Глава 1. – Итак, вторая, – звучный голос прокатился по залу,– выбор сделан?

Галина Долгова

Иллюзия выбора. Обман (СИ)

Игрушки высших – 2

Галина Долгова

Иллюзия выбора. Обман

Пролог 1

– Итак, вторая, – звучный голос прокатился по залу,– выбор сделан?

– Да!

– Способ и мир?

– Осознанный переход, мир Геятор.

– Жизненная линия?

– Мимикрия. Изменение обстоятельств.

– Приступайте!

Глава 1

Зима. Холодный слепящий свет льется из окна, разукрашенного инеем. Северный ветер, пробирающийся сквозь неплотно закрытую форточку, больше похож на осязаемый полуночный волчий вой, такой же заунывный и печальный. Невольно поежившись, я отвернулась от окна. Отвратительное. Все плохо. А главная проблема заключалась в том, что именно сегодня моя подруга выходит замуж…за моего парня. А точнее бывшая подруга за бывшего парня.

Винить можно было кого угодно, начиная от слишком строго воспитывающих родителей и предательницы‑подруги, до собственной гордости и мягкосердечности, заставивших просто уйти с их пути, а не бороться, но сути это не меняло. Да, последние полгода меня дружно успокаивали и жалели, отчего становилось только хуже, не давая забыть и идти дальше. Порой я даже ненавидела строго‑сочувственно‑поучающие нотации матери, равнодушно‑ожидаемое высказывания отца и насмешки младшей сестры. А впереди еще целых десять дней в кругу семьи… Впервые я просто ненавидела наступающие новогодние праздники. И ведь не денешься никуда!

– Так и будешь тут, как приведенье болтаться, – буркнула сестра, проходя в комнату и включая свое любимое RnB. Некоторые мелодии мне еще нравились, а вот заывший из динамиков Тимати бесил жутко – ни слуха, ни голоса, ни мелодии, ни слов. Ни фига!

– Ты рано, – я предпочла не отвечать на очередную подколку.

– Все равно все наши на свадьбе, – недовольно буркнула она. Самое интересно, что она бы с удовольствием отправилось на данное торжественное мероприятие, плевав на все мои эмоции по данному поводу, но мать строго настрого запретила. В отличие от меня, сестренка до сих пор проводила все свободное время с моими бывшими друзьями. Мы и раньше не особо ладили, а уж теперь… Очередное упоминание о свадьбе глухой болью отозвалось в груди, и я поспешила выскочить из комнаты. – Да, мама звонила, сказала, что их сегодня пораньше с работы отпустили. Приготовь что‑нибудь.

А вот это плохо. Готова поспорить, что маму никто не отпускал, а она сама отпросилась, чтобы сегодня побыть со мной. Почему‑то матушка была твердо уверена, что именно сегодня я наложу на себя руки… У меня мало достоинств и много недостатков, как говорит мой многоуважаемый отец, но вот суицид я всегда рассматривала только как трусость, а я все же считала себя сильной. Моя единственная, уже бывшая, подруга всегда говорила, что моя сила в обороне. Это так… Я не никогда не была активной, лидером, заводилой, но и сбить с принятого решения тоже мало кому удавалось. Так что, пусть не надеются! Я жила, живу и буду жить!

– Тогда я в магазин, – бросила я, пытаясь как можно дальше отложить очередной сеанс психоанализа. Сестренка лишь что‑то буркнула, поглощенная очередными новостями интернета, и снова ушла в 'астрал'. Похоже, она и сама рада, что я ухожу.

Морозный воздух сразу заставил поежиться и даже на пару минут забыть о мучавших мыслях. Кое‑как добредя до магазина и стараясь не спешить, я окунулась в предновогоднюю суету. Крупный торговый центр был сплошь украшен разноцветными новогодними шарами, 'дождиком', еловыми ветками и санта‑клаусами, в воздухе витал запах хвои, мандаринов и шоколадных конфет, слышался смех и веселая музыка. Здорово! Только здесь я еще острее почувствовала свое одиночество. Собственно мне здесь и делать‑то было нечего. Оглядевшись, я взяла пачку соли, хлеб, коробку конфет и бутылку красного сухого. Постояла еще немного у мерцающей огоньками елки в центральном холле, потом почти час выбирала диск. Не выбрала. Пришлось брать сразу шесть. Ну хоть будет чем в выходные заняться. Раздраженная моим долгим копошением продавщица, облегченно вздохнула и даже выдавила улыбку, заметив количество дисков. Да‑да.

А на улице тем временем уже стемнело, хоть сейчас еще и пяти‑то не было. Ярко сверкали звезды, полная луна была просто невероятно желтой и, казалось, улыбалась, мороз усилился. Осторожно переставляя ноги, я брела по скрипящему снегу, быстро моргая и пытаясь не позволить предательским слезинкам скатиться вниз. Я здорова, жива, мои родные тоже в порядке, а все остальное не важно! Так ведь? да и если говорить честно, то и к парню‑то я большой любви не испытывала. Да, нравился, да больно от предательства и обмана, но это все. А главное, что такой мне и задаром не нужен. Раз врал мне, то и ей будет врать. Как говориться 'предавший однажды, предаст и другой раз'. Не то, чтобы я желала им зла или расставания, но сейчас хотелось бы, чтобы они испытали ту же боль, что и я. Хотя, нет, вру. Вру сама себе. Я желала им расставания. Очень хотелось бы посмотреть в глаза 'подруге' через пару лет, когда он ее бросит, стоя под руку с мужем. Пожалуй, именно тогда я прощу ее.

За этими мыслями я даже не заметила, как почти добрела до дома. Эх… не хочу туда. Ну как они не понимают, что мне будет гораздо лучше, если они помогут мне забыть, а не будут напоминать каждый день. Не выдержав, я остановилась и, развернувшись, побрела к лавочке. Сидеть, конечно же, не буду, а вот сумку поставлю.

Эх…вздохнув полной грудью и устремив взор в высь, я постаралась выбросить все из головы. А красиво, однако! Взлететь бы туда. Меня всегда завораживало движение звезд, их холодное мерцание, непознанные тайны…

– Красиво, – раздавшийся сбоку голос заставил вздрогнуть и резко обернуться. Прямо на лавочке сидел молодой мужчина (и как тихо‑то так подкрался?!) в серебристо‑белой одежде. А, может, и не серебристо‑белой, но он практически сливался с окружающей обстановкой. И вот, что интересно. Лицо казалось затемненным, так что рассмотреть нельзя, а одежда наоборот, высветленной. Словно негатив фотопленки.

– Да, красиво, – осторожно согласилась, подтягивая пакет поближе. Кто его знает?

– А ты чего невеселая такая?

– Нормальная я, – еще один психолог на мою голову выискался.

– Ну‑ну, – кажется, в его голосе послышался смех.– Вот скажи, тебя все в жизни устраивает?

– Вполне, – я взяла пакет в руки, собираясь уходить. Точно, либо псих, либо наркоман.

– Врешь, – припечатал он, да так уверенно, что я даже остановилась. – Ты даже домой идти не хочешь. А знаешь почему? – и он продолжил, не дожидаясь ответа. – А потому что тебе тут не место.

– Отлично, – процедила сквозь зубы. Похоже, я ошиблась, и это какой‑то сектант. Или эмо. Сейчас предложит пойти и спрыгнуть с крыши. Некстати в голову полезла недавно прочитанная книга, как демоны внушали людям желание покончить с собой, а потом забирали их души в ад и пытали.

– И твой сарказм совсем не уместен, – надо же, какие мы слова знаем! – Ты никогда не думала, что твое место в другом мире?

– В Раю что ли?

– Зачем так радикально? Просто… другой мир, не такой скучный и погрязший в быту, как этот. Вот скажи, какие книги ты читаешь?

– А что? – я стояла и не понимала, почему никак не могу уйти от этого непонятного человека.

– А то, что готов поспорить, что ты читаешь исключительно фантастику и сказки. Я ведь прав? Можешь, не отвечать. Ты убегаешь от своей серой реальности туда, где есть магия, верные друзья и опасные враги, где жизнь кипит…

– Ой, вот не надо меня прельщать ослиными ушами!

– Чем?

