Посвящении священников,

которое раскрывается во всех своих чертах в этом драгоценном отрывке Слова Божия и вокруг которого группируются все вышеупомянутые истины.

Прежде, нежели приступить к рассмотрению посвящения священников, нам необходимо вспомнить, что раньше совершения этого священнодействия, давно уже было воздвигнуто Моисеем святилище со всеми отдельными частями его и двор со всеми принадлежностями. Сопровождавшее Израиля облако покрыло скинию, лишь только была повешена последняя завеса, и слава Господня наполнила ее, так что сам Моисей должен был отступить от нее, и только когда облако и слава Господня отступила, он мог снова приблизиться к ней. С этого времени отсюда исходили дальнейшие повеления Господа Моисею относительно приношения жертв во дворе, как мы читаем в самом начале книги Левита. Там в первом же стихе говорится: "И воззвал Господь к Моисею и сказал ему из скинии собрания, говоря" (Лев.1:1). Отсюда была ему точно определена каждая жертва, касающаяся потребностей народа и требований Иеговы; и, таким образом, наступило время, когда "тени будущих благ" должны были раскрыться пред глазами Израиля. Недоставало лишь одного, а именно - личностей, которым они были бы вручены и которые управляли бы ими; потому что до сих пор только Моисей встречался нам в этих священных покоях. Эти лица были уже назначены Самим Иеговой, нужно было только, чтобы они были отделены от среды своих братьев, облечены силой и славой и посвящены на это служение. С посвящением их, собственно, последовало заключение всего устройства, но, в то же время, было положено начало ветхозаветному богослужению. Здесь следует отметить:

Прежде всего, приготовлена к этому посвящению. "Возьми Аарона и сынов его" - повелено было Моисею,-"и одежды и елей помазания, и тельца для жертвы за грех и двух овнов, и корзину опресноков. И собери все общество ко входу скинии собрания". Это должен был быть чудный высокоторжественный день для Аарона и сынов его, когда Моисей, уполномоченный этим повелением Господа, явился пред их шатрами и призвал идти вместе с ним пред лицо Божие. Он имел с собою "славные и благолепные одежды" и миро священное; телец, овны и корзина с опресноками сопровождали его. Вероятно Аарон должен был понимать, о чем идет дело. Он и сыны его должны были покинуть шатры свои и обыденные занятия, выйти из среды семей и братьев своих и переменить стан Израильский на славное святилище Иеговы. Какая это была перемена и какое новое и высокое положение было то, к которому они призывались, - предстоять отныне пред Богом Израилевым, пред Которым еще год тому назад трепетал от ужаса весь народ. И они должны были не только предстоять пред Ним и служить за себя, но и за своих грешных, невежественных собратий, окруженных со всех сторон немощами. До сих пор они жили среди них и с ними; теперь они должны были жить для них и стоять между ними и Богом. Какая задача! Откуда им было взять способность и нужную силу для этого возвышенного служения? Им нечего было заботиться об этом: Тот, Который призвал их, приготовил для них уже все снаряжение.

Это верная картина выступления избранных Господа из стана мира сего, из служения преходящему образу к славной свободе детей Божиих. И у них идет от одного служения к другому, когда Господь призывает их. Некогда жили они для себя, для своих радостей и наслаждений, для близких своих или сообразуясь с миром и с тем, что в мире; как сразу все это меняется с того дня, когда Господь призывает их жить для Него. Он становится с этого времени Господом их, и служение Ему - радостью их. Так было уже издревле. Ушедший в дальнюю страну сын возвращается в отцовский дом; Сам Отец облекает его в одежды спасения, принимает его в Свое общение, чтобы ему пребывать в доме Отца и служить Ему. Каждый из нас знает подобный день чудного призвания к царственному священству Божию, и мы навеки не забудем его.

