Первые в мире снимки. Работы Ньепса, Дагера, Талбота

Один из первых удачных опытов провел фран­цуз (1765-1833 гг.), который в 1826 г. применил асфальт для регистрации высококонтрастных изображений. Асфальт, растворимый в лавандовом масле, становился нераство­римым после воздействия света. Ньепс наносил ра­створ асфальта в лавандовом масле на полирован­ную оловянную пластинку, которую выставлял на солнечный свет под полупрозрачным штриховым рисунком. В местах пластинки, находившихся под непрозрачными участками рисунка, асфальтовый лак практически не подвергался воздействию сол­нечного света и после экспозиции растворялся в лавандовом масле. В том же 1826 г. Ньепс с помо­щью камеры-обскура получил на металлической пластинке, покрытой тонким слоем асфальта, вид из окна своей мастерской. Снимок он так и назвал — гелиография (в переводе солнечный рисунок). Экспозиция длилась восемь часов. Изображение было весьма низкого качества и местность была едва различима.

Для получения изображений Ньепс проводил опыты и с солями серебра, но он не мог закрепить полученное после экспозиции изображение. Одно­временно с Ньепсом над способом закрепления работал известный французский художник Дагер, автор знаменитой парижской диорамы. Работа над световыми картинками натолкнула его на мысль о том, как закрепить изображение. От оптики Шарля Шевалье, создавшего впоследствии объек­тив для дагеротипной камеры, он узнал, что Ньепс получил первые обнадеживающие результаты. Дагер поспешил заключить с Ньепсом соглашение о совместном сотрудничестве в работе над изобре­тением. Однако в 1833 году Ньепс умер.

Дагер настойчиво продолжал начатое дело и в 1837 г. открыл надежный способ проявления и закрепления скрытого изображения на очувствленной к свету серебряной пластинке. В этом методе посеребренная, и тщательно отполированная медная пластинка обрабатывалась парами йода, в результате чего на поверхности пластинки образовывался тонкий слой йодида серебра. Для съемки по этому методу Дагер сконструировал подобие фотоаппара­та. В нем пластинка освещается светом, отраженным от снимаемого объекта со множеством града­ций светотеней. На тех местах пластинки, которые подвергаются воздействию света, происходит фото­лиз йодида серебра, с образованием микроскопических частиц металлического серебра невидимых глазом. Далее пластинку проявляют в парах рту­ти, при этом частицы серебра взаимодействуют с ртутью и образуют амальгаму серебра, что можно наблюдать визуально. Амальгама серебра создает участки с матовой поверхностью, оптические свойства которой отличаются от зеркальной поверхности серебра. Неэкспонированный йодид серебра удалялся последующей обработкой пластинки раство­ром хлорида натрия (поваренная соль).

Участки пластинки, которые подвергались воз­действию света, представляют собой темно-серую серебряную амальгаму, по цвету и тону напомина­ющую свинец. Участки, которые были в тени, имеют зеркальную поверхность серебра. Рассмат­риваемая в падающем свете пластина имеет обра­щенное распределение светотени по сравнению с реальным объектом. Однако, если пластинку рас­сматривать в свете, отраженном под определенным углом от темного материала, например, бархат, неэкспонированные участки пластинки будут казать­ся более темными по сравнению с матовой поверх­ностью амальгамы.

При этом изображение получается переверну­тым, как в зеркале. Иногда перед фотоаппаратом помещали зеркало; в этом случае после обработки получалось изображение, на котором левая и пра­вая части зеркально не перевернуты.

Свой способ Дагер назвал собственным именем — дагеротипия и передал результаты исследований секретарю Парижской Академии наук Доми­нику Франсуа Араго.

На заседании Академии 7 января 1839 г. Ара­го торжественно доложил ученому собранию об удивительном изобретении Дагера, заявив: «Отныне луч солнца стал послушным рисовальщиком всего окружающего». Ученые одобрительно приняли известие, и этот день навсегда вошел в историю как день рождения фотографии. В августе того же 1839 г. Араго от имени Академии выступил в палате депутатов французского парламента, где было принято решение сделать фотографию достоянием народа, а Дагеру и наследникам Ньепса назначить пожизненную пенсию по 6 тысяч франков каждо­му.

У этого нового великого изобретения были и противники. Изображать людей техническим прибором сочли даже за богохульство. В том же 1839 г. Немецкая газета «Лейпцигер анцейгер» разразилась гневным осуждением: «Желание фикси­ровать беглые отображения граничат с кощунством. Бог создал человека по своему подобию, и ника­кой аппарат не может зафиксировать изображе­ние подобия Бога; Бог должен был бы изменить своим вечным принципам, чтобы позволить како­му-то французу из Парижа бросить в мир такую дьявольскую выдумку».

