Бадди Паркинс. Джек лежал вниз лицом на склоне холма

Джек лежал вниз лицом на склоне холма. Он поднял голову и огляделся по сторонам. Как плохо пахло в этом мире — его мире! Газолин, другие неизвестные ему яды, выхлопные газы и шум проезжающих по шоссе машин. За спиной мальчика дорога уходила в гору, как на гигантском телеэкране.

Слева вдалеке виднелся водоём; цвет воды был таким же тёмным, как и небо. Озеро Онтарио: а грязный маленький городок, наверное, — Олкотт или Кендалл. За четыре с половиной дня он прошёл более ста миль. Джек остановился перед указателем, разглядывая чёрные буквы. АНГОЛА. Ангола? Где это? Он стал всматриваться в окутанный дымом маленький городок.

А ведь Рэнд Мак-Нелли, его бесценный спутник, говорил ему, что это озеро называется Эрай, — значит, он не потерял зря время, а, наоборот, сумел наверстать его.

Но раньше, чем мальчик осознал, как он устал после всего случившегося, после бегства от экипажа Моргана в Территориях, и даже раньше, чем он подумал об этом — он начал спускаться вниз, в городок под названием Ангола. Он, двенадцатилетний мальчик в джинсах и ковбойке, высокий не по возрасту, уже начинающий смахивать на беспризорника, с тревогой на осунувшимся лице.

Пройдя почти половину пути, он понял, что снова думает по-английски.

Спустя много дней мужчина по имени Бадди Паркинс, житель Кембриджа, штат Огайо, подобрал на шоссе N40 высокого мальчика, представившегося Левисом Фарреном. Мальчик был чем-то очень встревожен.

«Улыбнись, сынок», — хотел сказать ему Бадди. Для десятилетнего ребёнка, как следовало из рассказа, у мальчика было слишком много проблем. Мать больна, отец умер, его отослали к тёте-учительнице в Баки Лейк… Что-то в Левисе раздражало Бадди; мальчик выглядел человеком, который с прошлого Рождества не видел пяти долларов одновременно, хотя… Бадди допускал, что в чем-то этот парнишка Фаррен обманывает его.

Прежде всего, от новоявленного попутчика исходил не городской, а деревенский запах. Бадди Паркинс с братьями владели тремя акрами земли неподалёку от Аманды, в тридцати милях юго-восточнее Колумбии; и Бадди знал, что не ошибается. От этого парня исходил запах Кембриджа, а Кембридж был деревней. Бадди вырос среди запахов земли и скотного двора, пшеницы и гороха, и нестиранная одежда мальчугана, сидящего позади него, впитала в себя все эти знакомые запахи.

«А сама одежда! Миссис Фаррен, должно быть, невероятно больна, — подумал Бадди, — если послала сына в дорогу в рваных и грязных джинсах. А обувь!» Подмётки кроссовок отрывались, на носках были протёрты дыры, из которых выглядывали грязные пальцы.

— Итак, забрали машину твоего отца, верно, Левис? — переспросил Бадди.

— Да-да, именно так явились в полночь и украли её из гаража. Я считаю, что так нельзя поступать по отношению к людям, которым с трудом достаётся каждый грош, понимаете?

Честное, взволнованное лицо мальчика было обращено к нему, как если бы Паркинс должен был ответить на наиболее серьёзный со времён Никсона вопрос. Бадди внутренне согласился с мальчиком.

— Хотя, я думаю, у любого явления всегда есть две стороны, — не очень к месту заявил Бадди.

Мальчик моргнул и отвернулся. Вновь Бадди почувствовал тревогу, одерживающую в мальчике верх, и пожалел, что не дал мальчику того ответа, на который он рассчитывал.

— Наверное, твоя тётя работает в школе здесь, в Баки Лейк? — теперь он пытался как-нибудь разогнать эту тоску в недетских глазах.

