Л. Чернецкая

Меня зовут Кирилл Петрович. Мама называет меня Кирюшкой, папа — непоседой. Это потому, что усидеть на одном месте мне очень трудно. Мне 5 лет. Недавно я пошел в детский сад. Детс­кий сад — это такое место, где очень много детей и мало взрос­лых и еще целая куча всего.

Мама мне очень много рассказывала про детский сад: что там очень хорошо, много игрушек и всяких интересных вещей и что мне нужно туда ходить, чтобы потом хорошо учиться в школе, да и маме нужно выходить на работу. Я ей, конечно, верю, но тогда я думал: «Может, я ей просто надоел?».

В то утро я никак не мог открыть глаза, они просто склеивались сами собой. Но мама стала меня щекотать и разбудила все-таки. Мы быстренько собрались и даже не позавтракали — мама сказала, что завтракать я буду в детском саду, там такие правила. Всю дорогу я тащил букет цветов для воспитательницы, а мама тащила меня.

Наконец, мы пришли. В коридоре толпились дети с родителями, кто-то плакал, кто-то смеялся, дети переодевались и шли в группу, а родители на работу. Я подумал про детей: «Бедные! Они тоже надоели своим родителям». А потом я увидел ЕЕ — воспитательницу. Она улыбалась, а я не понимал, кому, и забыл поздороваться.

— Здравствуй, Кира! Мы тебя давно ждем!

Я посмотрел по сторонам, в поисках какой-то Киры, а мама шепнула мне на ушко, что воспитательница обращается ко мне.

— Наталья Юрьевна, понимаете, мы не называем Кирилла Кирой, он к этому имени не привык.

Я видел, что мама почему-то волнуется, может, просто пора было на работу?

Мама обняла меня крепко-крепко и поцеловала: — Сынок, будь умницей. Я приду за тобой пораньше. Воспитательница взяла меня за руку и повела в группу. Группа — это комната, где дети играют и занимаются, так сказала мне воспитательница. А еще она показала мне спальню, там столько кроватей и на каж­дой — мягкая игрушка! Игрушки мне понравились, а вот спать днем я как-то не собирался. Мне выделили свой шкафчик для одежды, полотенце в умывальной, кровать и место за столом. А вот дальше началось! Дети шумели, бегали, кто-то плакал за ма­мой (мне тоже стало как-то грустно, но плакать при всех стыдно). А воспитательница сказала:

— Дети, познакомьтесь с Кирой!

Я покраснел до самых пяток. Почему она называет меня этим девчоночьим именем? Ко мне тут же подлетел рыжий пацан и сказал: «Привет! Я — Макс. Надеюсь, ты принес с собой игруш­ки?!». Я достал из кармана модельную машинку «Пежо», которую папа подарил мне на день рождения. Макс как коршун схва­тил ее и тут же куда-то исчез. Я попытался его найти, но ко мне подошли девчонки и предложили быть капитаном корабля. Пришлось согласиться — девчонки такие, нипочем не отстанут. Мы поиграли, я уже так проголодался и ждал, когда же нас начнут кормить. Наконец, Наталья Юрьевна велела всем накрывать на стол к завтраку. Каждый постелил на своем месте салфетку и взял себе ложку. А милая женщина (потом я узнал, что она по­мощник воспитателя и зовут ее Анна Викторовна) расставила тарелки и налила туда — о, ужас! — манную кашу. Я манку терпеть не могу! За что мне такие мучения? Да еще вспомнил я о своем «Пежо», который исчез вместе с Максом. Макса я увидел за столом, но вот машинки рядом с ним не было.

Воспитательница пожелала всем детям приятного аппетита и добавила, что манка очень полезная. Ну почему все невкусное полезно? Я ковырялся ложкой в каше и вспоминал о том, что мама мне на завтрак всегда давала хлопья с молоком. Как же мне захотелось домой, к маме! Я начал строить из каши укрепление для крепости, вырыл ложкой ров и думал о том, из чего бы сделать подвесной мост. Я совсем не заметил, как Наталья Юрьев на подошла ко мне:

— Кира!

Я сделал вид, что не слышу.

—Кирилл! Что ты делаешь?

—Строю укрепление для крепости.

—Но еда это не игрушка. Тебе нужно съесть кашу, иначе до обеда ты совсем обессилеть.

