Глава 14. – Ты опять несешь вздор о какой-то каменной стене

– Ты опять несешь вздор о какой-то каменной стене! Видно, этот тип здорово тебя стукнул! Зря ты не позволила мне врезать ему как следует. – Я имею в виду капитана! – прошипела Джорджина, спеша за Маком, который искал укромное место, где можно было бы поговорить. – Это тот самый громила, что вынес меня из таверны в тот вечер.

Мак резко остановился.

– Ты имеешь в виду того желтоволосого господина? Так это его ты называешь Каменной Стеной?

– Он наш капитан.

– Боже, это плохая новость. Она заморгала, озадаченная его спокойной реакцией.

– Вы меня слышали? Капитан Мэлори – тот самый человек, что…

– Да, я понял. Но тебя не заперли в трюм. Или он еще не видел тебя?

– Он не узнал меня.

Брови Мака взметнулись вверх, но вовсе не потому, что его удивил ответ Джорджины, а потому, что в ее голосе ему послышалось разочарование.

– А он хорошо тебя рассмотрел?

– Вполне. С ног до головы, – подтвердила она. – Он просто не помнит меня.

– Не торопись с выводами, Джорджи. У них были свои мысли на уме в тот вечер, у обоих. К тому же они прилично выпили, а некоторые мужчины иногда на следующее утро не могут вспомнить, как их зовут.

– Я думала об этом. И на свой счет не принимаю, – возмущенно фыркнула она. – Я, наоборот, почувствовала облегчение, хотя поначалу, когда его увидела, испытала шок. Но есть опасность, что он кое-что вспомнит, когда увидит вас.

– Резонно, – задумчиво проговорил Мак. Он посмотрел через плечо вдаль, где Англия виднелась на горизонте в виде маленького пятнышка.

– Теперь уже поздно об этом думать, – сказала Джорджина, прочитав его мысли.

– Да, – согласился он. – Пойдем отсюда. Здесь слишком много ушей.

Он повел ее не к полубаку, а к трюму, где находилась его боцманская каюта, в которой хранились запасные снасти. Джорджина присела на бухту каната, пока Мак вышагивал рядом, вздыхая и огорченно щелкая языком.

Джорджина ждала, наверное, минут пять, после чего нарушила молчание:

– Ну? Так что будем делать?

– Я постараюсь как можно дольше не попадаться ему на глаза.

– А когда все-таки попадетесь?

– Я постараюсь отпустить усы и бороду, – улыбаясь, сказал Мак. – Рыжие волосы замаскируют мое лицо не хуже, чем тебя твоя одежда.

– Правда? – посветлела лицом Джорджина, но затем снова нахмурилась. – Но это решает только одну проблему.

– Я думал, что у нас только одна проблема. Девушка покачала головой, затем прислонилась спиной к шпангоуту.

– Надо придумать, как мне держаться подальше от этого человека.

– Ты же знаешь, девочка, что это невозможно… Разве что ты заболеешь. – Он вдруг оживился. – Ты можешь почувствовать себя плохо, верно ведь?

– Это не пройдет, Мак.

– Пройдет.

Она снова покачала головой.

– Это было бы возможно, если бы я спала на полубаке, как мы предполагали, но… – Она саркастически добавила: – Капитан великодушно предложил мне жить в его каюте.

– Что?!

– Вот и я таким же образом отреагировала, но этот проклятый тип уперся. Он хочет, чтобы я всегда была под рукой, даже среди ночи, лоботряс несчастный! Но что еще можно ожидать от напыщенного английского лорда?

– В таком случае ему надо все сказать. Теперь пришел черед Джорджины повторить то же восклицание:

– Что?! – Она вскочила на ноги. – Да вы шутите!

– Нет, девочка, – решительно произнес Мак. – Ты не можешь находиться в одной каюте с мужчиной, который тебе не друг и не родственник.

– Но он думает, что я мальчик!

– Это не имеет значения. Твои братья…

– Ничего не узнают, – сердито перебила она Мака. – Поймите, если вы скажете Мэлори и я не стану жить в его каюте, то тут может произойти такое, что мне не поздоровится. Вы думали об этом?

– Он не посмеет! – поднял голос Мак.

– Вы уверены? Или вы забыли, кто здесь капитан? Да он может сделать все, что ему заблагорассудится, а если вы станете протестовать, на вас наденут наручники.

– Только самый последний негодяй может воспользоваться этим.

– Правильно! Но почему вы думаете, что он не такой? Вы хотите рисковать моей добродетелью, предполагая, что он человек чести? А я не уверена в этом.

