странствование Израиля со святилищем

Израилю надлежало идти: такова была относительно него воля Божия с первого дня, как Моисей появился в Египте; Египет не был страною их, и когда они оставили его позади себя, снова было сказано: " Скажи сынам Израилевым, чтобы они шли" (Исх.14:15), потому что всякая пядь земли между Египтом и Ханааном была чужой землей для них, и пока они не перешли через Иордан, им не должно было иметь места покоя. Поэтому они должны были проводить в шатрах дни и ночи свои, и снова разбирать их после того, как они только что успели поставить их. И если им случалось на каком-либо месте оставаться подольше, то все же это была остановка только на несколько дней, о которой они не знали, как скоро и внезапно она прекратится, для того, чтобы им часто напоминалось их положение странников. Каких желаемых отрадных остановок они ни достигали (потому что Господь посылал им иногда и их), их местопребывание все же не было там; они никогда не могли сказать: "Здесь хорошо, устроимся по-домашнему". Да, мы даже видим, что долгое пребывание на одном месте не было хорошо для них. Около Синая, где они пробыли более года, они впали в идолопоклонство; на месте, получившем название "гробов похотения", они целый месяц ели выпрошенное мясо; поистине, это была роскошная местность, однако тысячами погибли они там (Чис.11). " И жил " - читаем мы далее, -" Израиль в Ситтиме, и начал народ блудодействовать с дочерями Моава; и приглашали они народ к жертвам богов своих; и ел народ жертвы их и кланялся богам их. И прилепился Израиль к Ваал-Фегору" (Чис. 25:1-3). Воистину, не хорошие свидетельства о времени покоя в пути, потому повеление Господа для сынов Израилевых было: идти!

Возлюбленные, это был и есть жребий Божий и для искупленного Христом народа с первого дня его образования до сего дня. Церковь Христова должна идти, и она и до сего часа странствует в шатрах. Скажите сами, где было ее постоянное место покоя с тех дней, как было положено ее основание? Конечно, каждый из нас может указать места, славящиеся тысячелетним существованием Церкви Христовой, и где кажется, что она пришла к покою; но, присмотревшись внимательнее, мы откроем, что она вовсе не покоится, а умерла самою жалкою смертью, и что, собственно, осталось не что другое, как сухой скелет. Это не Церковь Христова, которая может так, с полным удобством, пользоваться покоем. Нет, посмотрите только, какое непрерывное движение заметно в том малом стаде верующих, которые, воистину, знали своего Пастыря. Оно появлялось то здесь, то в другом месте, его путь направлялся то на запад, то на восток и снова или на юг, или на север, и время от времени снова возвращался к месту своего исхода. О, какими трудными путями должна была проходить она и какими кровавыми следами были они покрыты; и еще до настоящего часа окружающий ее мир постоянно напоминает ей, что у нее здесь нет постоянного места. К сожалению и она иногда, во дни своего благополучия, забывала идти вперед и, таким образом, выпускала из виду, что она - странница; и, как не могло быть иначе, из этого выходила ее пагуба и ущерб для мира. Еслиб никогда не наступал плотский покой для Церкви, если бы она продолжала идти вперед, как в свои прежние дни, давно была бы, как говорил ее великий Вождь, принесена радостная весть о Нем "всякой твари" и "всему миру". О, если бы народ Его, хотя бы в эти последние дни, возвратился к своему характеру странника!

Но как обстоит со всем народом Господним вообще, так обстоит и с каждым отдельным из чад Его. Каждое из них получает в руку посох странника в тот день, когда оно узнало Христа, как своего Спасителя. Оно становится одновременно "странником" (Пс.38:13) и "гражданином" (Еф.2:19), странником Божиим здесь на земле, гражданином Божиим на небе. С этого времени отчизна его уже не здесь, но там, где Господь его; с этого времени жительство его на небесах,

В стране блаженства, света,
Где солнце не зайдет,
Где нет уж боли сердцу,
Где вечный мир живет.

Правда, встречается и ему, подобно Израилю, что-нибудь дорогое здесь на земле, Елим со своими свежими источниками воды и тенистыми пальмами мира, но оно не может оставаться здесь: его правило, если оно хочет, чтобы ему было хорошо, должно оставаться и быть: "идти вперед".

