Истинно красноречив тот, кто умеет говорить о буд-яичиых делах просто, о величавых - величаво, а о сред­них - стилем промежуточным между обоими

Ниже опишу несколько ораторских приемов высо­кого стиля и на примере одной публичной лекции по­стараюсь показать, как переходить от низкого стиля к высокому. Сейчас же хочу привести еще одну метафо­ру, которая покажет соотношение стиля низкого, сред­него и высокого. Если сравнить ораторское искусство с фигурным катанием, низкий стиль соответствует сколь­жению, средний - поддержкам, а высокий - прыжкам. Я лично упражнялся только в низком стиле и сам не за­метил, как временами стал говорить высоким, точно так же как долго занимался пешей ходьбой и неожиданно понял, что неплохо бегаю.

А теперь рассмотрим некоторые психологические приемы, которые помогают завладеть вниманием слу­шателей.

В плане целенаправленного моделирования эмоций вызывание удивления, интереса, а потом радости (удив­ления, гнева, интереса, радости) позволяет удержать внимание аудитории. Человек, прошедший нашу под­готовку, постарается не стоять за трибуной, а если ему нужны записи, он их захватит с собой и, не стесняясь, в случае нужды будет пользоваться ими.

Послушайте рассказ одного ученика из нашей шко­лы ораторского искусства.

«Конференция проходила в большой аудитория, заполненной участниками всего на треть. Трибуна отстояла от первого ряда, кстати, почти пустого, метра на три-четыре. На сцене, кото­рая находилась еще дальше, стоял стол, на которым сидел президиум. Зная, что лучше читать выступление, когда от первого человека тебя отделяет не более полутора-двух метров, я вышел из-за трибуны, прихватив записи, и подошел на деловое расстояние к слушателям первого ряда (выделяют четыре психологических расстояния: интимное – менее 40 сантиметров, деловое - 40 сантиметров - 2 метра, публичное - для лекций - 2-4 метра, общественное - для митингов и демон­страций - более 4 метров). Но председательствующий велел мне вернуться за трибуну. Я встал за трибуну, приподнял ее и пошел вместе с ней к первому ряду. В зале мгновение наступила тишина. Пока я перемещался вместе с трибуной, многие участники конференции пересели поближе. Первый ряд был заполнен. Теперь я понимаю, насколько важно вызвать в зале удивление. А это необязательно делать словами».

Действительно, движение, перемещение очень помо­гают вызвать удивление и тем самым удержать внимание слушателей. Когда я рассказываю о психологии судьбы, о позициях комплекса «Я, ВЫ, ОНИ, ТРУД», то ста­новлюсь в аудитории на стул с четырьмя ножками. Тогда видно, что неполноценность или отсутствие одной из них делает человека зацикленным на своих межличност­ных проблемах. Все силы уходят на удерживание рав­новесия. На продуктивную деятельность их уже не хва­тает. Демонстрируя переход от низкого стиля к высо­кому, когда аудитория уже завоевана, можно подняться и на стол. Я это продемонстрировал во время подготов­ки к проведению избирательной кампании кандидатов в депутаты. При этом я заявил, что, выступая перед тол­пой, необходимо быть выше всех. Ленин ведь тоже в свое время стоял на броневике. Дело было в 1990 г., а место проведения - зал заседаний бывшего Ростовского област­ного совета. Газеты тогда писали, что деревянная душа этого парадного стола возмущалась подобным обращени­ем. Просто она молчала, потому что не могла говорить.

Можно моделировать эмоции с помощью самой речи. Главное - избегать банальностей. Расскажу об одном своем выступлении в застойные времена.

На одном из совещаний в обществе «Знание» под­нимался вопрос, как лучше вести агитацию и пропаган­ду. Высказывалось мнение, что мало наглядной агита­ции и надо увеличить количество схем и плакатов. Тогда, дескать, усвояемость идей будет выше. Я выступил и сказал примерно следующее: «Если бы я работал в ЦРУ и проводил идеологическую диверсию против СССР, то своих агентов внедрял бы в учебные учреждения на должность преподавателей общественных наук. Они должны были бы выполнять все инструкции наших ру­ководителей, но с единственным условием - проводить занятия скучно. Тогда автоматически будут усвоены прямо противоположные идеи. Скучных преподавате­лей я назвал бесплатными наемниками империализма. Через несколько дней со мной беседовал сотрудник КГБ. Но он оказался умным человеком. Кроме того, мне помог наш классик. Через неделю я читал в КГБ лек­цию о психологии общения. Значит, не всякий аппа­ратчик виноват, что он аппаратчик.

А теперь процитирую классика, а вы попытайтесь угадать, кто это.

«Слог профессора должен быть увлекательный, огнен­ный. Он должен в высочайшей степени овладеть вниманием слушателей. Если хоть один из них может предаться во время лекции посторонним мыслям, то вся вина падает на профессора: он не умел быть так занимате­лен, чтобы покорить своей воле даже мысли (здесь и далее выделено мною. - МЛ.) слушателей. Нельзя вообразить, не испытавши, какое вредное влияние происходит от того, если слог профессора вял, сух и не имеет той живости, которая не дает мыслям ни на минуту рассыпаться. Тогда не спасет самая ученость - его не будут слушать; тогда никакие истины не произведут на слушателей влияния, потому что их возраст есть возраст энтузиазма и сильных потрясений; тогда происходит то, что самые ложные мысли, слышимые ими стороною, но выраженные блестящим и привлекательным языком, мгновенно увле­кут их и дадут им совершенно ложное направление...