Вечный сон разума

Солнце светило так, что, казалось, еще чуть-чуть – и вокруг обязательно что-нибудь воспламениться. От земли поднимался жар, поэтому люди предпочитали сидеть в тени и наслаждаться мороженым. Было тихо, и даже время словно остановило свой бег, чтобы отдохнуть. Все вокруг плавилось – дома, деревья, даже воздух.

Внезапно все цвета поблекли, как если бы солнце накрыло облако. Но то было не облако, а огромная, почти черная туча, наползающая с востока. Один лишь взгляд на нее вызывал к жизни какой-то первобытный страх. Края у тучи оставались золотыми – это солнечные лучи продолжали бороться с ее наступлением. Но долго так продолжаться не могло, и вот уже черная громада закрыла собой все небо. По улице, разгоняя пыль и мелкий мусор, промчался порыв ветра. Стало невыносимо холодно.

* * *

Алексей открыл глаза. Вокруг было темно, а спросонья он не смог вспомнить, где находится. Лежал он на чем-то мягком, скорее всего, на матрасе. Из дальнего конца помещения доносилось невнятное бормотание.

Внезапно чья-то рука схватила его за предплечье и слегка потянула.

– Лысый, ты, что ли? – шепотом спросил Алексей в темноту.

– Я. Лёха, Одноглазый опять за старое…

Алексей провел ладонью по лицу, чтобы стряхнуть остатки сна. Другую руку он сунул в карман куртки, не надеясь, впрочем, что-либо там найти после слов Лысого. Выругавшись вполголоса, он поднялся на ноги и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

– Может, пора его привязывать перед сном? – предложил Алексей, пробираясь за товарищем между всевозможным мусором, усеивающим пол помещения.

– А может, лучше вообще не спать? – усмехнулся Лысый. – Вон, как Проповедник. Он, по-моему, только и делает, что бормочет себе под нос всякую лабуду…

– Но мы-то не Проповедник, так что лучше Одноглазого привязать, пока он не наворотил делов. Еще в прошлый раз надо было это сделать. От Лунатика же, с тех пор как стали привязывать, никаких проблем нет.

– Про Лунатика ты знаешь, он… не здесь, и уже давно. Рядом с ним хоть из пушки стреляй – пальцем не пошевелит. Кому точно ремни не помешают, так это как раз Проповеднику.

– Ему-то зачем? Он же безобиден.

– Последние лет дцать – да. Но сегодня, пока ты спал, я пытался с ним поговорить. И что бы ты думал – он объявил меня одним из слуг Дьявола, посланным искушать его на протяжении его поисков. И все потому, что я Лысый, – из темноты донесся звук шлепка, видимо, по макушке, – а они оказывается все такие. Хорошо хоть, кидаться не стал, ведь он «смирен и покорен Господу». В общем, устоял перед моим искушением. – Лысый усмехнулся. – Ему вообще нужно смирительную рубаху сверху притащить.

Алексей натолкнулся в темноте на больничную каталку и едва не опрокинул ее.

– Ну, во-первых, ты там не один раз был, и я тоже. Я, по-моему, уже все корпуса облазил, склад несколько раз перепроверял – и ничего. Не отрицаю, сам был бы не прочь иметь такую рубашку под рукой, на всякий случай, но чего нет – того нет. А во-вторых, не думаю, что Проповедник так уж опасен.

– Он опаснее, чем ты думаешь, Лёха. – Лысый остановился. – Он мне уже давно не нравится. От этого фанатика можно чего угодно ожидать. В один прекрасный день наступит Священная война, он перережет мне во сне горло, тебя объявит Князем Тьмы, а себя – архангелом Михаилом. Или еще чего похуже выкинет. Вообще, поговори с ним сам.

– Ладно, не ворчи, поговорю. Я же все-таки не лысый.

Товарищ фыркнул.

– Может, сейчас тебе смешно, зато посмотрим, кем наш «мессия» наречет тебя, – проговорил он и сунул Алексею фонарик. – Все, пришли.

