КУРЛЫГИН. Хотела с матерью помириться

А долг-то откуда?

ОЛЬГА

Хотела с матерью помириться. Заняла. А та от денег отказалась. Ну, я их на себя сдуру и грохнула! Шмотки купила… Одних только духов французских на пятьсот баксов!!.. Думала: быстро отдам. Только теперь нам много не отваливают. Еще во дворы менты всех загнали, чтобы мы столицу своим видом не портили… Так что – влипла! И уехать не могу…Паспорт, гады, отобрали. Еще грозились дочку украсть, а меня прирезать…

Курлыгин включил приемник. Оттуда послышалась песня Курлычёва «Случайный свет».

В чужом окне не гаснет свет.

Кому-то тоже до утра не спится.

Чего там ждут, кого там нет и нет,

и кто туда, увы, не возвратится?

Свет!

Когда надежды на удачу больше нет!

Когда теряется во тьме ведущий след –

поможет свет, случайный свет…

48. У ДОМА КУРЛЫГИНА.

Машина остановилась на Плющихе, у подъезда старой «хрущобы».

ОЛЬГА

Да, не дворец!..

КУРЛЫГИН

И ты не принцесса.

49. ПРИХОЖАЯ.

Они вошли в квартиру. Ольга увидела две небольшие, чисто прибранные комнаты. Мебель в них стояла несовременная, хотя вряд ли сюда вписалась бы другая.

Курлыгин снял куртку, выложил на столик в прихожей нож и пистолет, прошел на кухню.

Ольга присела на табурет и принялась стаскивать сапоги.

ОЛЬГА

Тапочки в доме есть?!

КУРЛЫГИН

Женских не держим!

ОЛЬГА

Так ты не женат?!

КУРЛЫГИН

Некогда было… (Проходит на кухню, бросив мимолетный взгляд на ее стройные ноги.)

ОЛЬГА (заметив это)

За день устали…

50. НА КУХНЕ.

Она вошла за ним и уселась на угловой диванчик.

Кухня была крохотной. Кроме традиционного «уголка», в ней с трудом уместился резной старинный буфет.

ОЛЬГА (закуривает)

Хорошо у тебя, тихо…

КУРЛЫГИН

Это потому что ночь… Чай, кофе?

ОЛЬГА

Выпить бы чего…

Он достал из холодильника початую бутылку водки, полбатона колбасы, кусок сыра, открытую банку с солеными огурцами, поставил на стол две рюмки из буфета и принялся наскоро сервировать стол. Нарезал сыр, колбасу, хлеб. Ольга включила транзисторный приемник. Оттуда передавали одну из песен Курлычёва – «Песню ночного странника».

Огни давно погасли, иду в ночи с опаской,

как будто повязали глаза тугой повязкой.

Зашторенные окна, и на засовах двери,

и не с кем поделиться, и некому поверить.

И всё, что было ярким, смотрите! – стало серым!

И всё, что было явным, становится неверным!

Ну, кто там в одиночку какому горю плачет?

Да что чужое горе, в сравненьи с вашим, значит?..

Раздался телефонный звонок.