Советская арктическая экспедиция Северный полюс – 20

Как обычно лаборатория заполняется сотрудниками в восемь часов сорок пять минут утра. Кто-то приходит раньше, кто-то обязательно опоздает. Опоздает, как всегда, Галка - наш техник. Придумает что-нибудь про будильник или трамвай. Набор отговорок у нее стандартный. Борис с Володькой приходят раньше всех и сейчас сидя за шкафом заканчивают партию в шахматы. Это у них традиционное занятие по утрам для инициации мозгов. Молодой специалист Славка уже разложил на столе свои схемы, включил паяльник и собрался с Германом на лестницу курить. Так уж заведено, покурить пока не появился шеф. Шеф - принципиальный противник курения в рабочее время.

С шефом они столкнулись в дверях.

- Вы куда? Стойте. Еще успеете накуриться. Сейчас будет собрание. Все пришли?

Вид у шефа был такой, будто он домой вообще не уходил. Странно, обычно он по утрам весел. Шутит, улыбается. Но сейчас суров и сосредоточен.

- Так все пришли, я спрашиваю?

- Все, - отвечаем. Галка через минуту будет. Мы видели ее в коридоре, - дружно врем ему, прикрывая Галку.

Шеф уселся в кресло за столом. Сотрудники расположились вокруг.

- Не знаю, - начал шеф, какое впечатление произведет на вас то, что я сейчас скажу.

Мы насторожились. Шеф любит нас озадачивать. И не всегда сразу понимаешь, шутит он или говорит всерьез. От него можно ожидать всякое. Начал он издалека и был весьма суров.

- Известно, что в последнее время американские подводные лодки стали активно осваивать океанские северные широты и приближаться к нашей государственной границе подо льдами Северного ледовитого океана.

Ни чего себе, подумали мы. Политинформация! Да еще с утра. Нет, чтобы дождаться обеда. Такого от шефа ни кто не мог ожидать. К политике он вообще был равнодушен. А тут такое. Да, и пафос – «американские», «государственная граница», «Северный ледовитый». Откуда?

- Создавая реальную угрозу нашим северным коммуникациям, - продолжал шеф с несвойственным ему пафосом, и, в конечном итоге, безопасности страны. В связи с этим перед институтом поставлена задача разработать устройства, обеспечивающие контроль и наблюдение за лодками, находящимися подо льдом. Понятно?

Чего тут непонятного? Перед нами всегда ставят сверх задачи и требуют решить их чуть ли не завтра. А тут еще безопасность страны. Куда уж понятнее.

- Кто у нас занимается поверхностной реверберацией? Вячеслав, ты? Так вот, ты и Герман подойдете ко мне, успеете накуриться. Остальные – свободны.

Ребята переглянулись (зачем он нас всех собирал), пожали плечами и стали расходиться по своим местам. Тоже – новость. Про американские лодки нам и так известно из газет.

У Галки на столе уже закипел запрещенный электрический чайник. Борис извлек из тайника натуральный бразильский кофе (где он только его достает), Володька побежал в туалет мыть лимон. Сейчас они будут пить кофе, время на который было отнято шефом с его собранием. А мы должны изображать озабоченность судьбами страны, внимая шефу. Однако, шеф вдруг разгладил физиономию и сказал

- Галка, я тебя за чайник все-таки когда-нибудь накажу, а кофе нам тоже неси.

- А вам, ребята, - продолжал он, я по секрету скажу. Только не упадите. Предстоит поездка на плавучую льдину в составе экспедиции Северный полюс – 20.

Вот это да. Это уже интересно.

- А какая будет поставлена задача, - почти одновременно в два голоса поинтересовались ребята, переглянувшись.

- Отвечу,- сказал шеф. В общих чертах концепция устройства наблюдения за лодками известна. Имеются уже кой-какие наработки, есть уже почти готовое и одобренное вверху «железо». Надо теперь, и это поручено нашей лаборатории, разобраться с классификацией сигналов от подводной лодки и от нижней границы полярных (шеф все-таки полюбил пафос) льдов.