Но здесь было еще больше, возлюбленные, нежели картина чудного призвания детей Божиих: здесь Аарон был прообразом Христа. Разве, однако, для Господа нашего существовало подобное время тихой, сокрытой жизни перед Его вступлением в Свое славное служение? Да, существовало, и мы радуемся, что можем взирать назад на это время; нам известны дни, когда Он уединенно жил среди сынов человеческих и с ними; был как другие, дитя среди детей, юноша среди юношей, мужем зрелым среди мужей; жил в обыденном семейном кругу, изведав с домашними Своими их горе и радость, их искушения и трудности, их труды и работы, их заботы, муки и немощи и многие годы ел в поте лица хлеб Свой. Для многих этот период жизни Его есть время, на которое они мало обращают внимания, потому что, по-видимому, тут не случилось ничего особенного; но это тот славный промежуток времени, в который великий Первосвященник Своим личным опытом прошел через все стороны этой жизни и дозрел предусмотренным Самим Богом путем для Своего славного дела. ко дню, когда Он должен был выступить из среды братьев Своих, уже не для того, чтобы только жить с ними, как доселе, но чтобы для них существовать и за них умереть.

Но возвратимся к величественной картине в нашей главе. Не только Моисей, Аарон и сыны его, но и все общество переживало в тот день посвящения первосвященника чудное, славное зрелище. Израиль, весь Израиль должен выйти из стана; это - тот робкий, боязливый народ, недавно говоривший Моисею: "Говори ты с нами, и мы будем слушать; но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть" (Исх.20:19); теперь он все-таки может подойти в непосредственную близость к Иегове, он даже приглашается к тому Самим Господом, жившим среди него во Святом-святых. Это был первый раз, что они появлялись здесь, вступая во двор, и на этот раз для того, чтобы созерцать происходящее в нем. Однако, не славу Господню приходилось им видеть, но посредника завета Божия, который поставлялся между ними и Иеговой. Они имели преимущество видеть его, малые и великие, молодые и старые, видеть во всей его славе и великолепии, в котором он впредь будет заступать их пред Богом. Поистине чудное зрелище!

Сделался ли, однако, и истинный Израиль, Израиль по духу, участником этого торжества? Конечно, братия мои. Хотя наш великий Первосвященник и вступил уже за завесу и сделался "священнодействователем святилища и скинии истинной", тем не менее, это - чудная действительность, что Его посвящение совершилось не за завесой, не во Святом-святых, но здесь, во дворе, на глазах Его собранного народа. Все избранные Его сделались свидетелями Его посвящения, потому что только чрез Него могли они войти в освященный двор Господень, чрез запечатленного Богом Посредника предстать пред лицо Его. Все относительно Него совершалось пред нашими очами: здесь на земле был Он представлен Господу и здесь открылись нам все Его совершенства, как там Аароновы - Израилю по плоти. И после того, как Он исходом Своим проложил нам путь туда, куда наши ноги веры никогда не могли бы направить свои шаги, мы стоим вместе с Ним навеки пред лицом нашего Бога, чтобы без страха созерцать красоту Его.

Второе, в нашей главе, на что следует обратить внимание, это - помазание первосвященника. Как различно от помазания сынов его совершалось оно. Правда, омовение в медном умывальнике было общее с ними в знак того, что он выступал на служение Иеговы, как чистый, не имеющий на себе ни пятна, ни порока. Но, далее, его превосходство выступает в каждом совершенном над ним действии. Он берется из среды сынов своих и прежде всех облекается в свои священные одежды, из которых каждая перечисляется отдельно, пока не возложен на него последний знак его первосвященнического достоинства. И когда он стоит там, облеченный в совершенство и великолепие свое, приносит Моисей священный елей помазания, помазывает им Святое-святых, святилище, двор и все, находящееся в них, затем приближается к Аарону" чтобы, пред глазами всего Израиля и сынов его, вылить на него весь рог елее. Не удивительно ли то, что он, в то время, как сыны его стоять около него, все-таки помазывается один? Как естественно показалось бы нам, если бы и они вместе с ним сделались участниками этого святого посвящения; но это не соответствовало бы тогда помазанию грядущего великого Первосвященника. Сообразно с этим, Аарон должен был первый получить помазание. Еще раньше, чем одна капля священного елее упала на сынов его, прежде чем сожжена была огнем медного жертвенника первая жертва или кропилось кровию ее, он стоял освященный, помазанный и посвященный пред ними.

