Лучше гор могут быть только горы

«Унидат‑88», «Кавказ», «Чесма» и другие уникальные учения стали возможны благодаря обретению бойцами «Вымпела» высокого мастерства, боевой слаженности и глубокой индивидуальной специализации.

Да, в «Вымпеле» все без исключения прыгали с парашютом, работали в качестве боевых пловцов, прошли подготовку в горных условиях. Однако это не значит, что каждый сотрудник был одинаково силен во всех дисциплинах.

Оказывалось, что некоторые просто физиологически не могли освоить горное дело — тут и боязнь высоты, и отрицательное воздействие разряженного воздуха. Мне рассказали случай, когда одного из бойцов во время восхождения пришлось привязать к скале на одной из вершин и продолжить движение. Законы гор суровы, тем более, если это не просто туристское восхождение, а выполнение боевой задачи, когда поджимает время, на хвосте «висит» противник.

Нечто подобное выяснилось и в ходе подготовки боевых пловцов. Как известно, им приходилось десантироваться в нескольких милях от берега, преодолевать большие водные пространства в штормовых условиях, выходить в воду через торпедный аппарат подводной лодки.

Здесь стало ясно, что есть бойцы, страдающие боязнью замкнутого пространства, а выход через торпедный аппарат, как известно, тяжелое испытание даже для хорошо подготовленного и здорового пловца.

Словом, бойцы «Вымпела» были обычными людьми, со своими недостатками, возможностями, способностями. Однако грамотно разработанная методика, усиленные занятия, в ходе которых определялись сильнейшие в тех или иных дисциплинах, цепь беспрерывных учений, на которых проверялось мастерство, привели к тому, что с годами подразделение вырастило высококлассных боевых пловцов, альпинистов, парашютистов, дельтапланеристов.

В последние годы в «Вымпеле» успешно осваивали горнолыжную подготовку, парапланы.

Конечно, следует сразу оговориться, что такой жесткий специальный отбор отсеял всех худших, неспособных, оставив лучших из лучших. Впоследствии из них будет сформирован целый отдел. И, право же, это очень важно. Теперь руководители подразделения могли быть уверены, что любая задача их бойцам по плечу.

Во всяком случае, было кому идти впереди, прокладывать дорогу остальным, выполняя самые трудные задачи. Было кому и научить молодежь, подготовить себе замену.

А в том, что так называемый пятый отдел достиг вершин мастерства в своих специальностях, сомнений не было. Тому десятки примеров.

Вот лишь одно из восхождений горной группы «Вымпела» на Эльбрус. Спросите любого альпиниста, что такое восхождение на Эльбрус? Это трудное, опасное дело, которое по плечу лишь профессионалам. Есть законы этого восхождения.

Накануне альпинисты делают подъем до скал Пастухова и спускаются обратно. До одиннадцатого приюта они поднимаются по канатной дороге и там отдыхают, акклиматизируются.

У «Вымпела» все обстояло иначе. Утром в день восхождения «канатка» не работала. По всем законам подъем надо было отложить. Но ребята решили идти. К обеду они уже достигли одиннадцатого приюта, отдохнули и в три часа ночи двинулись к вершине. Покорили ее и спустились вниз.

Их темпу и выносливости удивлялись самые маститые скалолазы, ими гордился наставник и помощник «горной группы» подразделения, известный советский альпинист, заместитель начальника Управления альпинизма СССР Юрий Емельяненко.

То же можно сказать о боевых пловцах, когда на учениях в шторм они шли несколько миль к берегу, о парашютистах, которые высаживались на крышу ядерного блока атомной АЭС, планируя в непосредственной близости от проводов высочайшего напряжения. Маленькая ошибка — и от планериста мог остаться лишь пепел.

Эти успехи, безусловно, радовали. Однако не будем забывать: чтобы подготовить специалистов такого класса, нужны годы и годы. Сегодня ветераны «Вымпела» сходятся на том, что срок подготовки должен исчисляться 7‑10 годами. Разумеется, при хорошо отработанной программе, наличии соответствующей материальной базы и еще многого, без чего не воспитать бойца подразделения специального назначения.

Что ж, начнем с начала, начнем с гор. Почему именно с гор? Считаю, что всесторонне человека могут проверить лишь горные вершины.

Вторая причина, которая заставила взглянуть на горную подготовку иначе, чем прежде — Афганистан. Если бойцы «Зенита», «Каскада» в оперативном и боевом отношении имели достаточно хорошую подготовку, то «горники» они были, откровенно говоря, слабые. Да и откуда взяться альпинистскому мастерству у «опера» из Орла, Брянска или с Дальнего Востока? Опыт боев на Кавказе в годы войны порядком подзабыли. Курсы усовершенствования офицерского состава, где повышали «квалификацию» сотрудники территориальных органов, ориентировались на равнинную подготовку, на действия с позиций леса, а воевать пришлось в горах.