– Ну, эльфами. Мне хватило Орландо Блума в роли Леголаса, чтобы разочароваться в эльфах, не говоря уже о том актере, который играл роль Владыки Эрлонда, не помню, как звать, и о 'красавице' Галадриэль. Вообще не понимаю, почему как фентезийная книга, обязательно должны быть эти чудики, и главная героиня или герой должны именно среди елок и зарослей камыша найти свою остроухую любовь! Вот тоже мне каноны красоты! Бледные, длинные, плоские, с ослиными ушами и базедовой болезнью.

– Хм… – послышался сдерживаемый смех, – интересное описание. А если мир без эльфов?

– Ну, тогда там будут драконы, которые в просто жить не могут, чтобы по ночам не превращаться в человека и сливаться в экстазе с человеческими самками.

– Мда. Тяжелый случай. Вампиры?

– Красноглазые, бледнокожие комары‑переростки с томным взглядом, тонкой душевной организацией и светобоязнью?

– Оборотни?

– Брутальные блохастые мачо с расстройством психики и хроническими месячными не наружу, а во внутрь?

– А? В смысле?

– В смысле сырое мясо с кровью.

– А… да… То есть, нет! Уф, заболтала. Ладно. А без них? Хотела бы побывать в мире, где есть магия и приключения, но нет выше названных персонажей?

– Знаешь, – я задумчиво посмотрела на луну, – такие миры хороши только для тех, кто владеет этой самой магией или для аристократов. Ведь если есть магия, то науку двигать не обязательно. А я привыкла к комфорту, и совсем не хочу оказаться в подобном месте в роли какой‑нибудь служанки или крестьянки.

– Ну… это от тебя будет зависеть…

– Ой, вот не надо мне эту лапшу вешать! Как же, от меня! Ага, счаз! Вот появлюсь я вся такая красивая в лесу, языка не знаю, обычаев и законов тоже, и прямо там же в поле меня найдет прекрасный принц и замуж предложит. Угу. В лучшем случае меня какая‑нибудь местная бабка‑знахарка пожалеет, и жить мне у нее после этого до конца дней своих, если раньше не сожгут или не прирежут.

– Пессимистка.

– Реалистка.

– Да, тяжело с тобой. Но все же? Хотела бы?

– Не знаю.

– Ну подумай!

– Сказала же, не знаю. И вообще, ты чего ко мне привязался? – я подозрительно на него посмотрела. Какой‑то он подозрительный. Ну его, а то вдруг прирежет, а потом заявит, дескать сама согласилась в другой мир переселиться. И вообще, у меня ноги начали замерзать…

– Ты не ответила.

– А я и не собираюсь! Пока, – развернулась и быстрым шагом направилась домой. Лучше уж нотации родственников, чем добровольное переселение в мир иной стараниями незнакомого психа.

Наверно, этот был все‑таки не мой день. Хотя нет, это был не мой год! То ли я слишком быстро шла, то ли карма у меня такая, то ли этот чудик накаркал, но буквально на ступеньках подъезда я поскользнулась и упала навзничь. Послышался звук бьющегося стекла. Ох… как же больно! Перед глазами замелькали разноцветные точки, как бы сотрясенья мозга вдобавок к ушибленному копчику не получить. Да еще, похоже, я и вино разбила. Проклятье! С трудом, кряхтя как столетняя бабка, я начала вставать. Похоже, у меня ушиб всей меня. Мда, вот она карма в действии! Нельзя желать зла, оно к тебе вернется. Только почему‑то этот закон действует только по отношению к моей ушибленной персоне. Даже слезы на глаза от обиды навернулись. Но вот где справедливость, а? лучшая подруга увела парня, они веселятся, празднуют, а я мало того, что упала, так еще и вино разбила…а сейчас приду, еще нотации матушки выслушивать и подколки сестренки. Не хочу!

Обиженно сопя и смахивая наворачивающиеся слезы, я на четвереньках поползла к пакету. Одно радует, можно поплакать, и все списать на падение. Доползла до пакета, заглянула. Так и есть, вино вдребезги, красная жидкость пропитала пачку соли и окрасила пакет с хлебом. Не вставая, я тут же стала перебирать пакет, нечего битое в дом тащить. Аккуратно вытряхнула содержимое, вытерла об снег пакет с хлебом, мешок и соль, и сгребла в кучку осколки. Несколько минут посидела, размышляя, закопать их или нет, а потом решила оставить, мало ли что, а так дворник приберет.

От раздумий меня отвлек детский смех. Приподняв голову, я увидела приближающуюся стайку детворы, с азартом играющую снежки. На губах против воли появилась улыбка. Хорошо детям, никаких проблем, все просто и понятно… Один из снежков пролетел у меня над головой, за ним последовало еще несколько. Послышался легкий звон, и меня осыпало белыми хлопьями. Засмеялась, обтирая лицо рукой, и уже собралась вставать, когда над головой пролетел ооочень крупный снежок. Хруст, крик, и я, словно в замедленной съемке, поднимаю голову, наблюдая, как вниз падает огромная сосулька, которую никак не хотели сбивать дворники. Врут, когда говорят, что перед глазами проносится жизнь. Ничего подобного. Ничего не проносится. Время застывает и растягивается до бесконечности. А потом со всей скорости обрушивается на тебя. Вместе со смертью.

– Нет! – это мне послышалось или, правда, кто‑то закричал? – Соглашайся. Скажи, да! – и что ему надо? Я ведь уже мертва, так? Так, я знаю, но меня почему‑то еще не отпускает, хотя перед глазами уже темно. – Скажи 'да', – настаивает голос, подозрительно похожий на голос психа.

– Да, – только отвяжись!

– Отлично! – голос облегченно выдыхает, и тьма окутывает. Мыслей нет, эмоций нет, боли тоже нет… Ничего ТАМ нет! – А ты не ТАМ! – смеется голос. Вот же, пристал!

***

Вот уж не думала, что на том свете тоже будет все болеть. Предполагается, вроде как, что при переходе в другой мир тело остается на земле. Однако, это нет. Все тело ныло от навалившейся слабости, веки не поднимались, в голове поселились дятлы и долбили, видимо, пытаясь найти дорогу наружу. Видать, одиноко им там, без мозга‑то…

Попытка пошевелиться привела к новому приступу боли. Сознание снова поплыло, но я закусила губу, пытаясь отогнать мешавшие мурашки. Я так сосредоточилась на собственных ощущениях, что даже пропустила звук приближающихся шагов. Только звук поворачивающейся ручки заставил меня замереть без движения. Ощущение чужих взглядов буквально пригвоздило меня к постели. Застыв, и даже перестав дышать, я прислушивалась к чужому дыханию.

– Ты уверен, что все обошлось? – мужской, холодный и слегка напряженный голос. Жутко хотелось приоткрыть веки и посмотреть на обладателя этой гремучей голосовой смеси.

– Да, Ваше Величество, – ого! так я во дворце? Второй голос был гораздо теплее, хотя, возможно это от волнения. – Думаю, пробуждение произойдет со дня на день.

– Надеюсь. Сам понимаешь, если до завтра изменений не будет, ты последуешь следом.

– Конечно, Ваше Величество, – следом послышалось шуршание и хлопанье дверью. Я еще некоторое время пролежала с закрытыми глазами, и оказалась права. Послышался усталый вздох, и на лоб мне легла прохладная ладонь, а следом меня окутал поток воздуха. Он ласкал, гладил, питал меня. Становилось легче, боль отступала, неся успокаивающее безболье. Я даже не сдержала вздох.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно проговорил неизвестный и через несколько минут покинул комнату.

– Вот и хорошо, – пробормотала я, открывая глаза.

