Новое представление о природе

Наиболее ярко выявляет это столкновение идей изменение нашего представления о природе.

За последнее десятилетие всемирное движение за сохранение окружающей среды возникло как реакция на фундаментальные, потенциально опасные изменения в биосфере Земли. Это было движение не только против загрязнения окружающей среды, использования химических удобрений и пищевых добавок, ядерных реакторов, автострад и баллончиков с аэрозолями. Оно подтолкнуло нас к переосмысливанию нашей зависимости от природы. В результате мы не стали полагаться только на кровавую войну с природой, а пришли к новому представлению, которое придавало особое значение симбиозу или гармоничному слиянию с природой. Мы начали меняться, переходить от состояния враждебности и даже антагонизма к дружбе и единству.

На уровне научной деятельности это привело к появлению многих исследований, направленных на познание экологических взаимоотношений, чтобы мы могли смягчать наши столкновения с природой или направлять их по конструктивному, а не разрушительному пути. Мы начали понимать значение всеобщности и динамизма этих взаимосвязей и переосмысливать свое социальное бытие в терминах повторного использования ресурсов (рециклинг), возобновляемости и оптимального использования природных систем.

Все это нашло отражение в смещении социальной установки в сторону природы. Слушали ли мы заключения специалистов или лирические песни, исполняемые бардами, воспринимали ли мы зримые образы реклам или содержание проповедей — мы находили свидетельства усиливающегося, хотя частенько и романтического, уважения к природе.

Миллионы горожан тоскуют по деревне и рвутся к сельской жизни, и отчеты Института изучения городской среды обитания показывают значительные движения людей в сельские районы[415]. В последние годы растет интерес к натуральной пище, к родам в природных условиях, к кормлению грудью, к биоритмам и уходу за собственным телом. А общественная подозрительность к технологиям так широко распространилась, что даже наиболее рьяные радетели увеличения валового национального продукта в настоящее время цедят сквозь зубы о своей готовности поддержать идею, что природу надо сохранять и защищать, а не насиловать, что ответное влияние технологий на природу должно быть предвосхищено и предотвращено, а не проигнорировано.

Поскольку наши возможности навредить природе возрастают, Землю Б настоящее время можно считать гораздо более уязвимой, чем в эпоху Второй волны цквилизации. Однако видно, как начинает убывать в этом мире отдача от плодородной почвы, которая определенное время все росла и усложнялась.

С тех пор как 25 лет назад началась Третья волна, ученые усовершенствовали весь парк нового оборудования для дистанционного исследования природы. Все эти лазеры, ракеты, акселерометры и приборы, изучающие плазму, фантастические возможности светоприемников, компьютеры и реакторы, работающие на встречных пучках, взорвали наши представления об окружающем нас мире[416].

Сейчас мы наблюдаем явления, гораздо большие, меньшие и быстрые по величине соответствующих параметров (размеры, скорости, энергии и т. п.), чем мы изучали в эпоху Второй волны и ранее. Теперь мы исследуем феномены, чьи размеры составляют одну квадриллионную сантиметра (10 в степени–15 см), в познаваемой нами Вселенной, размеры которой простираются до сотен тысяч квинтиллионов миль (10 в степени 23 миль). Мы изучаем феномены, которые длятся одну десятисекстиллионную секунды (10 в степени–22 секунды). С другой стороны, астрономы и космологи говорят нам, что возраст нашей Вселенной составляет 20 млрд лет. Масштабы используемой природы далеко вышли за рамки самых фантастических допущений.

Более того, в этой головокружительной огромности, говорим мы, Земля может не быть единственным обитаемым миром. Астроном Отто Струве[417]писал, что «есть большое число звезд, вокруг которых могли образоваться планеты; многие биологи пришли к выводу, что жизнь — свойство, присущее определенному типу комбинации молекул и молекулярных цепей; признавая, что Вселенная однообразна с точки зрения распространения химических элементов, можно сделать вывод, что около звезд солнечного типа (по интенсивности излучаемых света и тепла) вполне могут возникнуть планеты, на которых окажется вода (в Солнечной системе это могут быть Марс и Венера), а это заставляет нас пересмотреть наши взгляды» и признать возможность существования внеземной жизни[418].

Имеются в виду не маленькие зеленые гуманоиды и не НЛО. Но из того научного факта, что жизнь не есть уникальное свойство Земли, в будущем последует изменение нашего восприятия природы и осознания нашего места в ней. Начиная с 1960 г. ученые прослушивают космос с помощью радиоприемников, надеясь поймать сигналы от внеземного космического разума[419]. Конгресс США официально заслушал и одобрил программу «Возможность разумной жизни во Вселенной». Был запущен космический корабль «Пионер–10»; он помчался в межзвездное космическое пространство, неся символическое послание внеземным цивилизациям.

Когда началась Третья волна, наша родная планета казалась более крохотной и гораздо более уязвимой. Наше место во Вселенной мы считали менее грандиозным. И именно отдаленная возможность того, что мы не одиноки во Вселенной, дает нам время подумать.