Итак, Израиль должен был идти, но не иначе, как со своим святилищем. Таково было условие Божие. Мы читаем в нашей главе, что в день, когда стан Израилев поднимался в путь, Аарон и сыны его входили в скинию собрания, и, начиная со Святого-святых до последнего предмета во дворе, должны были приготовить все к путешествию, чтобы все принадлежности жилища Господня могли идти в путь. Итак, Бог хотел быть с ними во время пути их, Он хотел непрестанно пребывать среди Израиля. Того, что еще так недавно Моисей ставил Ему в условие дальнейшего путешествия, говоря Ему: "Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда" (Исх.33:15), теперь крепко держался Сам Господь, живший среди них в шатре, прообразно изображавшем Христа. Он теперь был с ними, полный благости и милосердия, из-за которых Он не хочет покинуть их, но хочет иметь среди них жилище Свое, и душа Его не отвергнет их, но Он будет вечно водить их и ходить с ними (Лев. 26:11,12).

Иегова, идущий с народом Своим! Кто может постигнуть объем этого неизмеримого благословения? Какой надежный Вождь был Он в совершенно незнакомой пустыне! Ведь они никогда не ходили этим путем, он был им вполне чужд, даже часто приходилось им идти и вовсе без пути; но что это значило для их Проводника, шедшего впереди их: они могли вполне довериться Ему. Правда, мы читаем, как Моисей упрашивал Ховава, говоря ему: "Не оставляй нас, потому что ты знаешь, как располагаемся мы станом в пустыне, и будешь для нас глазом" (Чис.10:31); но этот факт лишь подтверждает нам, как велика была беспомощность Моисея пред восстававшими на пути трудностями, коль скоро он начинал смотреть на себя и принимать в расчет свое незнание пути; взирая же на Господа, он не имел бы нужды в присутствии Ховава. Иное око, око, не дремлющее и не спящее, руководило им. Иегова с Израилем какая сильная защита! Бедный боязливый народ мог бы с торжеством совершить путь свой, если б он всегда считал Его, ставил Его впереди в виду врагов своих. Он был действительно "колесницею Израиля и конницей его" (4Цар.2:12). И далее, какое богатство имели они в Нем! Они были нищим народом, еще недавно бывшим рабами, были теперь в сухой земле, в пустыне, но все свои источники они носили с собою, в Нем. Благодаря Ему, с Ним они не имели нужды. Блаженный народ!

Да, блаженный народ и ты, народ Нового Завета! Тот, Чей прообраз мы видели во святилище идущим с Израилем, идет и сегодня в силе и жизни с воинством избранных Своих. Он идет без всяких условий, добровольно, из любви, понуждаемый к этому пламенным порывом Своего сердца. "Се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мат.28:20), - вот последние Его слова, которые Он сказал без вызова и принуждения Своему народу. Да и где двое или трое собрались, готовые продолжать этот путь, то никогда не бывает, чтобы там недоставало Его. Только бы они непрестанно пребывали с Ним, как Он пребывает с ними; только бы не сомневался народ Божий в присутствии среди него Господа, не спрашивал: "Посреди ли нас Бог наш"? Он никогда не преминет занять Свое место среди тех, которых Он так любит, как Отец любит Его (Иоан.15:9). Поэтому взирай на Него с верою, взирай на Начальника и Совершителя веры твоей и, что бы ни было, ты будешь хорошо поведен, славно сохранен, богато накормлен и, наконец, торжественно доведен до родного дома. Радостно направляясь туда, ты можешь постоянно воспевать:

О, какая чудная дорога,
Где небесной пищею живешь,
Где, небесной влагой напояя,
Друг меня к стране иной ведет
И, рукой Своею закрывая,
От жары и зноя бережет.

Получив предписания относительно своего путешествия, Израиль получил также и повеление носить с собою свое святилище. Хотя здесь мы читаем, что это должны были делать Левиты, но во многих других местах Св. Писания мы находим, что они, собственно, были представителями первенцев всего народа. Господь видел в них всего Израиля на служении Своем. В Числ. 8:14,16 Господь говорит о всех Левитах: "Итак, отдели Левитов от сынов Израилевых, чтобы Левиты были Моими. Вместо всех первенцев из сынов Израилевых, разверзающих всякие ложесна, Я беру их Себе". Итак, в лице их, Израиль, путешествуя по пустыне, шел, как нагруженные странники. "Как те носят в своих дорожных сумах все свое имущество, так и этот народ нес при себе чрез пустыню свои богатства, заключавшиеся в их Боге. Какое зрелище должны были представлять Левиты, из которых каждый в отдельности или двое вместе несли таинственно окутанные предметы. Другие могли утруждаться преходящими, ничтожными для вечности вещами, но они отдавали свои силы на те сокровища, которые действительно были достойны, чтобы им были пожертвованы все время, сила и жизнь, удобства и все земные сокровища.

