Глава 31. Эл Лэтроп, главный редактор, сидел за столом совещаний на месте председательствующего, лениво постукивая карандашом

Миннеаполис

Эл Лэтроп, главный редактор, сидел за столом совещаний на месте председательствующего, лениво постукивая карандашом. «С чего это нас сюда позвали?» – удивилась Кэти. Их было трое: она, Джей и Джонни. То, что Джонни здесь, – естественно, но остальным‑то что тут делать? За все время работы в «Трибьюн» ее никогда не приглашали в этот кабинет. Здесь заведующие разных редакций собирались на ежедневные летучки, обсуждали материалы и решали, что с ними делать. Но совещания всегда проводились в конце рабочего дня, а сейчас было едва за полдень.

– Я пригласил вас, – начал Лэтроп, – чтобы поговорить о пришельцах. Нам надо выработать долгосрочный план освещения этой проблемы. С тех пор как она появилась, вы поработали, прямо скажем, неплохо. Взвешенно, объективно – хорошо поработали, молодцы. Я полагаю, так и надо продолжать. Но сейчас пора подумать, не стоит ли давать материал более развернуто. Джонни, ты был связан с этим с самого начала, с тех пор, как в Лоун‑Пайне появился первый пришелец. У тебя нет каких‑нибудь идей по поводу дальнейшей работы?

– Знаешь, Эл, может, следует не торопиться, а продолжать свою линию? То есть пока не пытаться выходить за рамки строгого репортажа: только факты, какие нам удастся установить, – сказал Гаррисон, – Сначала мы имели дело с такой информацией, которая сама по себе была сенсационной. Естественно, что наша установка состояла в том, чтобы не выходить за пределы точного репортажа. Сами новости, простое их изложение, уже имели достаточный заряд. По‑моему – наверное, и остальные так думают, – не надо было разводить такую писанину, чтобы этот заряд увеличивать. В этом не было никакой нужды. Джей написал несколько обзорных статей, но и он не вдавался в рассуждения сверх того, что уже писалось раньше, до появления пришельцев. Его статьи были направлены только на то, чтобы как можно мягче напомнить читателям, что старые концепции могут оказаться кстати. Но кроме этого – мы твердо держались в границах чистого репортажа.

– Но сейчас, – сказал Лэтроп, – публика в основном ситуацию освоила. Многим вся эта история не нравится, многим ее трудно принять. Но почти все уже понимают, что от этого никуда не денешься – пришельцы здесь и здесь останутся, по крайней мере какое‑то время. И, по‑моему, пора приняться за более серьезную работу. Скажем, представить вероятные последствия…

– Чтобы дать нашим читателям пищу для размышлений, – добавил Гаррисон.

– Вот именно. Подбросить им несколько вопросов, над которыми стоит подумать.

– То, что ты говоришь, Эл, – сказал Гаррисон, – вполне логично. И время для этого придет. Но мне все‑таки кажется, что пока рано за это приниматься. Такие вещи можно писать только после долгого и тщательного размышления. Без хорошей подготовки начинать нельзя. Надо иметь какую‑то информацию, хотя бы какой‑то намек на информацию, прежде чем начать писать что‑либо в этом роде. Конечно, информация не обязательно должна быть стопроцентно достоверной, как факты, идущие в репортаж, – согласен, – но нельзя брать ее с потолка. Иначе мы можем такого насочинять… А потом окажется, что мы не угадали.

– А я и не сказал, что надо начинать тотчас же. Я вовсе не имел в виду, что вы приметесь писать, едва выйдете отсюда, и станете высасывать материал из пальца. Но об этом надо подумать, надо заранее представить себе, какие материалы нам могут понадобиться в ближайшее время. У нас в газете масса народу, потратившего уйму времени на наблюдение за пришельцами и писание о них. И кое у кого должно было сложиться впечатление о том, с чем мы имеем дело. Кэти, вы с Джеем, вероятно, знаете больше, чем все остальные из нашей газеты. У вас есть какие‑нибудь соображения по поводу сложившейся ситуации? Прежде всего скажите, как вы относитесь к пришельцам? Какие чувства они у вас вызывают?