- Это секрет, - спрашивают, или не очень?

- Да какой, к черту секрет. Уже все всё знают. Не знают только кто поедет.

- Эх, хорошо, если бы это был я, - подумал Славка. Во-первых, ужасно интересно ведь поверхностная реверберация – его конек, во-вторых, это – прекрасная возможность заработать. Там, говорят, он где - то слышал, командировочные составляют почти девятнадцать рублей в сутки, да еще на всем готовом. Красота. А то жене не нравятся бесконечные командировки, а денег - шиш. Только вот Герман. Ему ведь тоже хочется наверняка.

- Пойдем, наконец, курить. Ты кофе допил? – Герман потянул его за рукав за дверь.

- Ты знаешь, - начал Герман, когда они закурили в закутке у мужского туалета, - я ехать не хочу. Холода не переношу. И для меня сейчас главное – диссертация. Надо реферат закончить, размножить, разослать, с рецензентом договориться. Одним словом – геморрой.

А ты если хочешь, давай. У тебя ведь были наработки по анализу сигналов. Ты даже устройство какое-то делал. Тебе и карты в руки. А я тебе, если надо, помогу.

Славка знал, что помощи от него не дождешься. Закрутится со своей диссертацией и его будет не дозваться. Но в душе он ликовал. Неужели удастся поехать? Вот было бы здорово.

Наработки по сигналам у него, конечно, были. Недаром же он месяцами не вылезал из командировок по различным морям, занимаясь исключительно реверберацией, сигналов, отраженных от нижней поверхности моря и от целей, находящихся в толще воды. А вот сигналов, отраженных от нижней границы льдов у него еще нет.

Так вот, если он правильно понимает задачу, и нужно, как раз выделить сигнал от вражеской цели на фоне сигнала от льда. А для этого необходимо набрать статистику таких сигналов. Нужно срочно вытащить из-под стола свой, сделанный когда-то для похожих целей, макет анализатора сигналов, сдуть с него пыль, проверить и, попросив у шефа в помощь радиомонтажника из соседней лаборатории, превратить макет в достойную измерительную аппаратуру, чтобы было не стыдно.

В своем отделе Славка знал почти всех ребят инженеров, механиков, радиомонтажников. Особенно, на его взгляд, толковым монтажником был Юрка Войнов. Они знакомы уже давно и вместе длительное время проводили в командировках. Юрка хорошо разбирается в технике. Был всегда аккуратен и исполнителен. «Хорошо было бы, если б Юрку отпустили ко мне в помощь», - думал Славка. Юрка из моего прибора сделал бы игрушку. Надо шефа обязательно убедить чтобы Юру к нам отпустили.

Шеф одобрительно покивал головой и обещал обеспечить, как он сказал, господина Войнова к нему в помощь. Еще он дал Славке анкету и попросил срочно заполнить с тем, чтобы отправить ее в «большой дом» на Литейном для оформления пропуска в ледовую экспедицию.

- Что ты на меня уставился, - скривился шеф, не знаешь что ли, что льдина плавает за границей и попасть на неё точно так же, как выехать, например, в Болгарию. А в «большом доме» надо проверить и подтвердить твою благонадежность. Так что давай заполняй и зарегистрируй в первом отделе. С Германом разговор уже был, так что поедешь ты.

Славка готов был прыгать от радости. Надо скорее бежать домой и порадовать жену. А пока срочно за работу. Нужно успеть. Времени оставалось чуть.

