Упражнение шестое

К сожалению, празднование Нового года не прошло для здоровья Тани бесследно. Боли в спине даже усилились, и если изначально Таня собиралась во время зимних каникул чаще совершать прогулки на свежем воздухе и даже попробовать встать на лыжи, то теперь с этой идеей пришлось расстаться.

Всё-таки рано она поверила в полноценное выздоровление. Такая травма не могла исчезнуть бесследно. Теперь она постоянно стала напоминать о себе монотонной ноющей болью в области поясни цы. Причём боль эта не исчезала даже ночью.

Как выяснилось позже, не у одной Тани пошатнулось здоровье после новогодней ночи. Буквально на следующий день свалилась с температурой Красникова, с которой Таня изначально хотела начать кататься на лыжах. По словам Ани, заметно расклеился ещё и Блинков.

Всё-таки катание на горках оказалось лишним. Таня просто была уверена, что застудила спину именно там. Хотя по возвращении домой она и приняла меры для скорейшего согрева: тёплый душ, горячий чай, но, видимо, этого оказалось недостаточно.

Тане даже пришлось уменьшить нагрузку в ежедневных упражнениях, поскольку заниматься полноценно с такой болью в спине становилось невозможно. И тем не менее, к врачу Таня решила не обращаться. Более того, она даже маму не стала ставить в известность насчёт ухудшения своего самочувствия. Если оступилась сама, то, значит, самой и разбираться с последствиями.

Пришлось практически все зимние каникулы провести в домашнем режиме: нечасто выходить на улицу, тепло одеваться, избегать сквозняков, и много ещё мелких нюансов, которые должны были способствовать выздоровлению.

Не один раз с момента встречи Нового года Таня мысленно возвращалась к разговору с Еленой Михайловной. Всё произошло столь сумбурно, что в голове долго не укладывались последние слова, произнесённые бывшей учительницей: «В этом доме тебя всегда выслушают и всегда поймут. Приходи, когда будет время и настроение. Нам есть о чём поговорить». Столь необычно всё это звучало, что Тане временами начинало казаться, что Елена Михайловна пошутила. Хотя – нет, так не шутят. Бывшая классная руководительница действительно хотела увидеть Таню и поговорить с нею в спокойной обстановке, когда никуда не надо спешить и никто не стоит над душой. Что же, против такого разговора Таня тоже ничего не имела. Пожалуй, им и в самом деле будет что рассказать друг другу после такой череды событий. Однако Таня решила пока переждать. Никуда этот разговор не денется и со временем, возможно, станет только ещё более актуальным. Тем более, как переступить порог квартиры Елены Михайловны? Просто так, без повода, лишь со словами: «Ну, вы же хотели со мною побеседовать, вот я и пришла»? Такое Таня не могла представить. Самое удачное, наверное, будет дождаться дня рождения учительницы, и тогда появится вполне достойный повод прийти вновь. Словом, это были пока лишь планы. Как и когда вновь встретиться с бывшей классной руководительницей, Таня пока не слишком представляла.

Когда зимние каникулы завершились и наступила пора вновь браться за учебники, Таня вспомнила о своей идее насчёт занятий в спортивном зале. Официальное освобождение от физкультуры, к искреннему негодованию Тани, было-таки продлено до конца учебного года. Таня, не скрывая своего возмущения, обратилась к Виктору Ивановичу за объяснениями. На что тот, разведя руками, пояснил, что таково распоряжение директора школы, а построено оно на медицинской справке, в которой ясно написано, что освобождение от физических нагрузок у Тани составляет целый год. Так что при всём желании – он ничего не может поделать.

Таня даже захотела пойти к директору и лично поговорить с ним. Но здравый рассудок вовремя взял верх над чувствами. Разговор с Георгием Матвеевичем наверняка ничего не даст. Директор строил свои распоряжения, опираясь на официальные документы, а Танины заверения, что состояние её здоровья позволяет начать занятия физкультурой, он вряд ли воспримет как достойный аргумент. Ведь несчастный случай с Таней произошёл на территории его школы, и Георгий Матвеевич, без сомнения, подстрахуется, чтобы ничего подобного в будущем не случалось. Он и так уже пошёл один раз Тане навстречу. Директор вполне мог вообще запретить Серебряковой выходить в школу, поскольку её переход на домашнее обучение был вопросом решённым.

Более того, Таня просто была уверена в том, что Георгий Матвеевич провёл разъяснительные беседы с педагогами, которые вели уроки в десятом «б», и как будто невзначай намекнул им, что Серебрякову на занятиях лучше особенно не перегружать. Это не сложно было заметить: Таню спрашивали практически по всем предметам реже, чем других учеников. Особенно это было видно на алгебре и геометрии, которые вела Ольга Станиславовна. Клас сная руководительница по-прежнему старалась без крайней необходимости не вызывать Таню к доске, а спрашивала в основном с места. Двоек по этим предметам у Тани не было ни одной, хотя она временами замечала, что за такое количество ошибок, которые она допускала иной раз в задачах, любой другой ученик элементарно с хвати л бы пару. У Тани же всегда после исправлений красными чернилами стояла тройка, иногда с большим минусом. Когда Таня пыталась подойти к Ольге Станиславовне с искренним вопросом, почему при таком количестве неверно решённых задач у неё стоит «удовлетворительно», классная руководительница отвечала уклончиво: «А разве двойка вас порадовала бы больше?» или «Значит, в целом ваше решение было верным, но в конце вы немножко запутались. Зачем за это ставить „неуд“?» И подобное повторялось снова и снова.

Ольга Станиславовна старалась избегать вступать с Таней в дискуссии. Ответы её на Танины вопросы всегда были предельно кратки. Иногда она вообще делала вид, что не замечает заданного Таней вопроса. В итоге у Тани сложилось мнение, что Ольга Станиславовна её жалеет, но не от душевного порыва, а потому, что так надо. Значит, кто-то сказал классной руководительнице, что к Тане надо относиться более лояльно, чем к другим ученикам. И этот «кто-то», по Таниным предположениям, был Георгий Матвеевич.

Ну что же, с директором уже не поспоришь. А поспорить с Ольгой Станиславовной, наверное, стоило. И заодно проверить, насколько Танина догадка верна.

Дождавшись как-то, когда по алгебре была очередная контрольная работа, Таня нарочно решила половину задач неверно, а половину не решила вовсе. За такое поставить тройку было уже невозможно. Таня даже Халикова предупредила, чтобы тот не вздумал у неё списывать и шевелил сам мозгами.

Когда на следующий день дежурный по классу раздавал тетради с проверенной контрольной работой, Таня обнаружила, что её тетради в стопке не оказалось.

– Ольга Станиславовна, – поинтересовалась Таня. – А почему мне тетрадь не вернули?– На сувениры растащили, – донеслось с задних рядов.

– Цыц! – Ольга Станиславовна стукнула ручкой по столу. – Ваша тетрадь, Серебрякова,находится у меня. Зайдите, пожалуйста, ко мне после уроков, у меня есть ряд вопросов по выполнению вами контрольной работы.

С нетерпением дождавшись окончания занятий, Таня вошла в класс, где её уже поджидала Ольга Станиславовна.

– Серебрякова, заберите, пожалуйста, вашу тетрадь, – незамедлительно начала учи-тельница. – С прошедшей контрольной вы не справились! Так что присядьте здесь и перепишите решение задач заново.

Положение дел приобрело необычный поворот. Таня впервые столкнулась с тем, чтобы учительница сама предлагала переписать контрольную работу, даже не объявив результата.

– А почему я должна её переписывать? – изобразила Таня искреннее удивление.

– Потому что решение всех задач у вас неверное, – заметила Ольга Станиславовна.

– Значит, я ошиблась при их решении. Но почему я сейчас должна переписывать кон-трольную?