Я молча кивнул, в душе надеясь на чудо. И оно произошло! Макс с другого конца стола подавал мне знаки, в руке он держал мою машинку и не успел я и глазом моргнуть, как он, кинул ее мне. И попал прямо в кашу! Я достал машинку из каши, вытер ее салфеткой и спрятал в карман. Долго радоваться не пришлось — Анна Викторовна принесла мне другую тарелку с кашей. А я ре­шил, лучше умру с голоду, но кашу есть не буду. Все поели и стали готовиться к занятиям, а я все сидел над кашей и представлял, что манка — река, которая покрылась льдом. И мне показалось, что в садике я уже целый месяц и что мама никогда за мной не придет. Слезы полились ручьем в тарелку, я вытирал их рукавом, но они все текли и текли. У меня уже забрали ненавистную кашу, а я все плакал. Воспитательница рассказывала детям что-то про числа, но я не слушал. Я превратился в камень.

А потом пришла мама, оказывается, ей позвонили и сказали, что я плачу и она отпросилась с работы, чтобы забрать меня. Из садика я летел пулей до самого дома.

Дома мама расспрашивала меня о детском саде, а я просил ее больше меня туда не водить. По-моему, она расстроилась. Вече­ром папа начал меня воспитывать: сказал, что ему за меня стыдно, что я вел себя не как мужчина и что в детский сад я буду ходить до самой школы. На следующее утро мы опять собирались в детский сад, только мама покормила меня дома и дала мне фо­тографию, где мы с ней катаемся на каруселях в парке. Мама сказала, что если мне вдруг станет грустно, я могу посмотреть на фотографию, и мама будет как бы со мной и в детском саду. Еще она сказала, что любит меня.

Пока дети завтракали, я тихонько рассматривал игрушки в группе и один разок посмотрел на фотографию. Потом воспитательница повела детей на музыкальное занятие — там мы разучивали песни и отгадывали, на что похожа музыка. Я даже повеселел. В группе Наталья Юрьевна читала нам сказку и задавала вопросы, а потом мы рисовали того, кто в сказке нам понравился больше всего. Я нарисовал волка, потому что он — сильный и смелый и решил, что подарю его маме.

После занятий мы пошли на прогулку, и дети научили меня новым играм: «У медведя во бору», «Съедобное — несъедоб­ное» и «Испорченный телефон». Было здорово! Еще мы с Максом играли в войнушку на песке, и я взял у него штурмом три крепости! Перед дневным сном за мной пришла мама, и мы отпра­вились с ней в парк. Вот бы каждый день был таким!

К вечеру у меня поднялась температура, мне было то холодно, то жарко, и я не помню, как уснул. Я проболел неделю, родите­лям пришлось вызвать бабушку Нину — папину маму, чтобы она сидела со мной. Иногда я представлял, чем там занимаются дети в детском саду?

Когда я выздоровел, мама снова отвела меня в детский сад. Я уже начал привыкать к нему. Кроме Макса, я подружился еще с Дашей и Никитой — они брат и сестра. На свой день рождения Даша с Никитой пригласили к себе домой некоторых детей из детского садика, а для всех, абсолютно всех, в группе их роди­тели принесли угощение! Мы водили для них «каравай», потом все дети говорили им свои пожелания. Я подарил Никите свою машинку, и мне было ни капельки не жалко! А для Дашки я нари­совал красками осенний лес.

Теперь меня оставляют в садике на целый день, только вот днем я не сплю — не привык. Я тихонько лежу в своей кровати и придумываю разные истории, а иногда Наталья Юрьевна разре­шает мне брать в постель игрушки, только чтобы я не шумел. Манку меня больше не заставляют есть, мама договорилась, что в такие дни, когда нам дают манную кашу, я буду брать с собой из дома йогурт и печенье. А все остальное я лопаю с удовольствием!

В садике и правда мне интересно, мама тоже довольна, а папа сказал, что гордится мной. Недавно к нам опять приезжала баба Нина, так она аж руками всплеснула: как я вырос и какой самостоятельный!

Иногда мне, конечно, бывает трудно в садике — даже драки случаются. Мы с Максом дрались два раза, но потом помирились, с кем не бывает! Ну ладно, пора мне учить стихотворение, скоро у нас утренник. Мама уже шьет мне костюм комара — мы будем показывать маленьким детям «Муху-Цокотуху». Родители тоже придут посмотреть — папа мне уже пообещал.