Глава 20. Было уже далеко за полночь, когда Джонни Гаррисон наконец ушел с работы

Миннеаполис

Было уже далеко за полночь, когда Джонни Гаррисон наконец ушел с работы. Он ехал по 12‑й автостраде домой, на запад, и старался расслабиться. Оказалось, что расслабиться не так‑то легко. Он убеждал себя, что беспокоиться больше не о чем. Последний выпуск готов, Гоулд будет в редакции, пока не начнут печатать, и сможет просмотреть первые оттиски. Хороший парень этот Гоулд, на него можно положиться: если случится что‑нибудь неожиданное – он справится. Впрочем, ничего неожиданного случиться не должно. В самый последний момент они сократили материал на первой полосе, чтобы поместить бюллетень НАСА, в котором говорилось, что новый объект на орбите, по‑видимому, начал распадаться. Кроме бюллетеня, ничего так и не появилось. Никаких официальных сообщений.

Когда Гаррисон позвонил в вашингтонское бюро газеты и застал там Мэттьюса (такое случалось, когда ждали срочных и важных новостей), тот был взволнован и зол.

– Эти ублюдки обо всем знали уже несколько часов назад, – раздраженно сказал он, – Я уверен, что знали, но придерживали сообщение. Ждали, пока этот вышивальный кружок в Белом доме сообразит, каким образом его преподнести. В конце концов они решили, что информация должна исходить из НАСА, а не из Белого дома. В Белом доме просто не знают, что делать. Все до смерти перепуганы. Я пытался найти Дейвида Портера, но он неуловим. И его сотрудники тоже. Я думаю, что у Дейва хлопот полон рот. Два последних дня он потратил на то, чтобы убедить нас, будто у Белого дома никаких секретов нет и не будет.

– Что там происходит? – спросил Гаррисон.

– Они не справляются, Джонни. Они боятся ошибиться. У меня такое чувство, что в президентской команде идет беспрерывная грызня: они без конца спорят и не могут прийти к общему мнению. Ситуация совершенно новая и необычная, она не имеет прецедентов. Все весьма непросто. Это тебе не положение в энергетике.

– Положение в энергетике тоже непростое.

– Ну тебя к черту, Джонни! Ты же знаешь, что я имею в виду.

– Да, пожалуй, знаю, – согласился Гаррисон.

Движения на шоссе почти не было, изредка мимо проносились случайные машины. В некоторых придорожных кафе еще горел свет, да слабо мерцали огоньки бензоколонок. А к северу от шоссе, раскачиваясь на ветру, тускло светили уличные фонари, обозначая контуры пригородного района.

«Мы все сделали правильно», – думал Гаррисон, перебирая в памяти события последних двух дней. То, что послали Кэти с Четом в Лоун‑Пайн сразу после приземления, было верным шагом – это уже окупилось. Кэти молодец. Он вспомнил, что у него было поползновение послать туда Джея – теперь он радовался, что не сделал этого. Быть может, Джей сделал бы работу чуть получше – но не настолько, чтобы это оправдало потерю доверия Кэти. «Редактор должен не только добывать материалы для газеты, – напомнил он себе, – он должен еще и коллектив создавать».

«Ну а кроме того, – думал он, – мы держались в рамках объективности. Мы писали о том, что видели, мы играли честно. Мы не допускали никакой сенсационности – только строгий, ответственный отчет о происходящем. А ведь бывали моменты, когда было трудно не перейти границу между ответственностью и сенсационностью».

Небо было безоблачным. Яркая полная луна уже прошла половину пути. Здесь, за пределами освещенного городского центра, на небосклоне светились мириады звезд. Холодный, резкий ветер задувал в машину через опущенное стекло слева. Гаррисон размышлял, не выпить ли чего‑нибудь крепенького перед сном. Джейн, конечно, не спит. Наверное, лежит в постели и ждет звука подъехавшей машины на дорожке у дома. А потом она обязательно встанет и встретит его на пороге. Он растрогался, подумав, что все эти годы Джейн ждала его в любой поздний час. Детишки уже давно спят, и дом кажется пустым без их беготни… Было бы неплохо посидеть немного с Джейн в гостиной и выпить.

Луна перед ним вдруг исчезла. «Облако?» – подумал он, удивленно всматриваясь в ветровое стекло. По спине побежали мурашки. Облако было какое‑то не такое. Облако не может опускаться сверху, оно не может двигаться так быстро. У облаков неясные очертания, облака не бывают такими черными, такими отчетливыми, такой правильной формы… Он убрал ногу с акселератора и начал притормаживать. Мрак, поглотивший луну, заслонил звезды, сиявшие над горизонтом прямо перед ним. Гаррисон съехал на обочину и остановился. Впереди, примерно в полумиле, черный предмет – он не мог быть облаком! – опустился на дорогу.

Он открыл дверь машины и вышел. Подъехала еще одна машина и остановилась рядом. В правое окно высунулась женская голова.

– Что случилось? – взволнованно спросила женщина. – Что это там впереди?

– Я думаю, еще один пришелец, – ответил Гаррисон. – Такой, как на севере.

