О специфике самосознания исламской цивилизации

Важно понять, что исламская цивилизация как культурная сущность не соответствует нашим исходным принципам. В ней отсутствует жизненный интерес к аналитическому самопознанию, и она еще менее интересуется в структурном изучении других культур либо для чистого познания, либо для понимания собственного характера и истории.

Абсолют ислама самодостаточен; абсолютная правда самодостаточна; изучение недостатков и несовершенств само по себе не достойно напряженных коллективных усилий. Немусульманский мир заслуживает интереса, но в каком-то смысле он остался в прошлом, его основания устарели с тех пор, как конечное откровение проявилось через Пророка и зафиксировано в неизменных нормах поведения и социального устроения, а Божья благодать способствовала их реализации в исламском обществе, — хотя, конечно, далеко не в полной степени. Это не значит, что исламское общество не испытывало изменений или что эти изменения оставались незамеченными самими верующими. Однако они воспринимались как проявления человеческой слабости и как временный отход от должного, не имеющий в конце концов особого значения. Определенное нежелание признавать реальность исторической ситуации, если такое признание ведет к конфликту с существующим положением, над которым общество не властно, было характерным для большинства мусульман в ситуациях интеллектуального унижения и постоянных кризисов прошлого столетия. Доказательства сохраняющейся универсальной значимости веры и неизменности типов ее культурной реализации по-прежнему заменяет анализ современного положения и места в нем ислама.

Эта позиция ведет к особому интересу к проблемам власти и успеха ислама в истории с точки зрения подтверждения откровения.

[Ислам, в сознании самих мусульман, —это общность, созданная для осуществления того императива, который выражен в вечном слове Бога. Опыт раннего успеха наложил отпечаток на все мышление верующих, несмотря на позднейшие неудачи и крушения политического господства, упадок веры и ослабление исламского общества.]

По моему мнению, мусульманин, и особенно мусульманинараб, входит в неумолимый конфликт с исторической ролью, обозначенной в его концепции религии и культуры. Если именно история — испытание идеала, то это испытание должно быть выдержано. Обманывать себя утешительной в эмоциональном, но безответственной в интеллектуальном плане историографией — значит оставлять невыполненной необходимую задачу. Вот почему вновь и вновь возникающее чувство неуверенности требует реабилитации через то же утешительное обращение к прошлому. Внимательное изучение интерпретации истории современными исламскими авторами, равно как и знакомство со средневековой исламской теологией, вызывает некоторые сомнения относительно того, в какой степени ислам готов принять историю как реальный опыт. В принципе ислам таков, каким он стремится себя видеть, и история должна быть лишь источником примеров для заранее сделанных выводов.