И теперь дети Божии призваны нести чрез этот мир Господа и святыню Его; только это цель Его, когда Он оставляет их еще странствовать на земле. Каждый из них принадлежит к тому народу, который должен носить "сосуды Господни". Окружающий их мир должен увидеть в них, что они имеют нечто драгоценнейшее и ценнейшее, нежели все сокровища и блага этого мира; нечто, ради чего они готовы отказаться от "временного греховного наслаждения", "сокровищ Египетских" и избегать всего, что здесь велико и славно. Он должен увидеть, что Христос и Его богатства, Он и Его привлекательность, Его мир, Его радость, наслаждение Им и жажда Его прославления стоят у нас выше всего. Во всяком случае, с этими драгоценностями не согласуются суета, радость и ничтожества земные, ни судорожная привязанность к тому, что нравится плоти и что удобно, потому что нашему Господу угодно употребить оба наши плеча и всю нашу силу для ношения Своих сокровищ. Поэтому наше решение должно быть подобно решению песнопевца:

Как путник в отчизну стремится,
Свободен, не связан ничем,
Не будем сбирать и носиться,
Чтоб шаг не замедлить в пути.
Кто хочет - носись, убивайся,
Идем мы, отрекшись всего,
Довольные очень немногим
И сверх не хотим ничего.

К сожалению, Церковь Божия еще часто обременяет себя внешними предметами, которые не принадлежат Христу, и множество отдельных ее членов носятся до утомления и изнеможения с тем, что замедляет их шествие; отсюда их бедность в богатствах Христовых и сокровищах, которые пребывают вовек, и отсюда столь частое отпадение. О, как больно будет нам, когда, по окончании нашего земного странствования, мы вдруг во свете Божием увидим всю бесполезность и ничтожность внешности и узнаем, что мы гнались за ветром и тенью, пренебрегая Божиим намерением и целью, соделать нас носителями Его благ и Христа Его!

Далее мы находим, что в Израиле каждый носил священные предметы, назначенные ему Самим Господом. Там не мог каждый взять себе то, что казалось ему приятным или что первое попалось ему под руку. Сам Господь, согласно Своему плану, распределил между ними принадлежности Святого-святых, святилища и двора. Среди тысяч работоспособных Левитов ни один не должен был быть забыт; потому избирал Он их по родам и семействам их. Их было три рода: род Гирсонов, Каафов и Мерарин. По Своему премудрому усмотрению Он приставил их к делу Своему не по рождению или почтенности их, а как они понадобились Ему. Поставленные вначале сыны Гирсона, потомки первенца Левиина, которых мы, во всяком случае, поставили бы на первое место, получили второе место, тогда как сыны Каафовы, которым, собственно, должно бы принадлежать второе место, были поставлены в первые ряды. Но мы нигде не читаем, чтоб последние завидовали первым, или чтоб выдвинутые вперед считали последних ниже себя, потому что те носили предметы меньшей важности; нет, они покорно принимали свое положение и служение из руки Господа. Все они знали, что они носили "сосуды Господни" и были служителями Великого Царя. Они тоже знали, что все, вверенное им, служило для про-образного представления и прославления их Господа. И, действительно, не были ли крючки и петли так же необходимы, как и покрывала с изображением херувимов, которые они соединяли, и шесты, гвозди и столбы так же необходимы, как ковчег завета и престол благодати? Если б недоставало одного, по-видимому, самого незначительного предмета, то сейчас же образовался бы заметный пробел в великом произведении, которое было тенью будущих благ. Поэтому ни один не мог сказать другому: "Если ты со своей ношей и отстанешь, то нам от этого не будет потери"; не мог также, с другой стороны, кто-либо о себе подумать: "В великом шествии этом я человек лишний". Нет, такие мысли огорчили бы Господа, повелевшего изготовить все эти священные предметы и распределившего их все по Своему усмотрению между Своими слугами.

