Финал лунной симфонии 5 page

23 ноября 1983 года В.А.Ляхов и А.П.Александров, проведя в космосе почти 150 суток, вернулись на Землю.

Специалисты готовили к запуску следующий экипаж в составе Л.Д.Кизима, В.А.Соловьева и О.Ю.Атькова, перед которыми была поставлена задача — отремонтировать двигательную установку. На Земле срочно занялись изготовлением необходимых инструментов и приспособлений.

Космонавты стартовали на «Союзе Т-10» 8 февраля 1984 года и вскоре благополучно состыковались со станцией. Здесь они приняли один за другим два «грузовика» — «Прогресс-19» и «Прогресс-20» — с инструментом, топливом, специальными трапами для ремонтных работ.

23 апреля космонавты открыли входной люк, и Соловьев, выйдя в космос, зафиксировался на площадке около люка. Кизим переправил ему трап, который крепился к станции и упрощал технологию регламентно-ремонтных работ в невесомости. Закрепив трап, Соловьев получил от Кизима инструменты, уложенные в контейнеры, и прикрепил их к трапу. С помощью поручней оба космонавта переместились к месту предстоящих работ и закрепили трап на агрегатном отсеке. Теперь необходимо было снять крышку люка с контрольно-проверочными горловинами, но сделать это оказалось невозможно. Когда крышку ставили на Земле, никому в голову не приходило, что ее будут открывать в космосе, поэтому и закрепили винтами, посаженными на клей. В конце концов крышку удалось сорвать. Вся работа заняла более четырех часов. Космонавты устали, напряжение было настолько большим, что температура у них повысилась до 37 градусов. Однако работу нужно было заканчивать.

После трехдневного отдыха был осуществлен второй выход в космос. Теперь нужно было отвернуть одну гайку. И опять возникла трудность. На Земле работали на совесть, и гайку законтрили проволокой и закрепили эпоксидной шпатлевкой. Космонавты крутили ее и поодиночке, и вдвоем и стучали по ней, но безрезультатно — она не двигалась с места. С Земли посоветовали удлинить ручку ключа, используя для этого инструменты. Через два часа возни с гайкой ее все же удалось открутить. Космонавты выяснили, в каком месте возникла негерметичность. В космосе они провели в этот день около пяти часов.

Отдохнув три дня, они снова отправились к агрегатному отсеку. Но и на этот раз работу закончить не удалось. Фактически за этот выход, продолжавшийся около трех часов, был подготовлен лишь фронт работ.

4 мая космонавты вновь приступили к ремонту. За шесть часов они сделали все, что от них зависело. Оставалось вроде бы немного — пережать в одном месте трубопровод. Но этот пустяк в космосе вдруг превратился в большую проблему. Для теплоизоляции станцию оборачивали специальной «шубой» — экранно-вакуумной теплоизоляцией, которая закрывала и трубопровод. Теперь, чтобы подобраться к нему, нужно было вскрыть изоляцию. Но для этого требовалось зафиксировать тело космонавта в зоне работы, а нужного трапа на борту не было, не было и приспособления для пережатия трубопровода.

18 июля к станции пристыковался корабль «Союз Т-12» с экспедицией посещения в составе В.А.Джанибекова, С.Е.Савицкой и И.П.Волка, который и доставил трап и необходимый инструмент. 8 августа, проводив со станции «гостей», В.А.Соловьев и Л.Д.Кизим в пятый раз вышли в космос. Им потребовалось пять часов, чтобы завершить работу. 16 августа к станции пристыковался «Прогресс-23», и с помощью азота и баллонов этого корабля космонавты проверили герметичность трубопровода объединенной двигательной установки. Все оказалось нормально, проблема была решена. Но сколько сил было затрачено. Пять многочасовых выходов в открытый космос до этого не делал никто. Экипаж провел на станции 237 суток, что стало еще одним его достижением.

