Записки Марата Калитина XV век. Южная Америка, империя инков

Эту ночь, перед появлением Избранного, я провел без сна. Когда во дворе и в доме все стихло, я с величайшими предосторожностями встал, выскользнул наружу, замер, прислушиваясь. Ничего, кроме обычных ночных звуков, не нарушало тишину.

Стараясь оставаться в тени, я прокрался к помещению, где хранились неисправные летательные аппараты и детали к ним. Это сооружение напоминало ангар. Наблюдение за Амару помогло мне узнать, как можно туда проникнуть.

Я. должен был обеспечить себе надежный путь отхода и начал готовиться заранее. Не долго думая, я решил воспользоваться одним из «мотыльков», который, по мнению инков, не подлежал ремонту. Я часто не разделял мнения инков, в том числе и это. Тайком наведываясь в «ангар», я постепенно привел «мотылек» в приличное состояние. Теперь, в случае, если мне придется бежать, я мог им воспользоваться. Разумеется, с изрядной долей риска. Несколько деталей неисправного «мотылька» были сильно повреждены, а ремни истерлись. Но я надеялся, что мне удастся поднять его в воздух.

Этой ночью я вовсе не собирался покидать дом гостеприимного Амару и проник в «ангар» не за «мотыльком». Стены здания были сложены из огромных, грубо обтесанных каменных блоков с большими зазорами. В одном из этих рваных отверстий я спрятал свой второй кристалл. Он был достаточно крупным, и я не мог постоянно носить его при себе.

В «ангаре» стояла кромешная тьма. Но я прекрасно знал, как пройти к тайнику. Разбросав мусор, специально наваленный мной в заветном углу, я нащупал отверстие. Хвала провидению! Кристалл на месте. Не то чтобы я опасался, будто кто‑то обнаружит мой тайник… просто путь к цели оказался невероятно, неожиданно долгим. Л я не мог позволить себе проиграть. «На этот раз у меня все получится! – твердил я себе, как заклинание. – Яне подведу. Я. все сделаю так, как надо!»

Дрожа от возбуждения, я взял кристалл и вернулся в дом. Никто не заметил моего отсутствия. Сегодня судьба играла на моей стороне. Облегченно вздыхая, я устроился на своем жестком ложе. Мне следовало спрятать кристалл в таком месте, чтобы, когда понадобится, без помех взять его, – в любой момент. Я. просунул руку под шкуры, из которых состояла постель, и спрятал туда кристалл. Вряд ли кому‑нибудь придет в голову рыться в моих вещах. Все‑таки Неро из Храма Орлов – великая вещь! Особенно если на нем – золотое кольцо с изображением неизвестного символа.

С умилением вспоминая заплаканное личико Миктони, я забылся коротким, тревожным сном…

Разбудили меня гортанные приветственные крики. Я накинул на себя одежду и выглянул во двор. Я сразу узнал его – Избранного – Сына Солнца. Он выделялся среди присутствующих своим ростом, особой статью и редкостной красотой. Единственным изъяном на его лице являлся большой клювообразный нос. «Летающий инка» Амару и его ученики ликовали. Они обступили гостя со всех сторон и едва не облизывали его, млея от восхищения. Что ж, это был день их торжества: на плоскогорье Наска явился Избранный! На них снизошло благословение бога Инти. Теперь будет изобилие золота, а значит, и всего остального.

Я подошел к толпе, окружившей Сына Солнца, чтобы внимательно рассмотреть его. Мне необходимо хорошенько его запомнить, запечатлеть в своем сознании его лучезарный образ.

