Ритм и Периодичность

Не только Платон ассоциировал время с числом. Для Аристотеля время также было разновидностью числа: «Время есть число движения, связанное с тем, что было ранее и будет позднее». Однако он имел в виду только обращающееся движение небосвода, поскольку оно вечно и универсально. С другой стороны, для Аристотеля не существовало времени без изменений: «Время есть род числа бесконечного движения», что отсылает нас к периодичности небесных событий. Точка зрения Аристотеля критиковалась, будучи определением лишь измеримого времени, но не времени как такового. Тем не менее, я думаю, что взаимосвязь между временем и числом намного глубже, чем кажется на первый взгляд. Если прав Александр Маршак, одной из самых ранних игр первобытного человека было рисование на камнях и костях числовых меток как «указателей» на некие моменты времени. Именно это и было, по мнению Маршака, началом нашей цивилизации, ведь такие отметки служили чем-то вроде календарных дат.

Отношения между временем и числом глубоко изучались и в Китае, однако с небольшими нюансами. Числа в количественном аспекте для китайцев особого интереса не представляли, число для них, как пишет Гране, являлось в большей степени символом, качественной эмблемой, которая, тем не менее, означает также постоянные отношения между вещами и событиями. Эти символы, выстроенные в иерархическом порядке, отражают базовые модели вселенной, позволяя увидеть «случайные, индивидуальные стороны космического единства как целого». Это — то, откуда исходит само время, потому как косвенные аспекты проявляются во временной последовательности. Они варьируются, будучи каждый качественным моментом времени, поэтому время в Китае было конкретным континуумом, наделенным качественными состояниями, способными проявлять себя одновременно в разных местах. Самая известная китайская гадательная книга И Цзин вся построена на этих предпосылках. Время с этой точки зрения состоит из определенных фаз трансформации космического целого. По словам философа Ванг Фу Чи, все бытие есть космический континуум, лишенный чувственного проявления. Что же касается его постоянного движения, оно различает в себе некоторые образы или структуры, следующие друг за другом во времени, и которые возможно истолковать с помощью математических процедур. Поэтому все числа в Китае считались определяющими время и могли поведать нам что-то о качестве того или иного момента. Следовательно, время там никогда не было неким абстрактным параметром либо пустым обрамлением событий, но являлось качественным сочетанием событий, происходивших в определенный момент его. Целостная вселенная, таким образом, имела временную ритмическую структуру, наиболее фундаментальным ритмом было взаимодействие Инь и Янь. Также и китайская музыка создавалась в соответствии с ритмическим рисунком вселенной. Важнейшей идеей, связанной с ритмом, было явление энантиодромии: когда линия либо символ в книге И Цзин достигали полноты своей реализации, они переходили в собственную противоположность. Эта идея также была сформулирована в Греции Гераклитом, который назвал судьбу «мировым порядком (логосом), исходящим из энантиодромии, творящей все сущее». Юнг взял на вооружение этот термин, применив его в виде психологического закона: любое крайнее психологическое состояние стремится обернуться своей противоположностью: доброта во зло, счастье в несчастье, нарочитая духовность в охваченность инстинктами и т. д.

Тесная связь времени и ритма способствовала появлению маятника, впервые изобретенного Галилеем и доработанного затем Кристианом Гюйгенсом. Простое ритмическое движение маятника все еще находит применение в музыке в качестве метронома, отмеряющего время. Электрическая энергия сравнительно недавно начала использоваться в часовом деле для продуцирования колебаний: переменный ток синхронизирован с вибрациями и устройство регулирует периоды этого потока. Сейчас же мы пошли еще дальше, используя пьезоэлектрический кварц или молекулы аммония для продуцирования максимально устойчивого темпа колебаний. Сжатие кварца вызывает перемещение части его электронов к одной из его сторон и, соответственно, в обратную сторону. Если кварц подсоединить затем к переменному току, импульсы электронов перейдут в механические колебания частотой несколько тысяч в секунду и при этом настолько устойчивые, что они смогут даже корректировать легкие несовпадения в самом потоке переменного тока. Однако кварц стареет и сейчас его вытеснили молекулы аммония. Часы, устройство которых основано на движении атомов в таких молекулах, открыли технику микроволнового расширения путем стимуляции излучения радиации). Ничто из этого не могло бы существовать, если не базовая ритмичность энергии, то есть материи. «Вся материя», писал Капра, «вовлечена в бесконечный космический танец». Все частицы «поют свою песнь, создавая ритмическое полотно энергии». Современные физики открыли также, что «каждая субатомная частица не только участвует в этом энергетическом танце, она сама есть этот танец энергии, пульсирующий процесс творения и разрушения».