11 февраля 1985 года во время полета станции «Салют-7» без экипажа, когда все ее системы функционировали в автоматическом режиме, на борту была обнаружена неисправность. Из-за возникшей неполадки на станцию перестали поступать команды управления. Специалисты на Земле определили, что она потеряла ориентацию и совершает какие-то замысловатые вращательные движения. Проблема оказалась серьезной. Чтобы исправить неполадку, нужно было направить на станцию экипаж. Но как состыковаться с ней, если она вращается, а ее радиолиния не работает? И все-таки после долгих споров и размышлений решили попробовать. Прежде всего провели тщательную подготовку. В состав экипажа включили опытных космонавтов. Командиром был назначен В.А.Джанибеков, который должен был совершить свой пятый и, пожалуй, самый трудный вояж в космос, борт-инженером — В.П.Савиных. Разработали методику сближения с «мертвой» станцией. Дальнее сближение предполагалось осуществить с помощью наземных средств наблюдения. На расстоянии примерно пятнадцати километров корабль следовало развернуть боком к станции. Затем его нужно сориентировать так, чтобы станция попала в перекрестие линий специально установленного визира пилота. В таком положении сближением начнет управлять бортовая вычислительная машина. На расстоянии примерно два километра экипаж осуществит сближение вручную. Когда до станции останется 300 — 400 метров, относительное движение будет прекращено. Космонавты оценят обстановку, Сделают инспекционный облет станции, а затем, если удастся, осуществят стыковку. При этом измерение расстояния до станции необходимо проводить с помощью лазерного дальномера.

Все операции были очень сложные, а надежда на их благополучный исход — очень маленькой.

Экипаж стартовал 6 июня 1985 года на корабле «Союз Т-13». Уму непостижимо, как удалось В.Джанибекову состыковаться со станцией. Но факт остается фактом — стыковка состоялась.

Г.М.Гречко, выступая на страницах «Московской правды», написал: «...выбор кандидатуры Джанибекова был абсолютно правильным, я считаю его лучшим нашим космонавтом и одним из лучших пилотов в космосе».

В.В.Рюмин в одной из своих статей, высоко оценивая деятельность Джанибекова, подчеркнул: «Подобное сближение и стыковку можно было рассматривать как крупное техническое достижение...»

Когда космонавты перешли на станцию, им представилась грустная картина. Температура в помещениях была ниже нуля. Вся вода замерзла. Стены покрылись инеем. Зима. Холод. Темнота. Система регенерации воздуха не работала. Нужно было исправлять положение.

Экипаж был одет в специально сшитые для этого случая теплые комбинезоны, шапочки, на ногах — теплая обувь. Работа была «тонкой», делать ее приходилось голыми руками, которые обжигал холодный металл. Дышать было трудно, так как без вентиляции вокруг космонавтов скапливался выдыхаемый ими углекислый газ. От этого постепенно появлялась усталость, начинала болеть голова. Чтобы погреться и подышать свежим воздухом, космонавты время от времени «уплывали» в «Союз».

На борту тысячи кабелей, разъемов... Как найти нужный?.. В тени Земли работали при свете фонариков. На солнечном участке орбиты в иллюминатор светило Солнце.

Космонавты подсчитали запасы воды на борту и поняли, что ее не хватит до прихода «грузовика». Значит, нужно было экономить. Чтобы принять «Прогресс», следовало включить аппаратуру для автоматического сближения и стыковки, а для этого нужна была энергетика. Все взаимосвязано...

Космонавты определили, что две из восьми аккумуляторных батарей были неисправны, и отключили их. Воспользовавшись двигателями «Союза», развернули станцию так, чтобы ее солнечные батареи были ориентированы на Солнце. Началась подзарядка аккумуляторов, стало веселее. Приступили к поиску других неисправностей. Прежде всего, удалось включить систему телеметрии, а следовательно, теперь и Земля могла внести свою лепту в восстановление станции. Обнаружили неисправный передатчик и заменили его новым, оживили блок бортовой автоматики. Заработала и командная радиолиния.

Оставалось, пожалуй, самое главное — выяснить причину выхода из строя системы энергопитания. Анализ показал, что она кроется в неисправности датчика, фиксировавшего предел подзарядки аккумуляторов. Он выдавал преждевременную, ложную команду на отключение солнечных батарей, и аккумуляторы в результате перестали подзаряжаться. 13 июня космонавты проверили все системы станции. Они оказались работоспособными. Не хватало воды, но (16 июня) лед начал таять в баках. Постепенно станция ожила.