А в горах все иначе: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной», — пел любимый всеми бард. И был прав.

Передвижение, ориентирование, стрельба, разведка ведутся совсем по другим законам, чем, к примеру, в степи, лесу.

Было и еще одно важное обстоятельство, говорящее в пользу создания горной специализации: при изучении спецподразделений ведущих стран мира «вымпеловцы» всюду находили в числе основных предметов альпинистскую подготовку.

Впоследствии умение штурмовать горы поможет бойцам в штурме зданий, других рукотворных объектов при освобождении из них заложников, захваченных террористами.

Словом, осознание необходимости горной подготовки «Вымпела» пришло как к «низам», так и к «верхам» подразделения. О том, как это осознание, овладевшее массами, претворялось в жизнь, рассказывает один из ведущих альпинистов подразделения майор Святослав Омельченко.

«Альпинизм — это всесторонняя и жесточайшая проверка человека. Не нужно создавать никаких искусственных условий проверки бойца спецподразделения, просто возьми его в горы. Более экстремальных условий создать нельзя. Могу сказать, что кое‑кто у нас на сложных участках передвигался только на четвереньках. Смотрит вниз, высота огромная, и падает на четвереньки.

Некоторых приходилось оставлять на маршруте под присмотром и двигаться дальше. Если гражданские альпинисты в сложные моменты поворачивают обратно, то нам такого не дано. Мы возвращаться не могли — впереди боевая задача, которую надо выполнить.

Таким образом, мы берем молодого бойца и «запускаем» в нашу программу. Начинаем с организации дневки, приготовления пищи. Выход на маршрут — идешь часами. Десантная подготовка, к примеру, тоже сложна. Но там сконцентрировался, поборол себя в эту минуту и прыгнул. У альпинистов совсем другое, смотришь, как он идет: ноет ли, каков подход к страховке, даже как он забивает крюк, от которого, может быть, зависит жизнь товарища. А если я падаю, прыгнет ли он на ту сторону, чтобы удержать? Да и удержит ли, ведь руки порой от веревок огнем горят?»

А начинали с обычных выездов в горные районы. Первый такой выезд — Кировакан, Армения. Там был армейский альпинистский учебный центр. Занятия проводили инструкторы. По окончании — тактико‑специальные занятия.

Вторая точка — Алма‑Ата. Горы уже другие, более сложные.

Однако вскоре в «Вымпеле» поняли: такая система подготовки не подходит. Пусть сотрудники работали под легендой, но даже учебные задачи приходилось выполнять специфические, разведывательно‑диверсионные, а инструкторы‑альпинисты — люди гражданские. Да и лишняя «засветка» бойцов совершенно секретного подразделения КГБ была ни к чему.

Решили отобрать своих людей, довести их до второго разряда по альпинизму, а потом из них подготовить инструкторов. Была сформирована такая группа, бойцы вскоре достигли соответствующего разряда, прошли инструкторские курсы и даже стали альпинистами‑спасателями. Их внесли в картотеку спасательного отряда Советского Союза. Кстати говоря, горной группе «Вымпела» неоднократно приходилось участвовать в спасательных мероприятиях.

Пока горная группа достигала мастерства, в подразделении альпинистская подготовка продолжалась. К тому времени, когда инструкторы были готовы к углубленным занятиям, практически весь личный состав «Вымпела» побывал в горах, сделал, так сказать, свои первые шаги к вершинам.

Стали разрабатывать программы горной подготовки. Тут были свои сложности. И прежде всего возрастной барьер.

Вообще проблема возраста в жизни и деятельности спецподразделений — отдельная большая проблема. От успешного ее разрешения зависит боеспособность, сила воинского коллектива.

Да, сохранение и передача традиций, духа подразделения, уважение к ветеранам крайне важны, однако столь же необходима и смена поколений. Тут как в спорте — надо вовремя уйти, не стать обузой, балластом для коллектива. Но куда? У нас об этом как‑то не принято задумываться. И выходит, что у ветерана спецподразделения, по существу, нет выбора. Или до последнего держаться за свое родное подразделение, где тебя знают, уважают, с которым связаны лучшие годы, или уходить насовсем. Но не следует забывать, что ветеран спецназа — это еще достаточно молодой и полный сил человек. Но вот, к примеру, интенсивная подготовка в горах ему уже не под силу. Пришлось привлекать более молодых.

