Беда строгой экономии Европы

Пол Кругман

Выход из кризиса есть!

Пол Кругман

Выход из кризиса есть!

Безработным, которые заслуживают лучшего

Предисловие к первому изданию Что же теперь делать?

Эта книга об экономической депрессии, охватившей Соединенные Штаты Америки и многие другие страны, – депрессии, которая продолжается уже несколько лет и не имеет каких‑либо признаков скорого окончания. Нет нужды говорить об огромном количестве опубликованных и готовящихся к выходу изданий, посвященных финансовому кризису 2008 года, положившему начало нынешней депрессии, однако я убежден в том, что моя книга отличается от большинства других, поскольку отвечает на иной вопрос. Подавляющая часть массива литературы о нашей экономической катастрофе спрашивает: «Как это случилось?» – а я говорю: «Что же теперь делать?»

Эти два вопроса связаны между собой, что совершенно очевидно, но ни в коем случае не идентичны. Одно дело – знать причины заболеваний сердца, и совсем другое – уметь их лечить. То же самое относится к экономическому кризису. В данный момент нас больше всего должно интересовать лечение. Очередная научная работа или редакционная статья – а я прочитал их очень много – о мерах по предотвращению финансового кризиса в будущем вызывают у меня некоторое раздражение. Да, это важная проблема, но, поскольку нам еще предстоит восстанавливаться после кризиса, не должна ли такого рода реабилитация стать нашей первоочередной задачей?

Дело в том, что мы пока живем в тени экономической катастрофы, четыре года назад обрушившейся и на Старый Свет, и на Новый. Валовой внутренний продукт, обычно повышающийся на пару процентов в год, едва достиг докризисного уровня даже в странах, где относительно быстро восстанавливаются темпы роста, а в нескольких европейских государствах он упал в десятки раз. Тем временем по обе стороны Атлантики безработица остается на таком уровне, который до кризиса считался немыслимым.

По моему мнению, самый разумный взгляд на продолжающийся экономический кризис – признать факт депрессии. Конечно, это не Великая депрессия, по крайней мере для большинства наших современников, хотя стоит поинтересоваться мнением жителей Греции, Ирландии и даже Испании – там безработица поднялась до 23 %, а среди молодежи до 50 %. Тем не менее по существу мы имеем дело с тем же типом ситуации, который описывал Джон Мейнард Кейнс в 30‑х годах ХХ века: экономика пребывает в состоянии хронически пониженной активности в течение длительного времени, не проявляя заметных тенденций ни к оздоровлению, ни к окончательному краху.

Безусловно, такое положение дел неприемлемо. Некоторые экономисты и государственные деятели, похоже, довольны тем, что избежали этого самого окончательного краха, но на самом деле эта хронически пониженная активность выражается в первую очередь в безработице, что наносит людям огромный ущерб, причем со временем он усиливается.

Значит, очень важно принять меры для реального, полного восстановления экономики. И еще кое‑что: мы знаем, или, по крайней мере, должны знать, как это сделать. Несмотря на все различия в деталях, обусловленных экономическими, технологическими и социальными изменениями, которые произошли за 75 лет, переживаемые нами беды очень похожи на те, что происходили в 30‑х годах прошлого столетия, а нам известно, что тогда делали высокопоставленные политики, – анализ Кейнса и других экономистов подсказывает, как надо реагировать на трудности сегодня.

К сожалению, мы не используем знания, которыми обладаем, поскольку слишком многие люди, облеченные властью, – политики, государственные чиновники, а также более многочисленный класс говорящих и пишущих, формирующих общественное мнение, – по разным причинам предпочли забыть уроки истории и выводы нескольких поколений экономистов и заменить давшиеся большим трудом познания идеологически и политически удобными предубеждениями. Более того, среди тех, кого мы с сарказмом называем «большие дяди» [1], принято полностью отбрасывать главный постулат Кейнса, сказавшего, что экономить следует во время бума, а не спада. Сейчас правительства должны тратить больше, а не меньше, пока частный сектор снова не будет готов тянуть экономику вперед, однако возобладала политика строгой экономии, разрушающая рынок труда.