20 февраля 1986 года на орбиту была запущена станция нового поколения «Мир». В целом она была подобна станции «Салют», но имела вместо двух стыковочных узлов — шесть. Два из них располагались (как и на «Салюте») на ее торцах и предназначались для приема пассажирских и грузовых транспортных кораблей. Остальные четыре узла размещались на переходном отсеке станции и имели большое значение, поскольку позволяли наращивать станцию, пристыковывать к ней различные модули. Таким образом, в космосе можно было получить любые производственные объемы. Такая конструкция сразу улучшила условия труда и отдыха космонавтов. Рабочий отсек, освобожденный от научной аппаратуры и оборудования, стал просторнее.

5 апреля 1987 года на станцию «Мир» в корабле «Союз ТМ-2» отправились Ю.В.Романенко и А.И.Лавейкин. Одна из основных задач состояла в том, чтобы принять астрофизический модуль «Квант» с разнообразной научной аппаратурой и приборами, необходимыми для исследований в космосе.

«Квант» «подошел», но стыковка с ним удалась лишь после ряда попыток. Да и то в результате оказалось, что нет стягивания аппаратов, т.е. жесткой стыковки. Необходимо было выявить причины неисправности.

11 апреля оба космонавта вышли в космос. Вдруг на Земле специалисты услышали голос Лавейкина: «У меня в скафандре падает давление! Падает давление!» Что это? Разгерметизация?!

К счастью, все обошлось. Ю.В.Романенко обнаружил, что его товарищ незаметно для себя, задев что-то, переключил на скафандре регулятор давления на сброс.

Космонавты продолжили работу. К своему великому изумлению между стыковочными узлами модуля и станции они обнаружили большой белый мешок (размером примерно полметра на полметра). Как он туда попал? Чего только не бывает в космосе.

30 июля 1987 года досрочно на Землю вынужден был вернуться А.И.Лавейкин. Врачи обнаружили у него изменения сердечной деятельности. Невесомость нанесла свой очередной коварный удар.

Последняя экстремальная ситуация в космосе возникла совсем недавно. О ней было много сообщений в средствах массовой информации.

6 сентября 1988 года В.А.Ляхов и А.А.Моманд отстыковались от станции «Мир» с тем, чтобы вернуться на Землю. Примерно через час произошло отделение спускаемого аппарата от корабля. Наступил заключительный этап спуска с орбиты. И тут вдруг — осложнение. При входе в тень Земли появился сбой в работе системы ориентации. Автоматика отреагировала на него тем, что не включила в нужный момент двигатель для торможения аппарата. Правда, позже он все-таки включился, но время было потеряно, и экипаж мог приземлиться теперь примерно на тысячу километров дальше расчетного места посадки. На Земле решили повторить попытку на третьем витке. Идея состояла в том, чтобы обеспечить ориентацию на «солнечном» участке орбиты, занести нужные параметры в память бортовой вычислительной машины и дальше все операции проводить по этим данным, не используя датчика системы ориентации, в работе которого при входе в тень появился сбой.

Включили двигатель, но он проработал всего три секунды вместо 214 секунд. Экипаж запустил его вторично, но вычислительная машина выключила его после 40 секунд работы.

На Земле решили перенести посадку на сутки. Экипаж на длительное время остался без бытовых удобств, пища и вода были только в аварийном запасе, и при посадке в нерасчетном районе их могло не хватить до подхода группы поиска и спасения.

После тщательного изучения телеметрической информации специалисты обнаружили причину плохой работы двигателя. Произошел сбой в работе бортовой вычислительной машины, которая начала работать по части программы, относящейся к операциям стыковки со станцией «Мир».

7 сентября В.А.Ляхов и А.А.Моманда благополучно приземлились в заданном районе.

Полеты на орбитальных станциях, несомненно, соответствовали логике развития космонавтики. Они были закономерным этапом на пути индустриализации космоса. Советским космонавтам удалось довести длительность пребывания в невесомости до одного года. После 184 суток полета Л.И. Попова и В.В. Рюмина космонавты А.Н. Березовой и В.В. Лебедев пробыли в космосе 211 суток, Л.Д.Кизим, В.А.Соловьев и О.Ю.Атьков увеличили этот срок до 237 суток, наконец, Ю.В.Романенко довел его до 326 суток. Теперь уже ни у кого не было сомнений в том, что сменные экипажи специалистов самых различных профессий смогут, не нанося ущерба своему здоровью, работать на космическом производстве по 5 — 6 месяцев.