Через неделю все почти было готово: анализатор сигналов имел вид как из магазина радиотехники, уж Юрка постарался. Анкета была заполнена и в числе прочих отправлена в КГБ на Литейном для подтверждения благонадежности и оформления пропуска на льдину. Осталось упаковать многочисленное имущество: чистые бобины магнитофонных лент, запасные радио детали, кабели, разъемы, паяльники на всякий случай, кучу разных мелочей и замечательный, новенький, только что полученный измерительный магнитофон голландской фирмы «Брюйль и Кьер». Магнитофон предназначался для записи всего того, что будет услышано под водой. Такой магнитофон был для них тогда диковинкой и весь отдел приходил к Славке в сектор полюбоваться на него. Славка был горд и счастлив.

Еще через пару дней все было окончательно готово к отправке на льдину. Оставалось дождаться сообщений из «большого дома». Но бывает в жизни так, что когда вокруг все хорошо, то непременно должно быть что-то и плохо. Так оно все и получилось.

Где–то еще дней через пять, когда все было собрано, упаковано и предполагаемые члены экспедиции уже, дрожа от нетерпения, сидели на чемоданах. Начальник отдела вдруг вызвал Славку к себе в кабинет. Ни чего не подозревающий Славка мгновенно предстал перед руководством.

- Ну,- сказало руководство, все ли у вас по вашей части готово к поездке? Проверено ли оборудование, не забыли ли чего? Нравится ли магнитофон, успели ли его освоить? И вообще, как настроение?

Славка сказал, что все в порядке и что он готов ехать хоть сейчас. Руководство вдруг как-то погрустнело и в душе у Славки возникло предчувствие. Еще не осознанное ощущение каких-то неприятностей.

- Ладно, не буду тебя томить, Вячеслав. Тут такое дело… В общем на Литейном тебя не пропустили. Без объяснения причин. Не знаю почему, - сказало руководство и замолкло.

Вот это оплеуха. Славка не знал что сказать. Было такое чувство, будто его окунули головой в дерьмо. Ни слова не говоря он повернулся и пошел прочь до конца не понимая что произошло. И только потом, когда он выкурил в закутке у туалета почти пол пачки сигарет, до него, наконец, стало доходить. Ну конечно – фамилия. Бедняга Славка был обладателем не совсем благозвучной для того времени фамилии. Это был период, когда большое количество людей с подобными фамилиями в массовом порядке выезжали из страны на постоянное место жительства за рубеж. Их еще называли предателями и клеймили позором. Но ведь человек, давший Славке свою фамилию, был очень хорошо известен в кругах разработчиков морского подводного оружия и долгое время преподавал в институте, который закончил Славка как раз по минно-торпедной тематике. «Почему же не пустили? Боятся, видать, что могу рвануть пешком через полярные льды напрямик в Землю Обетованную. Полные идиоты», - думал он. «Причину, суки, они не объяснили. Не хотели, наверное, обижать, гады. Что же теперь сказать жене». Как она отреагирует он прекрасно представлял. Что же делать? С досады хотелось послать все к чертовой матери, обматерить руководство и уволиться к едрене фене.

- Да я знаю,- сказал шеф, когда Славка с ни каким лицом вернулся из кабинета начальника отдела.

- Ты все же не боись, что-нибудь придумаем. Никто ведь кроме тебя не умеет обращаться с этим твоим анализатором. Давай-ка лучше я тебя подлечу. У меня тут осталось.

Он перегнулся через стол и вытащил из под подоконника начатую бутылку коньяка.

- С прошлого месяца стоит. Ни как не докончу. Давай, как говориться, по чуть-чуть. А потом ступай домой. Отдохни и соберись. Завтра поговорим.

На другой день шеф встретил Славку с утра чуть ли не с объятиями.

- Я говорил, что все наладится. Ты тоже летишь, правда, не на льдину, а в составе группы обеспечения в Амдерму. Городок там такой есть недалеко от моря.

- А кто еще в этой группе, - уныло поинтересовался Славка.

- Да ни кого больше. Ты и есть группа обеспечения в одном лице

- Тогда кто же едет на лед вместо меня?