Круг света выхватил из темноты сидящего у стены человека. Его голова была склонена на грудь, но он не спал. Левый глаз закрывал закрепленный резинкой кусок ветоши. В правой руке он сжимал какой-то предмет, в котором Алексей без труда узнал свой пистолет.

– Лысый, принеси два ремня, – шепнул он на ухо товарищу, а сам присел на корточки и направил луч фонаря на грудь Одноглазого.

– Гриш… – тихонько позвал он.

– Я не хочу… больше… – прохрипел тот.

– Что, они опять приходили? – спросил Алексей, стараясь, чтобы его голос звучал тихо.

– Они… не уходили, – Одноглазый поднял голову и уставился на Алексея. Его лицо было мокрым от слез.

– Гриша, отдай пистолет, он все равно не заряжен.

– Заряжен, я… проверял. Это они… не дают мне сдохнуть, – с этими словами он приставил оружие к виску и спустил курок. Раздался щелчок.

Алексей невольно вздрогнул. Несколько раз он слышал такой щелчок над собственным ухом, и ощущение было не из приятных.

Одноглазый снова уткнулся подбородком в грудь. Его тело сотрясали рыдания. Рука с пистолетом опустилась.

– Я же говорю – пустой. – Алексей медленно вынул оружие из руки Григория и сунул в карман. Поставив фонарик вертикально на пол, прислонился рядом к стене.

– Все мы устали, но сдаваться не должны, – попытался он утешить друга. – Нужно бороться.

– Не могу… Они везде… И не дают мне умереть. Но я же виноват… Во всем виноват… – Одноглазый медленно поднял руки и закрыл уши. – Даже сейчас… шепчут в щели… За спиной… Сверху… Снизу…

– Гриш, снизу ничего нет, кроме земли, и за спиной тоже.

– Они… есть.

Из мрака вынырнул Лысый и вопросительно взглянул на Алексея.

– Гриша, если не возражаешь, мы тебя пока свяжем, чтобы они не смогли причинить тебе вред, а я схожу наверх и проверю.

– Нет, не ходи… – Одноглазый затряс головой. – Они чего-то ждут… что-то плохое будет…

Несильно стянув ноги и руки Григория ремнями, Алексей поманил Лысого в сторону.

– Пока я наверху, будь рядом с ним. Далеко заходить не стану, не волнуйся. Только до реки дойду.

– Хорошо, только будь предельно осторожен. У меня тоже какое-то плохое предчувствие. Я бы вообще сегодня не выходил.

– Я только в целях разведки. Собирать ничего не буду, – успокоил товарища Алексей. – Одна нога здесь, другая – там.

– Ну, тогда удачи, – Лысый похлопал друга по плечу и, развернувшись, скрылся в темноте.

Алексей направился в противоположный конец помещения, периодически подсвечивая себе путь фонариком. Руки слегка дрожали, чего никогда раньше он за собой не наблюдал перед выходом наверх. Расстегнув куртку и верхнюю пуговицу рубашки, он присел на опрокинутую каталку и несколько раз глубоко вдохнул.

Солгав Лысому, он прежде всего солгал самому себе. Желание перейти на ту сторону реки зрело в нем уже давно, и вот он, наконец, решился. Но дорога не обещала быть легкой, и Алексей прекрасно это понимал. До двух ближайших переправ было примерно одинаковое расстояние, если идти вдоль реки. Но на юге нужно было пройти мимо тюрьмы, и только один этот факт отсекал данный вариант. Да к тому же на паре высотных зданий в тех местах устроили гнездовья ящеры.

Оставалось северное направление, до Матросского моста.

Алексей встал и направился к кровати Лунатика. Под ней был устроен небольшой склад, где хранились различные полезные вещи, в том числе добытые на поверхности.

Подойдя к кровати, Алексей посветил в лицо лежащего. На нем застыло одухотворенное выражение, глаза были закрыты. Он спал, но Алексей предпочитал называть это «путешествием».