Мой взгляд первым делом встретился со звездным пологом. Приподнявшись, я с удивлением начала осматриваться. Темно‑синяя с фиолетовым отливом стена над изголовьем кровати плавно перетекало в такого же оттенка потолок, были сплошь усыпанное мелкими звездочками и рожком полумесяца над изголовьем кровати, по типу бра. Дальше потолок светлел, приобретая розоватый оттенок зари, а под конец появлялось небесная голубизна и последним переливом становясь абсолютно белым с люстрой в виде золотого шара солнца где‑то посередине. Приближаясь к двери снова появлялась голубизна и легкие белые облачка, постепенно темнее, и по противоположной стене уже снова спускалась ночь. Темно‑сапфировый с легким и зеленоватым блеском ковер сплошь устилал пол, словно мох в лесу. Одна из стен была сплошным окном с небольшой дверью, ведущей на балкон у дальнего края, завешенные воздушной белым тюлем и тяжелыми ламбрекенами такого же оттенка, что и ковер. Резной камин с двумя креслами и стеклянным столиком между ними, деревянная дверь, ведущая скорее всего в ванную и гардероб, пара комодов, пенал, шкаф. Все резное из выбеленного дерева с белым и голубым стеклом, картина с изображением заснеженных гор. В общем, строгая, холодная, мужская комната, но при этом стильная и комфортная. Не могу сказать, что мне нравится такая цветовая гамма, напоминающая то ли зиму, то ли больничную палату, но в общем, жить можно, особенно учитывая цвет постельного белья. Мой любимый. Фиолетовый. Точнее как александрит, переливающийся на свету оттенками от синего и зеленого до красного.

Тут‑то мой взгляд зацепился за хрустальный кувшин, стоящий на небольшом столике у дальней стены. В глазах вспыхнуло адское пламя, а в горле развернулась пустыня сахара. Такого сушняка я еще никогда в жизни не испытывала. Подхватив прикрывавшую меня простыню, я огромными прыжками поскакала к вожделенному предмету. Вцепившись в сосуд, я даже не стала утруждать себя поиском стакана, припав к самому кувшину. Вожделенная влага оросила горло, возрождая к жизни и остужая внутренний пожар. Хорошо‑то как! Часть воды пролилась на грудь, но мне было все равно.

Живем! Я улыбнулась, чувствуя себя просто прекрасно. Не удержавшись, я подбежала к окну, приоткрыв шторку. Черт, что ж идти‑то так не удобно. Я поправила сбившуюся между ног простыню, и выглянула в окошко. Офигеть!!! Это единственное слово, которое подходило для того, что я видела.

С высоты птичьего полета, и никак не ниже, я смотрела на раскинувшийся внизу город. Цветные черепицы невысоких домов, от одно– до трехэтажных, зеленые островки деревьев, каменные мостовые, маленькие точки людей. А на равном расстоянии три невероятных дворца, устремленных шпилями и башнями в небесную высь – зеленоватый, голубой и красный, с яркими флагами в тон. Они словно по периметру ограждали город, а ровно посереди между ними был еще один то ли замок, то ли дворец с четырьмя башнями и разноцветными флагами на шпилях – зеленый, синий, красный и белый. Удивительно, и очень красиво. Захотелось выйти на балкон, но, думаю, в простыне это будет слишком экстравагантно.

Пожалуй, надо одеться, а то разгуливать в нигляже все‑таки не дело. Такс… и где у нас тут гардероб? Я развернулась спиной к окну и…замерла. В мою пустую, да и наверное и дурную, голову пришла довольно простая мысль. Где я?!!! Это уж явно никак не планета Земля. Твою мать!!! Резко повернувшись, я распахнула окно. Идиотка, башенки красивые увидела, да? Да у нас такого и быть не может. А следом за этим откровением пришли воспоминания: зима, ночь, разговор с психом, падение, красные капли на снегу, падение сосульки… Я что, умерла? Меня убило сосулькой за две недели до нового года, в день свадьбы друзей‑предателей. Как?! Почему?! За что?! Следующие две минуты сам собой лился поток богатого и могучего, и я ничего не могла с собой поделать, а потом пошел откат. Устало опустившись прямо на пол, я закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании. Вдох‑выдох, вдох‑выдох… Все‑таки псих меня угробил. И что я ему сделала?

– Ваше Высочество, слава богам, вы очнулись! – знакомый голос вырвал меня из пучины раздумий. Прямо передо мной стоял мужчина лет сорока с пепельными волосами до плеч, стянутыми в хвостик, и прозрачными голубыми глазами, в серебристо‑белой одежде, состоявшей из кафтана с брюками и легкой накидки, расшитыми жемчугом. Довольно приятный на вид, если не считать затравленного выраженья лица и залегших теней под глазами. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – промычала я, вставая. – А почему ты называешь меня Ваше Высочество? – в глазах мужчины отразился дикий коктейль из страха и недоверия.

– Кааккк пппочему? Ваше Высочество, вы что, ничего не помните? Вы наследный принц королевства Ксеории и Единого Дома Воздуха Меории Скайнер орд Триард.

– Что?! Ппппринц?! – голос меня подвел, рука сама собой опустилась ниже и нащупала то, чего там быть не должно. Во всяком случае, последние двадцать три года я искренне была уверена, что женской анатомией в том месте ничего подобного не предусмотрено. Наверно, со стороны это смотрелось не совсем, хм…, скажем, прилично, но сейчас я была в таком шоке, что это меня заботило мало. Раненной рысью заметалась по комнате в поисках зеркала. Словно поняв, что мне надо, мужик приоткрыл ту самую дверь, кивнув внутрь. Там действительно оказалось огромное зеркало в полный человеческий рост. Я замерла перед отражающей поверхностью, боясь поднять взгляд. Медленно, осторожно подняла лицо, набрала в грудь воздуха и распахнула глаза. Да твою же… На меня смотрел МУЖЧИНА!!! Молодой, симпатичный, пепельный блондин с волнистыми волосами по плечи, чуть более темными бровями и ресницами и серо‑стальными глазами с тонким серебристым ободком вокруг зрачка, полными красиво очерченными губами, холеным аристократическим, но слегка надменным лицом. Рука сама собой отпустила зажатую в кулаке ткань, открывая взгляду все остальное. Стройное, подтянутое тело, с развитыми, но не особо заметными мускулами и небольшой светлой дорожки идущей от пупка вниз. На щеках вспыхнул румянец, когда взгляд спустился ниже. А он, то есть теперь уже я, довольно ничего. Не сказать, чтобы я в живую видела данную часть мужского тела, но телевизор и журналы сделали свое дело. Мда… Хоть в одном повезло. Я красавчик. С этой счастливой мыслью мое сознание, стыдливо прикрываясь темной простынею, покинуло меня, пообещав писать письма.

Глава 2

Второй раз приходить в себя было гораздо легче. Никаких отрицательных эмоций, если не считать того, что, похоже, я сошла с ума. Ничем иным объяснить все случившееся я не могла. Скорее всего, та сосулька что‑то повредила в моей многострадальной головушке, вот и мерещиться весь этот бред.

– Ваше Высочество, я знаю, что вы уже очнулись,– раздался голос. У! знает он! Я приоткрыла глаза, уже зная, что увижу. Тот самый мужик с задумчивым и настороженным видом следил за каждым моим движением. – Вы как себя чувствуете?

– Если это такой завуалированный вопрос, а не послышалось ли тебе, то спешу тебя обрадовать – нет! – отрезала я.

– Эх, а я‑то надеялся… – пробормотал мужчина.

– Ну, извини, ничем помочь не могу. Кстати, а ты кто?

– Я Альтон рид Фаэн, придворный лекарь королевской семьи Дома Воздуха, и будущий труп.

– Почему? – я с удивлением взглянула в лицо мужчины.

– А потому, что вместо того, чтобы спасти наследника, я притянул в его тело чью‑то душу! А за это меня по головке не погладят! Боги, что же делать? – лекарь схватился за голову и закачался из стороны в сторону. Мне даже жалко его стало.

– А варианты? – осторожно поинтересовалась я. Как бы там не было, но умирать второй раз абсолютно не хотелось. И потом, я с удивлением поняла, что и возвращаться‑то в принципе не хочется. Только бы еще тело свое обратно вернуть, а то как‑то мне не комфортно… но проблемы нужно решать по мере их поступления, а пока более насущные.

– Ну… – протянул мужчина, задумчиво разглядывая жемчужную вышивку на рукаве, – первый вариант, пойти и признаться во всем королю.

– И его действия? – подозрительно уточнила я.

– Точно сказать, конечно, не могу, но скорее всего я случайно упаду с лошади, а вы так и очнетесь после покушения.

– Не пойдет. Еще?

– Второй вариант, это в тихую умертвить вас, а потом еще раз попытаться призвать душу принца Скайнера. Возможно, получиться.

– Что‑то мне этот вариант тоже не нравится, – поежилась я, представив, что на этот раз умру окончательно. Откуда‑то была такая странная уверенность.

