Псевдоисториография

Эта глава содержит выдержки из нашего разговора от 27 июня. Сначала Игрек говорил меньше, чем обычно, надолго замолкал, о чем‑то размышляя. Я воспользовалась одной такой паузой и спросила, что именно удалось ему узнать путем наблюдений. Что нового узнал он, в частности, о самом себе. Меня очень интересовала эта проблема, тем более что он упорно уклонялся от конкретного ответа. И тут он сразу оживился, перевоплотился в театрального героя и разразился высокопарным и хвастливым монологом. Перечитывая эти записи теперь, я понимаю, что это звучало как вытверженная назубок роль. Хотя он по‑прежнему оставил мой вопрос без ответа. Но если он заранее написал этот монолог, то почему он произнес его только сейчас, когда я попросила объяснений?

Было очень сложно наблюдать за ребятами в колледже. Практически каждый раз, когда я выбирал себе какой‑то объект и следовал за ним в его комнату, выяснялось, что он живет там не один, а с соседями. И в результате я оказывался в маленьком замкнутом пространстве, где одновременно находятся от двух до четырех человек. Пребывание в такой тесноте тяжело само по себе, да и наблюдать за ними было абсолютно неинтересно, так как их поведение не было естественным. Я уж не говорю об опасности моего обнаружения. Когда человек один в комнате, я спокойно могу позволить себе что угодно, например чихнуть. Ты чихнул, и человек слышит твой чих, а ты видишь, что он его услышал. Вот он слышит неизвестно откуда раздавшийся чих. Он вскакивает и внимательно осматривает комнату. Не обнаружив источника подозрительного звука, он недоуменно пожимает плечами и возвращается к прерванному занятию. Этим обычно и заканчивается, так что в этом случае нет никакого риска. Но когда в комнате два человека, приходится подолгу сидеть тихо как мышка. Если ты не удержался и чихнул, они смотрят друг на друга, как бы спрашивая: «Это ты чихнул?» А потом начинают размышлять, что это было. Интересно, что обычно люди больше полагаются на ощущения своих друзей, чем на свои, – это открылось мне в самом начале наблюдений. И речь не только об ощущениях, между ними устанавливаются полностью доверительные отношения. Казалось бы, такая вера друг в друга дает им ощущение большей безопасности, но на самом деле как раз наоборот. Безграничное доверие со временем приводит к разрыву отношений. Ведь как это бывает? Вот встречаются два человека, которые ничего не знают друг о друге. После кратковременного общения между ними возникает взаимная симпатия, поэтому они сходятся ближе. Кажется, вместе им интересно и комфортно. Инстинктивная настороженность по отношению друг к другу исчезает, и два незнакомых человека становятся друзьями. Но именно тогда, когда в их отношениях не остается и тени недоверия, когда они поверяют друг другу свои самые сокровенные мечты и помыслы – только тогда каждый начинает понимать, каков на самом деле его друг, и вскоре между ними возникают разногласия и недовольство друг другом. А еще через некоторое время отношения между друзьями становятся более холодными и сдержанными, чем когда они были едва знакомы друг с другом.

Однако не стану скрывать, порой мне даже нравилось вести наблюдение за несколькими жильцами одной комнаты. Я столько времени потратил на одиночек, которые ровным счетом ничего не делали, что для разнообразия мне захотелось понаблюдать за двумя‑тремя соседями по комнате в надежде, что они дадут мне больше материала для анализа. И как же я был поражен, узнав, что они практически почти не разговаривают друг с другом. Особенно парни – они могут провести с товарищем пять часов и не промолвить ни слова! Как правило, мужчины абсолютно безразличны к своим друзьям и знакомым, их не интересует, чем они живут, что их волнует. Другое дело женщины – они обсуждают телешоу, фильмы, рассказывают о своих бойфрендах, советуются, стоит ли сходиться с новым знакомым, делятся секретами красоты, кулинарными рецептами, ну и всякое такое. Просто удивительно, насколько четко прослеживаются эти гендерные поведенческие штампы. Они заложены у нас от природы. Мы затрачиваем столько усилий, пытаясь нарушить, разбить эти стереотипы полового поведения, – и все лишь для того, чтобы лишний раз убедиться в их устойчивости. И когда кто‑то пытается доказать, что этого разделения по гендерному признаку нет и быть не может, люди только еще больше убеждаются в его естественной предопределенности. Посмотрите на любого мужа, который ссорится со своей женой из‑за каких‑то пустяков, послушайте, что они говорят друг другу, и проследите, какие эмоции они проявляют после окончания ссоры. Все это настолько типично, настолько лишено своеобразия, что вам и в голову не придет, например, включать эту сцену в фильм. Все критики дружно раскритикуют такой фильм, скажут, что сценарист даже и не пытался написать о чем‑то серьезном и представляющем интерес. Вот почему кино оказывает далеко не столь сильное воздействие на зрителя, как нам нравится думать, – в кино нельзя показать реальную жизнь, потому что честное изображение реальной жизни оскорбительно для образованного человека.