– Они мне симпатичны, – ответила Кэти.

– Вот как? Это несколько неожиданно, честно вам скажу. Но продолжайте, пожалуйста. Расскажите, чем они вам так симпатичны.

– Хотя бы тем, что они нам не докучают, – сказала Кэти. – Конечно, кое‑где они натворили дел, но ничего плохого не сделали. По‑настоящему плохого.

– В Лоун‑Пайне был убит человек.

– Он напал первым. Он выстрелил в пришельца. А с тех пор ни одного подобного случая не было. Пришельцы оказались порядочными людьми.

– Людьми?!

– Конечно! Они на самом деле люди. Только не такие, как мы. Они разумны. И по‑моему, у них есть нравственное чувство.

– Может быть, ты права, – сказал Джей, – но мне кажется, что нас они за людей не считают. Они нас игнорируют. И не демонстративно – они попросту уверены, что мы не заслуживаем их внимания. Иногда кажется, что они нас даже не видят.

Кэти открыла было рот, но вовремя спохватилась. «Если бы только можно было сказать им! – подумала она. – Но нет, нельзя. Не только о Джерри, но даже и о рукопожатии, которое мне довелось испытать. Хотя это было гораздо больше, чем рукопожатие: в простом рукопожатии не бывает столько понимания и тепла».

– Вы хотели что‑то сказать? – спросил Лэтроп.

Она покачала головой.

– Только то, что мне они кажутся людьми. Мне хотелось бы объяснить это, но я не могу. Не могу точно определить, что именно чувствую.

– А я вот о чем думаю, – сказал Джей, – Эти создания прилетели из дальнего космоса. Почти очевидно, что целлюлоза им необходима для того, чтобы кормить молодняк, а потому они едят деревья. Вероятно, какую‑то часть целлюлозы они усваивают сами, но этого мы не знаем. Однако я о другом. Скорее всего, они не из Солнечной системы. Ни на одной планете нашей системы нет деревьев и ничего похожего тоже нет. Это значит, что они прилетели из другой системы; с планеты, которая кормила их целлюлозой. Если так – им пришлось лететь несколько световых лет, а может быть, очень много световых лет: ведь маловероятно, что в каждой системе есть планета, которая могла бы обеспечить их целлюлозой, которую они искали. Такая планета должна была чем‑то напоминать Землю, хоть сходство могло быть и не полным…

– Джей, – перебил его Гаррисон, – короче. Ты о чем?

– О многом, – сказал Джей. – Но самое главное, что меня занимает, – время. Они должны были лететь очень долго. Физики утверждают, что ни одно тело не может двигаться со скоростью, большей скорости света, и, скорее, всего, не может к ней даже приблизиться. А это значит, что наши пришельцы летели к нам много тысяч лет. Пока они добрались до Земли…

– Чтобы решиться на такое путешествие, они должны были попасть в отчаянное положение, – сказала Кэти. – Что‑то должно было заставить их броситься в космос на поиски другой планеты, хотя они не знали, где ее искать, а может быть, и вообще не надеялись найти. Но им нужна была целлюлоза, чтобы кормить малышей. Не будет целлюлозы – не будет потомства. Они стояли перед угрозой вымирания.

– Вы выступаете, как защитник на процессе, – пошутил Лэтроп.

– Может быть, она права, – сказал Джей. – Сценарий, который она набросала, может оказаться близким к истине. Быть может, им пришлось исследовать несколько звездных систем, прежде чем они нашли такую, где есть планета, которая их устраивает. И если это так, то наши пришельцы – раса долгожителей. Они живут невероятно долго.

– Ты говорил, что надо развивать тему, – обратился Гаррисон к Лэтропу. – Кэти и Джей подали идею, которая может лечь в основу такой статьи. Может, пусть сами и напишут?

Лэтроп пожал плечами.

– Не вижу смысла. Это же сплошная теория, никаких фактов. Будет отдавать сенсационностью.