Программы подготовки гражданских альпинистов «Вымпелу» не подходили: слишком растянутые, длительные сроки. Первый этап подготовки — теорию, изучение узлов, страховку — проходили на базе. В горах же темп обучения был ускоренный, напряженный.

Обучение старались проводить в разных регионах, ибо трудно было предсказать, где придется действовать завтра — на Кавказе или на Памире. Отрабатывали как можно более широкий круг тем: передвижение по скалам и льду, совершали перевальные переходы, учились страховке, работе с веревкой, технике альпинизма.

Завершалось обучение восхождением. Следует прямо сказать, не все доходили до вершины, кто‑то «сачковал», кто‑то не воспринимал глубину, у некоторых начиналась так называемая «горнячка», горная болезнь, когда кружилась голова, подкатывала тошнота, начиналась потеря ориентации. Представьте себе, такой человек в боевых условиях попадает в группу. Он становится обузой для всех.

Таким образом, от восхождения к восхождению, от учений к учению составлялась и крепла горная группа специального назначения.

Жизнь устроит проверку этой группе и не только восхождениями на самые сложные горные вершины.

Сегодня мало кто знает, что в начале 90‑х годов органами безопасности были предотвращены террористические взрывы в нескольких точках Москвы. По почерку, подготовке взрывных устройств удалось установить — работала одна группа. Снабжена она была взрывчатыми веществами, детонаторами промышленного производства. Мест, где производились эти вещества, куда доставлялись и где возникала вероятность их похищения, не так уж много в стране. Все их следовало проверить.

Подразделение «Вымпел» работало сразу по нескольким объектам. Группе альпинистов‑»вымпеловцев» достался один из самых трудных участков — вольфрамомолибденовый комбинат, располагавшийся в горах. Задача была поставлена предельно ясно: найти возможные пути утечки взрывчатых веществ с комбината.

Стояла поздняя осень. Группу выбросили в район ведения разведки. Бойцы забазировались у города, который обеспечивал работу комбината. Операция проводилась высшей степени секретности.

Разведчики прибыли в альпинистский лагерь и вскоре ушли в горы. С местными инструкторами и спасателями изучили один маршрут, а идти пришлось совершенно по другому.

Спустившись к городу, стали изучать объект. Кто‑то шел прямо через проходную комбината, кто‑то поднялся вверх и вел наблюдение с ближайших горных отрогов.

Изучали путь взрывчатки. Она, оказалось, поступала из другого города. Ее доставляли автомашинами на склад комбината. После разгрузки она со склада попадала на комбинат.

Возможность утечки была найдена сразу на маршруте. Вместо двух машин для перевозки взрывчатых веществ применялась одна, вместо двух водителей — один. Компоненты для приготовления взрывчатки перевозились, словно дрова.

Машина идет медленно, преодолевая затяжные подъемы. Бойцам удавалось незамеченными проникнуть в кузов и «похитить» мешки.

В общем, было найдено много путей утечки на маршруте, а также при движении взрывчатки от склада к комбинату.

Проникли сотрудники «Вымпела» в цех, где смешивались компоненты и готовилась взрывчатка. Некоторым бойцам удалось «устроиться» на работу в комбинат.

Бойцы группы все засняли на фотопленку, условно заминировали заводскую дробилку, трубопроводы, проникли в отстойники и подготовили их к подрыву.

Заключение было далеко не утешительным для местных территориальных органов: с этого молибденового комбината вполне возможна утечка взрывчатых веществ.

Такова краткая история рождения, подготовки и восхождения к вершинам мастерства горной группы специального назначения. Однако «Вымпел» был силен не только альпинистами. Не менее интересна и увлекательна судьба боевых пловцов — весьма экзотической профессии для, казалось бы, сугубо сухопутного подразделения.

ПОЗЫВНОЙ: «МОРЕ!»

Огромный зев морского парома, в котором железнодорожный вагон казался игрушечным, открылся навстречу волнам.

Была полночь. Октябрь. Море штормило. Ветер свистел в гигантских распахнутых аппарелях парома. В отблеске корабельных фонарей, у обреза борта стояли четверо. Трое в водолазных масках, гидрокостюмах, ластах, четвертый — в обычной спортивной куртке.

Люди — словно крохотные гномы в пасти страшного монстра. Судя по всему, первые трое готовились прыгнуть за борт, в бушующее море.

Со стороны посмотреть — вершилось нечто странное. В ту ночь «роза ветров» обернулась к пловцам своими колючками. Воздух шел с берега в море. По всем профессиональным канонам боевых пловцов эти трое были безумцами или наоборот — безумно храбрыми людьми. Они собирались двинуться против ветра и против течения.

Первый же закон боевых пловцов гласит: никогда — против ветра, никогда — против течения. Можно погубить себя и провалить операцию.