Возвращаясь к макрофизике и к живому телу, мы непременно приходим к тому же феномену. Все живые существа следуют определенным ритмам, получившим название биологических часов. Растения, также как и животные, адаптируются не только к своему пространственному окружению, но и ко времени; к солнечному циклу, так называемому циркадному ритму, лунным циклам, морским приливам и даже солярному году. Некоторые виды активности, такие, как поиск пищи, не зависят от внешних стимулов типа восхода солнца, но диктуются внутренним ритмом самих существ, заставляя их как бы «планировать заранее» свои действия. Растения тоже в каком-то смысле способны «запоминать время», например, некоторые из них начинают раскрывать свои бутоны за несколько часов до восхода, «словно зная о том, что солнце скоро взойдет»; если же мы, допустим, искусственно поместим их в темноту, они все равно раскроются в положенное время». Есть вероятность, что физиологические часы у животных работают в виде колебаний некоего тактового генератора, регулирующего подчиненные ему физиологические процессы. Периоды активности и отдыха, качественные изменения в метаболизме, температуре и другие процессы именно таким путем и регулируются. Эти ритмы также способны наследоваться и, вероятно, обладают эндогенной природой. У одноклеточных животных и растений вообще весь организм завязан на ритме. Пониженные температуры (у растений на 5-10 градусов) соответственно замедляют и биологические часы.

Что же касается высокоорганизованных существ, то все еще дискутируется вопрос о том, в какой степени централизованы эти ритмы одним регулирующим органом либо они распределены по нескольким различным источникам. Спорно пока и то и другое. У высших животных таким центральным регулятором выступает, скорее всего, мозг, где наличествует, по мнению Шальтенбранда, стандартизированная, ритмико-хронологическая организация, функционирующая как целое.

Ритмической структурой нашей психики ее отношения со временем не исчерпываются. Как пишет Адольф Портманн, общие поведенческие модели животных и растений также демонстрируют связь со временем: «Любая форма жизни предстает перед нами как гештальт со своим специфическим разворачиванием во времени и пространстве». Например, год у жителей Фиджи и Самоа рассчитывается согласно жизненному циклу червя палоло (Eunice viridis). Каждый год этот червь сбрасывает часть своего тела, наполненную половыми продуктами, и оплодотворение происходит в открытом море, где утраченные части восстанавливаются. Этот ритм подчинен фазам Луны и в это же время, кстати, начинает цвести Erytrina indica, местное растение. Некоторые виды морских ежей в Средиземном море, а также устрицы и гребешки в умеренных широтах тоже следуют похожим репродуктивным ритмам; перелеты птиц аналогично связаны с суточным циклом. Вообще, развитие животных это больше чем просто процесс, протекающий во времени; его можно понимать как сопротивление энтропии времени, заложенное в протоплазме каждого конкретного вида... подобно тому, как в хорошо спланированном фейерверке в одну активную часть заряда заложена следующая пассивная, также и в жизни многих видов насекомых мы находим на каждой стадии развития прообразы будущих органов, которые впоследствии развернутся в точно отрегулированный временной процесс.