– Потому что вы, Серебрякова, нарочно неправильно написали! – Ольга Станиславовнанемного повысила голос. Её интонации стали более жёсткими.

Сами слова учительницы повергли Таню в шок.

– С чего вы решили, что нарочно?

– Потому что вы знаете, как решать эти задания, Серебрякова! У вас по этой теме ужечетвёрка стоит. Вы не можете вот так запросто за одну неделю забыть решение.

– Значит… могу.

– Так, Серебрякова, не стройте тут из себя дурочку! Лучше садитесь и переписывайтезадания правильно! Я не могу поставить вам двойку за то, что вы нарочно удумали не справиться с этими задачами.

– Я не буду ничего переписывать, – упрямо ответила Таня.

– То есть как?! – от удивления Ольга Станиславовна даже привстала со стула.

– Очень просто. Вы заставляете меня переписывать контрольную работу, не выставивоценки, и делаете это в тайне от всего класса. Вы ставите меня в неравные с другими учениками условия. Ребята могут не понять таких методов обучения.

– А причём здесь другие ребята? – не поняла Таниного ответа учительница. – Речьсейчас идёт о тебе!

В первый раз Таня услышала, как Ольга Станиславовна назвала её на «ты». Раньше она педантично обращалась ко всем без исключения на «вы». Такое резкое изменение тактики наглядно говорило о том, что Ольга Станиславовна не на шутку взволнована или рассержена.

– Я перепишу контрольную, но только вместе с другими должниками, – с показа-тельным спокойствием продолжала Таня. – Когда мне будет выставлена соответствующая оценка. Если я ошиблась в решении – ставьте мне двойку.

– Не могу я поставить тебе двойку! – Ольга Станиславовна стала нервничать уже нена шутку. – Ты нарочно не захотела выполнить задания! Я не знаю, что тебя толкнуло на это, но ты специально сделала всё неправильно. Я же вижу! Садись и переписывай! – Ольга Станиславовна швырнула Танину тетрадь на стол.

– Не буду, – Таня была непреклонна. – Ставьте мне то, что я заслужила, тогда перепишу.

– Я не пойму, Серебрякова, тебе… э-э, то есть вам, что, хочется стать двоечницей? Увас вполне хорошая успеваемость по этому предмету. В первой и второй четвертях стоят четвёрки. Чего вы добиваетесь? Зачем вам двойка?

– Я хочу, чтобы мои знания оценивали объективно и ставили мне то, что я заслужи-ваю, – заметила Таня. – А не искусственно завышали оценки.

– Значит, я неправильно оцениваю твои знания?

– Не всегда правильно!

– Вот оно что?! – Ольга Станиславовна даже изменилась в лице. – Выходит, я никчём-ный педагог и не в состоянии определить, знают ученики урок или нет. Так?

– Я этого не говорила.

– Ну тогда в чём же дело?

– В том, что любого ученика нужно оценивать в соответствии с его знаниями, а неставить завышенные оценки только потому, что так порекомендовали сверху.

Таня рубанула с плеча, озвучив свою догадку. Правда, теперь Таня была более чем уверена, что её догадка – это реальный факт. Разговор с учительницей убедил её в этом окончательно.

Окажись на Танином месте тот же Халиков или Пятнов, двойка уже стояла бы в журнале и такого разговора не было в принципе. Ольга Станиславовна молчала. Она лишь буравила Таню взглядом. Буравила так, что если бы из глаз учительницы вылетали гвозди – Таня уже была бы накрепко прибита к стене.

– Серебрякова, сядь и перепиши контрольную работу, – Ольга Станиславовна уже струдом сдерживала себя. Это чётко было видно и на расстоянии. Танины слова подействовали на неё подобно брошенному в окно кирпичу.

– Не буду.

В классе вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким глубоким сопением Ольги Станиславовны.

– Хорошо, – наконец произнесла она. – Я вас предупредила.

С этими словами классная руководительница раскрыла классный журнал и напротив фамилии Серебрякова в колонке «контрольная работа» нарисовала жирную двойку. От её усердия в журнале даже помялась страница.

– Вот! – наконец произнесла она, кинув журнал перед Таней на парту. – Такая оценкатвоих знаний тебя устроит?

– Вполне, – Таня даже не посмотрела на журнал. Зачем? Всё и так было понятно.

– Тогда давай сюда свой дневник.

Таня без тени смущения достала из сумки свой дневник и кинула его на стол перед учительницей так же, как та только что кинула ей журнал.

Через минуту двойка появилась и в дневнике.

– Я могу быть свободна?

– Можешь. Таня забрала свою тетрадь и направилась к выходу.

– Кстати, – развернулась она в дверях, – когда будет переписывание контрольнойработы?

– Я сообщу дополнительно, – прозвучал беспристрастный голос Ольги Станисла-вовны.

– До свидания, Ольга Станиславовна, – бросила через плечо Таня. – До завтра!

Она вышла в коридор.

Учительница неподвижно осталась сидеть за своим столом.

Вся нелепость ситуации заключалась в том, что эта вздорная девчонка действительно была права. Георгий Матвеевич ещё первого сентября намекнул, что Таня нуждается в особом подходе. И потом в течение первого полугодия хоть и не часто, но интересовался, как у Тани успеваемость по предметам, которые вела Ольга Станиславовна. Не слишком ли Ольга Станиславовна сурово спрашивает у неё урок. Причём говорилось это всегда с такой интонацией, что у учительницы не оставалось сомнений: Серебрякова должна быть хорошисткой. Более низкие оценки – это лишь предрассудки, про которые лучше забыть. По складу своего характера Ольга Станиславовна всегда чётко следовала указаниям начальства. Тем более, это был её первый год работы в новой школе. Можно сказать – год испытательный, да ещё сразу с классным руководством. Тем не менее, из того, как зарекомендует себя Ольга Станиславовна в течение этого года, напрямую зависела её дальнейшая репутация. Поэтому она не собиралась ставить под сомнение слова директора. Если он считает, что Серебрякова – это необычная ученица, к которой нужен индивидуальный подход, значит, так тому и быть. Ольга Станиславовна, конечно, видела, что знания Тани находятся на более низком уровне, чем она их оценивала, но она закрывала на это глаза и ставила четвёрки, когда Серебрякова достойна была тройки. И соответственно – пятёрки, когда Таня показывала хорошие знания. Так длилось целое полугодие.

И вот теперь, когда третья четверть набирала обороты, эта мерзавка, а после прошедшего разговора Ольга Станиславовна по-другому назвать Таню не могла, обвиняет её в необъективности. Неслыханная наглость! Сами интонации, с которыми Таня общалась с педагогом, уже были вызывающими, а тут ещё и такое обвинение. Ну что же, двойка в журнале – это, пожалуй, самое малое, что Таня заслужила своим поведением. С каким удовольствием Ольга Станиславовна стала бы теперь строго спрашивать её на каждом уроке, публично доказывая, что знания Тани по её предмету очень слабые, и тогда количество двоек у неё было бы не меньше, чем у Феди Халикова, который сидел с Таней за одной партой. Но, с другой стороны, Георгий Матвеевич наверняка не оставит без внимания такой факт. Шутка ли: хорошистка в первом полугодии вдруг скатилась до сплошных двоек! Начнутся расспросы. Хорошо, если в приватной беседе, а вдруг этот факт проявится на педсовете? Получается – ставить более низкие оценки Тане всё же нельзя. Но и оставить её поведение безнаказанным тоже не годится. Придётся придумать другой способ возмездия. Не такой публичный, как падение успеваемости, но всё же вполне действенный, чтобы поставить эту не в меру самоуверенную ученицу на место. Как именно, Ольга Станиславовна пока не знала. Но время в запасе было, и учительница просто была уверена, что какое-либо решение этой задачи у неё найдётся.