– Да мне тоже. Слишком мала вероятность вернуть душу именно принца, – кивнул мужик, а мне резко захотелось его треснуть чем‑нибудь.

– Ну и что делать?

– Я вижу только один выход, – поднял на меня голубые глаза доктор Лектор.

– И какой? – уже подозревая его ответ, я все‑таки решилась на уточнение.

– Вы займете место принца.

– Что?

– А что? Это единственный выход для нас обоих. Если это вскроется, король самолично отправит нас на встречу с душой принца Скайнера.

– Окстись, блаженный! По‑твоему, никто не заметит подмены? Да вообще ничего не знаю ни про твоего принца, ни про твой дом, ни даже про твой мир! Слава Богу, я хоть язык каким‑то чудом понимаю…

– Остаточная память тела, – важно кивнул мужчина, – это хорошо.

– Блеск! Ты что, остального не слышал?

– Почему же, слышал, – кажется, мужик всерьез определился в преподчтительной версии, – спишем на временную потерю памяти. Такое возможно.

– Есть еще кое‑что.

– Что? – на меня с легким любопытством взглянули голубые глазки этого маньяка.

– А то, что я женщина. Я не смогу вести себя, как мужчина.

– И что?

– Ты не понял? Я ЖЕНЩИНА!!!

– Что?! – незнакомый голос от дверей заставил вздрогнуть и резко обернуться. В проеме стоял молодой парень лет двадцати пяти, не старше, кого‑то мне сильно напоминая…ага, точно, собственное новое отражение.

– Принц Ветриар… – лекарь побледнел еще сильнее, если это возможно, и вжался в кресло. Парень захлопнул дверь и резко вошел в комнату, остановившись прямо напротив меня, вглядываясь в глаза. – Ваше Высочество, вы все не так поняли.. – забормотал из обивки Альтон.

– Заткнись, – отрезал принц, даже не взглянув в его сторону, – похоже братец, у тебя совсем крыша поехала. Пора бы отцу понять, что ты не годишься для наследования, и я думаю, он со мной согласится. Ведь так? Молчишь? Правильно, кстати, Анардия будет прекрасной следующей королевой, а? – и он замолчал, выжидая реакцию. А я что? Про эту на 'А' я вообще первый раз слышу, чего бы мне возмущаться, а про наследование… так я еще с образом не сжилась. – Проклятье! – прошипел парень, так и не дождавшись от меня ничего вразумительного. – Так это правда, – и он рухнул на мою постель. Теперь в комнате находилось две статуи – сидячая и лежачая. – И кто ты? – он с тоской посмотрел на меня.

– Я девушка, мне двадцать три года, я из другого мира, и, похоже, я вчера там умерла.

– Как?

– Сосулька по голове стукнула, – буркнула я, не понимая, такой радости блондина. – Ты чего веселишься‑то?

– А чего грустить? Братец был жуткой сволочью и высокомерным засранцем, которого я терпеть не мог, так что его, скажем так, 'отсутствию' я даже рад, тело осталось живо, а значит, мне бояться нечего, все покушения будут по‑прежнему организовываться на тебя, наследовать ты теперь не сможешь, что тоже большой плюс, да и ввиду того, что ты сама девушка, то перестанешь отбивать у меня девиц. Ну как? Одни плюсы! – и он подмигнул, а я от неожиданности даже села. Ни фига себе, родственнички! Мда…

– Ваше Высочество, – раздался голос из кресла, – так вы не расскажите ничего королю?

– Нет, – парень счастливо улыбнулся, – более того, я помогу. Зачем еще нужны братья, правда? – и он так искренне и счастливо рассмеялся, что я не выдержала и треснула его подушкой.

– Прекрати ржать!

– А почему нет? Когда еще такой повод будет? Да и интересно, как ты всех своих поклонниц отшивать будешь. Хотел бы я посмотреть на лица этих стерв… – и парень мечтательно прикрыл глаза.

– Поклонниц? – и что это у меня так голос дрожит.

– Ага. Ты же наследный принц, да и сердцеед редкий.

– Твою же…

– Ага! – еще шире залыбился он. – Я так понимаю, ты в прошлом мужчин предпочитала? Ой, не могу, наследный принц после ранения пойдет по мальчикам!

– Заткнись, извращенец, – зарычала я, все‑таки треснув того подушкой от всей своей широкой души. А потом пошел откат. Упав рядом с кроватью, я заревела от силы всей женской обиженной души. Только я могла в такое вляпаться! Да, наверно, со стороны это смотрелось довольно чудно: сидит взрослый мужик и ревет, потирая кулаками глаза.

– Эй, ты чего? – рядом появились глаза 'братца'. – Слушай, ну извини, не плачь. Я больше не буду смеяться, правда…

– Я хочу обратно… в свое тело…– я заревела еще сильнее, – я хочу семью… хочу снова быть женщиной… не хочу быть мужиком‑извращенцем…

– Мы обязательно что‑нибудь придумаем, – серьезно заглянул мне в глаза парень. – Кстати, а как тебя зовут?

– София.

– Красиво. Ладно, иди, умойся, а то негоже наследному принцу выглядеть, как зареванная барышня, – и он помог подняться и подтолкнул в сторону ванной.

Неловко ковыляя и путаясь в ногах и в том, что мне раньше не мешалось, я еле добрела до спасительного уединения. Как я могу сыграть принца, если я даже ходить в этом теле не могу? Нет, могу, конечно, но только пока не задумываюсь об этом. Остаточная память тела… а стоит вспомнить, что я женщина, так сразу начинаются проблемы! И это не говоря уже обо всем остальном. Тяжело вздохнув, я мрачно смотрела в нелепое отражение. Мое выражение лица и зареванные глаза казались искусственной и нелепой маской на этой холеной и высокомерной роже.

По возвращении, я застала блондина и доктора в позах, которые, видимо, должны были убедить в их серьезной мозговой деятельности. Угу, так я и поверила.

– Значит, так, – ткнул в меня пальцем блондин, – отец придет проведать тебя завтра, а потому ты должен до утра выучить хотя бы основные моменты. Понял?

– Вообще‑то, поняла!

– Нет, – издевательски протянул он, – понял. Запомни, у нас только одна сестра, и это не ты. Кстати, ее Сонэя зовут. Стерва та еще, собственно, как и все наши. А папаню Аэран. Мы все дети от разных матерей. Твою звали Радена, мать Сонэи – Мирая, а мою – Урана, и они все умерли от несчастных случаев, так что наш папочка в очередной раз вдовец.

– Ужас какой, – меня передернуло, – это он их что ли?

– А кто знает? – парень беспечно пожал плечами.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что, я ее не помню. Они все умирали до нашего пятилетнего возраста.

– Мдяя…

– Угу, да ничего, ты привыкнешь. Вы с отцом, кстати, очень похожи, и не только внешне. Он у нас сердцеед, интриган и бездушная высокомерная скотина, так что запоминай основы своего поведения.

– Слушай, но он ведь все равно почувствует разницу?

– Да, а поэтому мы скажем, что ты частично потерял память. Или лучше полностью? – он повернулся к молчащему целителю.

– Я думаю, лучше полностью, – спустя минуту отозвался он, – скажем, что осталась только память тела, но, со временем, память постепенно может восстановиться…

– Да, пожалуй, ты прав. Но учить тебя все равно надо.

– Как банально, – губы сами собой скривились в усмешке. – Может, что‑нибудь новенькое придумаем?

– Обязательно. Например, сделаем тебе настоящую амнезию, чтоб не задавала глупых вопросов!

– Поняла, – буркнула я, не найдя достойного ответа. – Ветриар, а что вообще произошло? В смысле, что с твоим братом? Его убили, да? – задала я мучавший меня вопрос. Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, а потом бросил лекарю.

– Оставь нас, – и, дождавшись, когда тот уйдем, продолжил, – у нас не принято об этом говорить, хоть и все знают, и слухи ходят один лучше другого, но тебе это необходимо. Но для начала придется прослушать краткий курс истории и географии.