— Да, сэр, верно. Она преподаёт в школе Элен Воган.

Выражение угрюмого лица не изменилось.

Снова Бадди почувствовал, что в словах мальчика нет ни капли правды: его голос был лживым. Да и выговор отличался от выговоров Огайо. Это вообще был не выговор; это был акцент.

Мог ли мальчик из Кембриджа, штат Огайо, научиться так говорить? Зачем ему это могло понадобиться?

Бадди недоумевал.

С другой стороны, газета, которую этот Левис Фаррен не выпускал из левой руки, исключала всякие сомнения. Бадди хорошо видел её название — «Ангола Геральд». Есть Ангола в Африке, и есть Ангола в штате Нью-Йорк, вблизи озера Эрай. Судя по фотографиям, он уже когда-то видел эту газету…

— Я хочу спросить тебя, Левис, — обратился он к мальчику.

— Да?

— Откуда у паренька из сорокового штата могла оказаться газета, выпускаемая в Анголе, штат Нью-Йорк? Это ведь далековато… Я не слишком любопытен, сынок?

Мальчик взглянул на газету — и ещё крепче сжал её в руке, как будто боялся, что её отберут.

— О, — сказал он, — я нашёл её.

— Черт побери!

— Да, сэр. Она лежала на скамейке на автобусной остановке возле моего дома.

— Ты выехал сегодня утром?

— Да, а потом растратил все деньги. Мистер Паркинс, если вы высадите меня возле Зейнсвилла, то надо будет совсем немного пройти влево. Я ещё успею к тёте до обеда.

— Возможно, — пробормотал Бадди, и они проехали несколько миль в полном молчании. Но больше он не мог сдерживаться, и резко спросил:

— Сынок, ты убежал из дома?

Левис Фаррен озадачил его улыбкой, — не вымученной и не насмешливой, а самой открытой.

«Смешно ему читать мораль о том, как дурно убегать из дома», — подумал Бадди. Их глаза встретились…

Через секунду, две, три… — трудно сказать, сколько это продолжалось

— Бадди Паркинс вдруг понял, что этот бродяга-мальчик позади него очень симпатичный. Странно, ведь у Бадди никогда не возникало подобного определения для лиц мужского пола старше девяти месяцев! Но, черт возьми, мальчик действительно был очень симпатичный! Чувство юмора взяло верх над сомнениями, и у Бадди — пятидесятидвухлетнего мужчины, имеющего трех сыновей, — родилось странное, непривычное ощущение. Этот Левис Фаррен, которому на взгляд Бадди было лет двенадцать, явно побывал там и увидел то, чего не увидит старина Паркинс; вот поэтому он и выглядел симпатичным.

— Нет, я не беглец, мистер Паркинс, — ответил Джек.

Потом он моргнул, глаза его вновь потускнели, и мальчик откинулся на спинку сидения, подложив под себя газету.

— Наверное, так, — Бадди Паркинс не сводил глаз с шоссе. Он чувствовал облегчение, хотя не смог бы объяснить, почему именно. — Я уверен, что ты не беглец, Левис. Здесь что-то другое.

Мальчик не ответил.

— Работал на ферме?

Левис удивлённо взглянул на него.

— Да, верно. Последние три дня. Два доллара в час.

«У твоей мамочки за её болезнью не нашлось времени постирать твою одежду, прежде чем отправить тебя к своей сестре, да?» — подумал Бадди. Но сказал другое:

— Левис, я был бы рад, если бы ты согласился вернуться домой вместе со мной. У меня трое мальчишек; младший из них, Билли, всего года на три старше тебя, и мы знаем, как ухаживать за мальчиш ками. Ты сможешь пробыть у нас, сколько пожелаешь, и ничего не должен будешь никому объяснять.

Он притормозил и посмотрел на мальчика. Левис Фаррен выглядел обыкновенным мальчишкой.

— Я приглашаю тебя, сынок.