Однако на деле ситуация повернулась ещё более непредсказуемо, чем учительница могла себе представить.

Прошло немногим более недели с момента этого неприятного разговора, и как-то в учительской при обсуждении предстоящей школьной олимпиады по геометрии завуч Валентина Николаевна обратилась к Ольге Станиславовне с простым, на первый взгляд, вопросом.

– Как вы считаете, Ольга Станиславовна, – начала она. – Кого из ваших учениковможно привлечь к участию в школьной олимпиаде по геометрии?

– Я полагаю, что в олимпиаде вполне могут поучаствовать Борис Шлепаков, ЛюдаЕвсеева, Алексей Нечаев, можно Машу Шитикову ещё допустить, – без долгих раздумий ответила Ольга Станиславовна.

– Борю Шлепакова – это хорошо, конечно, – Валентина Николаевна сделала задум-чивый вид. – Он пример для других учеников в классе, но зачем его одного посылать на все олимпиады подряд? Людочка Евсеева тоже прилежная и эрудированная девочка, но и она постоянная участница. Хотелось бы задействовать кого-нибудь нового, кто ещё не успел примелькаться.

Ольга Станиславовна ненадолго задумалась. В десятом «б» не так уж много учеников, которые хорошо разбираются в геометрии. Она назвала ещё несколько фамилий, но Валентина Николаевна лишь покачала головой.

– Я хочу обратиться к вам со встречным предложением, – сказала она. – Порекомендо-вать на участие в олимпиаде кандидатуру Тани Серебряковой.

– Серебряковой? – не веря своим ушам, переспросила Ольга Станиславовна.

– Да, именно Серебряковой, – продолжила Валентина Николаевна объяснять своюпозицию. – У девочки вполне достойная успеваемость по вашему предмету, она твёрдая хорошистка. Полагаю, Таня справится.

Ольга Станиславовна почувствовала, что попала в тупик. Она знала реальный уровень знаний Серебряковой, который был далёк от идеального. Но рассказать Валентине Николаевне, что Танины знания недостаточны для участия в олимпиаде, тоже было нельзя: оценки в журнале свидетельствовали об обратном.

– Понимаете, Валентина Николаевна, – не слишком уверено ответила она. – Я не хотелабы направлять Серебрякову на олимпиаду. Дело в том, что она недостаточно хорошо эрудирована в этом предмете. Она знает его исключительно в рамках учебника. В классе есть более достойные ученики, и…

– А моё мнение, что Таня может принять участие в олимпиаде. И почему вы говорите,что она недостаточно хорошо знает этот предмет, у неё на протяжении целого полугодия были неплохие оценки.

Ольга Станиславовна попыталась ещё что-то добавить в своё оправдание, но завуч волевым жестом руки остановила её:

– Я ещё не закончила! Мы с Георгием Матвеевичем пришли к выводу, что Серебря-кова на протяжении первого полугодия никак не проявила себя во внеучебном процессе. Она не принимала участия ни в творческих конкурсах, ни в художественной самодеятельности, ни в школьных спартакиадах и соревнованиях, хотя последнее как раз вполне понятно. Так почему же не дать ей шанс попробовать себя в той же олимпиаде? Нельзя держать девочку в стороне от школьной и классной жизни. Она должна развиваться, а не замыкаться в себе.

– Но она сама не хочет принимать участия в конкурсах, – ответила Ольга Станисла-вовна. – Ей предлагали неоднократно. Она отказывается.

– А вы на что? Помилуйте, Ольга Станиславовна, но вы – классный руководитель деся-того «б». Кто же, как не вы, дол жен поспособствовать ученице в проявлении её талантов? Помогите ей, в конце концов. Не удивительно, что Таня после травмы находится в подавленном состоянии. Тем важнее приобщить её к общественной жизни.

– И тем не менее, я считаю, что Серебрякова не обладает достаточными знаниями,чтобы участвовать в олимпиаде по геометрии, – продолжала упорствовать Ольга Станиславовна.

– В таком случае вам будет задание подготовить её для участия в школьной олимпиаде.Если вам так угодно, то таково решение Георгия Матвеевича. И я его вам лишь озвучиваю, – Валентина Николаевна не оставляла учительнице никакого выбора. – Так что постарайтесь, пожалуйста, чтобы Таня показала достойные знания на олимпиаде. У вас целая неделя впереди для этого.

Валентина Николаевна вышла из учительской и отправилась по своим делам, оставив Ольг у Станиславовну в явном замешательстве. Получалось так, что директор спланировал уже всё заранее, а её лишь поставил перед фактом. Нечего сказать, хорошенькое задание: заниматься с Серебряковой подготовкой к олимпиаде индивидуально. От одной этой мысли Ольгу Станиславовну уже бросало в дрожь. Однако вариантов не оставалось. Идти и спорить с Георгием Матвеевичем было занятием по меньшей мере бессмысленным. С другой стороны, если Серебрякова не справится с заданиями олимпиады – это будет реальный минус ей, Ольге Станиславовне, как учительнице. Сразу может всплыть вопрос, отчего у Серебряковой тогда положительные оценки? Получалось, что вместо планируемого наказания Ольге Станиславовне нужно было помогать Тане в освоении геометрии. А за неделю сделать это было практически невозможно, даже если ежедневно сидеть после уроков и штудировать пройденный материал. Да и захочет ли Таня заниматься на факультативе после столь неприятного разговора с учительницей? Ответа на этот вопрос Ольга Станиславовна не знала.

Но на будущее она твёрдо решила ставить Тане именно те оценки, которые та реально заслуживает. Пусть, в конце концов, это скажется на общей картине её успеваемости, но это будет настоящая оценка её знаний. И так должен поступать каждый педагог. Ольга Станиславовна слишком буквально взялась за выполнение пожелания Георгия Матвеевича (а ведь это было скорее пожелание, чем просьба). Впредь так поступать нельзя. Хотя таких учениц, как Серебрякова, вполне возможно, и не встретится больше Ольге Станиславовне на всём протяжении её педагогической деятельности.

Тем временем Таня наконец реализовала свой замысел по поводу спортивного зала. Она до последнего не была уверена в положительном результате, но всё же рискнула. Пятнов, Халиков и Блинков на сей раз долго не могли понять, чего же Таня хочет от них. Пришлось объяснять им, что в школьном спортивном зале, точнее, в его подсобном помещении с самой осени стоят новые тренажёры, занятия на которых во время уроков физкультуры не проводятся. Отсюда возникает вопрос: для чего тренажёры привезли в школу? Ребята только пожали плечами. Зачем тренажёры привезли, они и в самом деле не знали.

– А желание позаниматься на тренажёрах и покачать мышцы после уроков у вас есть? –задала ребятам Таня главный вопрос.

Такое желание у всех троих ребят оказалось, и желание это было достаточно явным.

Можно сказать, проголосовали единогласно. Уже хорошо.

А что требовалось сделать для того, чтобы получить доступ к тренажёрам?

По замыслу Тани, для этого нужно было поговорить с Виктором Ивановичем о том, чтобы он позволил компании ребят заходить после уроков в спортзал и заниматься на тренажёрах часик-другой. Какое время для этого может быть наиболее подходящее – это тоже надо было обсудить с учителем физкультуры.

– Тань, и ты всерьёз думаешь, что это прокатит? – усомнился в её словах Пятнов.

– Если подойти к этому вопросу грамотно, то вполне возможно, – ответила Таня.

– Вообще, Виктор Иванович толковый мужик, – подтвердил Блинков. – Если егохорошо попросить, может и согласиться.

– Ну, наверное, можно попытаться, – добавил Халиков. – В самом худшем случае оннас пошлёт, а в лучшем – у нас будет возможность пару-тройку раз в неделю качаться.