Все началось, примерно, три‑пять тысяч лет назад, когда в результате магической войны был убит последний дракон. Эти удивительные существа обитали на юге и практически владели миром. Они были разумны, но жестоки и коварны, порабощая все остальные расы и делая из самых талантливых рабов. Естественно, что долго это продолжаться не могло, и закончилось военными действиями. Объединенная армия людей уничтожила весь оплот драконов. Но напоследок они успели сотворить какое‑то страшное заклятие, в результате которого их земли превратились в мертвые. Расползающееся болото отвоевывало себе все больше и больше. Но это было не последним прощальным подарком этих тварей. Они умудрились запечатать магию. Только те, кто владел ей на момент гибели последнего зверя, сохранил ее и смог передать потомкам. Сама понимаешь, что при такой ситуации за магами началась охота, и многие погибли. В результате оставшиеся в живых, объединились, и появилось четыре дома – дом огня, дом воды, дом воздуха и дом земли, создав свои собственные государства. Четыре магических дома с противоположными стихиями начали борьбу за власть, и это продолжалось около шести столетий. В то время как часть из уцелевших магов, в большинстве из тех, кто в одной семье повелевал разными стихиями, скрылись в пустующие земли. Это все бы продолжалось неизвестно сколько, если бы не обнаружилось, что болота отвоевывают себе все больше и больше места. Тогда было решено заключить перемирие, дабы сдержать их натиск. Но маги всегда большие прагматики, и они решили 'что это они будут отдуваться за всех? Ведь болота угрожают не только им'. Решено было, что все людские государства будут платить домам за их работу. Но опять же возник вопрос, как это сделать? И тогда решили создать единое государство, с общей территорией, той самой, где первоначально скрылись не пожелавшие присоединиться ни к какому дому. После долгих совещание вынесли итоговое решение. Срединная территория – Меория – стала центром всех четырех государств, правят которой отныне все четыре дома по три месяца: зима – время дома воздуха, весна – дома земли, лето – дома огня и осень – дома воды.

Все рожденные на наших территориях сразу привязываются к определенному дому и территории. Иерархия строжайшая, но в зависимости от сил можно повышаться и понижаться. У каждого дома свой цвет. Наш – белый, допускается серебро, металлик, бледно голубой, бледно розовый и бледно золотистый. Что еще? А главное. Все жители объеденного королевства стихий Меории обязаны носить браслеты, которые одеваются сразу при рождении. Простой обод без камней – низшее сословие, бездомные, бродяги, каторжники, а дальше в зависимости от вставленного камня в браслет можно догадаться о происхождении. Лично у нас, как у королевской семьи, бриллианты. Но камни тоже только белых оттенков. Я тебе потом принесу таблицу. А вот уровень сил определяется по приставке к имени. Это я тебе тоже дам.

– Так, это все понятно, но причем здесь смерть принца?

– А вот это самое интересное, – усмехнулся парень. – Все началось около пяти лет назад. В королевстве стихий, как ты понимаешь, власть наследуется, и не просто наследуется, а прямыми потомками. А знаешь, почему никто за столько лет не даже не попытался захватить власть? А потому, что абсолютная власть над стихией проявляется в управлении кристаллом стихии. Это уникальная вещь, и сейчас никто не знает, откуда они появились, но в этих кристаллах заключена сама первооснова стихии, и подчиняется этот кристалл только королям. В чужих руках кристалл просто бездушный кусок камня. Мы живем долго, но даже намека не сохранилось откуда они появились, и почему именно тех стихийников признали первыми правителями. И вот, четыре года назад в доме Земли кто‑то попытался похитить кристалл. Вор был убит при попытке кражи, но как оказалось, это был простой человек, даже не стихийник, работающий уборщиком конюшен. И как он смог попасть в охраняемый замок и открыть тайник с кристаллом, никто не знал. Официально инцидент замяли, но сама понимаешь, что человека просто подставили, а истинный виновник так и не был найден. А уже через полтора года было совершено нападение на Дом Огня. Король и Королева были убиты, а тайник, где должен был быть кристалл открыт. Правда, и в этом случае преступникам не повезло. В тот день кристалл забрал наследник, чтобы поработать. Что тогда началось! Розыск убийц, экстренная коронация… Новый король обвинил практически все остальные дома в заговоре. Чуть ли не до военных действий дошло! Еле‑еле его успокоили. Вроде бы все затихло, когда практически через год погибает король дома Воды. И опять все по новой. Кстати, там его тоже у тайника с кристаллом обнаружили, но это так, по неофициальной версии. И вот теперь ты. К сожалению, попытка оказалась неудачно…

– К сожалению?! – я аж поперхнулась.

– Конечно, – он совершенно серьезно кивнул. – Сама подумай. Попытка убить короля проваливается с треском. Убийца убит на месте, опять же простой человек, король не пострадал, а наследник лишь ранен, но уже через пару дней пришел в себя. И притом, что другие покушения были успешны. Что это, как не попытка отвести подозрения?

– Мда… а зачем это нужно? И кому?

– Да кто ж его знает? Может, кто‑то из стихийников, может, люди стараются, а, может, маньяк‑одиночка.

– Час от часу не легче… А как меня будем обратно в мое тело возвращать? – я снова задала я насущный вопрос.

– Я же сказал, как найдем способ, так сразу! А сейчас есть вещи по насущнее, – он как‑то замер, неприятно‑внимательно глядя на меня, что мне захотелось поежиться. А потом, словно встряхнулся, и продолжил уже нормальным деловым тоном. – Читать, писать, я, так понимаю, ты не умеешь? Колдовать тоже. Этикет, историю и все остальное тоже не знаешь… Проклятье! – он развернулся и выскочил за дверь. Спустя несколько минут, в комнате появился бледный доктор, и, посмотрев на меня несчастными глазами, пробормотал.

– Принц ушел за книгами. Мы с вами будем всю ночь заниматься.

– Отлично! – в сердцах бросила я, рухнув на кровать.

Глава 3

Ночь прошла… продуктивно! Влив в меня пять чашек какой‑то гадости, от которой глаза полезли на лоб, доктор занялся моим образованием. Сам принц, просидев с нами до полуночи, смылся спать, а меня продолжили мучить алфавитом, этикетом и подделкой подписей. Кратковременная потеря памяти, конечно, вещь хорошая, но она на то и кратковременная, чтобы потом все вспомнить. А вспомнить придется, ведь мое новое тело ранили отравленным кинжалом, а не по голове настучали. А память просто 'затуманена антидотами'. Вот такая официальная версия.

Один большой плюс, который, я оценила практически сразу, так это остаточная память тела. Подпись принца получилась почти сразу, подчерк тоже. Походка, жесты, интонации – все в плюсе. Рука сама тянулась поправить волосы или слегка склонить голову, но вот одновременно с рефлексами принца проявились и мои собственные. Оказывается, я раньше и не замечала, что прикусываю губу, когда нервничаю, или щурю глаза. Зато даже алфавит и чтение шло на удивительно легко, это, как будто, вспоминаешь уже забытое, а не учишь новое. Трудно, но не сравнить с изучением впервые. Хотя, может, тут и принц чем‑то помог, пошаманив надо мной. Но все равно к пяти утра я жутко устала, и даже очередная порция зелья не спасала от раздирающей зевоты. Под конец я потребовала законный отдых, заявив, что за сегодня я все равно все не выучу.

– Буди! – требовательный холодный голос вырвал меня из приятной дремоты. Вот ведь… нелюди! Только заснула! И доктор этот еще на заднем плане бормочет что‑то. – Мне плевать! Даю тебе минуту, чтобы мой наследник открыл глаза! Минута пошла!

Ого! Кажется, сам король пожаловал! Вот это у меня папаша! И назвал он меня не 'сын', а 'наследник', что тоже, кстати, характеризует. Жесткий мужик. И холодный. Голосом можно и Сахару заморозить.

– Принц Скайнер, – осторожно потряс меня за плечо лекарь, – здесь ваш отец. Принц…

Доводить доктора до сердечного приступа я не стала, открыв глаза. И тут же захотела закрыть их снова. Прямо в упор на меня смотрели холодные льдисто‑голубые глаза в обрамление темно‑русых ресниц. Серебристые волосы обрамляли красивое, но надменное лицо, до жути напоминающее мое нынешнее. Красивый, умный, холодный и жестокий. Вот, пожалуй, и вся характеристика. Дорогой наряд только подчеркивал запредельную и недосягаемую высоту положения этого создания.

– Доброе утро, – еле выдавила из себя.

– Как вы себя чувствуете, принц, – сразу напомнил мне лекарь. А то без тебя забыла!