А что же эти трое — они не боялись смерти и провала? Нет, они просто не думали об этом.

Паром шел из Одессы курсом на Варну. Капитан знал, что на его борту есть не совсем обычные пассажиры. На всем пути движения судна дверь их каюты была заперта, обитатели ее ни разу не показывались ни на палубе, ни в буфете.

Капитан много лет ходил в море. Видел его разным: и ласковым, и сердитым, штормовым, как сегодня, и потому знал цену мужеству.

Однако на его памяти такое происходило впервые.

Время от времени он условным сигналом стучал в запертую дверь каюты, приносил пловцам поесть. А когда командир группы пловцов забеспокоился относительно штормового моря, он успокаивал его. Согласился даже уйти с фарватера, подойти ближе к берегу. И тем не менее до берега, затерянного где‑то в ночи, оставалось почти пять миль.

И вот теперь трое пловцов и выпускающий стояли у борта парома. В назначенную минуту стихли винты двигателя, и осеннее море поглотило троих смельчаков.

Еще мгновение выпускающий видел их крохотные фигурки на волне, но вскоре они пропали в темноте. Защемило сердце. Сегодня он рисковал не только погонами, собственной репутацией, но случись что, и собственной свободой.

Чем рисковали его ребята? Жизнью.

Двое из них были очень сильными пловцами. Один, назовем его Иваном, немало удивлял «водолазного доктора» разведцентра. По всем врачебным тестам он выходил на уровень мастера спорта международного класса. Хотя им никогда не был. А сердце у Вани работало, как у чемпиона мира по конькам.

Другой — командир и лидер группы. Греб давно, был необычайно вынослив и бесстрашен. Третий в плавательной подготовке уступал, но физически оказался крепок и силен.

Итак, они шли против ветра и течения. Задача — выйти в назначенную точку на варненском берегу. Только где она, эта точка, и где берег?

Ночь. Море. Шторм. Связи с маленькой группой не существовало. Береговую полосу отслеживали поднятые по тревоге пограничники.

Пловцы работали, связанные одной веревкой. Иван тащил за собой сумку с их вещами. Изредка тройка останавливалась, отдыхала, пила воду. И вновь в дорогу. По всем расчетам пловцов один час работы — 3 километра.

Уже показался далекий берег. Вот‑вот станет легче. Но на очередной остановке лидер вдруг заметил: берег не приближался, ветром и течением их уносило в море. Это увидели и другие члены группы.

Кто‑то из них пошутил тогда: «Ребята, у вас есть турецкие паспорта?»

И вновь дорога, миля за милей. В разведзадании, которое они разбирали по косточкам на базе, потом в каюте парома, было сказано: ориентир — десятиметровая мачта в прибрежном пионерлагере с зажженным наверху красным фонарем. Внизу, в створе — желтые фары машин.

Однако вышел просчет, на дворе стоял октябрь, пионерлагерь закрылся, и фонарь на мачте не горел. А желтые фары машин? Как же их сыскать, если весь берег был в желтых огнях. Но главное, берег, казалось, рядом. Но это рядом вылилось еще в полтора часа движения в штормовом море.

Когда же действительно до берега было рукой подать, метров 600 — 800, впереди показались буйки: рыбацкие сети. К счастью, тревога оказалась ложной, сети уже убрали и пловцы приблизились к берегу.

Вышли на прибрежную полосу, усталость огромная.

На берегу прямо на гидрокостюмы надели брюки, ветровки, залегли в камнях. Вскоре увидели автомашину, затормозившую у моря. Лидер включил свою радиостанцию и услышал позывные: «Море! Море!» Вызывали их. Через несколько минут они уже были в объятиях товарищей.

С момента выхода группы с борта парома в море прошло 5 часов.

Так завершились учения боевых пловцов подразделения «Вымпел». Это, конечно же, были они.

Как и всякое новое дело, подготовка боевых пловцов пробивала себе дорогу не просто. Нет, не потому, что в руководстве засели рутинеры, скорее наоборот, командование «Вымпела» способствовало творчеству, но сама подготовка — занятие крайне дорогое и юридически ответственное.

Однако какие бы сложности ни вставали на пути бойцов спецподразделения, со временем пришло осознание: нужны специалисты, умеющие действовать в воде и под водой. Анализ учений разной направленности показал — «подводники» необходимы в 70 процентах случаев, в особенности если работа бойцов связана с атомными и гидростанциями, промышленными объектами. Словом, всюду, где в технологическом цикле есть вода, применимо мастерство боевых пловцов.

Последующая практика показала правильность расчетов вымпеловских аналитиков: там, где протекала даже самая маленькая речушка, имелась реальная возможность проникновения к объекту, не говоря уже о системе канализации, водопровода.

