Три мальчика

И вот чей-то голос рассказывает о парне из Уэльса. О том, как мы постоянно сталкивались и как нам все не удавалось познакомиться — пока в один ветреный и дождливый день нас не занесло на романтические развалины замка.

— И мы буквально упали друг другу в объятия! — заканчиваю я.

Что не так уж далеко от правды.

Я говорю, что его зовут Дэн. Им сразу же надо знать, сколько ему лет.

— Ну, Надин, он, конечно, помладше твоего Лайама, — мнусь я.

Что тоже, в сущности, правда.

— Нет, ну сколько? — не унимается Магда.

— Ему… пятнадцать, — говорю я.

Будет. Через каких-то три года…

— А внешне он как? Ничего? Как одевается? — Магде надо знать все.

Я решаю окончательно махнуть на правду рукой.

— Очень симпатичный. Блондин. У него чудесные волосы, слегка вьются на концах, чуть взлохмачены. И карие глаза, тёмные как омуты. Когда он смотрит на тебя, просто дух захватывает… Мечта, а не парень. Одевается как? Обычно, ничего такого сверх. Джинсы и свитер — мы же были на природе. Все так глупо вышло, мы встретились прямо перед отъездом, но когда начали говорить, показалось, что знаем друг друга всю жизнь, представляете?

— Целовались? — деловито спрашивает Надин.

— У нас никак не выходило остаться наедине, — как назло, все время рядом были родители. Однажды нам удалось улизнуть и выбраться на пикник, но едва Дэн наклонился ко мне, откуда ни возьмись выпрыгнул Моголь и начал нас дразнить. Так и не отвязались. Обидно до слез!

— О чем это ты так увлечённо рассказываешь, Элеонора?

О-хо-хо, миссис Хендерсон, уже в спортивном костюме, трусит на стадион.

Я утыкаюсь лицом в плечо, щеки розовеют, только бы сдержать смешок.

— О своём парне! — говорит Магда.

— Подумать только! О чем же вам ещё говорить? — вздыхает миссис Хендерсон. — Все мысли об одном. Тысячи образованных целеустремлённых женщин целый век боролись за то, чтобы вам было позволено учиться, а вы вместо этого сидите и грезите о мальчиках.

— Вам виднее, миссис Хендерсон, — произносит Магда. И напрасно.

— Ну-ка, закругляйтесь и марш на урок. Кажется, вы так увлеклись, что не расслышали звонка пять минут назад. Завтра останетесь после занятий!

Мы мчимся в класс. И снова выслушиваем нагоняй, теперь от учительницы литературы. Жаль: литература мне нравится. У меня к ней хоть какие-то способности, больше ни к чему — не считая рисования. Но сегодня миссис Мэдли не настроена давать нам спуску и в конце концов рассаживает по разным углам. Я оказываюсь на первой парте.

В этом году мы проходим «Ромео и Джульетту». Все считают, скука смертная. А мне Шекспир где-то даже нравится. Мне нравится, как он нанизывает слова, хотя их смысл подчас трудно уловить. В начале, конечно, все течёт довольно вяло, надо пролистнуть несколько страниц и открыть первый монолог Джульетты. Там и начинается чудо. Джульетте всего тринадцать, почти четырнадцать. Она, как и я, можно сказать, девятиклассница. И пока выходит, что матушка и кормилица спешат выдать её замуж.

Я сижу и мечтаю, каково было во времена Джульетты — в тринадцать лет уже замужем. Довольно неплохо — если ты богат: все взносы за итальянский особняк выплачены, сотни слуг наводят блеск на средневековые платья от Версаче и приносят пиццу прямо на брачное ложе…

Миссис Мэдли рявкает над ухом так, что я подпрыгиваю.

— Ты не только опоздала на десять минут, Элеонора Аллард, ты и сейчас витаешь в облаках! В чем дело?

— Она влюбилась, миссис Мэдли, — говорит Магда. Никак не научится держать рот на замке.

Миссис Мэдли издаёт протяжный стон, класс покатывается со смеху.

Похоже, я снова влипла. Глаза отчаянно шарят по раскрытой странице. Подворачивается верхняя строчка, я встаю и громко читаю:

— Тону под тяжким бременем любви…

Миссис Мэдли больше не сердится. И слегка улыбается.