Избранный – рослый молодой мужчина с прекрасно развитой мускулатурой и необычным лицом – почувствовал мое приближение. Он обернулся и взглянул на меня. Готов поклясться, его сердце дрогнуло. Но он хорошо владел собой. Легкая тень на мгновение омрачила обличье Сына Солнца и тут же исчезла. Никто, кроме меня, не заметил этого молниеносного обмена взглядами. Он что‑то уловил, что‑то его задело. Вряд ли он отдавал себе отчет, что именно…

Я поспешил удалиться. Все были настолько поглощены визитом Избранного, что забыли о моем существовании. Воистину, если боги хотят кого‑нибудь наказать, они исполняют его молитвы.

Я предполагал, что после определенных ритуалов и обильной общей трапезы Сына Солнца должны с величайшими почестями препроводить в один из подземных храмов. Там он останется на некоторое время, известное только ему, в полном одиночестве, без пищи и воды. Потом Избранный покинет свое убежище. Он вернется к ожидающим его служителям Храма, но полученными знаниями поделится только с Верховным Жрецом.

Следить за Сыном Солнца считалось великим злодеянием и могло навлечь гнев Небесных Владык. Об этом в Тауантинсуйо знал каждый ребенок.

Когда Избранный поведает Жрецу, где искать золото, он покинет плоскогорье Наска и удалится туда, откуда пришел. То есть в никуда. Так думали инки. Они действительно верили в это.

Плоскогорье и пустыня Наска были изрезаны сложной системой подземелий. Здесь существовало множество ходов‑туннелей, как ведущих к пирамидам, храмам и усыпальницам, так и служивших подземной ирригационной системой. Места входов в подземелья тщательно маскировались и охранялись. Вероятно, по этим лабиринтам можно уйти достаточно далеко. Как бы там ни было, спускаться на свой страх и риск в подземелье считалось безумием. И не без оснований.

Я думал – то, что мне нужно, находится именно там, в одной из таинственных пустот. Поэтому Сын Солнца спускался туда. Поэтому всего о подземельях не знал никто. Поэтому проникнуть туда по собственной воле, без проводника, означало навлечь на себя проклятие богов.

Я и не собирался этого делать. Я не самоубийца. Существует другой способ получить информацию. Его‑то я и применю. Вместе с решением пришло спокойствие.

Пока инки «водили хороводы» вокруг Сына Солнца и набивали свои желудки, я отправился на свою обычную прогулку по пустынной местности. Тауантинсуйо – сказочно красивая страна. Она купается в прозрачности и чистоте горного воздуха, в синеве небес и дыхании океана, нежится в лучах солнца. Здесь есть все – тропические леса, высокогорные луга, речные долины и покрытые снегами горные хребты. И даже плоскогорье Паска отличается дикой природной прелестью.

Нагулявшись вволю, я вернулся домой. Во дворе, под навесом вповалку отдыхали рабы. Амару с учениками все еще праздновали. Религиозные обряды как ацтеков, так и инков отличались невероятной жестокостью, какой‑то одержимой кровавой свирепостью. «Наверное, режут людей на своих алтарях, – с неприязнью подумал я. – Такое радостное событие надо как следует полить кровью».

Империя Тауантинсуйо только внешне выглядела блестяще и грозно. Ее пышное великолепие, ее золотое сияние не ослепляли меня. Я видел, как притворство, жестокость и разврат разъедают ее изнутри. Она готова рухнуть от малейшего толчка. Ни эстетика, ни знания, ни религия, ни несметные богатства не способны спасти ее. Великая цивилизация инков стремится к своей гибели. Она прогнила изнутри, и ее роскошная, крепкая с виду оболочка больше не вводит меня в заблуждение.

На многое мне открыл глаза Амару. Он восхвалял свою страну, не понимая, что та катится к закату.

Самые красивые девушки либо томились в гаремах Верховного Инки и его приближенных, либо становились жрицами – невестами Бога Солнца. Правящая династия называла себя детьми этого Бога и беспощадно преследовала кровосмешение. Браки заключались только внутри семьи. Нарушителей ждала неминуемая смерть. В то же время между представителями правящей династии то и дело разгоралась борьба за престол. Победитель безжалостно уничтожал своих «врагов». Бесстрашные воины, инки имели болезненное пристрастие к кровавым расправам.