- Вот об этом мы и должны с тобой поговорить. Как ты думаешь, кем тебя можно там заменить, предварительно обучив. Пусть бы только записывал сигналы, а расшифруем их мы уже здесь. И чтоб умел обращаться с твоим прибором. Кто для этого годится, как ты думаешь, твое мнение, - и шеф уставился на Славку.

Перспектива сидеть в глуши, в какой-то там Амдерме, в одиночестве, не понятно для чего совсем Славку не устраивала.

- А как долго все это продлится и какие там будут командировочные,- вопрос для Славки не праздный и он его конечно задал.

- Ну, так с этого бы и начинал, - шеф улыбнулся так широко, как, наверное, ни когда не улыбался. «Удовольствие» продлится около двух месяцев, а может немного больше и суточные тебе будут где-то порядка тринадцати рублей. Не девятнадцать, конечно, как на льду, но все же и не два шестьдесят.

В уме Славка умножать умел и, быстро перемножив шестьдесят дней на тринадцать рублей, получил вполне приличную для него сумму.

Такие деньги, где-то около восьмисот рублей, он зарабатывал только еще будучи студентом на целине во время летних строек. Но тогда приходилось вкалывать по 10 – 12 часов без выходных, а тут спокойно, не понятно что обеспечивая и пусть даже в дыре, в какой-то там Амдерме можно и посидеть за такие в общем-то немалые деньги.

- Ладно, - сказал он, что-нибудь придумаем, и на полдня исчез из лаборатории.

Вернулся он почти к концу рабочего дня, подсел к шефу и изложил ему свою идею.

- Послать надо Юрку Войнова и вот почему: во-первых, и главное фамилия Войнов вполне приличная фамилия все равно, что Иванов, Петров или Сидоров. И ему в «большом доме» добро дадут сразу, не то, что мне с моей-то.

Шеф поморщился. Он, конечно знал о причинах, по которым Славку не включили в состав основной экспедиции.

- Во-вторых, - продолжал Славка, Юрка знаком достаточно хорошо с устройством моего анализатора и отличает 220 вольт от 12–ти. Его нужно только научить управлять приводом подводной антенны, выбирать режимы и мощность излучения, правильно заряжать пленку в магнитофон и спрашивать у кого-нибудь, если что не понятно. А спрашивать он будет у меня. Я ведь буду не далеко. Я правильно понял задачи группы обеспечения в моем единственном составе?

- Все верно, - ответил шеф. Ты, пожалуй, прав. Юрий подходит лучше всего. Вы ведь давно знакомы, дружите и говорите на одном языке. Так что вы сработаетесь. Только ты не забывай, Вячеслав, мы ведь работаем от министерства обороны и режим секретности ни кто не отменял. И, если вам придется там общаться, а переговариваться вы будете по рации, то общаться необходимо будет только с помощью таблицы условных сигналов. Знаешь такую?

- Конечно, - был ответ, в «Касатке» на испытаниях переговаривались с берегом только по таким таблицам, редкая дурь.

- Дурь, ни дурь, а секретность и государственная тайна (шеф все-таки любит пафос) очень серьезные вещи. Так что вам совместно нужно будет разработать свою таблицу для радио-переговоров.

- А где я там рацию возьму, - удивился Славка.

- Там, где будешь жить, там есть рация. Позывные вам дадут позже. А пока иди, обучай и тренируй своего приятеля и не забудь про таблицу

Что такое Амдерма.? Славку заинтересовало. Это какой-то поселок в Ямало – Ненецком автономном округе (он посмотрел на карте).куда даже самолеты не летают. Что там за жизнь он себе плохо представлял. Вечная мерзлота, тундра. Ни каких барышень, интересных в его понимании. Чего там делать в этой глуши? Однако, тринадцать рублей в сутки – это уже кое-что. Ладно, решил он. Поеду. И таблицу составим, и Юрку обучим, и в конечном итоге победим, если повезет и ни кто придираться не будет.