К счастью, в подразделении оказался энтузиаст подводного плавания Юрий Подлесный.

Прежде чем опуститься под воду, он разобрал по винтику три акваланга, перечитал гору книг о подводном плавании. Первой книжкой, которая попалась ему в руки, была книга Жака Кусто. Много интересного удалось почерпнуть из нее.

Однако все понимали: теория — лишь первый шаг в освоении профессии боевого пловца.

Рассказывает сотрудник группы «Вымпел» Юрий Подлесный:

«— Начало подготовки боевых пловцов в подразделении приходится на 1982 год. Мы вышли с предложениями на руководство, и нам дали добро на аренду бассейна. Собрали инициативную группу. Начали работать с комплектом‑»один» — маска, ласты.

Поняли, как держаться на воде, как правильно нырять, чтобы были в порядке уши. Как, например, с глубины семь метров всплыть на поверхность, оставаясь при этом здоровым и боеспособным.

Потом стали думать об освоении акваланга. В бассейне «Дельфин» под водой снимаем акваланги и кладем их на дно. Разумеется, аппарат надо тоже верно положить, чтобы не выходил воздух. И начинаем работу: сорок пять минут переходим от аппарата к аппарату, не всплывая на поверхность, отрабатываем технику дыхания, другие приемы, к примеру, как страховать друг друга. Как правило, эти сорок пять минут никто не всплывал. Ну разве за исключением тех случаев, когда ребята просто подшучивали друг над другом — перекрывали кислород в баллонах. Следующий пока сообразит, откроет, надо всплывать. Но это тоже были весьма полезные «шутки». Они учили действовать в экстремальных ситуациях.

Ну а тем, кто экстренно всплывал, в наказание приходилось выставлять пиво.

Учились мы работать на носителях. А это значит, зарядка серебряно‑цинковых аккумуляторов, продувка порошков для регенерации воздуха. И все собственными силами, на открытом ветрам островке, при температуре плюс тридцать градусов.

Может, это покажется странным, но каждый из нас совершал прыжки с парашютом на воду. Десантировались с 200 метров, в полном снаряжении, в гидрокостюмах, с оружием, носителями.

Представьте себе: на низкой высоте над водой идет самолет, выбрасывает боевого пловца, и тот уходит в воду, растворяется.

Особое внимание уделялось стрелковой подготовке, как на воздухе, так и под водой. К тому времени в нашем распоряжении были подводные автоматы, пистолеты.

Недавно я прочел о них в открытой печати, а нас вооружили ими уже в 1987 году.

Изучали мы и подводный мир, повадки рыб, морских животных. Представьте себе тот же известный всем скат. Он вроде когда лежит красивый такой и безобидный, а шипы на 20 сантиметров. И раны наносит жгучие, незаживающие...»

Таковы первые шаги боевых пловцов группы «Вымпел». Однако надо было двигаться дальше. И вот тут возникли новые трудности. Обучение в бассейне «Дельфин», где поначалу занимались сотрудники группы, по многим соображениям не подходило суперсекретному подразделению. Даже под разного рода легендами.

Стало быть, предстояло, как и в горной подготовке, вырастить своих инструкторов. А это, кстати говоря, происходит не так быстро. Одному из бойцов пришлось четыре года, по воскресеньям, за счет личного времени отдежурить на бортике бассейна да еще подготовить детскую группу пловцов, прежде чем ему выдали «корочку» инструктора‑общественника.

Но, как оказалось потом, у военно‑морских специалистов эта «корочка» не очень‑то и ценилась. Так что энтузиасты подготовки боевых пловцов «Вымпела» прошли, почитай, все, что было тогда по их специальности в Советском Союзе — и ДОСААФ, и морской спецназ, и Севастопольскую школу водолазов, и даже брали уроки у вьетнамских ныряльщиков.

В ходе обучения и подготовки накопили необходимый опыт, многое осознали и поняли. Поняли, например, что такое физиология. Что ее не объедешь, не обманешь никаким упорством и тренировками. Что некоторые, полностью здоровые ребята не могут стать боевыми пловцами. Например, боязнь замкнутого пространства, которая проверялась только при выходе из торпедного аппарата — очень узкой, неудобной трубы.

Так в один из заездов группы бойцов «Вымпела» в город Очаков, где квартировала легендарная часть морских диверсантов из 20 человек, четверо не прошли торпедный аппарат.

Осторожней стали относиться к крупным, накачанным ребятам. С ними проблема в оперативном отношении: после выхода из воды их трудно спрятать. Они не могут выйти через торпедный аппарат — не пролезают.

Даже объем легких имеет значение. И очень большой объем, оказывается, совсем не благо — быстрее расходуется кислородный запас на единицу пути.