– Вот только широкую огласку этому лучше не давать, – предупредила Таня. – Чемменьше будет коллектив, тем больше шансов на успех. Только подумайте, что случится, если к Виктору Ивановичу обратится с этой просьбой половина класса?

– Пожалуй, фигня получится полная, – почесал Пятнов в затылке. – Да и тренажёровтам на всех тогда не хватит.

– Вот и я о том же, – согласилась Таня.

– Я только одного не могу понять. Ну мы, допустим, договоримся с физруком, будеминогда заниматься, если он даст добро. А тебе, Тань, какой резон от всего этого мероприятия? Уж не собираешься ли ты…

– Именно что собираюсь, – закончила Таня мысль Блинкова.

Все трое ребят выпучили на Таню изумлённые глаза.

– Поэтому я и обратилась к вам за помощью, – поспешила она разъяснить ситуацию. –Мне необходимо продолжать заниматься лечебной физкультурой и наращивать нагрузку для укрепления мышц. Это удобнее делать в спортивном зале, где есть все условия для подобных занятий. Но поскольку я официально освобождена от физкультуры, меня и слушать в этой школе никто не будет. Вся надежда на вас, ребят. Если возможность ходить в спортзал у вас появится – я буду заниматься вместе с вами, правда, по своей программе.

– А что, вполне резонно, – заключил Блинков. – Надо будет попробовать в ближайшиедни уломать нашего физрука.

– Единственная просьба, никому не говорить о нашем замысле, – предупредила Таня. –Пусть это всё останется в секрете. Я же могу на вас рассчитывать?

– Нет проблем, Тань, – ответил Пятнов. – Если кто из этих двоих олухов проболтается,я тому лично зуб выбью.

– А ты сам… – попытался съязвить Блинков.

– А что я сам? Мне-то на кой трепаться? Я не из болтливых.

– Надеюсь, что зубы у всех останутся на месте, – завершила разговор Таня.

Конечно, она никому из ребят не собиралась говорить, какие упражнения на самом деле она хотела выполнять в спортивном зале. Возврат к прежней спортивной форме – дело очень сложное и кропотливое. Тем более, Таня сама не могла представить, как будет работать позвоночник теперь, после операции. Понятное дело, прежняя гибкость не вернётся, но насколько реально будет его разработать – это и предстояло ей выяснить в ближайшее время. Ребята же едва ли смогут понять, в чём заключается суть Таниных упражнений, а если и поймут – всегда можно будет ответить, что это такой новый комплекс лечебной физкультуры, адаптированный для гимнастов. Уж в этом-то они точно не разберутся.

Теперь всё упиралось в Виктора Ивановича. Если ребятам получится уговорить его, тогда перспективу возвращения к спортивной форме Тане можно считать решённой. Если же Виктор Иванович встанет в позу… Нет, о таком исходе думать уже не хотелось. Однако в любом случае Тане было очень приятно, что в классе у неё образовался хоть и небольшой, но свой круг понимающих и надёжных друзей. А это, пожалуй, самое ценное. В одиночку Таня не справилась бы со многими своими идеями.

Спустя два дня вопрос с занятиями в спортивном зале был решён. Блинков специально предложил не ходить Тане на переговоры с Виктором Ивановичем, поскольку, во-первых, это был сугубо мужской разговор, и во-вторых, зачем Тане вообще светиться лишний раз.

В итоге беседу после урока физкультуры вел Блинков, а Пятнов стоял рядом, как он сам выразился, для подстраховки. Халиков был в очередной раз отправлен на пересдачу темы по алгебре и потому в разговоре участвовать не мог.

Тане оставалось лишь ждать результатов в коридоре.

По времени разговор тянулся долго. Уже давно прозвенел звонок на следующий урок, а ребята из спортивного зала всё не выходили. Благо физкультура стояла в расписании последней, так что необходимости спешить не было. Наверное, последний урок был и у Виктора Ивановича. Иначе он просто выставил бы ребят из своего кабинета, перенес я все разговоры на другое время.

Минуты ожидания казались часами. Таня всё стояла у подоконника и смотрела, как на школьном дворе компания мелких мальчишек играет в снежки.

Наконец со стороны спортивного зала послышались шаги, и через минуту ребята вышли из дверей. Вид у обоих был усталый, словно им пришлось бежать марафонскую дистанцию, но довольный, стало быть, дистанцию они пробежали успешно.

Таня даже не успела задать свой вопрос.

– Порядок, – выдохнул Блинков. – Физрука мы уломали. Хотя, признаюсь, не думал я,что это будет так тяжело.

– Что, отказывался долго? – удивилась Таня.

– В общем, да! Он долго не мог понять, зачем нам требуется заниматься отдельно, когдафункционирует соответствующая секция с чётким расписанием.

– Короче, нам пришлось его убедить, что секция – это не организованная толпа мелкихпацанов из разных классов, которые толком не знают, как и что им делать, – подтвердил Пятнов.

– Вот именно! А мы говорили, что хотим заниматься на тренажёрах по чёткой про-грамме, и чтобы нам никто не мешал.

– Всё-таки тормоз наш физрук, – сделал своё заключение Пятнов. – Такую элементар-ную вещь ему минут двадцать впаривать пришлось. И тем не менее, он согласился с нашими довода ми.

Таня внимательно слушала объяснения ребят.

– Эх, согласился, блин! Теперь нам придётся выступать на весенней общегородскойспартакиаде, – добавил Шурик спустя несколько секунд. – Только с этим условием он допустил нас до тренажёров. Мол, теперь мы будем бороться за честь школы в силовых видах.

Подтягивание там, поднятие тяжестей и всё такое разное…

– Видишь, Тань, на какие жертвы нам ради тебя идти приходится!

– Ребят, спасибо вам большое, – поблагодарила Таня друзей. – Не знаю, что и делалабы без вас!

Хотя на самом деле перспектива поучаствовать на межшкольных соревнованиях Тане совсем не казалась «большой жертвой». Точнее, в этом ничего плохого быть не могло. Напротив, ребята теперь получат возможность улучшить свою физическую форму, и у них будет меньше времени слоняться по вечерним улицам и дворам, чем так любил заниматься Пятнов. – А когда планируется эта спартакиада? – уточнила она.

– Где-то в конце апреля. Кажется, перед майскими праздниками, – отозвался Блинков.

Стало быть, в спортивном зале появился шанс заниматься до конца апреля. Это чуть больше трёх месяцев. А будет ли такая возможность дальше – вопрос пока открытый. Времени впритык, если учесть, что частота занятий всего два или три раза в неделю.

– Физрук на нас отдельную тетрадь даже решил завести, – продолжал Блинков. – Чтобывести учёт: кто из нас и сколько ходить будет. Записал он всех пофамильно.

– И меня? – удивилась Таня.

Пятнов кивнул.

– Насчёт тебя отдельный разговор был. Он поначалу удивился немало, когда…

– Ну что, заговорщики, шепчетесь? – прозвучал над самым ухом Пятнова голос Вик-тора Ивановича.

Ребята и вправду так увлеклись разговором, что даже не заметили появление учителя физкультуры.

От неожиданности Пятнов даже на секунду онемел. Мысль, которую он начал было говорить, вылетела из его головы начисто.

– Серебрякова, – обратился Виктор Иванович к Тане. – Я более чем уверен, что это всётвои штучки. Вот эти двое добрых молодцев сами ни за что не додумались бы обратиться ко мне с таким предложением.

– Да, Виктор Иванович, это я, – как можно увереннее попыталась ответить Таня. –Я хочу попросить за ребят и за себя тоже. Им нравится заниматься на тренажёрах, а мне надо продолжать восстановительные упражнения. В домашних условиях делать их очень неудобно.

– Вот ты сама и обратилась бы ко мне с этой просьбой, – заметил учитель физкуль-туры. – Неужели мы бы с тобою не договорились? А то подходят ко мне эти шалопаи, просят разрешения в зал ходить. А я всё в толк не возьму: зачем им это? Они и на уроках-то ленятся, а тут вдруг такой энтузиазм проснулся.