Лунатик единственный скрашивал жизнь здесь. Обычно он вел себя довольно тихо, но как только его настроение становилось откровенно поганым, это был сигнал к началу «путешествия». В течение нескольких дней он бредил и метался, так что приходилось его привязывать. Он называл окружающих странными именами, с кем-то разговаривал. Мог лежать неподвижно с открытыми глазами. Путешествовал.

А после пробуждения, когда Лунатик приходил в себя настолько, что его можно было отвязать и перенести в инвалидную коляску, заменяющую здесь стул, он рассказывал бесподобные по красоте истории, которые все с интересом слушали… В них было все: эпические сражения и космические перелеты, храбрые герои и могучие правители, события глубокого прошлого и далекого будущего. Но больше всего нравились истории, в которых описывалось безмятежное существование в окружении цветущей природы. К сожалению, подобные звучали редко…

Алексей тряхнул головой, опустился на четвереньки и достал из-под кровати защитный костюм и противогаз.

Расстегнув нагрудный карман рубашки, он вынул весь свой боезапас – единственный оставшийся патрон. Много раз он задавался вопросом, кому он предназначен – ему, одному из его товарищей или кому-то с поверхности? Ответа не было, но, по крайне мере, это была его защита там, наверху.

Зарядив пистолет и собрав все необходимое, Алексей облачился в комбинезон и направился к выходу.

У двери, прислонившись к ней ухом, замер старик. Его голову обрамляли седые спутанные волосы, выбивавшиеся из-под тряпки, которой была обмотана голова. Одет он был в облезлый ватник и продранные в нескольких местах матерчатые штаны.

– Кого слушаешь, отец? – негромко спросил Алексей.

– Шаги его слушаю, – скороговоркой ответил Проповедник.

– Чьи, Апокалипсиса? – с улыбкой оттеснив деда в сторону, Алексей принялся искать по карманам ключ.

– Господа нашего шаги слышу, дурень. А ты-то, стало быть, не слышишь, значит, нет в тебе Его искры. А во мне целый костер горит, святой огонь, очищающий. Жжет изнутри, заснуть не дает, – все тараторил и тараторил старик. – Призывает на службу меня. Вот сменю рубище на святое одеяние и пойду дорогой Его, дверь искать в чертоги Его.

– И где она, эта дверь? – хмыкнул Алексей.

– Везде! Везде, где только можно! – Проповедник неопределенно махнул рукой в сторону, после чего внезапно перешел на шепот:

– Легко ее узнать. Сама по себе невзрачная, но семь запоров на ней, а открывается только одним ключом.

– Наверное, не этим? – Алексей, наконец, нашел, что искал, и принялся отпирать дверь.

– А что если как раз этим? – прищурился старик. – И это как раз та дверь и есть?

– Я в нее лет двадцать уже вхожу-выхожу, и никого пока не нашел.

Проповедник несколько секунд сверлил Алексея взглядом, после чего глубоко вздохнул и отошел к стене.

– Лысый, ключ возьми! – прокричал Алексей в темноту и повернулся к старику: – Ну, так благословишь, отец?

– Бог троицу любит, – пробурчал Проповедник и скрылся во мраке.

* * *

Пройдя несколько технических помещений, Алексей поднялся из подвала и остановился у окна. Снаружи шел дождь. Тучи затянули все небо, скрыв и луну, и звезды. Погода была неподходящая, но выбирать не приходилось.

Выбравшись через окно на улицу, Алексей прошел к парадному входу и навалился плечом на забаррикадированную изнутри дверь. Удовлетворившись результатом, он хотел было продолжить путь, как вдруг его взгляд упал на до боли знакомую потертую табличку у входа: «Псих…рич..к.я ольн… № 3 им. В. А. Ги……….». «Номер три… троица… Бог любит… Не здесь та троица, которую он любит?», – промелькнуло в голове у Алексея. Он развернулся и пошел на юг, к реке.