Таблицу условных сигналов составили быстро. В процессе, думали, подкорректируем, если понадобится. А груз тем временем уже улетел на военно-транспортном самолете куда-то в сторону Карского моря.

Славка сидел потерянный в ожидании, когда же и ему дадут пинок под зад. В сумке у него уже был уложен и запас чая, и теплые носки, и несколько свитеров (жена постаралась), и бритва непонятно за чем (на севере ведь все – бородатые).

Вечером ему позвонило руководство и сказало: «Завтра будь к восьми тридцати в Пушкине на военном аэродроме. Самолет номер 872964. Это твой борт. Представишься диспетчеру и полетишь до Тюмени. Там тебя встретят люди и перенаправят до Амдермы.

С какими приключениями он добрался до места, словами не передать. Между небом и землей он болтался около трех суток. Наконец вертолет опустился на кочковатую травянистую землю и пилот, заглянув в салон, сообщил одинокому пассажиру – Славке что прилетели. «Амдерма, бля», - сказал он.

Славка выбрался из вертолета, который все еще вертел лопастями над головой, бросил под ноги сумку и огляделся. Пейзаж вокруг восторга не вызывал. К нему навстречу от какого-то строения, украшенного антеннами и полосатым чулком на палке, странным зигзагом направлялся махая рукой небольшого роста мужик.

- Прилетел? Из Питера? Ну, наконец-то, - сказал он, обдав Славку ароматом застарелого перегара.

- Звать-то тебя как? Я по рации чего-то не разобрал. Мне сказали что прилетишь, что из Питера, но не сказали когда. А имени твоего я вообще не разобрал. Связь тут у нас на севере – говно. Сам убедишься.

Мужик подхватил Славкину сумку и потащил его за собой. Этот дядька, не смотря на перегар, не вызывал отталкивающего впечатления. Наоборот, как-то сразу расположил Славку к себе радушием, улыбчивостью и интересным, необычным говором, хотя на коренного северянина совсем не был похож.

- Вячеславом меня зовут,- ответил Славка, а по отчеству Максимилиановичем. Длинное. Ни в одну графу не лезет.

- Ну да?- мужик сделал удивленное лицо. Красивое у тебя отчество. Я буду звать тебя Максимычем, если не возражаешь.

- А я – Буряков,- фамилия моя такая. Я тут начальник этого вот аэропорта.

- Ваши от сюда уже улетели на льдину. Три раза гоняли машины туда-сюда. Какие-то океанологи, сейсмологи, метеорологи эти все – из Москвы. Из Питера было семь человек, они у нас тут в порту ночевали. Какие-то секретные, не разговорчивые из какого-то института. А про тебя мне сказали по радио. Сказали, что будешь у нас тут жить, а материалы свои приказано хранить у меня в кабинете, в сейфе.

«Какие материалы? - подумал Славка, Зачем сейф. Ах, да! Злосчастная таблица условных сигналов – здоровенный том страниц на сто. Прошитый, прошнурованный и скрепленный печатью первого отдела. И принципиальные электрические схемы, в которых ни кто, кроме него ни черта не понимает. Ладно, в сейфе, значит в сейфе».

Они подошли к длинному, покосившемуся, синего цвета, бараку.

- Наша гостиница, Летчики тут живут между рейсами или если погоды нет. Простых пассажиров мало. В основном из тундры детей на большую землю перевозят к учебному году и обратно. Ну и на льдину летаем, если надо чего.

То, что этот барак – гостиница, подтверждала косо висящая табличка у входа. «Гостиница, на ней было крупно написано, и помельче – Ямало-Ненецкое управление гражданской авиации а/п Амдерма». Приключения начались, подумал Славка.

- Жить ты будешь здесь.

Начальник аэропорта по фамилии Буряков был до изумления словоохотлив. Видать истосковался по общению с людьми, прибывшими аж из самого Питера, с другого конца света.