– Я не ленюсь, – попытался оправдаться Блинков.

– Ну да, – усмехнулся Виктор Иванович. – Так я тебе и поверил. А кто, когда все шесть-десят метров сдавали, в туалет отпросился, да так и не вернулся?

Пятнов громко засмеялся. Блинков покраснел:

– Это давно было. В прошлом году ещё.

– Но ведь было же? А я такие моменты не забываю! В общем, так я вам скажу, дорогиемои, – перешёл Виктор Иванович ближе к теме. – Если хотите заниматься на самом деле – занимайтесь. Я буду только рад. И этого Халикова вашего тоже берите, может, хоть немного спортивную форму наберёт. Назовём это факультативом, а если кто будет спрашивать – так и говорите, что готовитесь к весенней спартакиаде под моим руководством.

Виктор Иванович посмотрел на Таню:

– С тобою, правда, ситуация сложнее. Пока ты освобождена, я не имею права допускатьтебя в зал. Но… занимайся пока своими упражнениями, что-нибудь придумаем. Я же понимаю, как тяжело оказаться не у дел после столь громких спортивных достижений. Только, умоляю тебя, Таня, не приближайся ты к бревну! Мне стрессы больше не нужны.

– Я за нею прослежу непременно, – ответил Пятнов.

– Я думаю, у неё самой хватит ума не повторять свои ошибки. Верно я говорю?

Таня промолчала. Ей очень не нравилось, когда начинали ворошить старое. Тем более такой мрачный момент в её биографии.

– Ве-ерно, – подтвердил за неё Блинков.

– И последнее, что я хотел сказать, – добавил Виктор Иванович. – Если пришли зани-маться в зал – занимайтесь. Никаких посиделок, тусовок и прочего убийства времени! Для этого есть масса других мест. А зал – для занятий. Если узнаю что-то подобное, быстренько всю вашу команду попрошу оттуда. Понятно вам?

– Понятно, – процедил Пятнов.

– А когда можно начать заниматься? – похоже, Блинков своей активностью решилзагладить вину перед преподавателем.

– Сегодня что у нас? Среда? Ну, тогда с начала следующей недели и приступим. Зна-чит, у вас будут вторник, четверг и суббота. После окончания шестого урока зал в вашем распоряжении… часа на полтора-два, но не более. Мне самому тут с вами до ночи сидеть не резон. Всё, всем пока! – с этими словами Виктор Иванович направил ся к лестнице.

– Спасибо, Виктор Иванович! Не подведём! – прокричал вслед удаляющемуся препо-давателю Блинков.

Всё сложилось как нельзя лучше. Теперь Таня могла доставать из шкафа свою спортивную гимнастическую форму. Главное только, маме ничего не говорить. Да и вообще, лучше, чтобы про её занятия знало как можно меньше людей. Пусть все по-прежнему считают Таню «нулём без палочки», как однажды выразилась Шитикова. Так даже спокойнее. Зато когда настанет подходящий момент – она всем сможет показать, на что способна.

Однако возможность скорых тренировок недолго занимала мысли Тани. Буквально на другой день, в начале очередного урока, Ольга Станиславовна объявила, что на следующей неделе в школе состоится олимпиада по геометрии и из класса требуются три человека для участия.

Для Тани данная новость не несла ровным счётом ничего интересного, поскольку подобные тематические олимпиады проводились в школе регулярно, и на них, как правило, выбирались лучшие ученики класса. Что увлекательного может быть в том, что на следующей неделе состоится ещё одна олимпиада? Сейчас учительница непременно назовёт фамилию Шлепакова – постоянного участника подобных мероприятий, возможно, ещё она пригласит Евсееву и Нечаева. Вполне предсказуемый выбор.

Поэтому Таня даже не сразу среагировала, когда Ольга Станиславовна внезапно назвала её фамилию. По классу прокатилась волна удивлённых возгласов. Кроме Тани, для участия в олимпиаде по геометрии были приглашены… ну, конечно же, Шлепаков и… Шитикова.

– Серебрякова! – ещё раз повторила учительница. – Вы вообще слышите меня?

– А почему именно я? – не скрывая своего изумления, поднялась из-за парты Таня.

– Да, Ольга Станиславовна, почему Серебрякова? – понеслись вопросы с разных угловкласса.

– Ти-хо! – призвала Ольга Станиславовна учеников к порядку. – Я полагаю, что поитогам первого полугодия и начала третьей четверти Серебрякова достойна представить наш класс на олимпиаде. У неё хорошая успеваемость по данному предмету, настала ей пора попробовать свои силы.

– Я не считаю свои знания по геометрии достаточными для олимпиады, – ответилаТаня. – Я могу отказаться?

– Нет, не можете, – твёрдо ответила учительница. – Этот вопрос решён и списки участ-ников уже составлены.

– Но почему меня никто не спросил об этом? – не унималась Таня. – Почему я должнаучаствовать в олимпиаде против своего желания?

– А можно я пойду вместо неё, Ольга Станиславовна? – протянула вверх руку Евсеева.– И мне тоже хочется поучаствовать! – добавил с другого ряда Нечаев.

– И я тоже хочу участвовать, – громогласно объявил Пятнов. – Можно мне и Халявепойти?

Остальные ребята дружно засмеялись.

Однако Тане было не до смеха. Она не могла толком понять, кому вдруг потребовалась такая шутка. Неужели это месть Ольги Станиславовны? Или тут кто-то ещё постарался?

Она непроизвольно посмотрела на Шитикову. Та, в свою очередь, смотрела на Таню с явной усмешкой в глазах.

– Тишина в классе! – раздался громкий голос учительницы. – Я никому не разрешалаболтать и высказываться с места.

Серебрякова будет участвовать в олимпиаде, и этот вопрос не обсуждается.

– Вы так и не ответили, почему именно я? – не унималась Таня.

– Потому что администрация нашей школы считает, что подобные олимпиады должныдать возможность проявить свои способности разным ученикам и соответственно открывать новые имена.

– Я полагаю, что в классе есть более грамотные ребята, чем я. Вот пусть они свои именаи открывают, – продолжала упорствовать Таня.

– Значит, у них будет возможность проявить себя на других олимпиадах и конкурсах. Асейчас, Серебрякова, выбор пал на вас, и будьте добры подготовиться к олимпиаде достойно. Если хотите, то можете остаться после уроков на факультатив. На все интересующие вас вопросы по данному предмету я отвечу.

– Нет, спасибо, я подготовлюсь самостоятельно, – процедила сквозь зубы Таня.

– Вам виднее. А теперь садитесь, мы начинаем урок.

Тане безумно захотелось выбежать из класса, но что-то ей подсказывало, что этого лучше не делать. Нельзя вот так публично демонстрировать свою слабость и замешательство. Подобное поведение лишь станет очередным поводом для злорадств со стороны той же Шитиковой, а ситуацию в лучшую сторону не изменит. Это очередное испытание, которое нужно выдержать. Причём выдержать достойно. Завалить олимпиаду для Тани было бы позором. Результаты школьных олимпиад всегда вывешивались на всеобщее обозрение. Трое лучших учеников получали возможность участвовать в городской олимпиаде, где соревновались с учениками из других школ.

Вся нелепость ситуации заключалась в том, что Таня знала геометрию только в пределах учебника, да и то ориентировалась в бесконечных теоремах и задачах неважно. Таких познаний для тематической олимпиады было явно недостаточно. А ведь там, помимо текущего, придётся ещё вспоминать и курс девятого класса. Несомненно, на олимпиаде будут задания и повышенной сложности. Тане, для которой понятие «олимпиада» ассоциировалось исключительно со спортивными международными соревнованиями высшего ранга, представления о школьных олимпиадах были смутные. Это будет первая олимпиада такого рода в её жизни и, вполне возможно, последняя.