– О боже мой! – закричала женщина. – Едем отсюда, быстрее!

– Успокойся, Глэдис, – сказал мужчина за рулем, – Может быть, это не пришелец.

Он выбрался из машины и подошел к Гаррисону, который стоял впереди, освещенный фарами обеих машин. Они посмотрели на темную махину на дороге.

– Вы уверены? – спросил мужчина.

– Не совсем, – ответил Гаррисон. – Но похож. Мне вдруг пришло в голову, что это может быть один из них.

– Большущий какой! – удивился мужчина. – Я читал и фотографии видел, но и представить себе не мог, что он такой громадный.

Он действительно был громадный. Опустившись на дорогу, он перегородил обе полосы движения и зеленую зону между ними. Черный, прямоугольный, неподвижный, он смутно вырисовывался на фоне темного неба, закрывая звезды.

Женщина тоже вышла из машины и приблизилась к ним.

– Поворачивай – и поехали отсюда! – велела она. – Не нравится мне это.

– Черт возьми, Глэдис! – возмутился мужчина. – Прекрати свой кошачий концерт! Бояться совершенно нечего. Тот, на севере, ни разу никого не обидел.

– Он человека убил – этого тебе мало?

– Но человек в него выстрелил. Мы же не стреляем… Мы вообще не собираемся его тревожить.

«Это пришелец», – подумал Гаррисон. Прямоугольный, массивный, как на фотографиях, – он выглядел точь‑в‑точь как описывала Кэти. Только вот размеры… Гаррисон не ожидал, что он так велик.

Подъехали еще две машины и остановились, люди высыпали на дорогу и подошли к троице. Еще один автомобиль проехал мимо, но останавливаться не стал, а, развернувшись, с ревом умчался назад по встречной полосе.

Заявление НАСА утверждало, что объект на орбите, по‑видимому, начал распадаться. «Он не просто распадается, – подумал Гаррисон, – Черт побери, пришельцы начинают спускаться с орбиты на Землю. Вон, расселся поперек дороги – наверняка это один из многих. Должно быть, они разлетелись по всему миру. Первое приземление в Лоун‑Пайне было, наверное, лишь пробной попыткой, разведкой». Лоун‑пайнский пришелец все время посылал какие‑то сигналы собратьям, остававшимся в космосе, а теперь началось массовое вторжение. Если это можно назвать вторжением. Гаррисон подумал, что это, может быть, не вторжение в буквальном смысле слова. Разведка? Или просто визит, посещение? Разумные инопланетяне залетели поздороваться?

Он пошел по дороге в сторону пришельца. Оглянувшись, он увидел, что за ним следует еще один любопытный. В темноте Гаррисон не рассмотрел, кто именно. Он подумал, что надо подождать попутчика, но потом решил, что не стоит. Ему не хотелось вступать в бессмысленную болтовню, отвечать на дурацкие вопросы. Как вы думаете, почему он сел именно здесь? Чего ему надо? Что это вообще такое? Как вы думаете, откуда он прилетел?

Гаррисон пошел быстрее, почти побежал. Не доходя нескольких ярдов до громадной черной массы, он свернул направо, вышел на обочину и пошел вдоль стены. У него не было никаких сомнений в том, что это пришелец. Огромный, черный, совершенно гладкий продолговатый ящик. Пришелец не двигался. И не издавал ни единого звука. Подойдя поближе, Гаррисон коснулся его ладонью. Шкура оказалась твердой, но это не была твердость металла. Она была теплой, словно кожа живого существа. «Будто человека потрогал, – подумал Гаррисон. – Словно погладил кота или собаку. Шкура жесткая, но теплая – значит, это живое существо».

Он постоял, приложив ладонь к теплому боку пришельца, – и вдруг ощутил какой‑то странный холод. По всему телу пробежал омерзительный озноб, он почувствовал, что лицо у него словно окаменело. Но одновременно с этим ощущением в голове лихорадочно заметались мысли: что это за холод, откуда он и почему? Это не страх, понял он, не ужас, не паника, не стремление бежать отсюда, не желание закричать, не слабость в коленях – а просто ужасный холод, не только телесный, но и душевный, холод в мозгу, который мозг не в силах осознать.

Он медленно убрал руку – ее ничто не держало.

Он опустил руку, но с места не двинулся. И почувствовал, что холод уходит. Он медленно вытекал из тела, пока не исчез совсем; осталось только воспоминание о нем.

«Прикосновение к неизвестности, – подумал он, – нет, тут нечто большее». Скорее, столкновение с чем‑то таким, чего он не в силах понять, чего, наверное, не смог бы понять никто. Прикосновение, в котором слились холод и бесконечность глубокого космоса, сияние дальних солнц и тьма планет, не похожих на Землю, и непостижимость жизни, рожденной во тьме тех планет. Казалось, он очутился в таком месте, которого не знал и, наверное, никогда бы не узнал, сколько бы времени ни провел там. «Непостижимость, вот что это такое», – подумал он.

