Ложный след

Человек с искалеченным лицом из немецкого посольства скончался через час после прибытия в больницу. Им оказался Дитер Грамма, секретарь атташе по культуре. При первичном осмотре главный патологоанатом, Нильс Олен, нашел на его одежде остатки липкой ленты, синяки и раны на руках и горле. Убийца приклеил к несчастному взрывчатку. Закончив первый осмотр места преступления и изучив записи камер наблюдения, полицейские смогли довольно точно восстановить ход событий. Придя к себе в кабинет на втором этаже, Дитер Грамма включил компьютер и стал читать почту. Ни на одно письмо он не ответил, но три пометил флажками как важные. Потом пошел на кухню, подготовил кофе-машину и отправился в туалет. Вероятно, он как раз открывал дверь кабинки, когда заметил у раковины человека с лицом, скрытым черной маской.

Это и был раненый ликвидатор, который проник в посольство благодаря своему немецкому паспорту. Ему надо было уйти от полиции, получить фору.

Убийца моментально оценил телосложение Граммы по отражению в зеркале, после чего надежно заклеил камеру слежения. Скорее всего, Дитер не успел ничего сказать: убийца приставил пистолет к его груди, заставил опуститься на колени и заклеил ему рот скотчем. Он надел на Дитриха свою черную куртку и забрал себе пиджак немца, потом привязал пленника к одной из труб, заставив сесть на корточки спиной к камере. Вынул нож, вставил острие в дыру от пули на куртке и проткнул Грамме левое плечо.

От боли и страха Грамма совсем потерял голову и едва ли понимал, что происходит. Ликвидатор отрезал кусачками кусок стальной проволоки, обмотал шею Граммы проволокой и закрутил ее. В получившуюся петлю он протянул длинный трос, взял осколочную гранату, привязал ее к одному концу троса, выдернул чеку, но предохранительную вилку держал в руках. Если бы он выпустил ее, она бы спружинила и через три секунды граната бы взорвалась.

Скотчем убийца надежно приклеил гранату Грамме на грудь, потом намотал трос, пропущенный сквозь петлю на шее Граммы, на трубу раковины и протянул его перед дверью, устроив растяжку.

Он рассчитывал, что кто-нибудь войдет, граната взорвется, а полицейские в общем хаосе решат, что человек в пробитой пулей куртке и с изуродованным лицом и есть тот, за кем они охотятся.

Наверное, «гроб» действовал не слишком быстро, ведь он потерял много крови. Однако с того момента, как Грамма вошел в туалет, до момента, когда убийца закончил устанавливать растяжку и положил пистолет с магазинами в раковину, выкинул скотч, спрятал рюкзак с окровавленным ножом, снял липкую ленту с линзы камеры, перешагнул через проволоку растяжки и покинул туалет, миновало не больше четырех минут.

Ликвидатор, спотыкаясь, прошел по коридору, добрался до конференц-зала, открыл двойные двери и устроил быстро разгоревшийся пожар, после чего отправился в кабинет администратора, Давида Мейера. Мейер впустил его; убийца как раз излагал якобы важное дело, когда раздался сигнал пожарной тревоги.

Дитер Грамма простоял на коленях почти двадцать пять минут, туго связанный, с гранатой на груди, прежде чем его нашли благодаря видеокамере. Вероятно, Грамма пытался что-то сказать, крикнуть так, чтобы граната не сорвалась с крепления. Вскрытие показало, что кровеносные сосуды в горле полопались и что он прокусил себе губы.

Потом дверь в туалет открылась, и на кафельном полу завертелась шоковая граната – граната, от которой не разлетаются осколки и стальные шарики, как от обычной гранаты, но от которой в закрытом помещении резко возрастает давление. Граната взорвалась, Грамма ударился головой о трубу и кафельную стену и потерял сознание. Молодой полицейский Ули Шнайдер вбежал в помещение с автоматом наизготовку. После взрыва первой гранаты в туалете было полно дыма, и Шнайдер слишком поздно сообразил, что за проволоку он задел ногой.

Сложная конструкция сработала. Ручная граната моментально оказалась в петле у Граммы под подбородком, немного скользнула вниз, поскольку он лежал без сознания, и взорвалась, разнеся все вдребезги.

Гость

Йону Линну, Сагу Бауэр и Пенелопу Фернандес везли по Стокгольму в бронированном полицейском автобусе – от Дипломатического городка, по Страндвеген, вдоль сверкающей воды.