Однако не ударить лицом в грязь и не оказаться на последнем месте – это уже становилось вопросом чести. Тем более, на этой олимпиаде ещё будет и Шиткова. Она наверняка вообразила уже себе, что Танин результат окажется самым слабым. Нет, такого допустить точно нельзя.

Промаявшись целый урок в тяжёлых раздумьях, пропустив мимо ушей половину материала, рассказанного Ольгой Станиславовной, Таня пришла к выводу, что единственная возможность хоть как-то повысить свою эрудицию – обратиться за помощью к Шлепакову.

Времени, конечно, очень мало для полноценного освоения предмета, но это единственный разумный путь. Оставаться на факультатив у Ольги Станиславовны Тане не хотелось совершенно. По сути дела, именно из-за её завышенных оценок в журнале Таню и включили в число участников олимпиады.

Теперь вместо разработки курса тренировок на ближайшее время Тане предстояло провести немало часов за учебниками по геометрии.

По счастью, на просьбу Тани о помощи Боря Шлепаков ответил с пониманием. Он конечно сослался на занятость, но пообещал, что выкроит время и зайдёт к Тане домой на выходных чтобы немного позаниматься совместно. Боря даже предложил принести для изучения кое-какие дидактические материалы по геометрии. Всё дело в том, что задания на олимпиаде требовали более широкого знания предмета, чем мог дать учебник. Хотя, по заверениям Шлепакова, ничего сложного там не было. Это же не контрольная работа и не экзамен. Времени для выполнения заданий даётся вполне достаточно, атмосфера в классе непринуждённая. Так что возможность разобраться, что к чему, будет.

Таню такие аргументы убедили мало. Ей значительно проще было бы написать десяток контрольных и самостоятельных работ. Во всяком случае, там требовались вполне определённые знания по конкретным темам. Чего ждать от олимпиады, она не представляла.

Самым обидным было то, что олимпиада была назначена на следующую среду, а накануне у Тани была первая возможность приступить к тренировкам. Пропускать их она не хотела ни в коем случае. Даже возможность завалить олимпиаду её пугала меньше, чем пропустить день занятий в спортивном зале. Шутка ли: договориться обо всём, можно сказать, стену пробить лбом, а потом не прийти. Нет, такой вариант даже в мыслях допускать было нельзя.

Пришлось Тане всё свободное время посвящать углубленному изучению геометрии. Вечера напролёт она проводила над учебником и дидактическими материалами, пытаясь разобраться в бесчисленных теоремах и правилах. За эти дни она исписала не одну тетрадь, выводя всевозможные варианты решений и доказательств. Предмет был более-менее интересный, он даже нравился Тане больше, чем алгебра, но разобраться в бесконечных нюансах этой науки за столь короткий промежуток времени ей было очень нелегко.

На всякий случай Таня даже проштудировала несколько тем, которые ещё только предстояло изучать. Мало ли что может пригодиться. Поэтому, когда днём в воскресенье к ней заглянул Шлепаков, у Тани уже был подготовлен перечень чётких вопросов по конкретным темам. Услышав их, Боря лишь почесал в затылке и произнёс: «Ну, Тань, ты даё-ёшь». Из чего Таня сделала вывод, что некоторые ответы он не знает сам.

Они просидели за письменным столом, перелистывая книги и выполняя бесконечные решения, до глубокого вечера. Наталья Евгеньевна лишь изредка заглядывала в комнату и тихонько спрашивала: «Может, на обед ненадолго прервётесь?» Хотя сама она понимала прекрасно, что в такие моменты про еду никто не думает.

У Тани в голове временами всплывали слова её тренера Вадима Николаевича: «Тебя никто не просит побеждать на этих соревнованиях, но выступить ты должна». Для данного случая они подходили как нельзя лучше. О победе она даже и не задумывалась. Победа Тане просто была не нужна, поскольку перспектива пойти потом на городскую олимпиаду и решать там ещё более сложные задачи её совсем не привлекала. Для этого существовали более достойные кандидаты. А Тане искать решения математических задач было сродни пытке, которую, тем не менее, приходилось терпеть.

Ей было важно сейчас во что бы то ни стало опередить по своим познаниям Шитикову и доказать классной руководительнице, что она способна самостоятельно решать задачи. А то Ольга Станиславовна тоже не очень-то верила в способности Серебряковой. Дух постоянного соперничества был прописан в Тане с детства, вся жизнь для неё была своеобразной борьбой за постоянное лидерство. Таковы были и методы воспитания в спортивной школе. Быть во всём и всегда только первой, постоянно стремиться к победе, отдавая для этого все силы. Иначе не выжить. Именно поэтому Таня постоянно ставила перед собою всё новые и новые цели. Ни на минуту нельзя расслабляться. «Только вперёд и только к победе» – такой знакомый лозунг, смыл которого Таня понимала, наверное, как никто другой.

Накануне олимпиады Таня сама удивлялась, сколько она успела прочитать и изучить за прошедшие четыре с половиной дня и, главное, – усвоить. Это, конечно, был далеко не предел, и совершенствоваться в геометрии можно было ещё очень и очень долго, как, впрочем, и в любой другой науке. Но Таня ощущала, что сделала она достаточно. В последний вечер оставалось бегло повторить освоенный материал.

Однако в этот день её ждало ещё более важное: начать комплекс тренировок. Ежедневные занятия дома – всевозможные упражнения и динамические растяжки – конечно, поддерживали тело в постоянном тонусе, но занятия в спортивном зале станут переходом на принципиально новый уровень. Так сказать, активной проверкой, на что способен организм после длительной болезни.

Ещё перед началом уроков Таня напомнила ребятам, что сегодня вторник, а значит, они после занятий идут не по домам, а в спортивный зал.

– А может, вы сегодня без меня? – как-то неуверенно промямлил Халиков. – Я и формусегодня не взял, и голова у меня что-то с утра болит.

– Халява, не будь тряпкой, – бросила Таня в его адрес одну-единственную фразу.

Халиков понял, что спорить с Серебряковой – занятие бесполезное. Если девушка посвятила почти всю свою сознательную жизнь спорту, сталкиваясь подчас с такими небывалыми трудностями, что обычному человеку и в страшном сне не снилось, а здесь видела, как здоровый парень начинает косить от элементарных упражнений… понятное дело, всякое уважение к такому человеку может пропасть.

– Халява, ну что ты нудишь, в натуре! – грозно ответил Пятнов. – Договорились уже.

Чего теперь хвост поджимаешь?

– Всё, всё! Убедили. Иду.

После уроков, как и было договорено, Таня и трое ребят появились в спортивном зале.

– Ну надо же, и не опоздали совершенно, – посмотрел на часы Виктор Иванович. –Пунктуальность на высоте. Ладно, готовьтесь пока. Если что, я в тренерской.

Тренерской Виктор Иванович называл небольшой закуток, отгороженный фанерной перегородкой от подсобного помещения, где стояли тренажёры. В этом помещении, кроме скрученного проволокой стула и обшарпанного стола, больше ничего не было. Но Виктор Иванович искренне гордился своим личным кабинетом и потому обклеил всю перегородку плакатами с изображениями звёзд советского спорта. Так получилось, что свет от лампы падал прямо на большой портрет Ларисы Латыниной – известнейшей гимнастки, про которую Таня слышала в своё время очень много и даже неоднократно видела её. Лицо девятикратной олимпийской чемпионки смотрело прямо в спортивный зал, если дверь в тренерскую была приоткрыта. Как-то после очередных соревнований Таня даже поклялась себе, что добьётся такого же мастерства и такой же известности, как Латынина. Этой мечте, к сожалению, сбыться не суждено.