Пожалуй, ни одно изобретение 19-го века не было встречено с таким недоверием, как дагероти­пия. Литографы и граверы усмотрели в ней сопер­ника, грозившего лишить их исконного заработ­ка. А живописцы обвинили ее в профанации «чистого искусства». Они считали недопустимым со­здавать образ человека техническим прибором, действующим независимо от творческой води ху­дожника.

Между тем «какой-то француз из Парижа» уже в 40-е годы 19-го века не испытывал недостатка в заказчиках. Современники стремились обзавестись фотопортретами, стоившими дешевле живописных.

Дагеротипы могли отражать мельчайшие под­робности объекта и давать прекрасное изображе­ние, но время экспонирования было слишком велико. При ярком солнечном свете для получения изображения требовалось 15—30 минут экспозиции. Позже, чтобы доброволец, желающий фотографи­роваться, вытерпел испытание, применялись головодержатели. «Лицо было черным, гримаса го­ворила о перенесенных страданиях, глаза остались полуоткрытыми. Видно, страдалец держался стой­ко», описывал оптик Годен одну из жертв дагеро­типной съемки. Еще одним немаловажным недо­статком дагеротипии было то, что для получения нескольких копий необходимо повторное фотогра­фировании, а это не всегда представлялось возмож­ным.

В 1840 году благодаря трем усовершенствова­ниям процесс стал коммерчески пригодным. В том же году Иозеф Петцваль для фотосъемки портре­тов разработал многолинзовый объектив, который по сравнению с ранее используемым простым ме­ниском позволял увеличить яркость изображения на пластинке в 16 раз. Была повышена светочув­ствительность пластинок путем обработки парами брома или смесью паров брома и хлора. Эти усо­вершенствования позволили довести время экспо­зиции до значения меньше 1 минуты, что дало возможность особенно активно применять дагеро­типию в портретной съемке. Обработанная плас­тинка тонировалась в пурпурно-коричневый тон хлоридом золота, это позволяло, кроме цвета, сде­лать пластинку существенно долговечней.

Серьезных результатов в своих экспериментах добился ученый-любитель, бывший артист Уильям Генри Фоке Талбот, он изобрел фотографичес­кий способ размножения копий. Талбот создал светочувствительную бумагу, которую изготовил пу­тем пропитывания листов бумаги раствором хлорида натрия с последующей обработкой азотнокис­лым серебром, что приводит к образованию хлорида серебра. Сенсибилизированная таким спосо­бом бумага экспонировалась в небольшой фотокамере до тех пор, пока не возникало видимое гла­зом изображение. После экспонирования бумага промывалась в растворе хлорида натрия или йоди­да калия, в результате чего оставшийся хлорид серебра становился нечувствительным к действию света.

В 1839 г. Талбот сообщил об этих первых ре­зультатах Королевскому обществу. Хотя первона­чально полученные изображения имели обращен­ное распределение светотени, позже он обнаружил, что фотокопирование на другую светочувствитель­ную бумагу вновь изменяет распределение светотени. Талбот получил впервые в мире негатив и позитив. Свой метод Талбот назвал колотипией. Колотипия никогда не была так популярна, как да­геротипия, что частично можно объяснить патента­ми Талбота, ограничивающими ее применение, а также невозможностью с помощью этого метода передать четкое изображение мелких деталей при портретной съемке, так как волокнистая структу­ра бумажного негатива резко ухудшала качество позитива.

Эти два метода, несмотря на жесткое неприятие отдельных людей, нашли широкое применение в коммерции. Дагеротипия более удобна в портрет­ной съемке, а колотипия наиболее часто использовалась для съемки архитектуры и пейзажей, где мягкое изображение усиливало, а не снижало зри­тельное впечатление от изображения. В то время особой популярностью пользовался фотограф Надар, настоящее имя Феликс Турнашон. Этот энер­гичный светописец поднялся в корзине воздушно­го шара и заснял Париж. В газетах под снимком появилась насмешка: «Надар поднимает фотогра­фию на уровень высокого искусства». Шутники не думали, что их ирония обратится в пророчество.

Целенаправленную работу по химическому закреплению светового изображения в камере – обскуре учёные и изобретатели разных стран начали только в первой трети прошлого столетия. Наилучших результатов добились известные теперь всему миру французы Жозеф Нисефор Ньепс (1765 – 1833), Луи – Жак Манде Дагер (1787 – 1851) и англичанин Вильям Фокс Генри Тальбот (1800 – 1877). Их и принято считать изобретателями фотографии.