– Я видела его, – монотонно твердила Пенелопа. – Я знала, что он не сдастся, будет преследовать меня, преследовать… – Она помолчала, уставившись перед собой, и закончила: – И рано или поздно убьет.

Она закрыла глаза и сидела неподвижно, ощущая плавный ход машины. Проехали памятник Раулю Валленбергу. Тот самый, похожий на волны с гребешками или на буквы еврейского алфавита, которые ветер гонит по земле.

– Кто он? – спросила Пенелопа. – Тот, кто охотился на меня?

– Киллер, – сказал Йона. – Таких зовут «ликвидатор» или «гроб». Ни у Европола, ни у Интерпола на него ничего нет.

– Киллер, – медленно повторила Пенелопа. – Значит, его подослали?

– Да, без сомнения. Но мы не можем найти связь между ним и его заказчиками.

– Рафаэль Гуиди? – тихо спросила Пенелопа. – Это он? Или Агата аль-Хайи?

– Мы думаем, что Гуиди, – сказала Сага. – Агате аль-Хайи безразлично то, что вы оказались свидетелем и будете утверждать, что она пыталась купить оружие…

– Не секрет, что она замешана в этом деле, – заметил Йона.

– Значит, убийцу подослал Рафаэль Гуиди, но… чего он хочет? Вы знаете? Это все из-за фотографии, да?

– Гуиди уверен, что снимок сделали вы, он считает вас свидетелем. Думает, что вы видели и слышали вещи, которые его разоблачат.

– И он до сих пор так думает?

– Скорее всего.

– Значит, он подошлет еще одного убийцу?

– Мы боимся, что так и есть, – призналась Сага.

– Как долго полиция будет защищать меня? Я смогу получить новое удостоверение личности… и что там еще с этим связано?

– Нам придется обговорить это все, но…

– За мной станут охотиться до тех пор, пока не затравят, – сказала Пенелопа.

Теперь они ехали мимо офиса «Нордиска Компаниет». Трое молодых людей устроили сидячую забастовку перед элегантным входом.

– Он не успокоится, – серьезно подтвердил Йона. – Вот поэтому нам и нужно раскрыть это дело. Если мы его раскроем, гоняться за вами будет незачем.

– Мы понимаем, что не выйдем напрямую на Гуиди, – сказала Сага. – Но можем сделать до фига всего в Швеции, и он это почувствует на своей шкуре.

– Что именно?

– В наших силах притормозить сделку. Судно с оружием не выйдет из гавани Гётеборга, если Аксель Риссен не подпишет разрешения на экспорт.

– А почему, по-вашему, он его не подпишет?

– Никогда не подпишет, – заверил комиссар. – Потому что знает об этом деле столько же, сколько мы.

– Хорошо, – прошептала Пенелопа.

– Мы затормозим сделку и возьмем Сальмана и прочих, замешанных в деле, – объявила Сага.

В машине стало тихо. Потом Пенелопа сказала:

– Мне надо позвонить маме.

– Возьмите мой телефон, – предложила Сага.

Пенелопа, поколебавшись, взяла у нее телефон, набрала номер и подождала.

– Мама, это я, Пенни. Человек, который…

– Пенни, мне кто-то звонит в дверь…

– Подожди, – напряженным голосом перебила Пенелопа. – Кто звонит?

– Не знаю.

– Ты кого-нибудь ждешь?

– Нет…

– Тогда не открывай!

Мать что-то проговорила и положила телефон. Пенелопа услышала ее шаги, потом снова позвонили. Открылась дверь, послышались голоса. Пенелопа не находила себе места. Она смотрела на Сагу и Йону, которые не спускали с нее глаз. В трубке затрещало, странно загудело, потом мать снова взяла трубку.

– Пенни, ты слушаешь?

– Да.

– Тут пришел человек, который ищет тебя.

– Ищет меня?

Пенелопа облизнула губы.

– Ладно. Передай ему телефон.

В трубке что-то щелкнуло, и Пенелопа услышала женский голос:

– Пенелопа?

– Да.

– Нам надо встретиться.

– С кем я говорю?

– Это я послала вам фотографию.

– Я не получала никаких фотографий.

– Хороший ответ, – одобрила женщина. – Мы друг друга не знаем, но ту фотографию отправила вам я.

Пенелопа молчала.

– Мне надо встретиться с вами сегодня, как можно скорее. – В голосе женщины слышалось нетерпение. – Я отправила вам фотографию четырех человек в ложе, я сделала этот снимок тайком, тринадцатого ноября две тысячи девятого года. Один из этих четверых – мой муж, Понтус Сальман.