Словом, нечестное начало подготовило сокрушительный бесславный конец.

Мне только оставалось исполнить свою миссию и с достоинством удалиться. Судьба империи была предрешена.

Я. понимал всю горечь, все яростное отчаяние этих существ. Я понимал, чем они недовольны. Они ожидали совсем иного. Прекрасная, покрытая чудесной зеленью планета обманула их, захватила в плен. Сильное земное притяжение ограничивало возможности летать, делало каждое движение тяжелым и неуклюжим. Строительство грандиозных дворцов, храмов и подземелий из приятной забавы превратилось в трудную задачу. «Мотыльки» и «пеликаны» не гили ни в какое сравнение с легкими крыльями, к которым привыкли эти существа. И только несколько жрецов Храма Орла знали секрет настоящего полета.

Сила тяжести не позволила им создать мир, рожденный в мечтах. Столько лишений пришлось вынести напрасно! Все, все пошло не так.

Но самое главное – их тайна! – наполняла жизнь постоянным страхом. Они боялись быть настигнутыми, боялись других людей, боялись друг друга, а потом стали бояться самих себя. Шепот они превратили в мысль. Но и мысль была запретной. Шепот можно подслушать, каким бы тихим он ни был. Мысль тоже можно уловить. И тогда…

Они спрятали от себя свои мысли, отказались от своей памяти. Они надеялись, что их никогда не найдут. Несчастные…

Однако я слишком увлекся рассуждениями, тогда как мне пора действовать. Вечером Амару, изможденный торжествами, явился домой.

– Они… все остались там… провожать Из – бранного в его… незримый, сокровенный путь, – сообщил он, еле ворочая языком.

Он был то ли опьянен наркотическими напитками, то ли пребывал в трансе по поводу счастья лицезреть Сына Солнца. Я понял, почему он покинул церемонию и вернулся домой. Амару отвык от головной боли и опасался, что без меня у него снова начнется мучительный приступ. Тем лучше. Благодаря его приходу, я узнал – Избранный отправился в подземелье. Теперь и мне пора.

Я помог Амару уснуть и поспешно улегся на свое ложе. Кристалл лежал под шкурами там, где я его оставил. Я достал его, потрогал острые холодные грани, пронизывая его и позволяя ему пронизывать меня. Внутри кристалла зародилось теплое золотистое свечение… оно медленно разгоралось. Я положил кристалл рядом с собой и мысленно воссоздал образ Избранного. Сын Солнца возник передо мной, ослепительный и подобный богу. Он сидел один в полутьме подземелья, закрыв глаза. Окружающая обстановка ускользала от моего внимания, и только его сосредоточенное, остроносое лицо четко выделялось во мраке.

Я застыл в ожидании, боясь шевельнуться…

На этом «опусы» Марата обрывались. Эти записи производили на Ангелину Львовну странное и неприятное впечатление. Они погружали ее в мир, которого она не знала и не хотела знать. Описания неведомого кристалла заставили ее задуматься о магическом шаре. Ведь шар – тоже кристалл. И это золотое свечение внутри него…

Она почувствовала озноб. Ей вдруг стало жутко.

– Глупости, – пробормотала она. – Самойленко целые дни проводит рядом с шаром, и ничего.

И тут она вспомнила о его беспорядочной болтовне по поводу золота, Солнца…

Коллега будто прочитал ее мысли. Он ради приличия поскребся в дверь и, не ожидая приглашения, вошел.

– Ангелина! Да на тебе лица нет… Что случилось?

– Ничего…

– Только не ври! Тебе не идет.

– Ладно, – вяло согласилась она. – Не буду.

– Так в чем дело? Закревская собралась с духом.

– Дай мне твой шар! – выпалила она, боясь, что передумает. – Дней на десять.

– Хорошо, но…

– Никаких «но»!