Улыбнувшись, мальчик сказал:

— Это очень мило с вашей стороны, мистер Паркинс, но я не могу. Я должен увидеть мою тётю в…

— Баки Лейк, — закончил за него Бадди.

Мальчик слегка покраснел и умолк.

— Если хочешь, я помогу тебе, — повторил Бадди.

Левис покачал головой:

— Вы уже и так здорово помогли, когда согласились подвезти меня.

Через десять минут мальчик вышел возле Зейнсвилла. Бадди проводил его взглядом. Эмми, конечно, вряд ли обрадовалась бы, если бы он притащил домой грязного, голодного мальчишку, но разглядев парня повнимательнее и поговорив с ним, она бы все поняла… Бадди был уверен, что в Баки Лейк нет ни одной женщины по имени Элен Воган; он сомневался даже в том, что у этого странного Левиса Фаррена вообще есть мать; мальчик больше похож на сироту.

Он смотрел ему вслед, пока мальчик не скрылся вдали.

Ему хотелось выскочить из машины, побежать за мальчиком, вернуть его… И тут он вспомнил, что мельком видел в шестичасовых новостях. Ангола, штат Нью-Йорк. Событие в Анголе было не очень значительным, чтобы говорить о нем, но память услужливо подсказала Бадди показанную картину: балки, выступающие, подобно ногам страуса, из огромной дыры в земле над разбитыми машинами — дыра, которая могла вести только в преисподнюю.

Бадди ещё раз взглянул в направлении, где скрылся мальчик, потом включил зажигание и помчался по направлению к Лоу.

Будь Бадди повнимательнее, он мог бы прочесть и заголовок в газете месячной давности, которой так дорожил его странный попутчик:

КОВАРНОЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ УБИВАЕТ ПЯТЕРЫХ Репортаж собственного корреспондента «Герольд» Йозефа Гаргана

Сегодня работы по сооружению водонапорной башни в Анголе были трагически прерваны беспрецедентным колебанием почвы, что привело к разрушению здания и гибели под его обломками рабочих. В руинах было найдено пять тел, двоих все ещё не отыскали. Все семь рабочих во время происшествия находились на верхушке сооружения.

Это было первое в истории Анголы землетрясение. Армин Ван Пельт с факультета геологии Нью-Йоркского университета в телефонном разговоре охарактеризовал его как «сейсмический пузырь». Расследование причин происшествия поручено государственной комиссии по безопасности…

Погибшие: Роберт Хайдель, двадцать три года; Томас Тильке, тридцать четыре года; Майкл Наген, двадцать девять лет; Джером Вайлд, сорок восемь лет; Брюс Дэви, тридцать девять лет. Двое, ещё не найденные, были: Арнольд Шулькамп, сорок четыре года и Теодор Расмуссен, сорок три года.

Джек быстро запомнил их имена. Первое землетрясение в Анголе, штат Нью-Йорк, произошло в день, когда он свернул с Западной Дороги и подошёл к городской границе. Одна половина Джека Сойера мечтала попасть домой к толстому Паркинсу и сидеть за обеденным столом со всей его большой семьёй; попробовать жаркое и яблочный пирог миссис Паркинс — и заснуть потом в их доме в комнате для гостей, не торопясь никуда несколько дней, разве что к столу. Беда в том, что стол в Доме Паркинса виделся ему похожим на столик в мышиной норе; а сзади из джинсов всех трех его сыновей свисали тонкие длинные хвостики.

Кто играл роль Джерри Блэдсо, папа? Хайдель, Тильке, Вайлд, Хаген, Дэви; Шулькамп и Расмуссен.

Да, он знал, кто играл эту роль.

Над головой висела табличка: «УНИВЕРМАГ БАКИ. МЕСТО ДЛЯ ГУЛЯНИЯ». Неподалёку, возле торгового центра, расположилась стоянка автомобилей. Универмаг представлял собой футуристический ансамбль сооружений цвета охры, которые, казалось, не имели окон. Джек нащупал в кармане деньги: двадцать три доллара — и направился к парковочной площадке.