- Ну ладно, фамилия твоя Буряков, а звать то тебя как, - спросил Славка.

- А звать меня Виктором, а отчество мое такое же красивое, как у тебя – Арсеньтьевич. У тебя, правда, длиннее.

- Хорошо. Я тоже буду звать тебя Арсением, если не возражаешь.

Начальник аэропорта Буряков Виктор Арсеньтьевич не возражал.

Комната, в которую Виктор Арсеньтьевич привел Славку, была на удивление вполне приличной: койка, железная, правда, основательный стол, пара стульев, тумбочка и даже телефон на ней. В углу расположилась ребристая голландская печка и большой бак с углем.

- А телефон зачем?

- Это чтобы кого позвать, если что. Да он все равно не работает. Зато тут у нас есть столовая, магазин недалеко – минут десять ходьбы, если бегом. Радиоузел я тебе завтра покажу, а сейчас располагайся, отдыхай. Вечером к тебе загляну.

Начальник аэропорта «Амдерма» ушел. Славка сел на койку и закурил. В дверь кто-то постучал и просунулась голова, за головой протиснулось тело огромного мужика.

- Я - Петя, - сказал он, протягивая большущую лапу. Ты из Питера? Мы уже знаем. Я – тоже, но не совсем из Питера, а из Гатчины. Слыхал?

- Конечно, слыхал. А ты вообще кто?

- Я-то? Летчик, вон моя стрекоза стоит рядом с той, что ты прилетел. К вечеру еще ребята подгребут. Нас тут девять человек. Экипажи, подсменка. Так что заходи, если что. Прилетел-то ты на долго?

- Н-да, подумал Славка, когда новый знакомый ушел. Жить будет не скучно. Смотаюсь-ка я в магазин. Ведь если они все подгребут ко мне, то надо бы сделать по традиции привальную. Да и самому есть что-то необходимо. Пойду затарюсь.

В коридоре Славка натолкнулся на необъятных размеров тетку. Тетка улыбалась шире коридора.

- Я – Люба. Командую здешним буфетом. А ты из Питера? Да? Если поесть чего захочешь, заходи. Пошли, покажу. Ты мне потом про свой город расскажешь.

Буфет тоже оказался на удивление приличным. Колбаса, сыр, сметана, яйца, какие-то консервы и необыкновенный свежайший хлеб. «Своя пекарня в поселке», - похвасталась Люба. И даже пиво в деревянной бочке. «Только немного кислое»,- вздохнула она.

Славка расспросил дорогу к магазину, поблагодарил буфетчицу Любу и пошел, разглядывая окрестности. Окрестности оказались ни какие. Ровное как стол пространство. Травка, кочки, лужи. Облупившиеся стены редких домиков, серое низкое небо. И ни каких людей вокруг.

Знакомство с окрестностями и соседями по гостинице прошло успешно. Привальная удалась. Соседи не жмотились и сами много чего притащили: и рыбки, и икры, и мясо какого-то зверя. Оленина, сказали они. От Славки же был купленный в магазине спирт питьевой, как было написано на бутылках по пять рублей шестьдесят копеек за пол-литра. Он взял четыре бутылки, подумав, что хватит. На завтра предстояла работа.

Домик с антеннами на крыше и полосатым чулком на палке оказался диспетчерской аэропорта. В нем же помещалась и радиорубка. На связь со льдиной полагалось выходить строго по расписанию один раз в день. Радистом был тот же начальник, уважаемый Виктор Арсеньтьевич. Он сообщил Славке позывные для выхода на связь с льдиной.

- У тебя, - говорит, позывной «тигель два», у них – «тигель один». Умеешь обращаться с рацией?

- Умею, только с военной, переносной типа Р-105. Приходилось в командировках.

- Да у нас для твоей связи почти такая же только на столе стоит, не надо ее на себе таскать. В общем справишься.