Таким образом, я в своей книге пытаюсь противостоять общепринятой, но деструктивной точке зрения и обосновать стимулирующую, создающую новые рабочие места политику, которой надо руководствоваться. Для этого нужны факты, поэтому в книге есть диаграммы и графики, но я надеюсь, что моя работа не будет воспринята как узкоспециальная и недоступная для людей, профессии которых не связаны с изучением экономики. В сущности, я попытаюсь действовать через головы «больших дядь», ведущих нас, не важно, по каким причинам, по неверной дороге, с огромными потерями для экономики и общества в целом, и апеллирую к мнению тех, из кого состоит это самое общество, в надежде подтолкнуть их к правильным действиям.

Возможно – всего лишь возможно, – ко времени выхода книги в свет наша экономика уже будет стремительно двигаться к настоящему восстановлению, и необходимость в моем призыве отпадет. Я искренне на это надеюсь, но глубоко сомневаюсь, что сие произойдет. По всем имеющимся признакам без смены политического курса экономика еще долго будет оставаться слабой. Моя цель – при помощи широкой общественности оказать давление на политиков, чтобы сменить нынешний курс и покончить с экономическим спадом.

Предисловие ко второму изданию

[2]

Я закончил свою книгу «Выход из кризиса есть!» в феврале 2012 года на фоне абсолютной неопределенности: что будет происходить в ближайшее время. Кто победит на выборах президента США в ноябре? Продолжит ли кризис терзать Европу? И сможет ли основная мысль книги сохранить актуальность вопреки результатам?

Некоторые из этих неопределенностей в настоящее время устранены. На выборах демократы одержали – хоть и не полную – победу: они оставили Барака Обаму в Белом доме и увеличили свое преимущество в сенате, но республиканцы сохранили большинство в палате представителей. Финансовые рынки в Европе несколько успокоились, в основном благодаря поддержке Европейского центрального банка, но реальный сектор экономики продолжает падать по всему континенту. В частности, и без того ужасная ситуация в Южной Европе стала еще хуже: и в Греции, и в Испании уровень безработицы выше, чем в США времен Великой депрессии. В целом вся еврозона в течение 2012 года плавно перешла в состояние рецессии.

Повлияли ли эти события на главную мысль моей книги? К сожалению, ответ «нет». Наоборот, мысль о том, что мы находимся на грани огромной неизбежной катастрофы, сейчас актуальна как никогда. Развитые страны остаются в депрессии, десятки миллионов мужчин и женщин безрезультатно ищут работу, а экономический потенциал вместе с триллионами долларов тратится впустую. Тем очевиднее, что эта депрессия ничем не оправдана – всего лишь результат недостаточного спроса. И если бы правительство сменило курс от провальной политики жесткой экономии к поощрению стимулирования, мы смогли бы восстановиться достаточно быстро.

Давайте взглянем на нынешнюю ситуацию, в частности, на перспективы развития Америки теперь, когда выборы президента уже позади.

Беда строгой экономии Европы

Если вы хотите понять, где мы сейчас находимся, этот график будет хорошей отправной точкой. Он показывает соотношение уровня безработицы в США и в еврозоне – группе богатых стран, которые приняли евро в качестве единой валюты. График иллюстрирует два ключевых момента: обе стороны Атлантики находились в кризисе в 2007‑10 годах, но потом их пути разошлись.

На раннем этапе, с конца 2007 по начало 2010 года, и Европа, и Америка погрузились в депрессию и пережили быстрый рост уровня безработицы. Подъем был более резким в США, где увольнять людей проще, чем в большинстве стран Европы. Тем не менее это был сильнейший удар по Североатлантической экономике со времен Великой депрессии.

Несмотря на это пути обеих сторон начали расходиться с 2010 года. Америка начала увеличивать количество рабочих мест. Хотя первоначально снижение безработицы в некоторой степени было статистической иллюзией (как описано ниже), в 2011‑12 годах появилась четкая тенденция улучшения экономики. Ситуация в Европе, напротив, становилась все хуже и хуже. К 2012 году континент официально находится в состоянии рецессии.