Пока ребята бурно обсуждали, как и в какой последовательности они будут заниматься на тренажёрах, Таня переоделась в спортивную форму и приступила к разминке.

Конечно, условия, в которых ей теперь предстояло заниматься, были очень далеки от идеальных: никаких профильных приспособлений и снарядов для полноценных тренировок. Только гимнастическая стенка, длинные деревянные скамейки вдоль стен и кучка стареньких матов. Вот, собственно, и всё. Гимнастическое бревно и конь, через которого ребята на уроках пытались сделать некое подобие опорного прыжка, были не в счёт. Таня определила для себя, что сделает упор именно на вольные упражнения – тот вид спортивной гимнастики, в котором она преуспела за последние годы больше всего.

О самих упражнениях говорить пока рано. Для начала требовалось понять, что Таня способна будет сделать, а на какие элементы лучше не рассчитывать. Причём к выполнению упражнений нужно подходить очень вдумчиво, чтобы не переусердствовать и не сорвать спину снова. Оценить её старания теперь некому, а вновь оказаться на больничной койке Тане очень не хотелось.

С другой стороны, Таня у же разработала для себя чёткую программу занятий. Сначала нужно попытаться вспомнить самые простые элементы вольных упражнений, чтобы обленившееся за продолжительное время тело ощутило былые нагрузки, заработала мышечная память: перемахи, круги, кувырки. Потом можно будет переходить к более сложным элементам: перекатам, прыжкам, переворотам. Если повезёт и болевой порог не остановит течение тренировок, можно будет попытаться вспомнить сальто, пируэты и, возможно, даже попробовать акробатические связки элементов. Но это при идеальном раскладе. Далее, когда основные упражнения начнут получаться, можно будет начать готовить саму программу выступления под музыкальное сопровождение. Здесь необходимо будет вспомнить и хореографические элементы, которыми Таня тоже давно не занималась.

Идея изначально была совершенно безумной, поскольку тренироваться предстояло не на гимнастическом ковре, а на голом деревянном полу. Это значило, что права на ошибку Таня не имела вовсе. Падение или даже просто грубое приземление неизбежно привело бы к очередной травме. Поэтому перед выполнением каждого элемента Таня долго обдумывала, какими неприятностями может обернуться его неудачное исполнение. На первый взгляд всё представлялось неразрешимо сложным. Тот же Краснопольский, услышав идею Тани, наверняка только повертел бы пальцем у виска. Мол, девочка совсем рехнулась: мало ей проблем с позвоночником, она теперь на голом полу прыгать удумала. Но Краснопольский был далеко и своей оценки действиям Тани дать не мог. Хотя, даже если бы случилось такое фантастическое событие и Краснопольский оказался здесь, послушалась бы Таня его наставлений и нравоучений сейчас, после всего случившегося? Скорее всего – нет.

Подготовить свою программу вольных упражнений Таня хотела к окончанию учебного года. Сама, без помощи тренеров, массажистов и врачей. Только она одна, и никого рядом. Хотя нет, не одна: через полуоткрытую дверь в зал со стены тренерской смотрели глаза Ларисы Латыниной. И именно её взгляд вселял в душу Тани уверенность, что у неё всё получится. «Чтобы не было страшно – просто не на до думать о страхе», – вспоминались Тане её слова.

Времени до окончания года оставалось катастрофически мало. Точнее, если бы возможность тренироваться в спортивном зале была ежедневной – ещё можно было бы говорить о более-менее размеренном темпе занятий, а всего три раза в неделю… очень мало. Придётся отдельные элементы, скорее всего, статические, отрабатывать в домашних условиях, ну и хореографией потихоньку тоже можно дома начать заниматься.

Так что постепенно, вдумчиво начинать надо так, чтобы не потревожить не окрепший ещё полностью организм. А потом уже набирать обороты до возможного предела, но ни в коем случае не пересиливая себя.

Из подсобного помещения доносилось упорное сопение, мерный скрежет тренажёров, иногда раздавался громкий смех Пятнова. Похоже, у ребят всё складывалось удачно.

Виктор Иванович, сидя в своём кабинете, читал какой-то помятый журнал. Понятное дело, первую тренировку, а может, и две он будет находиться здесь, надо же контролировать ситуацию. Но потом, скорее всего, начнёт отлучаться. Не будет же он постоянно просиживать по два часа на одном месте.

Первая тренировка прошла для Тани на одном дыхании. Она даже потеряла счёт времени. Но свои результаты занятие, без условно, принесло. Таня успела выполнить ряд силовых статических элементов и стоек и несколько несложных поворотов и кругов. Всё приходилось делать многократно по несколько заходов с небольшими передышками. Мышцы приятно загудели после продолжительной нагрузки, но спина особенно не тревожила. Только когда Таня выполняла мостик, изрядно прогнувшись назад, по позвоночнику пробежала неприятная волна боли, но была она всё-таки несильной и быстро прошла. При повторном выполнении этого же элемента боль стала менее заметной. Началось привыкание. Такой расклад не мог Таню не радовать.

Ей безумно хотелось продолжать тренировку дальше, но Виктор Иванович, выйдя из своего кабинета, громогласно объявил, что на сегодня достаточно и пора собираться домой.

Из подсобного помещения выкатились изрядно утомлённые ребята. Все были красные, как помидоры, волосы растрёпаны, по лицам сбегали вниз капельки пота.

– Уф, – потёр руки Пятнов. – Круто было, мне понравилось. Каждый день бы так, – онстёр рукавом рубашки с лица пот. – Тань, а ты что, не устала совсем?

Из всей компании Таня выглядела свежее и веселее, чем все ребята вместе взятые.

– У меня всё замечательно! – она подняла вверх большой палец. – Спасибо, ВикторИванович, огромное!

– Не за что, – улыбнулся учитель физкультуры. – В тебе, Таня, я как раз не сомневаюсь,а вот эти трое «тяжелоатлетов»… Не удивлюсь, если у них завтра будут отваливаться руки и ноги.

– У меня не будут, – уверенно ответил Пятнов. – Мне не впервой.

– Ладно, ладно, посмотрим, – Виктор Иванович запер свой кабинет на ключ. – Ну,ребята, всем до послезавтра!

Мальчишки, толкая друг друга, побежали в раздевалку.

– Серебрякова, задержись на минуточку! – позвал Таню Виктор Иванович. – Я,конечно, не специалист по спортивной гимнастике, – продолжил он вполголоса. – Но чтото мне подсказывает, что твои сегодняшние упражнения – это не лечебная физкультура, а самые настоящие гимнастические элементы.

– Отчасти да! – ответила Таня. – Мне нужно укреплять мышечный корсет спины идругие группы мышц, чтобы прийти в форму. Поэтому и упражнения сложные, на первый взгляд.

– Ну да, – усмехнулся учитель физкультуры. – А потом ты начнёшь прыгать, перево-рачиваться, ходить по залу колесом и тоже говорить, что так надо.

Таня лишь пожала плечами. Ответить ей было нечего.

– Я прекрасно вижу, что ты решила взять на себя полную нагрузку тренировок. И этонесмотря на состояние твоего здоровья, – Виктор Иванович вздохнул. – По правилам я должен отправить тебя сейчас куда подальше и на пушечный выстрел не подпускать больше к спортивному залу. Но тогда я буду последним негодяем в твоих глазах, верно?

Таня упорно молчала.

– Поэтому я не буду мешать твоим занятиям, – продолжал учитель. – Тем более, чтодля тебя это, пожалуй, главное сейчас. Я же видел, как у тебя во время тренировок глаза блестели. Так может выглядеть только человек, который занимается своим любимым делом, не то что у этих трёх охламонов. Я не удивлюсь, если завтра утром никто из них руки толком поднять не сможет. Придётся заняться их обучением в следующий раз. Иначе они тут дел наворотят, – Виктор Иванович кивнул в сторону мужской раздевалки, откуда доносились громкие вопли и смех.