Эти полеты приблизили человечество к Марсу, поскольку путешествие до него и обратно займет примерно два года.

На орбитальных станциях были проведены уникальные технологические эксперименты, необходимые для создания будущих космических заводов. Невесомость и глубокий вакуум являются идеальными условиями для производства многих материалов, применяющихся в электронной промышленности. Наиболее просто в космосе можно получать кремниевые пластинки для интегральных схем. На Земле технология их производства очень несовершенна, выход готовой продукции составляет всего 33 процента от первоначальной массы кремния, а товарной продукции — восемь процентов. Если производство таких пластин перенести в космос, то выход товарной продукции превысит 30 процентов.

На станциях «Салют» были получены кристаллы из таких материалов, как арсенид галлия и антимонид индия, выращены кристаллы кадмия и кадмий-ртуть-теллура. Эти образцы нашли свое применение в медицинской технике, например в приборе «Тепловизор», позволяющем определять температуру кожного покрова человека.

Опыты на наших станциях показали, что в космосе можно получать стекло очень большой чистоты для стекловолоконной оптики.

Вместе с тем можно заметить, что разворачивается космическое производство довольно медленно. В нашей стране имело место чрезмерное увлечение длительными полетами, ориентированными на подготовку «марсианской» экспедиции. До сих пор на орбитах нет ни одного экспериментального завода, ничего не слышно о какой-либо хорошо обоснованной космической программе индустриализации космоса. Задача, следовательно, состоит в том, чтобы в ближайшие годы уделить основное внимание не эффектным, а эффективным космическим программам.

Гибель «Челленджера»

Трудности, связанные с разработкой двигателя для «Спэйс Шаттла», затянули сроки его изготовления. Первый испытательный полет этого аппарата состоялся с 12 по 14 апреля 1981 года и потребовал большого мужества от астронавтов, несмотря на то, что серьезных отказов в работе его систем не наблюдалось.

Все созданные до этого транспортные космические системы проходили серию беспилотных летных испытаний, в ходе которых проверялась их работоспособность в реальных условиях полета. И вот эта традиция была впервые нарушена. Первый экземпляр «Шаттла», получивший название «Колумбия», был запущен сразу с экипажем на борту. Следует ли особо подчеркивать, какую большую нервную нагрузку испытывали астронавты, согласившиеся на этот беспрецедентный эксперимент. В состав экипажа входили Джон Янг, для которого это был пятый полет (позже он и в шестой раз слетал в космос), и новичок Роберт Криппен.

Роберт Криппен родился в 1937 году. Капитан 1-го ранга ВМС США. В I960 году окончил Техасский университет, получив степень бакалавра наук по авиационной технике. Окончил школу по подготовке пилотов для аэрокосмических исследований и работал в ней инструктором.

В отряд астронавтов зачислен в 1969 году, где работает и до настоящего времени.

Полет окончился благополучно и положил начало систематическим запускам аппаратов этого типа в космос. Всего было сделано четыре экземпляра таких аппаратов: «Колумбия», «Атлантис», «Дискавери» и «Челленджер».

22 декабря 1985 года на стартовую позицию был выведен корабль «Челленджер», который готовился для десятого запуска (двадцать пятый — по программе «Спэйс Шаттл»). Старт предполагалось осуществить 24 января 1986 года, но за двое суток его пришлось отложить, поскольку в месте возможной аварийной посадки корабля, в аэропорту Дакара в Сенегале, ожидалась пыльная буря. Руководители НАСА обратились к правительству Марокко с просьбой разрешить использовать в случае аварийной посадки аэропорт в Касабланке и, получив такое разрешение, назначили запуск на 26 января. Однако синоптики предсказали, что в этот день над штатом Флорида пройдет мощный грозовой фронт. Старт перенесли на следующий день.

27 января семь астронавтов поднялись на борт «Челленджера» и заняли свои кресла. После того как был задраен входной люк, оказалось, что не обеспечена герметичность. Начали искать и устранять неполадку. Когда эта работа была закончена, над космодромом сгустились тучи, а в месте аварийной посадки в Касабланке поднялся сильный ветер. Астронавты вынуждены были покинуть кабину корабля, старт перенесли еще на сутки.