— Смотри не утони, Элеонора. Советую посмотреть, что станется с нашими звёздными возлюбленными в конце пьесы. Все, все, девочки, угомонитесь, давайте вернёмся к Шекспиру.

Я решаю, лучше и мне вернуться к Шекспиру — и не успеваю додумать, что сказать после школы Магде и Надин.

Последний урок — алгебра, в ней я ничего не смыслю, не стоит и пытаться. Я грызу ноготь и обдумываю своё безнадёжное положение. Когда я была маленькая, все время сосала палец. И теперь, когда страшно нервничаю, беру в рот кончик пальца и сразу успокаиваюсь. Как-то я думала перейти на сигареты — ну, не в классе, конечно, — но Магда принесла пачку, я закурила, голова закружилась, подступила тошнота — и не успела я прикурить вторую, решила, что все, с меня хватит курения до конца жизни.

Надо придумать, что рассказывать про Дэна. Я тону в его светлых волосах и темно-карих глазах… Только это уже не Дэн, а блондин, которого я встретила по пути в школу. Я понятия не имею, кто он и как его зовут. Я просто наделила Дэна его внешностью, когда Магда и Надин стали приставать с расспросами. Не могла же я сказать им, каков настоящий Дэн, они бы меня обхохотали.

Бог мой, зачем я только раскрыла свой болтливый рот? Я будто фея-крёстная взмахиваю над маленьким Дэном-Дуремаром волшебной палочкой, превращая его в блондина моей мечты.

Магда и Надин мне поверили. Я и сама себе почти поверила. Я постоянно что-нибудь выдумываю. С раннего детства. С тех пор, как умерла мама…

От страха и одиночества я начала убеждать себя, что она не умерла, загадывала глупости — если продержусь без туалета до вечера, если не сомкну глаз до утра, она возьмёт и войдёт в мою спальню, и окажется, что произошла ошибка, что умерла не моя мама, а чья-то чужая. Иногда, когда я лежала в постели и боролась со сном, мне действительно чудилось, что она вошла в комнату и склонилась над кроватью, чтобы меня обнять. Казалось, я даже вдыхала запах её лёгких нежных духов.

Я выросла и бросила загадывать, но так и не заставила себя поверить, что мамы больше нет. Она не могла меня оставить. Я мысленно говорила с ней и слышала в голове её голос. «Элли, смотри по сторонам, переходя дорогу. Элли, доешь обед». По вечерам мы шептались, как подружки, а потом она говорила: «Ночки-дочки», а я тихо сопела: «Ночушки-ночнушки». Так продолжалось ещё долго после того, как папа женился на Анне. Она тоже возилась со мной, но это было не то. Когда-то я ненавидела Анну за то, что она не мама. Теперь я повзрослела и знаю, что она ни в чём не виновата. Она не такая уж плохая. И все же она не мама.

Что сказала бы мама? Но вот в чём загвоздка: я все ещё слышу в голове мамин голос, однако для неё я по-прежнему ребёнок. Воображаемая мама не понимает, что я выросла. Достаточно выросла, чтобы гулять с мальчиками. Но мальчика у меня нет, а подруги этого не знают.

— Придётся рассказать им правду, — явственно слышу я твёрдый голос мамы.

Она произносит слова так чётко и громко, что я оборачиваюсь — неужели я одна её слышу?

Знаю, мама права. Я начинаю обдумывать, как преподнести правду. Я скажу, что решила подшутить, посмотреть, поверят они мне или нет. Скажу, что действительно встретила в Уэльсе мальчика по имени Дэн, и сознаюсь, какой он на самом деле. И расскажу им о потрясающем блондине, с которым столкнулась по пути в школу. Я даже нарисую карикатуру — Дэн из Уэльса, рядом я с волшебной палочкой в руке превращаю его в Дэна моей мечты. Они посмеются. Может, надо мной, а не над моим рассказом. Ну и что, они привыкли, что я немного со странностями. И не перестанут со мной дружить, даже если решат, что на этот раз я превзошла саму себя.

Я сознаюсь им по пути к автобусу. Покончу с ложью, и все вернётся на свои места. Только у Надин парень есть. Лайам. Хотя… а вдруг она тоже его выдумала? В детстве мы чего только не воображали. У Надин очень богатая фантазия, потому-то мы и нашли друг друга. Пускай только попробует сказать, что все придумала! Я ей этого так не спущу.