– Слышишь, что творят?

Таня легонько улыбнулась.

– Занимайся своими упражнениями, – вернулся Виктор Иванович к основной теме раз-говора. – Только об одном хочу тебя попросить: если возникнут какие-либо сложности или вопросы, сразу обращайся ко мне. Хорошо? Не надо геройствовать в одиночку. Я прекрасно понимаю твоё состояние сейчас и поэтому предлагаю помощь. Если нужно будет что – обращайся. Только не надо скрывать от меня свои затеи.

– А вы никому не скажете? – поинтересовалась Таня.

– На этот счёт можешь быть спокойна, – убедил её Виктор Иванович. – Если скажу, мнеобязательно выговор влепят за то, что пустил тебя сюда. Поэтому в моих интересах сделать так, чтобы о твоих занятиях никто не знал. Будем считать, что мы с тобою заговорщики.

Узнать, что учитель физкультуры готов реально помочь Тане в её занятиях – такой расклад дел даже трудно было себе представить. Значит, вполне возможно, в будущем Таня сможет приходить на тренировку отдельно от ребят или же заниматься дольше, чем они.

Прошедшая тренировка буквально оторвала Таню от реальности, окунула её в любимый с детства мир, в который, как она думала, дорога теперь уже закрыта. Жаль, что это всё длилось лишь два коротких часа, хотя, с другой стороны, два часа – это не так уж и мало. Главное, что они появились, эти часы, и теперь идея Тани насчёт самостоятельной подготовки программы вольных упражнений стала реальной.

Но это всё потом. Сейчас следовало незамедлительно бежать домой и повторять геометрию. До олимпиады оставался всего один вечер, а Таня, окрылённая удачно прошедшей тренировкой, даже и думать забыла про предстоящее испытание. Пора было возвращаться к повседневным задачам и проблемам.

Как и следовало ожидать, на следующий день на Халикова и Блинкова нельзя было взглянуть без слёз. Они двигались по школе, словно роботы, постоянно кривясь от боли и жалуясь на свою несправедливую судьбу.

– Я мамке говорил, что у меня всё тело ломит и я не могу голову с подушки поднять, а она меня всё равно в школу отправила, – удручённым голосом говорил Халиков.

Шурик Пятнов так смеялся над своими незадачливыми товарищами, что в конце концов подавился и побежал в туалет пить из крана воду. Он единственный из всей троицы выглядел бодро.

Виктор Иванович оказался прав: не имея ни малейшего представления о том, как следовало начинать силовые тренировки, ребята пытались поднимать слишком большой вес и в итоге перестарались. Теперь они вышли из строя на неделю, не меньше.

Тане только оставалась сокрушённо качать головой. Нечего сказать, хорошие «тяжелоатлеты» из этой компании получились. Правда, Пятнов заверил Таню, что будет ходить тренироваться и дальше, даже если эти двое окажутся не в состоянии продолжать занятия.

У Тани по сравнению с ребятами дела обстояли значительно лучше. Душевная и энергетическая подзарядка, которую она получила во время своей первой тренировки, сказалась и на участии её в олимпиаде. О сложности предстоящих заданий как-то совершенно не хотелось думать. Во всяком случае, ничего страшного не произойдёт, если она не осилит одну или две задачи. В целом же Таня в своих силах была уверена.

Сам этап написания работы тоже прошёл у неё на одном дыхании. Вариантов заданий было много: почти у каждого ученика свой. В одном классе собрались шесть представителей из десятых классов и семь из девятых. Все ученики сидели по одному за партой, так что переговариваться и уж тем более списывать было невозможно.

Ольга Станиславовна и Валентина Николаевна присутствовали лишь в самом начале олимпиады, а когда началось выполнение заданий, пожелали всем удачи и удалились. Следить за ходом олимпиады осталась совсем не знакомая Тане учительница. Она в общих чертах объяснила, какое задание как следует выполнять, и углубилась в изучение справочных материалов.

Никакой паники, что ряд заданий оставался непонятен, Таня не испытывала. Она спокойно начала выполнение работы с тех задач, решение которых знала или хотя бы догадывалась, как их следует делать. Главное – не растеряться, написать на черновике необходимые решения, проверить и переписать в чистовик.

В классе царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь мерным шорохом письменных ручек. Никто не шептался и не переговаривался. Каждый погрузился в свои размышления, пытаясь найти верное решение.

Времени для выполнения работы давалось предостаточно: целых три часа. Те, кто сделал задания раньше, мог спокойно сдать работу досрочно и быть свободным на весь оставшийся учебный день.

Как и следовало ожидать, не прошло и половины отведённого времени, как со своего места поднялся Шлепаков. И почти сразу вслед за ним – высокий мальчишка из десятого «а». Они сдали работы и молча вышли из класса. К этому времени у Тани были почти решены четыре задания из шести. В правильности своего решения она была не слишком уверена, но долго размышлять над одной и той же задачей у неё не получалось. Хотелось двигаться дальше.

В течение получаса работы сдали ещё трое девятиклассников и ученица из десятого «а». Основательно потрудившись, Таня нашла решение ещё одной задачи, оформила её по всем правилам и, быстро просмотрев все написанные решения, пошла сдавать свою работу. Шестое задание, которое было повышенной сложности, она решила не делать вовсе. Пусть за него давались самые высокие баллы, но они Тане были не слишком нужны. Пяти решённых задач, как говорила Ольга Станиславовна, должно хватить для хорошего результата.

Проходя мимо парты, за которой сидела Маша Шитикова, Таня краем глаза заметила, что у неё на столе валяется куча исписанных и перечёркнутых черновиков. В поведении самой Маши явно читались нервозность и растерянность. Она посмотрела на Таню и тотчас отвела взгляд в сторону. Видно, решение у неё не ладилось. Хотя до окончания олимпиады оставался ещё почти час и Шитикова могла успеть найти нужное количество решений.

То, что Таня справилась раньше Маши, уже не могло не радовать. Если ещё и количество баллов у неё окажется выше, чем у «заклятой подруги» – будет просто замечательно.

Не зная, чем себя занять в пустых школьных коридорах, Таня поспешила отправиться на урок, хотя была официально освобождена на весь учебный день.

Результаты олимпиады, которые были вывешены на стенде через день, для Тани оказались несколько неожиданными. Из шести учеников десятых классов она заняла пятое место. Если бы такой результат Таня получила на соревнованиях – это был бы для неё сокрушительный провал. А так она даже с некоторым удовлетворением посмотрела на итоговый листок. Пятое место – ничего страшного. Главное, не последнее, а администрация школы теперь наверняка оставит попытки делать из неё вундеркинда по точным наукам. Не её это деятельность, и ничего с этим нельзя поделать. На последней, шестой строчке оказалась Маша Шитикова, и это тоже не могло не радовать. Всё-таки своей цели обойти Шитикову по количеству баллов на олимпиаде Таня достигла. Больше всего удивило Таню то, что сам Боря Шлепаков оказался всего лишь на третьем месте, уступив каким-то Бикмарёву и Солоницыной из десятого «а». Вот тебе и признанный отличник, грамотей по всем наукам. Получилось, что и его лидерство оказалось условным. Теперь даже неизвестно, поедет ли он на городскую олимпиаду, поскольку изначально, как Таня узнала, из девятых и десятых классов к участию предполагались лишь четверо учеников. Так что совсем не стоило переживать о результате, если даже Шлепаков оказался не первым.

Как распределились результаты среди девятиклассников, Таня даже не посмотрела. Она мало кого знала из младших классов, а потому все фамилии для неё были равнозначны.

Теперь, когда свалился с плеч этот камень, у Тани открылись все перспективы для дальнейшего самосовершенствования в спортивном зале.