Наше представление о природе уже не такое, каким оно было раньше.

Планирование эволюции

Это — не наше представление об эволюции и, по правде говоря, не сама эволюция.

Биологи, археологи и антропологи, пытаясь разгадать тайны эволюции, просто обнаруживают сами в большом и сложном мире то, что они уже представляли, и открывают, что законы, которые до сих пор считались универсальными, на самом деле, как это ни удивительно, оказались частными, приложимыми только к особым случаям.

Генетик, лауреат Нобелевской премии, Франсуа Жакоб [род.1920 г., Ноб. премия 1963 г.] писал: «Со времен Дарвина биологи мало–помалу обнаруживали... черты и проявления механизма эволюции, который был назван естественным отбором. На его основе зачастую делались попытки описать любую эволюцию — космическую, химическую, культурную, идеологическую, социальную — как управляемую простым механизмом отбора. Но такое понимание представляется обреченным, поскольку правила и критерии различны в этих разных случаях»[420].

Даже в случае биологической эволюции правила и критерии, придуманные, чтобы применять их во всех случаях, сомнительны. Поэтому ученые вынуждены спрашивать себя, представляет ли биологическая эволюция в целом изменение и естественный отбор или на молекулярном уровне она может зависеть от накопления изменений, которые, в свою очередь, являются результатом «генетического сдвига» без всякого дарвиновского естественного отбора. Говоря словами доктора Моту Кимура из японского Института генетики, эволюция на молекулярном уровне представляется «совершенно несовместимой с надеждами неодарвинизма»[421].

Другие далеко идущие предположения столь же потрясающи. Биологи утверждали, что многоклеточные организмы (эукариоты) - человек и многие другие формы жизни — в конечном счете происходят от неклеточных организмов (прокариоты), таких, как вирусы, бактерии и элементарные водоросли. Новейшие исследования разрушили эту теорию, выведя на первый план тревожную идею, что простейшие формы жизни могут происходить из более сложных[422].

Более того, эволюция основывается на возможности адаптации, которая усиливает выживание, увеличивает срок жизни. Даже сейчас мы находим поразительные примеры эволюционного развития, которые смотрятся как результат долговременного благоприятного развития за счет подавления кратковременных воздействий неблагоприятных условий. Каковы же возможности эволюции?

Из Центрального зоопарка штата Атланта пришли поразительные новости: там удалось спарить обезьян двух видов с сильно отличающимся набором хромосом, что привело к появлению дотоле неизвестной в природе гибридной обезьяны[423]. И хотя исследователи не уверены, будет ли гибрид способен к воспроизведению себе подобных, его причудливая генетика дает обоснование для идеи, что эволюция может идти скачками и рывками столь же успешно, как и путем накапливания малых изменений.

Действительно, многие современные биологи и археологи не рассматривают эволюцию как непрерывный гладкий процесс, а изучают «теорию катастроф», чтобы объяснять «пробелы» и «скачки» в разветвленных ветвях эволюционного древа[424]. Другие исследуют малые изменения, которые могут быть усилены обратной связью с внезапными изменениями структуры. Горячие споры разделили научное сообщество, и каждый придерживается одной из этих сторон.

Но все эти противоречия и дискуссии оказались возней пигмеев перед лицом одного исторического факта.

В один прекрасный день 1953 г. в Кембридже (Англия) молодой биолог Джеймс Уотсон сидел в местной пивной «Орел», как вдруг туда вбежал его коллега Фрэнсис Крик и в сильном возбуждении заявил: «Каждый, кто слышит меня, пусть знает, что мы открыли тайну жизни!» И это было правдой. Уотсон и Крик расшифровали структуру ДНК[425].

К 1957 г., когда стал ощутим первый натиск Третьей волны, доктор Артур Корнберг выяснил, как репродуцируется ДНК[426]. После этого он популярно описал всю последовательность событий: «Мы разгадали код ДНК... Мы выяснили, как ДНК передает информацию, заложенную в ней, клетке... Мы проанализировали хромосомы, чтобы определить их генетические функции... Мы синтезировали клетку... Мы научились сливать клетки двух различных видов... Мы выделили чистый ген человека... Мы составили «генетическую карту»... Мы синтезировали ген... Мы изменили наследственность клетки». Сегодня методы генной инженерии в лабораториях по всему миру способны помочь ученым создавать совершенно новые формы жизни Биологи теперь могут сами придумывать и приводить в действие направленную эволюцию.

Мыслители Второй волны воспринимали род человеческий как высшую точку долгого эволюционного процесса. Мыслители Третьей волны поставлены теперь перед очевидным фактом: мы близки к тому, чтобы стать «проектировщиками» эволюции. Никогда до этого эволюция не рассматривалась с подобной точки зрения.

Как и общее представление о природе, эволюция тоже находится в процессе коренного переосмысления.