Но когда уроки заканчиваются и мы выходим за ворота школы, Магда выпытывает у меня про Дэна, я уже готова сказать правду, в горле пересохло, я нервничаю и чувствую себя очень глупо — Надин тормозит и столбенеет.

— Надин?

Мы ничего не понимаем. Она снова краснеет. Никак не могу привыкнуть, что снежно-белая кожа Надин бывает нежно-розовой, как у лосося.

— Что с тобой, Надин? — спрашиваю я.

Магда соображает быстрее меня. Она перехватывает взгляд Надин.

— Ух ты! — восклицает она. — Это и есть Лайам?

Надин сглатывает:

— Ну! Что же делать? Он увидит меня в школьной форме!

— Ты сказала, он знает, что ты школьница.

— Но я в ней ужасно выгляжу! Нет, ни за что ему не покажусь! — Надин прячется за меня и приседает. — Элли, начинай пятиться назад к школе, только не поворачивайся! — шипит она.

— Надин, не сходи с ума, — говорит Магда. — Кстати, так и так уже поздно.

— С чего ты взяла? — шелестит Надин, не решаясь выглянуть из-за моей спины.

— Потому что он машет в нашу сторону как сумасшедший. И явно не мне. А жаль. Ты насчёт него права, — говорит Магда.

Лайам потрясающий. Высокий, темноволосый, кареглазый и очень стильный. Узкая чёрная футболка, чёрные джинсы. Парень с другой планеты. Как блондин моей мечты. Только он не вымышленный. Он настоящий, и он машет Надин.

Она мелкими шажками выходит из-за моей спины, порозовевшая и хорошенькая. Будто преобразилась. Я едва её узнаю. Она машет в ответ, неловко, одними пальцами, прижав локти к телу. И бежит ему навстречу.

— Поверить не могу, — мурлычет Магда. — Какой аппетитный, так бы и съела. И что он в ней нашёл?

— Магда! Не будь стервой, — укоризненно говорю я — но она лишь повторяет вслух мои мысли.

Мне кажется, всю жизнь мы с Надин шли наперегонки к этому событию, победа была близка — но тут она каким-то чудом вырвалась вперёд и оставила меня далеко позади.

— Давай, Элли, надо поздороваться, — говорит Магда.

— Не надо. Зачем нам влезать?

— Затем, — говорит Магда и настойчиво подталкивает меня вперёд. Проводит ладонью по волосам, взбивая причёску, и расстёгивает верхнюю пуговицу форменной блузки.

— Надин, постой! — кричит она и вихляет к ним через всю площадку.

Я в растерянности: идти за ней или нет? И начинаю неуверенно приближаться, то и дело замирая, будто играю в «Море волнуется». Надин примостилась на стене рядом с Лайамом. Магда стоит перед ними, опираясь рукой о бедро, и трещит без умолку. Но Лайам её будто не замечает. Надин молчит и смотрит вниз из-под распущенных волос.

— А вот и моя вторая подруга, Элли, — шепчет она.

Что с её голосом? Слабый дрожащий шелест.

— Привет, — неловко говорю я.

Лайам вежливо кивает и теряет ко мне всякий интерес.

— А тебе идёт форма, — оборачивается он к Надин.

— Скажешь тоже, — отпирается та. — А зачем ты пришёл?

— Занятия кончились пораньше, я и решил прийти — не засеку ли тебя среди маленьких пигалиц. Ну что, двинем? Пройдёмся, поболтаем.

— Хорошо, — говорит Надин, перекидывая ноги через стену.

Лайам вздёргивает брови вверх и глупо ухмыляется.

— Чао, Надин. Счастливо, Лайам, — прощается Магда.

Надин машет рукой, Лайам не удостаивает её ответом.

— Отлично, — произносит Магда, глядя им вслед. — Слышала, а? Мы с тобой для него пигалицы.

— Она с ним сама на себя не похожа, — бормочу я.

— Ну, допустим, он не сама любезность, — продолжает Магда. — Надеюсь, Надин знает, что творит. Он чересчур взрослый.

— Не нравится он мне, — говорю я.

— И мне тоже. Хотя — кто знает, кто знает, выбери он меня… — смеётся Магда.

В этом вся Магда. Может, иногда она и бывает настоящей стервой, зато не скрывает этого.

— Ладно, Элли. Идём, я прогуляюсь с тобой до автобуса.