В ночь с 27 на 28 января температура воздуха резко упала за нулевую отметку. Это вызвало серьезное беспокойство у руководителей фирмы «Мор-тон Тиокол», занимавшейся разработкой твердотопливных ускорителей для «Шаттла». Дело в том, что при низких температурах материал межсекционных уплотнителей этих ускорителей терял свою эластичность и мог не обеспечить герметичность в местах стыка секций. Руководители фирмы доложили о своих опасениях в НАСА. Однако у него были собственные соображения на этот счет. Неполадки в ускорителях возникли давно, еще при первом полете «Колумбии». При втором полете появилась небольшая утечка газов через уплотнители. В НАСА поступали докладные записки от различного рода специалистов, предупреждавших о возможной катастрофе корабля из-за этой неполадки.

Казалось бы, простая управленческая задача. Формулируется она так: «Запускать ли «Челленджер», если на борту возникла неполадка, способная стать причиной катастрофы дорогостоящего технического объекта и гибели семи членов экипажа».

Любой нормальный человек, не задумываясь ответил бы отрицательно. Другое дело — чиновник. Он постарается решить эту задачу, исходя не из существа дела, а из личной выгоды, даже если последняя носит иллюзорный характер.

Эту задачу чиновники из НАСА дополнили таким образом: «Если запуск отложить, то будет сорван план запусков по программе «Спэйс Шаттл», поскольку доработка твердотопливных ускорителей потребует около девяти месяцев». И, конечно, решили ее в пользу плана. Вспомним, аналогичная ситуация возникла и при запуске на Луну «Аполлона-12», когда руководители НАСА запустили ракету в грозовое облако, чтобы не работать на Рождественские праздники. Тогда астронавтам «Аполлона» повезло. А вот с экипажем «Челленджера» случилась беда.

В технике существует жесткая обратная связь между управленческим решением и его результатом. Проектно-конструкторские ошибки рано или поздно проявляются в своей конкретной форме. Но и в технику проникли бюрократизм, безответственность, показуха. А что происходит в тех областях, где критерии размыты, где ошибки не приводят к аварии, а любой просчет легко представить как мудрость? Не случайно поэтому наукой и искусством готов руководить кто угодно. Здесь ошибки проявляются лет так через десять-двадцать, когда уже и спрашивать за них не с кого.

Под давлением руководства НАСА представители фирмы согласились на запуск «Челленджера» в надежде на то, что и на этот раз пронесет.

28 января в 11 часов 3 8 минут по местному времени «Челленджер» стартовал. На его борту находились военные летчики Франсис Скоби и Михаел Смитт, майор ВВС США инженер Эллисон Онизука, представитель аэрокосмической корпорации «Хьюз Аэркрафт» инженер Грегори Джарвис, физик-лазерщик Рональд Макнейр, женщина-космонавт Юдита Резник и учительница Криста Маколифф.

Командир экипажа Франсис Скоби воевал во Вьетнаме, а потом более двадцати лет служил в ВВС США. В апреле 1984 года он летал в космос на «Шаттле». Его возраст был уже достаточно зрелым — ему исполнилось 46 лет.

Михаел Смитт также воевал во Вьетнаме. В космос отправлялся впервые. Ему исполнилось 40 лет, жена и трое детей тепло проводили его в космический полет, не подозревая, что это проводы в последний путь.

Эллисон Онизука — по национальности японец, имевший гражданство США. Он родился и вырос на Гавайских островах и с детства мечтал о полете на Луну. Он был женат и имел троих детей. Его возраст — 39 лет.

Рональд Макнейр совершил свой первый полет в космос в феврале 1984 года. В отряд астронавтов вступил в 1978 году. Защитил диссертацию и получил степень доктора наук. Занимался применением лазеров в космосе, т.е. работал по программе звездных войн. Ему было 36 лет.

Грегори Джарвис — возраст 41 год. Выполнял на борту функции специалиста по полезной нагрузке. По образованию — инженер-электротехник, занимался на фирме «Хьюз Аэркрафт» спутниками связи.

