Правовые аспекты защиты жизни нерожденных детей

Автор-составитель: Соколов М.Г., юрист, г. Вологда

Нерожденный ребенок (или плод матери - с формально-юридической точки зрения) является сегодня крайне не защищенным действующим российским законодательством. До 12 недель его внутриутробного развития женщина вправе распоряжаться жизнью такого ребенка по собственному усмотрению, поэтому проблема абортов является очень серьезной для России ― ежегодно производится около одного миллиона абортов (по данным «Российской газеты» - http://www.rg.ru/2012/02/17/abort.html). В г. Вологде за 2010 год произведено 2384 случаев искусственного прерывания беременности в (из них 125 девочек ― подростков до 19 лет).

В соответствии с ч. 2 ст. 17 Конституции РФ основные права и свободы

человека принадлежат каждому от рождения. Таким образом, с точки зрения Конституции РФправо на жизнь как основное право человека, возникает у него не с момента зачатия, а с момента рождения.

В то же время возникают вопросы, связанные с тем, что считать моментом рождения человека, как наиболее точно дать определение понятия «рождение», т.к. термин «зарождение жизни» очень близок к такому понятию.

Как отмечает К.А. Чернега, «закрепленное в ч. 2 ст. 17 Конституции РФ положение не вполне согласуется c рядом иных норм международного права».[1]

Декларация прав ребенка, принятая Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., в преамбуле подчеркивает: "Ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения».[2]

В преамбуле Конвенции о правах ребенка (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г.), также указано, что «ребенок... нуждается в надлежащей правовой защите, как до, так и после рождения». Кроме того, в ст. 1 Конвенции, согласно которой «ребенком признается каждое человеческое существо до достижения 19-летнего возраста», не установлен начальный момент, с которого следует признать человеческое существо ребенком».[3]

Как далее указывает К.А. Чернега - «если же согласно приведенным международным и отечественным нормативным правовым актам находящееся в материнской утробе человеческое существо признается ребенком, то на него распространяются все нормы, касающиеся прав и интересов детей, в том числе и ст. 6 Конвенции о правах ребенка, в силу которой каждый ребенок имеет право на жизнь».[4]

Российское законодательство в этой области имеет ряд противоречий с приведенным выше п. 2 ст. 17 Конституции РФ: "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения", что позволяет организовывать и проводить мероприятия в защиту жизни нерожденных детей даже среди людей, не признающих взгляды на эту проблему со стороны Русской Православной Церкви.

Что же касается позиции по этому вопросу Русской Православной Церкви то она отражена в разделе XIIОснов социальной концепции Русской Православной Церкви: «С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно… Церковь также неизменно почитает своим долгом выступать в защиту наиболее уязвимых и зависимых человеческих существ, коими являются нерожденные дети. Православная Церковь ни при каких обстоятельствах не может дать благословение на производство аборта… Борьба с абортами, на которые женщины подчас идут вследствие крайней материальной нужды и беспомощности, требует от Церкви и общества выработки действенных мер по защите материнства, а также предоставления условий для усыновления детей, которых мать почему-либо не может самостоятельно воспитывать».[5]

Как мне кажется, здесь уместно привести и следующие слова Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, сказанные им на IV форуме «Медицина и Православие» 21 декабря 2011 года: «С церковной точки зрения, человеческая жизнь начинается не с момента физического рождения и кончается не смертью. И рождение, и смерть есть лишь границы определенного жизненного этапа. Первому предшествует внутриутробная жизнь, а за вторым следует бесконечная жизнь в вечности. Памятуя об этом, надлежит с особой бережностью и ответственностью относиться к здоровью человека».[6]

К числу федеральных законов, так или иначе признающих ограниченную правоспособность плода или эмбриона, можно отнести следующие:

В ст. 1116 Гражданского кодекса РФ говорится следующее: "...К наследованию могут призываться граждане... зачатые при жизни наследодателя".[7]

Подпункты 1 и 2 п. 1 ст. 218 Налогового кодекса РФ относят к категории налогоплательщиков лиц, имеющих право на стандартные налоговые вычеты, которые в момент аварии 1957 г. (производственное объединение "Маяк", сброс радиоактивных отходов в реку Теча) и эвакуации в 1986 г. из зоны Чернобыльской АЭС находились в состоянии внутриутробного развития.[8]

Федеральный закон "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" закрепляет право детей, зачатых при жизни потерпевшего, на обеспечение по страхованию (в статье 7 Закона это звучит как «ребенок умершего, родившийся после его смерти»).[9]

Можно сказать, что в действующем медицинском законодательстве также прослеживаются тенденции признания эмбриона и плода человека как объекта защиты со стороны государства. Так, например, действие Федерального закона "О трансплантации органов и (или) тканей человека" не распространяется на эмбрионы человека.