Пройдя через депо, заполненное ржавыми остовами навсегда остановившихся трамваев, он вышел на набережную. Бросил взгляд на запад. Из-за стены дождя практически ничего не было видно, но Алексей знал, что в той стороне, за полосой разросшихся деревьев, находится «Матросская тишина», бывшая тюрьма.

Из этого жуткого места порой доносился оглушительный лязг, слышный даже в подвале больницы. Но чаще – глухие, сдавленные вопли тамошних обитателей – «матросов», как их называл Алексей. Сам он их видел только пару раз, издалека, а вот Лысый как-то раз вернулся после встречи с одним из них едва живой от страха.

Отвернувшись, Алексей побрел вдоль реки на северо-восток. По правую руку виднелись громады выступающих из мрака зданий. Сколько раз он думал бросить все и пойти, куда глаза глядят, на поиски чего-то, способного улучшить его жизнь. В последнем рывке углубиться в мрачный лабиринт. Алексей поднял голову к небу. Капли дождя стекали по стеклам противогаза, словно слезы.

И он зарыдал по-настоящему.

С ним часто такое случалось на поверхности. Он рыдал в голос, зная, что противогаз заглушит звуки. Рыдал от безысходности.

Никто из них не заслужил такой участи. Ни Проповедник, ищущий Бога в разрушенном мире. Ни Одноглазый, каждый день выслушивающий приказы убить самого себя. Ни Лысый, страдающий тяжелой формой амнезии и вынужденный начать после Черты новую жизнь, похожую больше на существование. Ни Лунатик, путешествующий в своих «снах» по другим вселенным и не подозревающий, что это величайшая в мире ложь. Ни он, Алексей, бывший всего лишь ночным сторожем этой чертовой больницы, чья вахта затянулась на целую вечность.

Пелену дождя с той стороны реки взрезали два луча света. Алексей протер ладонью стекла противогаза. Одно из световых пятен несколько раз покружило в воздухе, словно подавая сигнал. Спохватившись, Лёша скинул рюкзак и вынул фонарь. Он постарался повторить движения. Оба луча на противоположной набережной замерли.

Внезапно раздался выстрел. Алексей пригнулся, но стреляли не в него, а туда, откуда он пришел.

Оглянувшись, он увидел двухметровую человекоподобную фигуру в десяти метрах от себя. У существа не было головы, по крайней мере, так казалось. Оно издало низкий леденящий кровь рев и вдруг в один момент перемахнуло через Яузу. Раздались выстрелы.

Придя в себя, Алексей выключил фонарь и стремглав бросился назад, к больнице.

Чуть не сбив с ног Лысого, он ввалился внутрь и стянул с головы мокрый противогаз.

– Что произошло? – спросил Лысый, заперев дверь.

– Я… видел людей… вроде бы… – просипел Алексей, стараясь отдышаться.

– Где? – товарищ опешил от такой новости.

– Они были на той стороне, за рекой, – сглотнув, Лёша сполз по стене и сел на пол. – Подавали мне сигнал. А потом на них напал «матрос».

– У них было оружие?

– Да, автоматы, кажется.

– Значит, скорее всего, отбились. Короче, делаем так. Я сейчас надену костюм и выйду наверх, тоже подам сигнал. А ты будь готов, если что, дверь по-быстрому открыть. Идет?

Алексей тряхнул головой, обозначая согласие. Не без труда стянув с друга комбинезон, Лысый приготовился проделать обратную процедуру.

И тут раздался оглушительный удар в дверь.

Друзья отступили на шаг назад. Переглянулись.

– Проповедник, может, это… Бог? – с тайной надеждой спросил Алексей в темноту.

– Это даже не Дьявол… – донеслось из глубины подвала.

– Встань за дверью, – велел Алексей Лысому, доставая пистолет. Встав на одно колено, взял дверной проем под прицел.

Удары, между тем, продолжались и даже, кажется, нарастали.

Алексей был готов выстрелить в любую секунду.

Внезапно страшной силы рев огласил подземелье. Лёша выронил пистолет и скорчился на полу, затыкая уши руками. То же самое творилось с Лысым. Казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. И в тот момент, когда рев достиг своей наивысшей точки, Алексей схватил пистолет, направил на дверь и спустил курок.