– Но, девочка моя…

– Я против этого, Мак, – упрямо сказала Джорджина. – Ни слова ему… Я думаю, довольно скоро мне представится возможность выяснить, насколько порядочен этот англичанин. Должна вам сказать откровенно, у меня большие сомнения на этот счет. Спать с ним в одной каюте – это не самая большая беда. А вот постоянно находиться рядом с ним – это для меня тяжкое испытание. Вы не можете себе представить, какой это препротивный тип! Ему доставляет удовольствие быть вредным. Он уже признался мне в этом.

– Что ты имеешь в виду?

– Он любит вынудить человека уйти в глухую защиту и затем наблюдать, как тот корчится и ежится. Он обращается с людьми, как с бабочками, которых насаживают на булавки.

– Не преувеличиваешь ли ты недостатки этого человека, девочка?

Джорджина, конечно, преувеличивала, но признаться в этом не желала. Если бы она действительно была мальчишкой, за которого принимал ее капитан, она не обиделась бы на подтрунивание взрослого мужчины по поводу отсутствия у нее опыта. У мужчин это было в порядке вещей. И разговор о сексе вполне естественен для мужчин, когда рядом нет женщин. Разве не доводилось ей порой слышать обрывки разговоров братьев, когда они не подозревали о ее присутствии?

К счастью, в этот момент открылась дверь, и это освободило ее от необходимости отвечать Маку. В каюту ворвался молодой матрос, явно обрадованный тем, что разыскал боцмана.

– От ветра лопнул фал топселя, сэр. Мистер Шарп послал меня за новым, потому что не мог вас найти.

– Я займусь этим, парень, – коротко сказал Мак и тут же повернулся, чтобы достать нужный канат.

Неопытный матрос благодарно удалился. Джорджина вздохнула, понимая, что у Мака сейчас нет времени. Однако ей не хотелось прерывать разговор на столь печальной ноте и оставлять Мака в таком смятении.

Оставалось лишь одно – уступить и признать правоту Мака.

– Вы правы, Мак. Испытывая неприязнь к этому человеку, я убедила себя в том, что он хуже, чем на самом деле. Он сам сказал, что через несколько дней, вероятно, перестанет замечать мое присутствие.

– И ты постараешься сделать все, чтобы остаться в тени?

– Я даже не стану плевать в суп, когда буду подавать ему на стол.

При этом Джорджина мило улыбнулась, желая показать, что шутит. Мак изобразил на лице ужас, давая понять, что принимает ее шутку. Затем они оба рассмеялись, и Мак направился к двери.

– Ты идешь со мной?

– Нет, – ответила она, потирая ухо под кепкой. – Палуба, оказывается, более опасное место, чем я думала.

– Да, это была не самая блестящая идея, девочка, – с сожалением признал Мак, имея в виду способ возвращения домой, который они выбрали. Идея была его, хотя затем он и пытался отговорить Джорджину. – Если что-то случится…

Она улыбнулась. Нет, она нисколько не винила его, просто им страшно не повезло, что владельцем и капитаном судна оказался тот самый англичанин.

– Ладно, не будем говорить об этом. Мы плывем домой, и это главное. Ничего другого нам не остается, будем улыбаться и терпеть месяц. Обещаю, Мак, что выдержу. Я ведь воспитываю в себе терпение, вы помните?

– Да, особенно не забывай об этом, когда находишься рядом с ним, – грубовато заметил он.

– В первую очередь… А теперь идите, пока кто-нибудь еще не пришел за этим фалом. А я побуду здесь, пока меня не позовет мой долг.

Он кивнул и вышел. Джорджина уселась между двумя бухтами и оперлась затылком о шпангоут. Она вздохнула, подумав о том, что день выдался весьма неприятный. Мэлори… У него есть имя. Джеймс Мэлори. Она решила, что ей не нравится имя даже больше, чем сам человек. «Согласись, Джорджина, ты даже вида его не выносишь. Тебе становится дурно от его прикосновений».

Она здорово невзлюбили его, и даже не за то, что он англичанин. Но ничего не поделаешь. Ей так или иначе придется скрывать свою неприязнь и притворяться по крайней мере безразличной.

Она вздохнула и потрогала бинты, впивающиеся в тело. Как было бы здорово их снять хотя бы на несколько часов. Но пойти на это она не могла. Если ее секрет раскроют, то будет даже хуже, чем она предполагала, потому что судьбу ее станет вершить он. Когда Джорджина стала впадать в дремоту, ее губы сложились в самодовольную улыбку. Все же этот человек не только противный, но еще и глупый. Дурачить его совсем несложно, и по этому поводу вполне можно позлорадствовать.