Не все сотрудники могли справиться с еще одним водолазным недугом — в аварийной ситуации быстрый спуск в воду.

Словом, шел тщательный отбор. Из ста двадцати человек, которые прошли подготовку «морских дьяволов», отобрали сначала 16 пловцов, потом, в ходе дальнейшего отбора, — всего десять. Но это были настоящие «дьяволы», готовые выполнить любую задачу.

«Вымпеловцы» внимательно изучили опыт морских пловцов Германии и Италии в период Великой Отечественной войны.

Так, в Италии первые боевые пловцы появились в 1935 году. В 1941 году итальянцы уже обладали флотилией малых боевых средств и школой по подготовке пловцов.

После того, как в Александрийском порту было совершено нападение на британские линейные корабли «Куин Элизабет» и «Вэлиент», подразделение морских диверсантов создали и англичане.

Советский Союз серьезно занялся подготовкой боевых пловцов только в 1970 году, когда в системе Главного разведывательного управления было сформировано специальное диверсионное подразделение.

По некоторым данным, наши пловцы участвовали в «острых мероприятиях» в «горячих точках» планеты, а после подрыва теплоходов «Капитан Вислобоков» и «Капитан Чирков» занимались охраной судов в портах некоторых стран.

В 1989 году у берегов Мальты лайнер «Максим Горький», на котором проходила встреча генсека Компартии Советского Союза Михаила Горбачева и Президента США Джорджа Буша, тоже охраняли советские боевые пловцы. И как видим, весьма успешно.

Кстати говоря, боевые пловцы «Вымпела» проходили стажировку и на базе диверсионного подразделения ГРУ. Так что старались аккумулировать различный опыт — и свой, доморощенный, и иностранный.

В результате аккумуляции этого опыта пришли к выводу: профессионал‑водник обязан уметь преодолеть 10 километров с грузом в 50 килограммов.

Разумеется, эти результаты были значительно перекрыты. Об этом свидетельствуют учения, с которых я начал эту главу. Однако наиболее важным было, пожалуй, не абсолютное расстояние и вес, а, прежде всего, моральная и психологическая готовность высадиться в заданной точке моря и выполнить задачу. Боевые пловцы «Вымпела» не боялись моря, работали без страховки с твердой уверенностью в своих силах.

Примером тому многочисленные занятия и учения, в которых им приходилось участвовать. Здесь и освобождение заложников в прибрежной полосе, и подрыв объектов в море, и десантирование из подводной лодки, и даже «захват» атомного ледокола.

Случалось получать за выполнение, казалось бы, учебных задач и боевые награды. Так было во время учений на Каспии, когда группе боевых пловцов «Вымпела» поставили задачу по обеспечению высадки специального агента с водной акватории на заданную территорию.

Вот как об этом рассказал один из участников учений:

«— У нас по морским меркам были весьма крутые мероприятия. Наша группа встречала корабль в течение трех дней в открытом море.

Стоял декабрь, Каспий штормило, и начальство решило, что мы будем выходить на надувной лодке на 100 метров. Но «стометровка» — это зона прибоя, там вал идет невообразимый. Пришлось настоять: выходим на 600 метров. А это уже достаточно далеко.

Задача, надо прямо сказать, архисложная. Выйти в море на лодке и встретиться с кораблем, это все равно что состыковать космические спутники на орбите.

Руководитель учений говорит: «Ты дай морякам координаты точки, где будешь встречаться с кораблем». Ну я беру обычную карту и докладываю. Вечером руководство меня чуть не материт: ты что там дал? Надо взять морскую карту. Взяли. А у моряков в зависимости от масштаба допускается погрешность в постановке точки «плюс‑минус один миллиметр».

Только у нас 1 миллиметр на карте — «сотке», к примеру, равен 100 метрам, а у них — 1 миле. Ночью в штормовом море одна миля — гигантское расстояние, друг друга можно сутки искать — не найдешь.

Стали думать, как быть. Решили соорудить створный знак — три фонаря один над другим, чтобы корабль мог выйти на эту линию. Но линия — это еще не все. Как вычислить саму точку? Решили внизу поставить еще два фонаря. Ну а тут уже математика, вычислить точку своего стояния не составляет труда.

Два дня дежурили в море — никого.

На третий день время барражирования в заданной точке закончилось, и мы с чистой совестью пошли к берегу. Море бушует, шторм больше 3 баллов, на берег не выйти.

Но кое‑как справились, вышли, сняли гидрокостюмы. Володя Арбеков пошел снимать фонари и вдруг прибегает: «Там сигналы с корабля подают. Я ответил на пароль. Нас ждут».