Сеансы связи начались практически на следующий день и не один раз в день, а практически через каждые два – три часа. Славка помог Юрке решить множество проблем с подключением, наладкой и пуском устройства. Потом все как-то устаканилось и связь пошла по расписанию. Но так продолжалось не долго. Особенно во внеурочное, вне расписания время, когда решался успех партии в домино с летчиками. Прибегал Арсений и еще издали кричал: «Максимыч, тебя срочно требуют на связь, беги скорей. Я за тебя доиграю». Приходилось бросать игру и бегом к рации. А там застрять на полтора-два часа, объясняя Юрки ерунду типа, нужно ли нажимать красную кнопку «выкл» на анализаторе, если необходимо выключить только акустическую антенну. Причем разговаривать с льдиной на дурацком «птичьем» языке, используя пресловутую таблицу условных сигналов, соблюдая требование правил секретности. Нужно было расшифровать, то что интересовало Юру, потом зашифровать свой ответ. Спросить понял ли он меня и опять дождаться ответа. Но, учитывая, что связь на севере, как и предупреждал Арсений, неустойчивая, то сеанс затягивался надолго. И это, конечно, изматывало и вызывало досаду. Дошло до того, что Славка перестал прятать таблицу сигналов в сейф и чтобы за ней не ходить, засовывал ее просто под стол.

Но однажды после такого экстренного вызова во время обеда летчики сказали: «Слушай, Слава, ты тут сидишь уже около месяца почему бы тебе не слетать с нами на эту льдину? Починишь там им все, наладишь и с нами же вернешься. Дней трех тебе хватит?»

Предложение было очень заманчивым. Действительно, почему бы и не слетать. И интересно побывать на дрейфующей станции «Северный полюс – 20», и помочь ребятам.

- Давай думай, наседали летчики. Мы послезавтра как раз должны доставить туда какой-то груз для метеорологов, вот давай с нами и двигай. Мы тебе и экипировку дадим. Унты там, куртку, подшлемник, чтоб ты не замерз. И лететь не далеко, где-то километров сто. Быстро обернемся.

- Я, конечно, с удовольствием, но есть проблема, - Славка погрустнел, мне ведь наш Питерский отдел КГБ из «большого дома» разрешения на пересечение границы не дал. Ведь льдина плавает за государственным рубежом. Так что – облом, ребята. А за предложение – спасибо.

- Ну ты, парень, даешь, - был ответ. Твой «большой дом» где? В Питере? А здесь Амдерма. И где ты тут видел большие дома? Тут вообще домов-то почти и нет. Так что не бзди. Слетаем и вернемся. Ни кто ни чего не узнает. Твои-то тебя не выдадут?

Даже если и выдадут, то Славке было наплевать. Уж больно хотелось побывать там, где, как пишут в газетах, живут и трудятся герои.

На следующий день, предупредив Арсения, что связи не будет, Славка помчался в магазин за гостинцами для приятелей на льдине. Не с пустыми же руками лететь. В магазине он взял пару бутылок спирта (хоть там и сухой закон, но небольшая доза ребят порадует), накупил всяких немудреных конфет, пряников и несколько яблок по сумасшедшей цене. У знакомого шофера выпросил пол-литровую банку самодельной красной икры (где они ее только берут?) и к вечеру был совершенно готов, как ему казалось, к авантюре. Куртка и унты оказались почти в пору, разве немного великоваты, но это – ерунда. Наконец, груз для метеорологов получен и вертолет, загремев двигателями, поднялся над тундрой. Пассажиров было двое: Славка и еще один парень – сопровождавший груз. У парня с собой оказался коньяк и поэтому полет прошел незаметно.

