Соотношение культуры и природы определяет основные ступени историко-культурного процесса

Исследования культурологов показывают, что культура внебиологична, ее нельзя свести к природному, однако и культурное не из чего вывести и построить, кроме как из природного. Поэтому и говорят о различии и единстве «природного» и «культурного». Одна из первых формулировок, выражающих специфику культуры, звучала так: «Cultura contra natura». Иными словами, культура понималась как нечто надприродное, отличающееся от естественности, возникшее не само по себе, а в результате человеческой деятельности. Культура вместе с тем включает в себя саму деятельность, и ее продукты.

Культуру часто определяют как «вторую природу». Такое понимание восходит к античной Греции, в которой Демокрит считал культуру «второй натурой». Верно ли такое определение? В самом общем виде можно, разумеется, его принять, то же время надо разобраться, действительно ли культура противостоит природе? Культурологи обычно относят к культуре все рукотворное. Природа создала человека, он же, неустанно трудясь, сотворил «вторую природу», т.е. пространство культуры.

Вторая природа — выражение, подчеркивающее неразрывную связь культурной деятельности с природой, которая в этом единстве является «первой», а собственно культура определятся через слово «природа» (хотя и вторая). Во взаимодействии с миром человек использует две основные формы деятельности.

Первая — непосредственное потребление человеком природных ресурсов биохимическим, естественным способом. Вторая — главная форма — преобразование (первой) природы, создание того, что отсутствует в ней в готовом виде, так называемых артефактов. Они призваны обеспечивать как биологические потребности (на более высоком уровне и в дополнение к первой форме), так и потребности внеприродные — социальные. Результатом этого является «очеловечивание» природы, создание нового мира, несущего печать человеческой деятельности (в отличие от мира «девственной» природы). В этот новый, человеческий мир — «вторую природу» — входят не только предметы и результаты труда, но и материальные основания общественных отношений, совместная деятельность по преодолению не только «первой» (ее остается все меньше и меньше), но и «второй» природы, а также изменения и самого человека, вплоть до телесных проявлений.

Иногда этот термин просто отождествляют с понятием «культура», которую воспринимают как то, что «отвоевано» трудом и духом человека у собственно природы как «натуры».

Однако, как справедливо подчеркивает В. Давидович, в таком подходе к проблеме присутствует некий изъян. Возникает парадоксальный ход мысли: для сотворения культуры нужна дистанция от природы. Получается, будто природа не так важна для человека, как культура, в которой он сам себя выражает. Не в таком ли воззрении на культурное творчество истоки хищнического, разрушительного отношения к природе? Не ведет ли прославление культуры к принижению природы?

Нельзя не видеть, что деятельность (особенно на ранних Этапах развития человечества) органично связана с тем, что предлагает в своей первозданности человеку природа. Прямое воздействие природных факторов (ландшафта, климата, наличия или отсутствия энергетических или вещественных ресурсов и т.п.) может быть прослежено по разным направлениям: от орудий труда и технологий до особенностей быта и высших проявлений духовной жизни. Это позволяет утверждать, что культурное действительное есть не что иное, как природное, продолженное и преобразованное человеческой деятельностью. Вместе с тем культура есть нечто противоположное природе, существующей вечно и развивающейся без участия человеческой деятельности, и в этом правы «старые» культурологи.

Итак, возникновение культуры как надприродного способа деятельности не исключает ее единства с природой и не снимает необходимости учета природных факторов в ее развитии. Даже на опытном уровне можно констатировать то обстоятельство, что природное (в общих своих моментах как внешнеприродная среда и как внутреннеприродное в самом человеке) не безразлично для тех форм, в которых отливается и живет культура.

Стоит сравнить формы культурного бытия горных народов, живущих на Кавказе и в Андах, Гималаях и Кордильерах, чтобы убедиться в том, что особенности ландшафта накладывают печать удивительного сходства на многие черты культуры. То же самое можно сказать и о народах, живущих в тропиках или полярных районах, жителях океанических островов или обширных степных просторов (такой подход может дать ключ к выяснению этнического своеобразия культур).

Огромное влияние природы на образ жизни человека (его культуру) впервые было теоретически выражено концепцией так называемого «географического детерминизма» — теории в культурологии и социологии, объясняющей особенности жизни человека и общества прежде всего и в решающей мере природными причинами, усматривающей главную роль географической среды в формировании и функционировании культуры. Эта среда понимается как совокупность предметов и явлений природы (земля, воздух, вода, растительный и животный мир и т.п.), вовлеченных в процесс человеческой жизнедеятельности и составляющих необходимое условие существования и развития человека и общества. Естественно, что с развитием экономики расширяются и рамки географической среды (которую нельзя отождествлять со средой природной).

Идеи причинной обусловленности общества, его культуры географической средой высказывались уже в античности (Демокрит, Гиппократ, Геродот). В Новое время идеология географического детерминизма была направлена против религиозной идеи о Божественной заданности общественной жизни (Боден, Монтескье, Тюрго), выделяла роль природных факторов для культуры и общества. В настоящее время идеи географического детерминизма весьма актуальны в экологическом плане.

Иную позицию в этом вопросе занимал К. Маркс. Он рассматривал природно-географическую среду как естественное условие, предпосылку общественного культурного развития, как предпосылку, изменяемую активной деятельностью людей. Великий немецкий ученый поддерживал идею о разделении природной среды на внешнюю — вовлеченную в хозяйственно-экономическую жизнь людей и определяющую их быт — и внутреннюю — представленную биологической сущностью человека как части живой природы.

Выступая по своей сути надприродной деятельностью, культура живет не просто в природе, а природой. Более того, культурное есть взаимодействие природного с природным, но преобразованным человеческой деятельностью. Это единство природного и собственно культурного обеспечивается прежде всего трудом, в процессе которого веществу и силам природы человек противопоставляет не только свои физические возможности, а силы самой природы.

Без природы не было бы культуры, потому что человек творит в природе. Он пользуется ресурсами природы и раскрывает собственный природный потенциал. Но если бы человек не преступил пределов природы, он остался бы без культуры. Как человеческое творение культура превосходит природу, хотя ее источником, материалом и местом действия является природа. Деятельность человека не дана природой всецело, хотя и связана с тем, что природа дает сама по себе. Природа человека, рассматриваемая без этой разумной деятельности, ограничена только способностями чувственного восприятия и инстинктами.

Человек претворяет и достраивает природу. Культура — это формирование и творчество. Противопоставление культуры и природы не имеет смысла, так как человек в определенной мере есть природа, хотя и не только природа... Не было и нет чисто природного человека. От истоков и до заката своей истории был, есть и будет только «человек культурный», т.е. «человек творящий».

Однако овладение внешней природой само по себе еще не является культурой, хотя и представляет собой одно из ее условий. Освоить природу означает овладеть не только внешней, но и внутренней жизнью, на что способен только человек. Он сделал первый шаг к разрыву с природой, начав возводить на ней свой мир, мир культуры как высшую ступень эволюции. С другой стороны, человек служит соединительным звеном между природой и культурой. Более того, его внутренняя принадлежность к обеим этим системам свидетельствует о том, что между ними существуют отношения не противоречия, а взаимного дополнения и единства.

В отечественной литературе противоречия между природой и культурой преодолеваются зачастую через категорию деятельности в ее историческом развитии. На начальном этапе единство культурного и природного носило характер подчиненности человека природе, которую он «преодолевал» не столько в труде, сколько в мифе. Позднее с развитием труда, ростом его производительности, прогрессом науки и техники это единство распадается, трансформируется во взаимодействие культуры (человека) и природы, как господство культуры над природой.