Скорее одеваться. А у нас комбезы блока НАТО, однаразовые, тоненькая резина. Их всего четыре штуки закупили, берегли пуще глаза. Но тут уж некогда трястись над комбезами, срочно натянули и в море. Вперед, а волны выносят назад.

Тогда мы на руках забрасываем лодку и за ней вплавь, по очереди забираемся внутрь. Только выходим из полосы прибоя — и вдруг резиновая уключина лопается, и весло вылетает. Одно есть, другого нет.

А катер тем временем начинает сносить ветром. И тогда один из ребят схватил весло и держал его руками вместо уключины.

Лодка залита водой, катер теряется в волнах, и вместо намеченных 600 метров мы уходим в море на 2 километра.

Тут еще, как назло, на катере вышел из строя гидролокатор, вокруг мели, капитан ближе подойти боится. Вот и пришлось грести что было сил.

Ладно, подошли, взяли агента, а я думаю, как при волне высадить его благополучно. Но получилось почти как в кино. У берега ребята нырнули в воду, чтобы поддержать лодку, а ее резко бросает вперед, они отстают, но тут я как мог держал ее. Словом, агент благополучно был десантирован».

За эти учения группа пловцов «Вымпела» получила медали «За боевые заслуги». Дело, конечно, не только в наградах. Хоть, признаться, приятно их получать. Важнее другое — пять лет подготовки (а учения проходили в 1987 году) не прошли даром. Возросло мастерство, подразделение набирало силу.

К счастью, отделение боевых пловцов существует в «Вымпеле» и до сих пор. Есть в нем и ветераны, и молодежь. Когда чеченскими террористами в Турции был захвачен паром «Аврасия» и Б. Ельцин объявил о трехстах офицерах, готовых идти на штурм, он имел в виду именно вымпеловцев. Правда, Президент несколько преувеличил число пловцов, но факт остается фактом: «морские дьяволы» были готовы вылететь на место теракта.

КЛУБ «ТРИ СЕМЕРКИ»

Парашютная подготовка в спецподразделении являлась одной из основных. И не только по тому, что она всегда как бы лежала на поверхности, была широко освоена в стране, но и потому, что без овладения ею нельзя решить главную задачу спецназа — доставку подразделения в короткое время в нужную точку.

Кстати говоря, именно разведчики и диверсанты первыми в истории поняли выгоду применения авиации для высадки в тыл противника своих агентов, а впоследствии диверсионных групп и подразделений. В том числе и методом парашютирования.

До Первой мировой войны, как известно, боевая авиация применялась лишь для бомбометания и разведки с воздуха. И вот начавшаяся война явилась своего рода катализатором активного развития новых средств борьбы, не виданных доселе приемов боевых действий.

Теперь, с началом войны, самолеты, даже при всем несовершенстве их конструкций, совершают глубокие рейды в тыл противника, высаживают разведчиков и диверсантов.

Результаты рейдов потрясающие. Если раньше заброска английского агента в тыл врага через Голландию требовала не менее двух недель, то благодаря самолетному вылету он оказывался в заданном районе через два часа. И возвращался в случае удачи через день‑другой. Таким образом, данные разведки оказывались на штабных столах в фантастически короткие сроки.

Это поняли не только англичане. Уже через несколько месяцев после начала Первой мировой войны Главное командование французских вооруженных сил потребовало от авиации добровольца, который мог бы высадить в тылу у немцев разведчика. Таким добровольцем оказался летчик‑истребитель Пенсар.

Позже заброска разведчиков и диверсантов по воздуху происходила достаточно часто. Французы назвали операцию по высадке агентов или небольших диверсионных групп, отрядов в тылу противника «специальной задачей». Этот термин дошел и до наших дней.

Так вот, подготовкой к выполнению «специальных задач» и занимались усиленно бойцы «Вымпела».

Прыгать с парашютом должен был научиться каждый. Однако в ходе обучения выделялись лучшие. Из их числа и скомплектовали отделение «летчиков‑парашютистов».

Почему «летчиков‑парашютистов»? Да потому, что в начале 90‑х «Вымпел» профессионально осваивал не только парашют, но и дельтоплан.

Сегодня ни у кого уже нет сомнений, что дельтаплан — весьма эффективное оружие спецназа. Аппарат способен доставить в любую точку двух человек — самого пилота и парашютиста. И если гул самолета крайне демаскирующее обстоятельство, то мотор дельтаплана на высоте в тысячу метров воспринимается как легкий стрекот, а на полутора тысячах вообще неуловим для человеческого уха.

Да и смотрится он на такой высоте скорее, как парящая птица, нежели как летательный аппарат.