И, скажу вам, реальная жизнь, которую мне довелось наблюдать, не имеет ничего общего с той, что изображается в кино. Вы спрашиваете, что мне удалось узнать? Ну, например, я узнал, что люди совершенно не ценят время, проведенное в одиночестве, они считают его вырванным из жизни. Для них пребывание в одиночестве – это как заключение в тюрьме, откуда им хочется поскорее сбежать. Я видел много одиноких людей, убивающих вечер за бутылкой вина, одурманивающих себя наркотиками или бессмысленно таращившихся в телевизор, пока их не сразит сон. Они нисколько не радовались возможности побыть наедине с собой. Сам я всегда считал, что был более естественным, более настоящим только в одиночестве, потому что лишь тогда я не боялся, что за мной кто‑то наблюдает и критикует все мои действия. Но мне пришлось понять, что людям как раз необходимо, чтобы на них кто‑то смотрел и оценивал – это давало им ощущение, что они занимаются чем‑то важным. Для них моменты одиночества подобны телевизионным пробам, которые никогда не выйдут в эфир. Они проходят впустую, не засчитываются. Думаю, это объясняет врожденную потребность человека жениться и иметь детей или просто стать известным и авторитетным. Нам свойственна потребность в зрителях, даже если мы не делаем ничего важного или интересного. Я точно знаю, когда это началось – в 1970‑х годах. Американцам внушили, что, воспитывая ребенка, они обязаны говорить ему: «Ты замечательный, ты способен достигнуть всего, чего захочешь, ты особенный». Иначе они плохие родители. Они считали своим долгом оказывать детям постоянную психологическую поддержку. Но – если серьезно подумать – эта психологическая поддержка приобретает значение только в тех случаях, когда человек находится в обществе. Ведь без обратной реакции аудитории невозможно определить, действительно ли ты замечательный, успешный или любимый. Никто же не сидит в пустой комнате и не думает о себе: «Я замечательный». Просто невозможно представить, что из этого выйдет. А быть действительно «замечательным» можно лишь по мнению людей, публики, аудитории. Вот и выходит, что эти краткие периоды одиночества человек воспринимает как вынужденные, ничем существенным не заполненные паузы в своей жизни. Они становятся своего рода вставными сценками, которые легко стираются, изглаживаются из памяти.

Время от времени мне попадались люди, которые, оставшись одни, по‑настоящему этому радовались. Это всегда было и интересно, и немного тревожно. Сказать вам, кто это был? Потребители, покупатели! Не люди, читающие безумно интересную книгу или занимающиеся своим излюбленным занятием. Нет, это были люди, заказывающие через Интернет очень дорогие и абсолютно бесполезные вещи. В нашем коллективном подсознании запечатлен образ одинокого миллионера, живущего в слоновой башне, который страдает от глубокой депрессии, из‑за чего напивается допьяна вином по четыре тысячи долларов за бутылку и разыскивает в продаже санки, которые походили бы на его детские, чтобы вернуть себе былое ощущение настоящего счастья. Но это ложный, обманчивый образ. На деле одинокий миллионер счастливее, чем одинокий нищий. В их одиночестве нет ничего общего, и это легко объяснить. Богатый может покупать вещи, которые помогут ему забыть о своем грустном одиночестве. Богатый может уйти в отпуск и наслаждается не столько самим отдыхом в роскошных условиях, сколько сознанием, что и в будущем может себе позволить множество таких восхитительных поездок. У богатых более удобная мебель и более современный телевизор, а для одинокого человека это очень важно. Они могут не готовить себе еду, поэтому возня на кухне становится для них добровольным и экзотическим развлечением. Бедняки терпеть не могут готовить. Для них это просто еще одно нудное дело, которым они вынуждены заниматься, когда возвращаются домой с работы, которую ненавидят. А вот богачи любят готовить. Это повышает их в собственном мнении, приобщает к чему‑то земному, настоящему. Правда, они не любят убирать и для этого нанимают уборщиц. Это еще один момент, по которому можно отличить человека счастливого от несчастливого: чисто ли в его доме и сколько труда он прикладывает, чтобы содержать дом в чистоте. Я видел множество богатых людей, которые возвращаются в дом, сияющий чистотой, для чего они и пальцем о палец не ударили – уборщицы полностью привели его в порядок за время его отсутствия. Когда они открывают дверь и чувствуют приятный лимонный запах моющих средств, их лица невольно расплываются в довольной улыбке. Этот тонкий аромат напоминает им о собственном достатке. И снова мы возвращаемся к проблеме воспитания. Сейчас я излагаю вам свою собственную теорию. Я абсолютно уверен, что родители глубоко ошибаются, внушая детям, что не так важно делать деньги, как быть счастливыми, как будто эти две вещи взаимоисключающие и никак не связаны друг с другом. Кино и телевидение закрепляют это ложное представление, потому что эксплуатируют противоречащие здравому смыслу сюжеты с непременной счастливой развязкой. А нужно, чтобы родители объясняли детям, что между богатством и личным счастьем существует тесная связь. Они должны внушать детям, что для того чтобы стать счастливым, нужно уметь сколотить состояние. Да, наличие денег не гарантирует счастья, но бедность – и того меньше. То есть, разумеется, среди богатых много несчастных, но порой они даже не сознают этого. Они настолько увлечены приобретением разных товаров через Интернет, что просто не замечают своего несчастья. Они целиком уходят в размышления, по какому рецепту лучше приготовить, например, джамбалайю. За деньги можно даже купить любовь – пусть не идеальную, но вполне надежную. Можно – и не верьте тем, кто говорит, что это не так.