– Нормально. Только голова немного болит, – я решила сразу указать, что мне еще лечиться и лечиться.

– Это ничего, скоро пройдет, – ответил лекарь, но не мне, а королю.

– Оставь нас! – четкий приказ. Да‑да, я бы тоже сразу выбежала, если б могла. Пару минут король просто внимательно рассматривал меня, смотря в глаза, и молчал.

– Я рад, что ты выжил, – наконец выдавил он. – И теперь бы хотел бы узнать, что там произошло!

– Где?

– Где тебя ранило! Не прикидывайся идиотом! Говори! – и он пребольно схватил меня за волосы, задирая голову.

– Не помню… – прохрипела я.

– Что?!

– Я, правда, ничего не помню. Все, как в тумане. Я вообще мало чего помню, даже тебя и то, смутно. Доктор сказал, что это пройдет… побочное действие яда и антидотов…

– Врешь… – прошипел этот змей. О, точно! Вот кого он мне напоминает. Змей и есть!

– Нет!

– Отец! – резкий выкрик от двери заставил 'папочку' выпустить мои многострадальные волосы. В дверях, легко улыбаясь, привалился к стене Ветриар. Поза была расслабленной, а вот настороженность в глазах выдавала. – Что, раз враги не смогли, решил сам придушить наследничка?

– Ты что здесь делаешь?

– Да вот, в гости зашел.

– И это зачем же? Не помню, чтоб вы раньше ладили?

– Так и он не помнит, – усмехнулся парень, – поэтому и решил, так сказать, попытаться заново.

– И какой тебе от этого прок? – скептически посмотрел на него Змей.

– А почему и нет? Сейчас от него живого пользы больше, да и надоело враждовать попусту.

– Ну‑ну… – скептически хмыкнул папаша, и повернулся ко мне. – Значит, не помнишь… А кто я, знаешь?

– Да… кажется, да.

– И?

– Король Аэнер, мой отец.

– Еще что?

– А это мой брат, принц Ветриар, – кивнула на парня. – Пока больше ничего. Увижу, кое‑что вспоминаю…

– Понятно… – задумчиво протянул король. – Позови целителя.

Дрожащий доктор следующие полчаса описывал, что это такая удивительная реакция на яд и его противоядие, что мне безумно повезло, что вообще дурачком не стала, что память вернется со временем, возможно, и т.д. король мрачнел с каждым словом все больше и больше, но предпочитал молчать. Под конец пламенной речи он объявил, что мной займутся сам доктор и Ветриар, раз уж вызвался добровольцем, что через неделю я должна вспомнить все, что знал принц до покушения, и что через две недели состоится бал в честь такого радостного события, как спасение наследника. С этим напутствием он оставил нас в одиночестве, и мы наконец‑то вздохнули свободно.

– Уф, пока пронесло, – выразил общую мысль Ветриар.

– Угу, как бы нас потом по‑настоящему не пронесло, – буркнула я, вспоминая взгляд змея. – И что теперь?

– А теперь у нас есть неделя, чтобы выдрессировать тебя до уровня братца. А потом неделя до бала, чтобы вывести тебя в свет и потренировать.

Как‑то мне не очень понравилось звучание фраз 'выдрессировать' и 'вывести'. Навевало мысли о собаке, а такое сравнение не самое приятное. Но головой я понимала всю безысходность ситуации и необходимость приспособиться к ней.

– Конкретней можно?

– Можно, – принц откинулся на спинку кресла и стал серьезнее. – Перво‑наперво, необходимо тебя обезопасить, поэтому магические и боевые тренировки буду проводить я сам, доктор займется всем остальным, все равно он приставлен к тебе круглосуточно, а заодно будет проверять всю еду на яды. Что еще? Ах да, принесу тебе всю информацию о придворных. Тайной разведкой у нас руководит отец, но ты, как наследник, получаешь копию всех донесений, поэтому принесу все, что найду из кабинета, а ты тут поищешь.

– Вряд ли ты просто так найдешь секретные донесения, – у меня возникли сомнения. Ну не дурак же был принц, чтоб разбрасывать такие бумаги у всех на виду.

– А у тебя есть другие идеи? – вспыхнул парень.

– Зайди к отцу. Ему же выгодно, чтоб наследник глупостей не наделал, а заодно и тебя поднатаскает, на всякий случай, – пожала плечами. Откуда что взялось? Спокойствие, с которым я высказала это предложения, я даже сама от себя не ожидала.

– Хм… может, и схожу… – принц переглянулся с доктором.

– Что еще?

– Ну, думаю, запретить пока тебя посещать. Пару дней пробудешь, не выходя из комнаты, а потом пройдемся по дворцу и парку. Зайдем в конюшню. В город пока выходить не будем. А еще необходимо потренировать твои жесты и привычные выражения. Ну что, начнем?

– Нет, – я твердо покачала головой. – Меня вчера убило, потом переместило в новый мир, причем в тело мужика, которого кто‑то тоже прибил, затем меня промучили изучением всего за одну ночь, когда обычно на это уходит пару лет, я не спала, устала и дезориентирована. Мне нужно отдохнуть и подумать. У нас есть неделя, и четыре часа ничего не изменят. Так что, господа, прошу на выход.

С отстраненным удивлением я наблюдала, как они, молча, встают и уходят. Что ж, принц не дурак, знает, когда надо отступить. Закрылась дверь, и я, запрокинув голову, закрыла глаза. В висках нещадно стучало, не давая сосредоточиться.

Итак, что мы имеем? А мы имеем мы следующее. Вчера в родном мире меня убило, и для всех близких я умерла. Я прислушалась к себе. Странно, но я ничего не чувствовала по этому поводу, кроме глухой досады, что не успела ткнуть носом бывших друзей в свое счастье. Нет, какая часть меня жалела о боли, что испытают мама и папа, может, даже сестра, но это все. Я не хотела вернуться обратно, или если только затем, чтоб сказать, что со мной все в порядке, единственное, что я хотела – так это вернуть свое тело. Тот чудик был прав, я никогда не чувствовала себя там на своем месте, зачитываясь фантастикой. Но это не значило, что я хотела попасть в другой мир, да еще в такую ситуацию. Кроме того, даже вернув свое тело, у меня были серьезные сомнения, что мне найдется место в этом мире. Кто я такая? Обычная девушка без способностей в мире средневековья. Что может быть хуже? Без связей, без семьи, денег, перестарок по здешним меркам. Да и внешность у меня средняя, так что колонны поклонников тоже не ожидается. Так что меня ждет? Мало веселого. Я ведь по образованию учитель истории, домашний ребенок, к сельскому и ручному труду не приучена. Да я даже готовить толком не умею! Жила‑то всю жизнь с родителями. Проклятье! Головная боль вспыхнула с новой силой. В голове снова возник вопрос. Если я все‑таки умерла там, то как же мое тело? Получается его не вернуть? А, может, я не умерла… там? Робкая надежда на нормальную жизнь. Тогда вместе с телом я могу вернуться в свой мир? Не то, чтобы я считала жизнь на Земле счастливой, но там был шанс выжить и прожить нормально… быть с семьей… влюбиться и выйти замуж… завести детей… По щеке сама собой скатилась слеза, заставляя сердце сжаться от тоски и безнадежности.

Стоп! Решай проблемы по мере их поступления! На повестке дня – выжить! Эх, не было бы это тело телом мужика, я вполне бы смогла смириться. А что? Принцесса, магичка, умница и красавица – чем не мечта? Видимо, чтоб мне жизнь медом не казалась, меня и впихнули в мужское тело, чтоб был стимул шевелиться. А ведь это действительно так! вспышка в голове озарила сознание. Все дело в том чудике, это ведь он перенес меня. Только вот зачем? Может, я должна спасти этот мир? На этой мысли меня накрыл истерический смех. Ага, точно, кроме меня спасать его некому!