Тридцатишестилетняя Юдита Резник была уже опытным астронавтом. В феврале 1984 года она летала в космос на «Спэйс Шаттле», став после С.Райд второй американкой, побывавшей на орбите. Доктор наук по электрическим системам. Не замужем. Увлекалась музыкой — хорошо играла на пианино.

Тридцатисемилетняя Криста Маколифф имела хорошую теоретическую подготовку. Она была учительницей английского языка, американской истории и экономики. Муж ее — адвокат. Двое ее детей учились в высших учебных заведениях США.

Вечером этого дня должно было состояться телевизионное выступление президента Рейгана о положении страны, в которое он включил и несколько слов о Кристе Маколифф. Ее полет имел довольно большую предысторию и занимал важное место в планах президента.

Между Белым домом и профсоюзом работников просвещения давно существовали трения, и в период предвыборной кампании Рейгану посоветовали запустить в космос школьного учителя. Это был хороший пропагандистский ход, создававший предпосылки для урегулирования отношений с этим профсоюзом. Был объявлен конкурс, в котором приняло участие свыше 10 тысяч кандидатов. Криста Маколифф оказалась его победительницей.

Сразу же после старта кинокамеры, снимавшие запуск, зафиксировали белый дымок, выходивший из стыка нижней и средней секций правого ускорителя. Специалисты позже, анализируя кинокадры, высказали предположение, что это выходил водяной пар. Потом появился черный дым, а на 59-й секунде вырвалась струя пламени. Вообще говоря, и у астронавтов, и у руководителей полета было время, чтобы аварийно прекратить полет. Но Скоби, выполнявший роль командира, со своего места не мог заметить возникшей опасности, а руководители полета не смогли своевременно оценить ситуацию, а возможно, и побоялись ответственного решения.

На 73-й секунде, на высоте чуть более четырнадцати километров, на глазах миллионов телезрителей «Челленджер» взорвался.

В этот момент, когда в ужасе замерла вся Америка, информатор бесстрастным голосом продолжал вести свой репортаж: «Контроль полета показывает, что все идет нормально. Очевидно, имеются некоторые неполадки. Мы не имеем связи. Мы получили сообщение... что ракета взорвалась. Руководитель полета подтверждает это. Мы пытаемся выяснить причины случившегося».

В огне взрыва, казалось, не могло сохраниться ничего живого. Однако, как показал последующий анализ, взрыв оторвал носовую часть «Челленджера», где находился экипаж, и она продолжала свой полет до высоты двадцать километров. Перед самым взрывом Скоби и Смитт успели заметить опасность, один из них что-то воскликнул, но было уже поздно принимать какие-либо меры для спасения. Кабина экипажа продолжала свой полет-падение с четырьмя оставшимися живыми после взрыва астронавтами. Они сразу же воспользовались дыхательными аппаратами, и только страшный удар кабины о воду привел к их гибели.

Это была большая трагедия и для Америки, и для всего мира.

Правительство США организовало поиски обломков «Челленджера» на дне океана. В этих работах участвовало шесть тысяч человек. Были тщательно исследованы 240 тысяч квадратных километров водной поверхности и свыше тысячи километров морского дна. В поиске принимала участие атомная подводная лодка. Общие убытки, связанные с этой катастрофой, составили восемь миллиардов долларов, из которых около трех миллиардов приходились на стоимость «Челленджера».

Ну а как же поступили с теми, кто принимал решение о запуске, посылая астронавтов на верную гибель, кто должен был нести ответственность за их жизнь? Исполняющего обязанности директора НАСА У.Грэма перевели на должность научного советника США, а на его место назначили Джеймса Флетчера, занимавшего этот пост в первой половине семидесятых годов. Сделали еще ряд перестановок в руководстве НАСА.

Впрочем, «стрелочников» нашли. Ими стали самые принципиальные сотрудники фирмы «Мортон Тиокол» — А.Макдональд и Р.Бойсджоли, которые были против запуска и дали правдивые показания Комиссии по расследованию обстоятельств катастрофы. Их уволили со службы. Руководителю Комиссии пришлось приложить немало усилий, чтобы справедливость хоть здесь восторжествовала, и их, в конце концов, восстановили.

После катастрофы «Челленджера» ряд астронавтов, выражая свое недоверие руководству НАСА, покинули отряд.