Кто бы не увидел во всем этом ясный, славный прообраз нашего Господа. Он был чистый, святой, "избранный из народа" (Пс.88:21): в Нем, поистине, не было никакого недостатка; Он не нуждался в омовении, как Аарон, чтобы очиститься на Свое служение и дело, и все-таки мы читаем о Нем, что Он со Своими братиями пред глазами всего Израиля вошел в воды Иорданские. И это случилось действительно в минуту, предшествовавшую Его священному помазанию. Иоанн удерживает Его; для него что то неслыханное, что ему предстоит совершить, но Господь хотел во всем уподобиться братиям Своим, также и в открытом исповедании вины и грехов, что было связано с Его крещением. И как верно говорит писатель Годе: "Он исповедывал пред Богом, как Исаия, Даниил и Неемия грехи народа, смирив Себя за него, но, конечно, с тою разницею, что Иисус сказал слово " мы " не с чувством Своего участия в общем грехе, но единственно движимый глубоким сочувствием. Ничто не может быть человечнее этого чувства сопричастности, с которым Иисус сковал в эту минуту узы, связывающие Его с обремененным виною человечеством. Вид этого зрелища вложил в уста Иоанна Крестителя впоследствии его великое слово: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира". Он узнал в Иисусе, в день Его крещения. святого жертвенного Агнца, который, хотя целая пропасть лежала между Ним и грехом, тем не менее добровольно сделал грех всего рода человеческого Своим, посредством добровольной связи Себя с родом грешников". Он вошел в среду их; чтобы предстоять за них пред Богом. И здесь же был Он помазан, среди братьев Своих, "более соучастников Своих", когда Дух Святой сошел и пребыл на Нем. Для Него не нужно было пролития крови, чтобы предварительно примирить Его, ни всесожжения, которое бы сделало Его благоугодным Богу, и никакого украшения, которое бы возлагалось на Него, чтобы Ему возможно было предстать пред Богом; Он был Сам по Себе совершенный и непорочный, и между Ним и Богом ничего разделяющего не было; поэтому Он и мог быть причастным в полной мере Духу Святому. Какое богатое утешение и блаженное наслаждение заключается во всех этих чудных откровениях для души, которая во всей своей немощи и нищете беззаветно положилась на Него: о, только бы она захотела неизменно взирать на Него!

Перейдем, однако, от посвящения первосвященника к посвящению священников. Итак, Аарон был помазан, он стоял уже посвященный Господу, прежде, чем дошла очередь до них. Но посмотрим внимательно, на каких совершенно иных основаниях последовало их помазание. Прежде всего они облекались в те белые льняные одежды, в которых Аарон являлся, как чистый и оправданный пред Богом, и так как на них не возлагалось более никаких одежд, то, судя по ходу действий над первосвященниками, можно было ожидать, что теперь будет возложен на них елей помазания. Но вместо этого, кровь идет на жертвенник Божий и во святилище Его: это должно было предшествовать их помазанию. Первые жертвы, сгоревшие на медном жертвеннике, были, таким образом, за них и должны были быть принесены Иегове в своем полном числе прежде, чем совершилось их помазание. Поистине, это трогательное зрелище, когда мы в духе видим эту священническую семью подходящею к медному жертвеннику, чтобы, возложив руки на голову подведенного им тельца, признать свое единство с этой жертвой за грех, а затем видим, как эта жертва покоряется жребию, который есть смерть, устраняя от них их греховное состояние. Далее то же случается и с овном всесожжения, той жертвой приятного благоухания Иегове; и здесь они простирают руки свои над головой его, и, когда он в пламени возносился к Господу, они не только были помилованы, но делались благоприятными Ему. Снова выступали они вперед, чтобы снова заявить свое единство с жертвой, возлагая еще раз руки свои на жертву посвящения, кровь которой возлагалась на правое ухо, большой палец правой руки и большой палец правой ноги их; по совершении этого, они стояли, как мертвые для греха, освобожденные от его власти. И все далее, все глубже ведут их жертвы благодарности, хлебное приношение и возлияние вместе с опресноками, принесенными в корзине Моисеем, пока вся благодать спасения, в виде этих чудных прообразов, не станет на их счет и не изображается в прообразе полнейшее единство и общение их с Иеговой. Тогда и только тогда, возлюбленные, после того, как отстранена всякая тень разногласия между ними и Богом, явилось место для священного мира и только теперь кропилось оно на них, вместе с кровью, рукою Моисея, как печать их посвящения.