Теперь я принц Скайнер. И, чувствую, быть мне им еще долго. Если, конечно, никто не узнает про обман, тогда меня просто убьют. А вот Ветриар помогать мне не будет. Это я поняла сегодня точно. Пока, во всяком случае. То, что он сказал, как бы, в шутку, было правдой. Ему было выгодно выживание принца Скайнера. Более того, скорее всего он попытается сделать из меня наживку. В принципе, я могла его понять. Кто я ему? Никто! Он знать меня не знает, его брата убили. Это словно надеть чужую одежду, но ведь от этого другим не станешь? А он принц, ему нужно думать о стране, об оставшихся в живых отце и сестре. Ведь, когда все закончится, ему править…

С губ сами собой сорвались ругательства. Как же я об этом не подумала. Со стоном голова упала на грудь. Когда все закончится… Дура я дура… Когда все закончится меня убьют. Престол мне не нужен, да и Ветриар такого не допустит. Если не сам, так папашке расскажет… Не глуп он, чтобы оставлять на свободе того, кто столько знает. Если не найдет способ отправить меня обратно, то точно убьют. А до этого помогать он мне не будет… теперь мне надо решить, что делать. Бежать, чтобы самой найти способ вернуть тело, или остаться…

Наверно, я все таки уснула, потому как чуть не подскочила, услышав чей‑то тихий шепот. Приоткрыв глаза, я едва не выдала себя. Прямо перед кроватью стояла девушка. И как только она сюда попала? Я внимательно пригляделась сквозь прищуренные ресницы. Мда… самооценка у меня и так была не особо, а при взгляде на незнакомку и вообще. Что можно сказать, девица была красива, даже очень. Длинные серебристые волосы, темно‑синие почти сапфировые глаза, четко очерченные розовые губы, гладкая светлая кожа, и куча блестящих побрякушек. Нет, не побрякушек, конечно, исключительно бриллианты, но их было так много, что только побрякушками и назвать можно. Красивая, но на лице вся та же маска высокомерия и холодного пренебрежения.

Она задумчиво разглядывала спящее тело, слегка наклонив голову, и что‑то напряженно обдумывала.

– Похоже, что и, правда, серьезно ранен, – прошептала красавица. Эх, еще бы знать кто это и что ей нужно.

– Мм… – я слегка застонала, словно в бреду, и девушка тут же напряженно замерла. – Кто здесь?

– Это я, брат, – сладкий голос и приклеенная на губах улыбка.

Брат, значит? Получается, это 'моя' сестренка? Что же, вот и познакомилась со всей семьей. А красивая семейка, как на подбор. Вот почему так? одним и власть, и деньги, и красота, а другим ничего. Подавив вздох, я 'окончательно проснулась', мельком отметив, что за окном уже вечер.

– Сонэя? – голос получился слегка с хрипотцой, но в данной ситуации то, что надо.

– Да, брат, это я. Вот, узнала, что ты в себя пришел, так сразу решила проведать. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Опасность миновала, – я старательно взвешивала каждое слово.

– Что сказал лекарь?

– Сказал, что через неделю‑две смогу вставать.

– Это хорошая новость, брат, – на губах девушки расцвела улыбка. – Я очень рада. А…отец заходил? – что‑то скользнуло в ее голосе, но я не поняла.

– Да.

– И? – теперь отчетливо слышалось нетерпение.

– Сказал, что через две недели будет бал.

– О! – она неопределенно вздохнула, отведя взгляд. – Отец прав. Твое спасение необходимо отметить. Ведь это же кошмар какой, нападение на правящий дом… Такие слухи ходят… Никто точно не знает, что там произошло, да и выживших еще ни разу не было. Только ты… Как тебе удалось? – и ее сапфировый взгляд буквально впился в меня. А я судорожно думала, что ответить. Доверия к этой девице у меня не было, следовательно, сказать правду я не могу. А вот что ответить не знаю. Можно ли ей говорить про амнезию? Или лучше не стоит… Дилемма!

– Сонэя?! – резкий голос Ветриара от дверей заставил вздрогнуть девушку, а меня облегченно вздохнуть. Как же он вовремя!

– Ветриар, – девушка поморщилась. Похоже, они не ладят, – что ты здесь делаешь?

– А ты? Что‑то я не припомню особой любви между вами.

– А я вообще не припомню, чтоб вы дольше пяти минут общались! – отрезала девушка. Вот у них весело, однако. Я с удовольствием и интересом наблюдала за перепалкой.

– И, тем не менее, что ты здесь делаешь? Отец запретил докучать Скайнеру.

– Докучать? Это я‑то докучать! Да как ты смеешь?!

– Смею! Приказ короля!

– А тебя он, значит, не касается?

– Меня – нет! – отрезал принц.

– Меня тоже, я не посторонняя!

– Отец указал всего лишь двух человек, допущенных к наследнику, и тебя среди них нет.

– А кто второй?

– Думаю, тебя это не должно особо волновать. Через две недели брат окончательно поправится, и сможешь наверстать упущенное время в общение. Вытерпишь две недели? Двадцать лет не общались, и еще две недели выдежишь. А теперь тебе пора.

– Скайнер… – она умоляюще взглянула на меня.

– Прости. Приказ отца.

Не сказать, чтоб я, действительно, сожалела, но надо же сделать вид. Обиженно поджав губы, девушка фыркнула и покинула комнату, хорошенько стукнув дверью.

– Уф! – мы выдохнули с Ветриаром одновременно.

– Что она хотела? – повернулся ко мне принц.

– Беспокоилась о моем здоровье, – фыркнула я. – Но, по сути, пыталась узнать, почему я выжила.

– Выжил, – автоматически поправил меня парень.

– Выжил, – покорно кивнула я. Все правильно, надо следить за речью, только вот мужчиной я себя все равно не ощущала. – А раньше как Сонэя со Скайнером ладили?

– Да никак, – махнул рукой парень, усаживаясь в кресло. – Скайнер Сонэю почти не замечал, считая ее амбициозной и недалекой, вспоминая только, когда хотел каким‑то образом использовать. Соперницей тоже не считал. Вроде как, в восемнадцать лет Сонэя попыталась отравить его. Точно никто не знает, и я тоже, – сразу пояснил он, – мне было полтора года. Насколько я знаю, после этого случая отец объявил Сонэи, что королевой ей не стать. Либо Скайнер, либо я.

– А у вас королева править не может?

– Может, конечно, только отец считает, что женщине на престоле не место, поэтому свою волю Сонэи он уже давно объявил. Ее в лучшем случае выдаст замуж за какого‑нибудь принца. А у Скайнера на нее что‑то было, поэтому она ему всегда улыбалась и слушалась. Только вот ненавидела. Собственно, мы все друг друга терпеть не могли. Так что не доверяй ей.

– Ясно.

– София, – внезапно позвал Ветриар меня настоящим именем, заставив напрячься. Просто так он бы не стал, значит, разговор предстоит серьезный.

– Да?

– Я хотел спросить… ты просила время подумать, и я все понимаю, поэтому сейчас и спрашиваю твое мнение… именно сейчас скажи мне, какое приняла решение?

– Хорошо. Ты прав, подумала и приняла решение, но прежде, чем отвечу, хочу знать ответ на свои вопросы.

– Задавай.

– Скажи… есть ли способ отправить меня домой? Есть ли вероятность вернуть мое собственное тело, если меня действительно там убило? Можно ли вернуть меня в свое тело и в свой мир, желательно в свое время?

– Ты задаешь сложные вопросы, София… Но я отвечу тебе правду. Я не знаю. Вероятность есть. Если и не нашими магами, то есть и другие маги и создания, есть еще те, кто перенес тебя сюда… так что, вероятность есть, но обнадеживать тебя не буду.

– Хорошо. Если ты не сможешь меня вернуть в свое тело, и я останусь принцем Скайнером, что ты будешь делать?

– В смысле?

– Не делай вид, что не понял. Престол, Ветриар? Что будет со мной, когда опасность перестанет угрожать или придется занимать престол?

– А ты хочешь его занять?

– Я – нет, но меня интересует, что будешь делать ты!

– Ты права, я думал об этом. Если ты откажешься от престола, то у меня не будет к тебе претензий.

– Но за это время я многое узнаю.

– Дашь клятву, – легко пожал он плечами, и я поняла, что он не договаривает.

– А тело?

– Ну… возможно, мы сможем дать тебе женское тело.

– То есть… сначала я в теле Скайнера, а потом в чьем‑то чужом теле, так? И я останусь жива? Ты клянешься, что не предпримешь попыток убить меня?

– Да. Но сейчас ты должна будешь нам помочь.

– Поддержать обман?

– Да, обман. Мы все всегда всем врем – это наша жизнь. Но твой обман спасет кроме твой жизни, еще сотни других.