Какой славный прообраз для Церкви Божией в наши дни. Посмотрите только, сколько замечается в единичных подразделениях ее погони и стремления к тому, чтобы стоять или идти впереди в чудном шествии, вместо того, чтобы точно узнать, какие именно особенные и драгоценные стороны Господа их поручены им, чтобы открыть их миру. И сколько тщеславия и похвальбы направо и налево замечается часто из-за того или другого особенного преимущества в столь выделяющихся рядах современного нам народа Божия. Каждое из них утверждает, что носит собственно Святое-святых, потому что особенно выделяет одну из многих драгоценных истин, и почти каждое из этих подразделений видит в этих нагруженных странниках возле себя сынов Мерариных с брусьями, шестами и гвоздями и говорит им, хотя бы только в сердце своем: "Как ничтожны твои предметы, как мала ценность их!" не думая, что только все эти прекрасные предметы, взятые вместе, являют всего Христа и что всякий, даже самый ничтожный, луч славы необходим для совершенной полноты ее. И все-таки все они идут одним и тем же путем к одной цели и призванные одним и тем же Господом. О, если бы скоро настала перемена к лучшему на Сионе! Но как радостно отдыхает глаз в то же время на единичных тихих носителях святынь Господних и на возникающих то там, то сям среди различных подразделений Церкви малых группах, чувствующих себя счастливыми служить Господу каким бы ни было образом, и которые с глубоким горем об этом "бедствии Иосифа" странствуют чрез пустыню мира сего.

Еще видим мы у Израиля, как старательно были скрыты эти драгоценные святыни при отправлении в путь. Никто другой, как сам Аарон, первосвященник, получил повеление входить в скинию собрания и вместе со своими сынами завернуть, самым заботливым образом покрыть и окутать их. Они нуждались в этом покрове для своей защиты; также ничей непризванный глаз не должен был увидеть их, даже носившие их, которые, хотя могли знать, что именно они несут, тем не менее не могли наслаждаться, посредством рассматривания, или видеть своими глазами их блеск и высокое достоинство. Видеть их дано было лицам, имевшим доступ во святилище Господне. Поэтому посмотрите, какими ничтожными должны были они выглядеть, когда их видели вне святилища. Снаружи ничто иное, как те покровы из барсучьей кожи без блеска и цвета, без вида и красоты; только одно исключение среди них составляет ковчег завета со своим небесно-голубым покровом. Где же было здесь золото, где же блеск, могущий привлекать взоры человеческие? Нигде, решительно нигде не просвечивали они наружу. Не была ли отрезана, между прочим, всякая возможность хвалиться этими священными предметами?

Возлюбленные, не ждите никогда, чтобы вне стоящий мир стал восхищаться вашими богатствами. Он, Который некогда Сам ходил здесь в покрове уничижения из барсучьих кож и вышел из этого мира в красном покрове страданий и смерти, покрове из бараньей кожи, устроил так, что все блаженства, пришедшие на вас чрез Него, обнаруживаются только в уничижении. Мир никогда не увидит в них красоты: он не знает цены их, да и вы знаете ее только отчасти, и только насколько вы углубитесь в Него, настолько и эти сокровища будут славны для вас, потому что только тогда вы можете вместить богатство достоинства их. Если же это не было бы так, то как легко могли бы мы впасть в превозношение, как скоро были бы готовы хвалиться, так что к нам мог бы быть обращен вопрос: "Что ты имеешь, чего бы не получил" (1Кор.4:7). Или же из-за высоких откровений было бы необходимо дать нам жало в плоть, как апостолу Павлу, в противовес, чтобы мы не превозносились. О, придет еще время, открыться блеску золота славы, которую мы имеем в Нем, когда явится Христос, и мы с Ним. Будем же спокойно носить сокровище в глиняных сосудах наших. Но это не значит, что мы должны завернуть эти сокровища в платок и закопать их в землю; напротив, они должны быть пронесены нами чрез весь мир, от одного края земли до другого, и пронесены так, чтобы, как там на ковчеге завета, выступал наружу их небесный характер. Мир должен узнать и почувствовать, что тут существует нечто, чего он не имеет, нечто свыше, из другого мира. Да научит нас Господь так прославлять Его, чтоб бедный погибающий мир был достигнут и приобретен для Него.