Магда берет меня под руку. На остановке столпились мальчишки из школы Андерсона. Обе школы носят имя Андерсона, но расположены они на противоположных сторонах дороги, одна для мальчиков, вторая для девочек. Школы-близнецы, не допускающие смешения полов. Только большинство мальчишек отчаянно несносны. Колотят друг друга портфелями, вопят и лягаются, как маленькие зверьки. Глупы до безобразия. Впрочем, девятиклассники немногим лучше. Кошмарны, все вместе и каждый по отдельности. Десятиклассники и одиннадцатиклассники тоже не блистают умом. Хотя есть пара ребят ничего себе.

Один из этих «ничего себе» стоит сейчас на остановке. Грег Кто-то-там. Он вполне симпатичный, если бы не одна мелочь: у него рыжие волосы, он их ненавидит и щедро мажет гелем, чтобы они казались темнее. Как с таким обниматься? Проведёшь рукой по волосам — будто искупаешься в холодном жиру. Фу.

Магда никогда его не замечала, но тут направляется к нему упругой походкой.

— Привет, Грег. Как дела? Как каникулы? За лето совсем отвыкаешь учиться. Не поверишь, сколько нам задали! Вот, попробуй поднять сумку, тяжеленная — сил нет. — Она всучает сумку Грегу. Он часто-часто моргает и чуть не падает. И не под тяжестью сумки — под натиском Магды. Раньше она его и словом не удостаивала.

Лицо Грега пламенеет почти как его волосы. У него страшно глупый вид. Магда смотрит на рыжего десятиклассника с обожанием, будто он Киану Ривз или Брэд Питт. Она вздыхает и разминает руки, словно перетрудилась. Блузка натягивается. Пуговицы вот-вот оторвутся. Грег сияет как красный сигнал светофора.

Рядом хихикает группа восьмиклашек. Они пихаются и отпускают неприличные шуточки. Магда качает головой. И едко сообщает, что кому-то следовало бы развивать не мышцы, а мозги. И снова оборачивается к Грегу. Её голубые глаза лучатся как маяки.

— Грег, как у тебя с алгеброй? Я ничего в ней не смыслю.

Кто бы говорил. Это я не умею складывать без калькулятора. И у Надин дела идут не лучше. Домашнюю работу за нас троих всегда делает Магда, но теперь она прикидывается, будто у неё сахарная вата вместо мозгов.

— Вроде неплохо, — отвечает Грег. — Тебе что-нибудь объяснить?

— Ой, даже не знаю, с чего начать, — придуривается Магда. — Смотри, автобус идёт. А я не еду, ждала за компанию с подругой. Грег, ты знаешь «Макдоналдс» у супермаркета?

— Конечно.

— Давай встретимся там? В районе половины восьмого? Я захвачу учебник по алгебре, посмотрим, удастся ли тебе запихнуть что-нибудь в мою голову, идёт?

— Идёт, — отвечает Грег. — В половине восьмого. Буду ждать.

— Ну вот и славно, — говорит Магда, забирает у него сумку и дарит взамен ослепительную улыбку. Поворачивается ко мне — и подмигивает.

Вот и Магда подцепила парня. И пяти минут не прошло.

Грег забирается в автобус и машет ей рукой. Я надеюсь, он подсядет ко мне, я ведь подруга Магды, но он проходит мимо и садится с другими десятиклассниками, которые его уже ждут. Он взахлёб о чём-то им рассказывает — наверняка хвастается, что у него свидание с шикарной девчонкой.

Я остаюсь одна. Не знаю, что и делать. Ну вот. Так я и не сказала правду. Но я не виновата, просто времени не было. У Надин есть парень. И у Магды теперь тоже есть, раз — и готово. Почему я не могу уболтать себе приятеля, как она?

Я безнадёжно обвожу взглядом автобус. Через проход сидят двое недоумков-десятиклассников и увлечённо обсуждают научную фантастику. Они и сами будто с Луны свалились, но мне всё равно, я достигла пика отчаяния.

Я обнажаю зубы в широкой улыбке. Они отшатываются, будто я собралась их покусать. Я сжимаю губы и забиваюсь к окну. Бесполезно. Я не такая, как Магда.

Господи, как же мне все вокруг осточертело. Никогда у меня не будет парня. Никто в целом мире не сможет меня полюбить.

Но тут я ошибаюсь. Дома меня ждёт письмо.