Чем вызвано такое расхождение? Объяснение можно найти в главе 11, в которой описывается ситуация 2010 года, когда сторонники строгой экономии призывали правительство сокращать расходы и взвинчивать налоги даже в условиях массовой безработицы. В Соединенных Штатах, где эти призывы имели ограниченный характер, политика строгой экономии тем не менее проводилась органами государственной и местной власти. А в Европе эти сторонники одержали победу в политической дискуссии. Строгая экономия стала обязательным условием для помощи странам‑должникам. Считается, что, если бы США провели сокращение расходов и повышение налогов в тех же масштабах, что и Греция, они получили бы 2,5 триллиона долларов за год. Между тем страны, не имевшие проблем с займами, такие, как Германия и Нидерланды, стали проводить политику умеренной экономии. Таким образом, общим результатом для Европы стало сокращение денежного потока.

По теории строгой экономии, все негативные последствия от этого резкого сокращения должны были компенсироваться улучшением потребительской и деловой уверенности – как я выразился, «фея уверенности» придет на помощь. В действительности, однако, ей это не удалось. В результате, в то время как Америка постепенно справлялась с последствиями финансового кризиса, Европа с 2010 года все сильнее погружалась в депрессию с растущими темпами спада в течение 2012 года.

Стоит упомянуть Соединенное Королевство, которое не приняло евро в качестве единой валюты и имеет большую политическую независимость. Британия могла бы использовать эту независимость – проявляющуюся, в частности, в очень низкой стоимости заемных средств, – чтобы избежать провала, постигнувшего Европу. К сожалению, правительство Кэмерона, пришедшего к власти в 2010 году, поддерживает политику строгой экономии и следует ей, пожалуй, больше, чем любая другая развитая страна. И хотя есть некоторые споры об относительной важности экономии по сравнению с другими факторами, подавляющими британскую экономику, одно можно сказать наверняка: уровень ВВП Соединенного Королевства сейчас сопоставим с уровнем ВВП Америки и Японии времен кризиса и даже с ВВП стран еврозоны.

Хорошая новость в том, что хотя бы некоторые члены политической элиты признают свои ошибки. В частности, октябрьский номер «World Economic Outlook», издаваемого Международным валютным фондом, содержал поразительное признание своей вины в последствиях политики жесткой экономии. МВФ сообщил, что экономика ряда европейских стран развивается хуже, чем ожидалось, он также признал, что эти ошибочные предсказания связаны с введением жесткой экономии и что страны, которые сильнее всех сократили расходы и/или повысили налоги, находятся сейчас в самом невыгодном положении. Вывод МВФ? В условиях депрессии «финансовые мультипликаторы [3]» – эффект развития или сокращения экономики правительством – гораздо больше, чем МВФ и другие организации, такие как Европейская комиссия, могли ожидать. На самом деле МВФ сделал вывод, что мультипликаторы находятся более‑менее на соответствующем уровне, как и утверждали кейнсианцы.

К сожалению, на момент написания этого текста у меня нет никаких данных о том, что другие ключевые игроки в европейской драме готовы принять эту информацию к сведению. В Греции и Португалии «тройка» – МВФ, Европейский центральный банк и Европейская комиссия – по‑прежнему настаивает на необходимости жесткой экономии в качестве условия для экстренных займов, несмотря на неопровержимые доказательства губительности этой теории. Хотя Центральный банк заявил о своей готовности покупать облигации таких «проблемных» стран, как Испания и Италия, он также дал понять, что Испания, которая уже придерживается жесткой политики строгой экономии, может сделать больше для обеспечения таких покупок.

Что необходимо предпринять, чтобы спасти Европу? Рецепт я предложил в главе 10: меньше строгой экономии в странах‑должниках, некоторая финансовая экспансия в страны‑кредиторы и экспансионистская политика Европейского центрального банка, направленная на повышение инфляции по всей Европе. Неясно, однако, когда такие меры станут наконец политически приемлемыми, и неясно также, сколько времени осталось у Европы.

Продолжение и обострение депрессии в Европе – не просто страшная человеческая трагедия. Это также может иметь ужасные политические последствия. В Греции растет влияние радикальных партий, в том числе фашистской «Хриси Авги». В Испании, в частности в Каталонии, переживают подъем сепаратистские движения. Никто не знает, где находится предел, но отголоски 1930‑х годов слишком сильны, чтобы быть проигнорированными.