Скажите сами, дорогие братия, какое описание и какое событие может яснее этого, о которым мы только что прочитали, напомнить нам слова Господа, сказанные Им Своим скорбящим ученикам пред исходом Его: "Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам. А если пойду, то пошлю Его к вам" (Иоан.16:7). Не показывает ли это, что наше помазание Духом Святым было совершенно невозможно до возношения Христа на крест? Он должен был раньше взять "грех от среды", совершить очищение, сделать нас благоугодными Богу и явиться со Своей собственной кровию во Святом-святых пред Богом, прежде, чем этот чистый и святой Голубь нашел Себе место здесь на земле, и мы могли сделаться причастниками Ему. "Не придет к вам", - это и до сего дня сохранило силу свою, потому что, как было при первом излиянии Его на земле, и бывает вообще, так бывает и в отношении всякой отдельной души. Он не займет места в твоем и моем сердце, пока мы не возложим каждый за себя наши руки с полным упованием на Христа, как на истинную нашу жертву за грех, жертву повинности, всесожжения, благодарения и жертву мирную, - на Него, как на совершенную жертву нашу, и не признаем себя одно с Ним пред лицом Божиим, как там посвящавшиеся священники Божии. Дух Святой хочет быть и нашей печатью, но что же может Он запечатлеть, когда мы не достигли полного спасения, вечного искупления во Христе и не покоимся на нем? Но лишь только усваиваем мы это спасение, даруется нам и святое помазание, совершенно также, как на сынов Аароновых одновременно возлагались кровь и священный елей помазания.

Заметим же себе это особенно, чтобы всегда, как бы ни была слаба наша вера, видеть себя запечатленными Духом Святым во Христе Иисусе. Знай же, брат мой, если кровь Его на тебе, то настал конец твоему греховному состоянию, и вина твоя снята с тебя; ты сделался благоугодным в Нем, и Он есть мир твой, пища и питие твое; в Нем же умер ты для греха и навеки посвящен Богу. Дух Святой, приведший тебя к этому спасению, запечатлел тебе его. Твое положение теперь - положение священника пред Богом, и ты хорошо делаешь, если постоянно смотришь на себя, как на находящегося в нем, потому что это поистине будет значить брать Господа за слово Его и усваивать себе все Его искупление. И не правда ли, ты сознаешь, что только это может удовлетворить тебя и только это одно соответствует славному делу, совершенному для тебя твоим возлюбленным Господом.

Наконец, заметим предписания, данные Господом о поведении священников после их посвящения. "Сварите"- так было сказано Аарону и сынам его,-"мясо у входа в скинию собрания, и там ешьте его с хлебом, который в корзине посвящения" (Лев. 8:31). Посмотрите на святое занятие, предстоявшее священнической семье после ее посвящения. Им приходилось впредь в священных покоях иметь дело с жертвами, принесенными за них. Подобно тому, как Израиль, посредством крови агнца отделенный от Египтян, питался тем же самым агнцем и ел опресноки, так и посвященные священники во святилище. Та же самая жертва, которая пошла за них на смерть и соделала их благоугодными Богу, обращала затем все дни их в дни святого празднования и во времена драгоценного пирования. И не забудем, что не только священники, но и отец их и глава, Аарон, праздновал вместе с ними за этой трапезой.