Когда вертолет приземлился, его уже встречали радостные лица бородатых зимовщиков. Вокруг – бело и тихо. Несколько жилых домиков, домик дизельной электростанции, бочки с соляркой, непременные радио антенны, какие-то метеорологические будки и советский флаг на высоченной мачте. После того, как из вертолета вынесли груз, следом за ним вывалился и Славка с сумкой, набитой гостинцами. Гидроприборовские ребята, знающие его, окружили и стали трепать по спине, плечам были обрадованы и удивлены. Многие ведь знали причину, по которой Славке было отказано. Но ни кто даже ни чем не обозначил своего недоумения. Все были искренне рады. Юрка был радостнее всех. Не было только Острунского – парторга 69-го отдела, руководителя всей институтской экспедиции. Он заканчивал отчет перед отправкой на большую землю этим вертолетом. Когда же он появился, то не стал задавать дурацких вопросов. Наоборот, похоже, что тоже был рад Славкиному приезду. А спирт, привезенный им еще больше расположил к себе партийное и научное руководство.

- Север, черт возьми. Почти полюс. До него ведь совсем не далеко, - думал Славка. Вот и рвануть бы сейчас к Земле обетованной, послав подальше дуроломов из «большого дома». Но, нет. Здесь Родина, Отчизна, не даром же болтается в небе красный флаг. Да и жена не поймет. Пора как-то оправдать свое неожиданное появление тут. Вперед. За работу.

Жильё зимовщиков было вполне комфортным. Институтская экспедиция размещалась в отдельном домике. Там были каюты для отдыха, лаборатория, напичканная всякого рода измерительной аппаратурой, украшением которой был замечательный голландский измерительный магнитофон и кают-компания, где тут же были опробованы и одобрены, привезенные Славкой гостинцы.

Начальник экспедиции Острунский, после того, как утихли здравицы за здоровье, за тех, кто в море и за успехи в работе, подошел к Славке и спросил было ли получено «добро» на его визит к ним на льдину. Славка не стал врать и честно признался, что он в гробу видал и большой дом и таблицу условных сигналов, и отвратительную радио связь, и то, что он появился здесь – его собственная инициатива, а на остальное ему плевать.

- Я прилетел сюда, чтобы помочь откорректировать процесс измерений. А вы там докладывайте о нарушении режима кому хотите, - Славку самого удивляла его смелость.

Но редчайшая, мало кому удающаяся возможность побывать в таком экзотическом месте, вполне оправдывала его поведение.

Вдвоем с Юркой они изменили настройки анализатора, повысив его надежность и чувствительность. Юрка подкинул несколько толковых идей, пришедшихся, как нельзя кстати. Короче говоря, Славке по возвращении в Амдерму, уже нечего было бы делать.

Через пару дней Славка улетал на большую землю. Прощание было похоже на встречу: те же хлопки по спине и плечам. Только физиономии были грустные.

- Чего вы такие печальные, - сказал Славка, тут здорово, чистый воздух, красота и совсем не холодно. И денег заработаете кучу.

- Ладно тебе, улетай, давай и, конечно, спасибо тебе, пожимая Славке руку ответил Острунский. Я ни кому ни чего докладывать не буду.

«Присвоите успехи», думал Славка, залезая в уже гудящий вертолет. Ему было хорошо. Он увозил с собой множество подарков: кусочек морского кабеля с глубины двести метров, несколько почтовых конвертов с марками, погашенными специальными штемпелями «Почтовое отделение СП-20» - такие у них там сувениры и здоровенный градусник от метеорологов. Метеорологи тоже попробовали привезенных Славкой гостинцев.

Дорога назад оказалась длиннее. Пока летели замерзли. В вертолете по какой-то причине не работал обогреватель салона. Пилот высовываясь время от времени из кабины, рекомендовал нам попрыгать, но не сильно, что бы не упасть на землю (он так шутил).

Прилетели, разгрузились. Поужинали у Любы в столовой и Славка отправился отдыхать, переваривая ужин и впечатления.

………………………………………………………………………………………………

Эх, Амдерма, бля.