– Согласен, – сказал Гаррисон. – Но то же самое можно сказать обо всем, что мы могли бы написать. Все было бы основано исключительно на предположениях. У нас нет ничего, на что можно опереться. Поэтому самое лучшее – писать только о том, что можно увидеть. Если мы начнем теоретизировать, то сразу обнаружим, что наши теории не к чему привязать. Мы не можем претендовать на понимание происходящего, поскольку имеем дело с формой жизни, настолько не похожей на нашу, что у нас нет никакой основы для понимания. Кэти уверена, что пришельцам пришлось искать такое место, где они смогут выкармливать малышей. Вполне логично – но с нашей точки зрения. А какова точка зрения самих пришельцев? Может быть, их концепции не имеют ничего общего с нашими. Их интеллект, их мировоззрение, их стиль жизни – если позволить себе использовать эти термины – могут быть совершенно непостижимы для нас. Скорее всего, так оно и есть.

– Возможно, ты прав, – сказал Лэтроп, – Единственное, чего я хочу, – чтобы все мы были осмотрительны. Мы не можем позволить себе ни капли сенсационности. Кстати, Мэтьюс из вашингтонского бюро сегодня утром сказал мне, что ходят слухи о каком‑то эксперименте, который военные якобы проводили с одним из пришельцев. Что‑то с оружием. Есть что‑нибудь об этом? Хоть что‑нибудь?

Гаррисон покачал головой.

– Мэттьюс звонил полчаса назад. Сегодня этот вопрос был задан на брифинге в Белом доме, и Портер ответил, что ничего не знает.

– Ему можно верить?

– Трудно сказать. До сих пор казалось, что он честен. Говорят, что в Белом доме идет отчаянная война: Портер настаивает, чтобы вся информация о пришельцах была открыта, но несколько человек требуют ее придержать. Если эксперимент с оружием был, то проводили его военные. Не исключено, что результаты будут засекречены. Поэтому Портер вынужден молчать.

– А что еще?

– Не много. Ничего, кроме обычных новостей о пришельцах. Несколько дней назад один появился на ферме в Восточной Айове и начал летать взад‑вперед над свежевспаханным полем, словно засеивал его. Потом уселся рядом на лугу и теперь никого к полю не подпускает. Отгоняет всех, кто пытается подойти. Похоже, это наш старый приятель.

– Что вы имеете в виду? Какой приятель?

– На нем номер зеленой краской: сто один.

Кэти вздрогнула и выпрямилась в кресле.

– Так это же она, та, что первой прилетела в Лоун‑Пайн! Один из наблюдателей написал на ней номер. Это у нее родились малыши.

– Она?

– Ну детишки‑то были, верно? Не «он» же их рожал! Так что в моей книжке это «она». Но как я пропустила этот материал?

– Его не было в газете, – сказал Гаррисон. – Завалялся и попал в мусорную корзину, а я нашел и вытащил. Сегодня вечером мы его дадим в набор. Не знаю, как это случилось.

– Ну нельзя же допускать таких вещей! – возмутился Лэтроп. – Это же отличный материал, мы должны были его использовать…

– Все бывает, Эл. Не часто, но бывает. Это как раз такой случай. Но я вот подумал, не слетать ли Кэти в Айову. Ознакомиться с ситуацией. Быть может, пришелец ее запомнил.

– Но это же смешно, – возразил Лэтроп. – Ни один из них ни разу не обратил внимания на людей.

– А откуда это известно? – спросил Гаррисон, – Конечно, ни один не подошел и не поздоровался, но это вовсе не значит, что они не замечают людей. Кэти провела в Лоун‑Пайне несколько дней, так что…

– Ну а если «сто первый» ее запомнил, что толку? Едва ли у него можно взять интервью. Нет никакой возможности получить от них информацию. Никакой.

– Я знаю, – сказал завредакцией репортажа, – Но у меня предчувствие. Я думаю, что идея неплохая.

– Ну что ж, давайте. Репортаж – ваша епархия. Если у вас предчувствие…

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Джим Гоулд.

– Джонни! – закричал он. – Фрэнк Нортон на проводе! Стиффи Грант только что нашел мертвого.

– Какого мертвого?

– Мертвого пришельца.