* * *

Треск дверного замка совпал со звуком выстрела. Один из сталкеров ворвался внутрь, одновременно уходя с предполагаемой линии огня. Второй остался у входа, прикрывая товарища.

– Чисто! – раздалось отрывисто из темноты. – Он один.

Второй зашел в комнату.

В двух метрах от двери лежал человек. В правой руке он сжимал пистолет. Рядом валялся противорадиационный костюм.

– Проверь, – указав стволом автомата на лежащего, приказал второй первому.

– Жив, – через пару секунд сообщил тот.

– Обыщи здесь все, – главный присел рядом с человеком и посветил ему в лицо. Чуть-чуть оттянул веко. – Все ясно… – вполголоса проговорил он.

Когда напарник вернулся, главный отвел его в сторону.

– Значит, так, стажер. Слушай мою команду. Мы ничего не видели и не слышали. Сейчас мы выйдем наружу, и больше сюда никто из нас – особенно ты – не вернется.

– Но…

– Не слышу ответа! – не терпящим пререканий тоном процедил главный. – Ты что, не видишь, что это псих? Мы, по-твоему, где сейчас? И из-за этого… – он попытался подобрать слово, но не смог, – нас чуть не порешил один из «зэков», мы не заскочили в «Оборонку», а обратно теперь мимо «Арки» придется шпарить! Уповая на то, что проклятые демоны сейчас на охоте! И Лосев башку снимет с меня, а ты отделаешься легким испугом! Теперь приказ ясен?

– Так точно! – буркнул стажер.

– Да, вот еще… – Командир поднял с пола комбинезон. – Упакуй. Ему он уже не нужен. Он и застрелиться-то не смог толком.

Стажер скрылся в проеме двери. Командир проследил за ним взглядом и, убедившись, что тот не видит, поднял с пола пистолет. Выщелкнул обойму, запустив руку в рюкзак, достал оттуда один пистолетный патрон и, зарядив его, передернул затвор.

– Радуйся, что я сегодня добрый, – презрительно бросил он и, кинув оружие на пол, вышел наружу.

* * *

Алексей не мог пошевелиться от страха. Он впервые видел таких отвратительных существ. Даже в историях Лунатика не было ничего подобного. И хотя они всего лишь обнюхали его своими рылами и ушли, он не двигался с места. Его поразили их глаза. Они были почти человеческими. И в этом «почти» крылся весь ужас.

Наконец, из груди вырвался вздох облегчения. Хорошо, что он промахнулся и попал в стену. Одному только Богу известно, что было бы в противном случае.

Алексей не знал, сколько прошло времени – пара часов, неделя, а может, даже несколько лет. Краем уха он слышал, что где-то позади бешено хохочет Лунатик. И почему-то тоже хотелось смеяться.

Хватит с него походов.

С трудом поднявшись, он взял с пола пистолет, фонарик, сгреб в охапку комбинезон и шагнул в темноту. Найдя Проповедника, он сел рядом с ним у стены.

– Отец, я искал дверь и не нашел… Может, теперь ты поищешь? – с надеждой в голосе спросил он у старика. Спохватившись, протянул ему комбинезон. – Вот, я тебе святое одеяние раздобыл. Все, как ты просил…

Старик хитро прищурился, а потом потрепал Алексея по щеке.

– Не волнуйся, сынок. Я ее найду.

Проповедник встал и направился к двери.

– А ну вставай, лысый черт, нечего лежать, врата отворяй давай! – донеслось оттуда.

Алексей еле дополз до матраса. По привычке вынув обойму из пистолета, он отбросил оружие в сторону. Обнаружив целый патрон, сначала слегка удивился, после чего его на миг объяла кратковременная радость: еще один день прожит не зря.

Убрав патрон в нагрудный карман рубашки, Алексей откинул голову назад.

Теперь спать. Сегодня он очень устал.