О, драгоценная доля искупленных, они имеют право вместе со Христом, своею превознесенною Главою и великим Первосвященником, наслаждаться плодами Его подвига и Его искупления. В то время, как Он - пища и питие души их, центр их мыслей и рассуждений и чудное наслаждение нового человека их, наслаждается Его душа ими, так как они суть плод Его страданий, возмездие за муки Его. Речь Его, когда Он думает о них, такова: "Пленила ты сердце Мое" (П.П.4:9). Он смотрит на них, как на свою "часть", "добычу", которую Он получил, когда душа Его боролась за них и предавалась на смерть; теперь же Он с довольством смотрит на них, теперь сделались они Его радостью (Ис.53:11,12). О, только бы наши сердца были поглощены Им, как Его сердце нами; только бы Он был нашим непрестанным занятием в славном святилище, куда Он ввел нас после нашего посвящения: тогда, воистину, никогда, никогда не окончились бы дни нашего празднования!

Дальнейшее повеление звучало: "У входа скинии собрания будьте день и ночь в продолжении семи дней, и будьте на страже у Господа, чтобы не умереть" (Лев.8:35). Отныне они были исключительно служителями Иеговы, которые должны были повиноваться повелениям Его, но должны были ожидать их перед входом Его, пока Он не отдаст их. И хотя бы проходил день за днем и наступала ночь за ночью, это не была потеря: они стояли, ожидая Его, точно так же на святом служении Ему, как если бы они совершали святейшие действия по повелению Его.

О, если бы мы научились, братия мои, этому чудному ожиданию Господа и никогда не бежали бы раньше, чем мы посланы; о, если бы мы научились всегда стоять перед Ним, чтобы слушать премудрость Его, ожидать повелений у дверей Его, потому что Он Сам называет блаженными поступающих так: "Блажен человек", - так говорят Его уста правды, - "который слушает Меня, бодрствуя каждый день у ворот Моих и стоя на страже у дверей Моих" (Пр.8:34)! Это - священническое служение и вовсе не потеря, стоя на страже, ожидать слова Его и повелений Его, хотя бы вокруг нас совсем стемнело, и лучшие праздничные дни сменились темными и холодными ночами, потому что всегда блаженнее по воле Его в бездействии ожидать Его, нежели совершать по собственной воле великие дела, неугодные Ему. Так в славном священническом положении: все, все должно исходить единственно от Господа; Он должен распределять самое малое, как и самое великое, а мы, как искупленные Ему в цари и священники, должны в тихой отдаче и покорности следовать за Ним.

И сколько времени должны они были пребывать в этом ожидании? Семь дней, было сказано Аарону и сынам его; они не должны были выходить в это время из священных покоев. Семь - число полноты, совершенства, а потому в этом случае семь дней пребывать у входа скинии обозначает пребывать, пребывать и до конца пребывать в жилище Господнем. Да, Его святое посвящение должно покоиться на нас, пока не настанет восьмой день, славная заря вечности; тогда из двора и святилища, где ходят теперь наши ноги, мы войдем, вслед за нашим великим Первосвященником, за завесу, во Святое-святых.

Тогда исчезнет мрак последний,
Тогда откроются глаза,
И прежде мрачный путь пришельца
Осветит лучшая заря.

Тогда мы будем смотреть не через тусклое стекло, не гадательно, увидим не темные тени и небольшой свет из них, но увидим Его, как Он есть, лицом к лицу и - слава Ему - мы будем взирать на Него во веки веков! Аминь.