Человек также обладает биологическими часами (которые частенько выходят из строя при дальних перелетах), хотя и доминирует здесь все же сознание. Что касается эмоций как пограничного феномена между областями физиологии и психологии, то здесь ритм имеет первостепенное значение. В состоянии сильных эмоций мы всегда производим какие-то ритмические движения (постукиваем ногой, к примеру), не замечая, что наши мысли и слова тоже начинают повторяться будто в замкнутом кругу. Все это привело Юнга к заключению, что бессознательные комплексы могут иметь периодическую ритмическую природу; сейчас это также исследуется через призму повторяющихся образов в сновидениях. Общечеловеческие комплексы, которые Юнг назвал архетипами, проявляются как физические и психические модели поведения и в прошлом считались богами или мифическими образами. Упомянутые выше астрологические системы на самом деле пытались выразить эту «игру архетипов», представленную в эоническом времени. Что подобная игра имеет место, вполне вероятно, однако сейчас мы еще слишком далеки от понимания этого. Взаимосвязь богов с моментами жизни и случаем, которую

я обсуждала ранее, также указывает на частично обусловленную, а частично и вневременную сущность архетипов.

Огромное разнообразие субъективных понятий времени было изучено психологами несравненно лучше. Так, например, молодые люди живут в основном ожиданиями будущего, тогда как взгляд пожилых обращен к ушедшему прошлому. Старея, люди начинают ощущать, как «быстрее» бежит время, возможно, из-за того, что сами начинают двигаться медленнее. «Субъективные» временные различия могут базироваться на физиологических факторах (к примеру, температуре), показывающих, как вмешивается скорость нашего усвоения чувственной информации во временной расчет. Гашиш, опиум, мескалин и другие наркотики также значительно расширяют субъективное восприятие времени.

Субъективное время разнится не только между отдельными индивидумами, но также и между различными социальными, этническими и психологическими группами. Адаптация ко времени, по моему опыту, дается труднее интуитивным людям, тогда как чувственно воспринимающие натуры способны так крепко «застревать» в конкретном моменте, что часто бывают неспособны предвидеть будущие перемены. Поскольку время связано с нашим общим «ритмом жизни», проблемы адаптации к нему бывают причиной общих неврозов или даже психозов. Некоторые люди, например, живут «быстрее», чем могут себе позволить», чтобы не начинать отставать в собственном внутреннем развитии. Они начинают чувствовать, что время их «подгоняет».

Если правда, что время имеет тесную связь с ритмом Самости (осознанно-бессознательным психическим целым), тогда становится очевидно, что любое невротические отклонение от ритма Самости повлечет за собой и нарушение восприятия времени.

Кроме биологических ритмов, мнемические процессы тоже играют большую роль в субъективном переживании времени, хотя их комплексная структура до сих пор полностью не изучена. Многие ученые думают, что «мозг или память хранят полностью весь поток сознания, все, что было психически зафиксировано (в том числе и подсознательное знание), хотя позднее большую часть всей этой информации специально вспомнить мы не в состоянии». Нам часто бывают доступны лишь «обобщения и выводы», то есть многие воспоминания становятся частью более-менее обширной системы, названной Бартлеттом «схематой», а Сьюзан Лангер - «символической трансформацией человеческого опыта». С точки зрения юнгианской психологии, эта организация обеспечивается архетипами, врожденными психофизическими упорядочивающими принципами. Какую бы роль в этом ни играла память, разум, по словам Уитроу, «определенно обусловлен временем, что проявляется в нашем сознании как «вереница мыслей». Здесь мы снова возвращаемся к первобытному понятию о времени как качественном и количественном потоке происходящих одномоментно внутренних и внешних событий. В своем Эксперименте со временем Данн попытался сформулировать модель многомерного времени, отражающего психические состояния и соответствующие им «времена». Такая модель не стала, конечно, общепринятой, однако я считаю, что в главном Данн оказался прав, а именно, рассматривая время как многомерный феномен, характеризуемый одновременностью различных психологических состояний.