Он хотел добраться до Иллинойса, где в ближайшие два-три дня мог застать Ричарда Слоута. Мысль о том, что он вновь увидит своего друга, поддерживала его в трудные минуты, когда он работал на ферме Элберта Паламаунтина; и мысль о близоруком, серьёзном Ричарде Слоуте, находящемся сейчас в своём общежитии Спрингфилдской школы в штате Иллинойс, была не менее приятной, чем запах мяса, приготовленный миссис Паламаунтин. Джек очень хотел увидеть Ричарда, но его несколько деморализовало приглашение Бадди Паркинса погостить у него. Теперь он не мог сесть в первый встречный автомобиль и опять начать сочинять очередную Историю (История, казалось, теперь теряла свой смысл).

Он увидел кинотеатр. Афиши оповещали, что идёт фильм «История любви».

Ему нужно было сделать два дела. Во-первых, купить себе новую обувь. Он видел, как Бадди Паркинс рассматривал его отскочившие подмётки!

Во-вторых, — и это было самым трудным — нужно было позвонить маме. Джек панически боялся этого. Удержат ли его ноги, когда он услышит её голос? Пойдёт ли он дальше на запад, если Лили попросит его вернуться? Поэтому он не мог решить, стоит ли звонить. Ему вдруг представилось, как из снятой им телефонной будки высовывается рука Элроя — или какого-либо другого обитателя Территорий — и хватает его за горло.

Три девочки, на год или два старше Джека, остановились перед витриной и стали обсуждать модели одежды, разглядывая в витринах универмага манекены. Взглянув на девочек, Джек принялся старательно приглаживать растрёпанные волосы. Девочки в новеньких джинсах казались принцессами из сказки, они заразительно смеялись. Мальчик замедлил шаг. Одна из принцесс заметила его и что-то шепнула темноволосой подружке.

«Я изменился», — подумал Джек. — «Я совсем не такой, как они».

За рулём машины сидел белокурый парень и глазел на девочек. Он бросил беглый взгляд на Джека и отвернулся.

— Тимми? — спросила высокая темноволосая девушка.

— Да-да, — ответил парень.

— Мне просто стало интересно, откуда так воняет, — темноволосая насмешливо взглянула на Джека и вместе с подругами вошла в магазин.

Джек подождал, пока машина с Тимми скроется из виду, и тоже вошёл в магазин.

Волна холодного воздуха окатила его.

Он нашёл нужный ему отдел между закусочной и рюмочной. Отдел назывался «САМЫЕ УМЕРЕННЫЕ ЦЕНЫ». На прилавке было выставлено множество кроссовок.

Он выбрал пару своего размера, синие с красными полосками по бокам. Нигде не было указано, кто их выпустил. Они ничем не отличались от множества других пар. Джек отсчитал в кассе шесть долларов, и отказался от предложенной продавцом сумки.

На скамейке у фонтана он переобулся. Старые башмаки были отправлены в урну с надписью «НЕ БУДЬ СКОТИНОЙ», под которой чуть мельче было написано «Земля — наш общий дом».

Теперь нужно найти телефон. В кассе он купил жетоны в кабину N31 и поднялся на второй этаж.

Ангола. Водонапорная башня.

Ладони Джека вспотели.

«ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ КАБИНА» — прозвучал из громкоговорителя голос, и мальчик поспешил к телефону. Он успел заметить в телефонном зале двери с надписью «ДЛЯ МУЖЧИН» и «ДЛЯ ДАМ».

Джек набрал код и номер гостиницы «Альгамбра».

— Слушаю? — отозвались на коммутаторе, и мальчик сказал:

— Попросите миссис Сойер из четыреста восьмого номера. Звонит Джек.