В соответствии со статьей 53 «Рождение ребенка» Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» «моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов».[10] Подобное определение содержит весьма условную границу между понятиями плода и ребенка.

Рождением живого ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов при сроке беременности 22 недели и более[11]

Ранее, дети, появившиеся на свет с 22 по 28 неделю беременности и весящие менее 1000 г, считались поздними выкидышами, что лишало глубоко недоношенных детей конституционного права на жизнь.

Таким образом, законодательно установлен срок, начиная с которого плод может признаваться ребенком — 22 недели с момента начала внутриутробного развития.

«Каждая женщина в период беременности... обеспечивается медицинской помощью... полноценным питанием».[12] На основании этой статьи также можно предполагать, что государство выражает заботу о благоприятном течении беременности и развития плода.

Как отмечают авторы статьи «содержание ряда правовых норм в России позволяет сделать вывод о том, что в некоторых случаях жизнь и телесная неприкосновенность эмбриона выступает в качестве объекта, охраняемого уголовным, гражданским и другими отраслями права. Однако Конституция РФ исключает правовую охрану нерожденного. Налицо противоречие между Основным законом и отраслевым законодательством. Думается, что закрепление в Конституции РФ расширенного понятия права на жизнь позволит разрешить существующие коллизии».[13]

В этой связи, как полагают авторы статьи ст. 20 Конституции РФ может быть дополнена следующей формулировкой: "Государство гарантирует охрану человеческой жизни с момента зачатия".

Можно согласиться с авторами такой поправки с тем, что конституционное закрепление права на жизнь человеческого эмбриона с момента зачатия может рассматриваться в качестве базы для правового регулирования репродуктивных прав человека, оценки правомерности использования человеческих эмбрионов для научно-исследовательских и терапевтических целей. Более того, данное конституционное положение закрепит право на жизнь как абсолютную ценность, и будет способствовать формированию гуманного и морально оправданного отношения к человеческому эмбриону в современном российском обществе.

К сожалению, нужно отметить, что законодательно закрепленное понятие эмбриона человека как «зародыша человека на стадии развития до восьми недель»[14] не является универсальным, поэтому в настоящее время возникают различные трактовки его правового статуса — вещь или объект права, либо как некая составляющая часть беременной матери, или субъект права (участник правоотношений) как организм, приравненный к человеку.

Тем не менее, эмбрион является «сложным организмом, который в зависимости от стадии развития представляет собой либо совокупность человеческих тканей (ранний период эмбриогенеза), либо обособленное существо, способное жить без организма матери (5-9-й месяцы развития)»[15]

Отдельного рассмотрения требует точка зрения о том, что человеческий эмбрион, находящийся в теле матери, является просто частью этого тела. В ст. 105 Уголовного кодекса к числу отягчающих вину обстоятельств относится убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Согласно ст. 111 УК «прерывание беременности в результате посягательства на жизнь, как и, например, лишение потерпевшего какого-либо органа, является причинением тяжкого вреда его здоровью».[16] «Таким образом, вред, причиненный плоду, считается вредом, причиненным его будущей матери, и обстоятельство, что плод фактически приравнивается к части ее тела, означает, что будущая мать имеет почти полную власть над нерожденным ребенком, такую же, как власть над собственным телом».[17]

В то же время, необходимо учитывать, что искусственное прерывание беременности с согласия матери возможно только в рамках весьма ограниченных сроков от начала зарождения жизни. Таким образом, самостоятельное распоряжение матерью жизнью будущего ребенка ограничено во времени.

Законодательное закрепление так называемых «дней тишины» - периода от двух до семи дней для окончательного принятия решения о сохранении беременности или ее прерывании также косвенно указывает на то, что подход к понятию эмбриона и плода человека становится менее формальным, постепенно насыщается духом гуманизма, усваивает те положения, которые были озвучены в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».