Нельзя упустить из виду еще одну драгоценную мысль, что каждый из тех носителей святынь имел ношу, соразмерную силе его. Там были более тяжелые и более легкие предметы; но Господь устроил так, что более легкие и славные, называемые Святым-святых, носились на плечах, тогда как более тяжелые могли перевозиться. По мере сил возлагал Он ношу и по мере ноши давал Он силу. Когда была воздвигнута скиния, начальники народа принесли в дар Господу шесть крытых повозок, которые были вручены Левитам; как мы читаем об этом в Чис.7:3-9. Сыны Каафовы не получили ни одной; сыны Гирсоновы две, и сыны Мерарины - четыре повозки. Сынам Гирсоновым приходилось носить тяжелые покровы и ковры шириною в десять и одиннадцать полотнищ каждый, причем они не могли быть разъединены, для чего нужно было больше силы, нежели для ношения единичных предметов, как ковчег завета, стол для хлебов предложения, золотой светильник, золотой или медный жертвенник; еще более нуждались в силе сыны Мерарины, и Господь позаботился о том, дав им в распоряжение наибольшее число повозок, именно четыре. Те тяжелые шесты и позолоченные брусья, медные и серебряные подножия требовали большой затраты силы, которая и была дана Господом.

Так же славно распределил Он все и теперь. Каков твой труд, каково твое служение, такова будет и твоя сила, чадо Божие, и ты, единичная ветвь Церкви Христовой. Никогда не придется народу Его жаловаться, что им приходится носить слишком тяжелую ношу Господню, как бы Господь возложил на них бремя выше сил. Он распределил как ношу, так и силы. Поэтому простри руку с дерзновением, брат мой, сестра моя, если бы Он дал тебе трудную задачу, потому что тебя ожидает тогда славный приток божественной силы. И если тебе назначено нести бремя, знай, что это - драгоценные предметы; тогда не озирайся по сторонам, ища кого-нибудь, кто мог бы снять и понести его дальше на себе. Сыны Каафовы не могли ничего перевозить, их плечи должны были переносить доверенные им святыни, и, обремененные ими, они не шли позади, не во втором ряду, но впереди. О, если бы мы отыскали наше истинное место и бодро взялись за труд свой!

В заключение, посмотрите на славную цель странствования Израиля. Куда же шел этот народ? К Хориву, в Кадес-Варни, к горе Нево или в долину Иорданскую? Нет, ни одно из этих мест не было конечной целью их. К сожалению, временами они уставали и охотнее возвратились бы назад, вместо того, чтобы идти вперед. А между тем, согласно плану Божию, Израиль шел к месту покоя своего. Этого они не должны бы никогда выпускать из виду. Всякий взгляд назад на Египет, всякое желание сердца найти наслаждение или желание остаться где-нибудь в дороге, были в прямом противоречии с шествовавшим посреди их Господом. Не позади, где они раньше были, не в пустыне, где они теперь находились, был покой их, суббота; нет, он ожидал их там, куда указывал святой перст Божий. Поэтому Израиль должен был, забывая заднее, простираться вперед к тому, что было перед ним. Их сердце должно было быть там, где было их истинное сокровище, их отчизна; их взор должен был покоиться на невидимом, и их ноги стремиться к нему. Там должны были превратиться их шатры навеки в жилища мира, и их скиния в славный храм. Какая славная цель, и с Господом среди них, без сомнения, достижимая.

О, мои братья, да не исчезнет из глаз ваших эта цель, истинная цель земных странствований! Купите глазной мази у шествующего с вами Господа, чтобы сделаться весьма дальнозоркими, потому что, чем больше и лучше вы смотрите на нее, тем сильнее и скорее будет стремиться к ней сердце ваше. Да, только там наш окончательный и совершенный покой, где мы увидим Его, идущего теперь с нами, лицом к лицу. Там превратится наш страннический посох в пальму мира; этот дом, наша хижина, - в дом нерукотворенный, вечный; надежда наша сменится действительностью и наша вера - видением. Еще один шаг и если надо, еще один, и тогда, да тогда придет последнее -

Тогда я брег чужой покину,
Отдав себя в руки Творца,
Страну желанную достигну,
И это - родина моя!

Аминь.