– И если я сейчас откажусь, ты меня убьешь?

– Да.

– Ну, хоть, честно.

– Твой выбор?

– А он есть?

– Нет. Хотя, есть. Жить обманом или умереть честной.

– Сложный выбор, – усмехнулась я, да какой тут выбор? – мой выбор – обман.

– Я так и думал.

– Только, – остановила я его, – надеюсь, мой выбор не означает, что он дает тебе право обмануть меня.

– Нет. Твой обман – это наш общий шанс. Я клянусь, что не убью тебя и никого не подговорю на это, верну тебе женское тело. Если ты поможешь мне, не будешь претендовать на престол и поклянешься не выдавать то, что узнаешь.

– Хорошо, – я задумчиво кивнула, подбирая слова и стараясь не упустить ничего. – Если принц Ветриар сдержит слово, вернет мне женское тело мое, никогда и никакими способами не будет желать и способствовать моей смерти или ухудшению моего физического, эмоционального или психологического состояния, или проводить иные действия без моего согласия, способные ухудшить мое положение, то я ради него и его народа согласна на обман, отказаться от престола и по мере сил помочь ему. Есть ли способ скрепить клятву? – я заглянула в глаза принца.

– Есть. Я принесу все необходимое для обряда, – он замолчал, а потом нехотя произнес, – знаешь, а ты очень умна. Жаль, что ты не моя сестра, думаю, мы бы поладили, – и с этими словами он вышел, оставив меня с открытым ртом.

Глава 4

Ветриар вернулся буквально через полчаса, притащив с собой необычного вида кристалл. Размером в небольшой кочан капусты, о казался матовым до тех пор, пока рука принца не коснулась его. В тот же миг он вспыхнул ослепительным белым светом, на секунду даже ослепив меня.

– Докоснись, – потребовал Ветриар.

Пожав плечами, я дотронулась до гладкой поверхности. Вспышка и одновременно с ней разлившееся по телу тепло и бурлящая энергия. Что‑то подобное я ощущала в детстве, когда просыпаешься утром в лучах солнца и понимаешь, что сегодня первый день летних каникул. Губы сами собой растянулись в улыбке.

– Слава Небу! – раздался облегченный вздох Ветриара, вырвав из укутавшей меня неги.

– Ты это о чем? – вмиг посерьезнев, подозрительно покосилась на парня.

– Королевский кристалл признал тебя! – а вот это очень интересно! Я продолжала выжидательно смотреть на парня. – Даже представить не могу. Чтобы мы делали, если б это не произошло.

– Что ж, тогда проблемой меньше, так? – и, дождавшись его кивка, продолжила. – Значит, теперь ты будешь учить меня управлять им? А что он может?

– Не так быстро, – усмехнулся он. – Прежде чем дать тебе в руки кристалл, надо вообще научиться владеть магией. У нас кристаллы позволяется брать и работать только после совершеннолетия и при условии сдачи экзаменов по магии. Это тебе не игрушка! А вот что он делает… Ну, во‑первых, по нему определяют принадлежность к королевской крови, коронуют на престол, благословляют брак, проверяют супруга на пригодность к правлению. Во‑вторых, он скрепляет клятвы и договоры. В‑третьих, именно он позволяет управлять королевским наследием. В‑четвертых, кристалл усиливает свою кровную стихию и позволяет объединять несколько стихий в одну энергию. А еще именно кристаллы позволяют или помогают, как тебе будет угодно, сдерживать распространение мертвых земель. И управлять им могут только короли… Вот как‑то так…

– Ветриар, а королевское наследие – это что?

– А это, как раз, то, с помощью чего ты тут очутилось. Зеркало. У каждого королевского дома оно обладает своими специфическими свойствами. Наше, например, называется "Зеркало Возврата". Оно может вернуть потерянное. Будь то душа или магические силы, а, может, какой‑то важный предмет, но для этого он должен хоть раз коснуться поверхности зеркала. То есть все, что было потеряно. Ритуал очень сложный и проводить его может только король, королева и наследник, при условии, что их признал кристалл.

– А у других какие зеркала?

– В доме огня "Зеркало Истины", воды – "Зеркало Перехода", земли – "Зеркало исцеления". Про особенности не спрашивай. Это приравневается к королевской тайне, но об основных свойствах можно догадаться.

– Понятно…

Мы замолчали. Очень интересно и необычно тут у них. Я лениво рассуждала, все время чувствуя ускользающую нить. Что‑то было, но вот что? Я на секунду зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, пока не поймала ее. Вот оно!

– Ветриар, – позвала я, внимательно вглядываясь в лицо парня, – ты сказал, что кристалл может скреплять клятвы, так? Я хочу, чтоб мы дали друг другу клятвы на кристалле.

– Что?!– Ветриар в шоке смотрел на меня. Возможно, я бы отступила, если бы вот прямо сейчас, по его реакции, не поняла, что это именно то, что мне нужно, пусть даже та хрупкая ниточка дружбы грозится разорваться.

– А что такого? Ты и так дал мне уже клятву. Ты же не собираешься меня обманывать? Ведь так?

– Так, – почти прошипел принц.

– Тогда в чем проблема? – я как можно легкомысленнее пожала плечами. – Для тебя это ничего не изменит, а я буду чувствовать себя увереннее.

– Значит, моему слову ты не веришь?

– Почему же? Верю. Верю, что сейчас ты дал мне ее совершенно искреннее. Но так будет надежнее, – я твердо встретила холодный взгляд парня. Да, где‑то внутри мне было жутко неловко. И, наверное, будь это все в обычной жизни, я бы уже забрала свои слова и сто раз извинилась бы, но… но сейчас внутри появилась твердость. Это не игра. Я здесь чужая, была, есть и буду. У меня нет защиты. Практически нет надежды вернуться. Что будет, когда я перестану быть нужна? Стоит ли моя жизнь минутной слабости? В голове всплыл старый бородатый анекдот. Как там говорилось? Два часа позора, и ты на даче? Вот‑вот… Пять минут перебороть свою совесть и стеснительность, и моя жизнь станет на порядок безопаснее. Хотя, ощущение рушащейся дружбы было отвратительным и выжигало. Я чувствовала себя предательницей, но иначе поступить просто не могла.

– Хорошо,– мрачно кивнул Ветриар, – как хочешь.

– Да, я так хочу.

Мы встали напротив друг друга, протянув над кристаллом руки, повторяя именно те слова, что сказали некоторое время назад. Камень засиял, окутывая наши руки светом, становясь все ярче и ярче, пока один луч не отделился и не впился в наши запястья. Как только сияние потухло, я тут перевернула руку и заметила, как на коже бледнеет и постепенно исчезает изображение кристалла.

– Спасибо, – проговорила я, как только знак полностью исчез. Все‑таки чувствовала я себя не очень комфортно, особенно теперь, когда я своего добилась. – Пойми, Ветриар, я, действительно, тебе доверяю и очень ценю все, что ты делаешь. Но дело даже не в тебе, а в том, что может возникнуть такая ситуация, когда ты просто не сможешь поступить иначе, чем принести меня в жертву. Возможно, ты даже искренне будешь хотеть мне помочь, но твой отец, например, узнает и прикажет от меня избавиться. Что тогда? А так мы будем оба защищены.

– Я понимаю, – кивнул Ветриар, – но это все равно обидно.

Он так смешно поджал губы, что я не выдержала, и неожиданно, даже для себя самой, крепко обняла его. На секунду он замер, а потом его руки обняли меня в ответ. Вот и правильно. Так мы и стояли несколько минут, пока он не кашлянул и смущенно отстранился.

– Ладно, хватит. Давай заниматься

Я лишь улыбнулась.

***

Кто бы мне раньше сказал, что играть мужчину так сложно. В кино часто показывают, как меняются телами, и как героини или герои, быстро приспосабливаются к новому телу. В действительности все не так, когда перестаешь себя контролировать, тело начинает двигаться в привычном режиме, на автопилоте, как у нас говорят. Но стоит только вспомнить, что ты женщина, так тут же приходят нажитые за годы опыт. И вот тут начинается самое смешное – падения, несуразные жесты, неподходящая мимика. Я уж не говорю о привычке "вилять бедрами" или выставлять грудь, а уж когда я привычным жестом откинула в