Однако проклятая штуковина выглядела так обычно, в ней не было ничего захватывающего – кроме размеров.

Он отошел назад, чтобы получше рассмотреть громадную черную стену, возвышавшуюся над головой. Но черт возьми! – он вдруг обнаружил, что ему хочется снова приблизиться к ней и коснуться ладонью, чтобы снова ощутить то тепло и тот холод.

Но он не подошел к пришельцу и не положил на него ладонь. Он сделал еще несколько шагов назад, потом повернулся и пошел обратно. Не бегом, нет – он был твердо уверен, что бежать нет смысла, – а широким быстрым шагом, стараясь уйти как можно скорее.

На шоссе неподалеку от пришельца остановилось еще несколько машин, и кучка людей, стоявших на дороге, заметно выросла. Человека, шедшего за ним, он не увидел. Впрочем, если бы и увидел, все равно бы не узнал, потому что посмотрел на него тогда лишь краем глаза.

Один из мужчин шагнул ему навстречу.

– Что вы видели? – спросил он, – Там что‑нибудь происходит?

– Почему бы вам не взглянуть самому? – резко ответил Гаррисон и быстро пошел к своей машине.

«Странно, совсем не заметно паники», – подумал он. Если кто‑то и боялся, то не показывал виду. Почему эти пришельцы совершенно не возбуждают страха? Может быть, потому, что большой черный ящик совсем не похож на космического пришельца. Он совершенно не совпадал с общим представлением о том, что должно прилететь из космоса. Для людей, выросших на идиотских выдумках телевидения и кино, происходящее должно выглядеть слишком обыденным.

Его автомобиль стоял с выключенными фарами и работающим мотором. Он сел в машину, проехал чуть‑чуть вперед, потом свернул налево, перебрался через зеленую полосу на другую сторону шоссе и поехал назад, на восток. Примерно через милю свернул на вспомогательную полосу и подъехал к придорожной телефонной будке.

Гоулд ответил почти сразу, голос у него был взволнованный.

– Хорошо, что ты позвонил, – сказал он. – Я сам хотел тебе звонить, но боялся, что ты уже спишь.

– А зачем ты хотел звонить?

– Ты знаешь, еще один пришелец приземлился. На этот раз к нам. Сидит на одной из взлетных полос в аэропорту.

– Тут еще один, – сказал Гаррисон, – Опустился на двенадцатую автостраду, примерно в миле к востоку от Ридждейлского торгового центра. Перекрыл дорогу.

– Так ты сейчас там?

– Да. Он приземлился примерно в полумиле впереди меня. Я лучше приеду в редакцию. Может быть, это не единственные приземления в нашем районе. Ты можешь кого‑нибудь послать сюда для наблюдения?

– Не знаю. Сейчас поищу. Здесь был Джей, но я послал его в аэропорт. И фотографа с ним.

– Что происходит в аэропорту?

– Пока ничего. Пришелец дремлет, никого не беспокоит, но диспетчеры чувствуют себя неуютно. Сейчас полетов почти нет, но через несколько часов будет много. А пришелец на полосе означает, что на эту полосу самолеты садиться не смогут.

– А что сообщают? Больше никто не прилетал?

– Отдельные сообщения есть. Ничего конкретного, никаких подтверждений. В Техасе кто‑то позвонил в полицию и сказал, что пришелец приземлился… Еще одно сообщение из Нью‑Джерси… Только свидетельства очевидцев, ничего официального пока не поступало.

– Я боюсь, что это «рой» начал опускаться к нам с орбиты.

– Послушай, Джонни, почему бы тебе не поехать домой и не отдохнуть хоть немного? Можно же как‑то объехать этого пришельца. Мы пойдем в печать не раньше чем через двадцать часов.

– Нет. Если понадобится, я пойду вниз к медикам и прилягу у них на кушетке на пару часиков. Но это потом. От Кэти есть что‑нибудь?

– Ничего. А почему ты решил, что она станет звонить? Она, наверное, давно спит.

– Я думаю, когда позвонит, надо сказать ей, чтобы возвращалась. В Лоун‑Пайне уже все кончилось. Теперь главное начнется здесь. Если в Лоун‑Пайне снова появится что‑нибудь интересное, Нортон даст знать. А Кэти нам нужна здесь. Она единственная что‑то знает об этих штуках.

– О'кей. Я передам ей, если позвонит.

– До встречи.

Гаррисон повесил трубку, порылся в кармане, нашел еще одну монету, бросил в автомат и набрал номер.

– Джонни, я жду тебя, – сказала Джейн. – Когда ты приедешь?

– Я ехал, но случилось непредвиденное.

– Так ты приедешь?

– Пока нет. Прямо передо мной на дорогу приземлился пришелец. Мне надо вернуться в редакцию. Джим говорит, что еще один сел в аэропорту.

– Ты сказал, что он сел прямо на автостраду?

– Именно так. Чуть к востоку от Ридждейла.

– Джонни, так это же всего четыре‑пять миль от нас!

– Да, я знаю. Но тут совершенно нечего…

– Джонни, – сказала она, – это так близко. Я боюсь.