Так что имеются все возможности для скрытого, бесшумного выхода в заданный район и выброски десанта. А если к тому же оснастить диверсантов парашютами типа «планирующее крыло», успех такой операции вполне вероятен.

Опыт учений на Калининской АЭС, где для заброски бойцов использовались дельтапланы и «парашюты‑крыло», доказал перспективность этого метода. А значит, и правильность расчетов тех, кто вел одновременное освоение дельтаплана и парашюта.

Рассказывает боец спецподразделения «Вымпел» Павел Пегов (фамилия изменена):

«— Я пришел в подразделение в самом начале 1991 года. Бойцы уже давно прыгали по армейской норме, по‑моему, пять прыжков в год. Выезжали в Тулу и прыгали вместе с десантниками.

Позже мы «завязались» на чеховский аэроклуб. Отдел у нас был дружный. В составе отдела и отделение «летчиков‑парашютистов».

За основу взяли спортивную программу парашютной подготовки, но подсократили ее.

Занимался с нами инструктор экстра‑класса, Александр Александрович Парфенов, — шестикратный чемпион мира по парашютному спорту, обладатель многих рекордов.

Программу осваивали с опережением, уже на второе лето пересели на планирующую оболочку, начали учиться ходить группами, работать на точность приземления.

В Чехове над ними подшучивали: мы таскали с собой на прыжки горное снаряжение — веревка, карабины, приспособления для спуска со зданий. Ну и прыгали на крыши домов, строений, ангаров.

Конечно же, отрабатывали приемы приземления на лес, на воду. Учились работать в непогоду — в дождь, при ветре, в низкую облачность. Помню, парашюты укладывали на взлетной полосе. Хлещет дождь, купол прямо в луже лежит.

Исходили из того, что завтра на боевом задании вряд ли кто станет разгонять тучи, заказывать безоблачную погоду.

Так было и с ветром. Понимали, что при ветре скоростью 12‑14 метров прыгать небезопасно, но мы ведь не спортсмены, не ради удовольствия или спортивных достижений работали. А в бою не будешь в нормативы смотреть.

Вообще вспоминаю сейчас, как мы работали, и оторопь берет. Порою и день и ночь. Под легендой некоего клуба «Три семерки», который выдумали сами, летали с другими дельтапланеристами.

Аппараты у нас в ту пору были, пожалуй, лучшие, и летать мы начали рано, на зорьке. Тихо, ветра нет и часов до 7‑8 налетаемся вдоволь, а в 9 уже готовимся к прыжкам с парашютом.

Работали в первую и во вторую смену, часов до 6‑7 вечера. А вечерком, после ужина, снова выкатываем свои дельтапланы‑»кергуду», как мы их в шутку называли. Часов в десять заканчивали. Но отдохнуть тоже хочется. А там как раз бар открыли, ну по водочке раз‑другой закажем, глядь, за разговорами и светать начинает. Какой там сон. Ударим по кофейку и к ангарам, выкатываем аппараты, и в небо...»

Да, они любили небо. А небо любило их. Когда пришло время доказать свое мастерство, «летчики‑парашютисты» «Вымпела» творили поистине чудеса.

В ходе учений на Калининской атомной электростанции им была поставлена предельно четкая задача: выражаясь военным языком, совершить вертикальный охват ядерного реактора АЭС, которая по легенде оказалась захваченной террористами.

Накануне местные инженеры ознакомили их со станцией. Краткий экскурс временами походил на нечто явно нереальное, особенно когда специалисты‑ядерщики уточняли: «Вот тут у нас, ребята, 30 тысяч вольт, а здесь — только 15 тысяч».

Для парашютистов «Вымпела» это означало: промахнись они — и боевые товарищи даже пепла не соберут для похоронной урны.

Однако в спецназе обсуждать приказ не принято, и потому они думали, как выполнить его. Как обойти эти «30 тысяч вольт», эти поля проводов, гирлянды изоляторов...

Но как бы точно ни было все просчитано, десантирование на крышу реактора АЭС — смертельно опасное дело.

Многое вообще невозможно просчитать, предусмотреть, ибо это многое не зависит ни от воли, ни даже от мужества парашютиста. Например, воздушные потоки на крыше реактора — одни, на земле — совсем другие. Кроме того, сама крыша ступенчатая. Одна этакая «ступенечка» метра три‑четыре высотой. Вот и промахнись, попробуй...

Словом, прыжок, который совершили трое бойцов «Вымпела» с борта дельтапланов и вертолета на крышу АЭС, был сверхопасный и сверхсложный. Однако они его совершили и, прикрывая друг друга, проникли внутрь станции, чтобы неожиданно ударить по террористам сверху.

...Учения завершились успешно. А небо стало еще ближе и роднее.