Ему предложили подождать. В груди нестерпимо жгло. Наконец раздался её голос:

— Боже, дитя моё! Как я рада слышать тебя! Быть покинутой матерью слишком тяжело для такой старухи, как я. Кто бы мог научить меня ждать?

— Ты всегда умела ждать лучше всех, — сказал Джек, и слезы текли по его щекам.

— У тебя все в порядке, Джек? Скажи мне правду.

— Да, все прекрасно. Хотелось бы надеяться, что и ты… ну, ты понимаешь.

В телефоне раздался щелчок, и звук стал отчётливее.

— Я в порядке, — сказала Лили. — Просто молодцом. Мне совсем не хуже. Можно узнать, где ты?

Джек помолчал, и в трубке вновь что-то щёлкнуло.

— Я сейчас в Огайо. Скоро смогу увидеть Ричарда.

— Когда ты вернёшься домой, Джекки?

— Не знаю.

— Не знаешь? И зачем только твой отец дал тебе это глупое прозвище?..

В трубке зашумело, её голос пропал. Джек вспомнил, какой старухой она показалась в баре. Когда шум прошёл, он спросил:

— У тебя нет проблем с дядей Морганом? Он не надоедает тебе?

— Я послала твоего дядю ко всем чертям, — ответила она.

— Он был здесь? Приезжал? Он все ещё надоедает тебе?

— Я отделалась от него через два дня после твоего ухода, малыш. Не теряй времени попусту, не думай о нем.

— Он не говорил, куда собирается? — спросил Джек, но как только он произнёс последние слова, раздался щелчок и разговор прервался. Джек повесил трубку. Шум в ней был очень громким, его можно было услышать даже в коридоре.

Разговор был окончен. Джек опять снял трубку и поднёс её к уху. Тишина.

— Эй, — сказал он и дунул в микрофон.

Инстинктивно мальчик сунул руку в карман и сжал серебряный значок.

Все ещё не вешая трубку, он вдруг к собственному ужасу услышал голос дяди Моргана.

Голос был слышен так ясно, как если бы старый добрый дядя Морган стоял у соседнего телефона.

— Убирайся домой, Джек! — голос Слоута резал воздух, как скальпель. — Или ты уберёшься домой добровольно, или мы отправим тебя туда сами.

— Подождите, — начал Джек, желая протянуть время и собраться с мыслями.

— Никто больше не ждёт, дружище!.. Теперь ты покойник. Понял? У тебя не осталось ни одного шанса. Ты вернёшься в Нью-Хэмпшир. Немедленно. Или приедешь домой в гробу.

Джек услышал щелчок, и все оборвалось. Телефон замолчал и внезапно начал отваливаться от стены. Секунду он висел на проводах, а потом тяжело рухнул на пол.

За спиной Джека распахнулась дверь и раздался крик:

— БОЖЕ праведный!

Джек увидел молодого телефониста. Тот схватился за голову.

— Я не делал этого, — начал было Джек. — Это произошло само собой.

— Боже праведный! — не слушая мальчика, кричал телефонист.

Джек бросился в зал. Он уже почти добежал до эскалатора, когда услышал вопль парня:

— Мистер Олафсон! Телефон, мистер Олафсон!

Джек выскочил на улицу. Неподалёку от универмага стояла полицейская машина. Мальчик свернул направо и чуть не сбил с ног почтённого главу семьи, собравшегося с женой и шестью детьми посетить универмаг. Пробормотав извинения, Джек бросился бежать дальше.

Неподалёку на скамейке сидел пожилой негр с гитарой. Рядом стояла металлическая урна. Лицо старика было прикрыто солнцезащитными очками; шляпа сползла на лоб. Отвороты его пиджака по размерам не отличались от ушей слона.

На шее старика висела табличка, и через несколько шагов Джек смог её прочесть.

СЛЕПОЙ ОТ РОЖДЕНИЯ СЫГРАЕТ ЛЮБУЮ ПЕСНЮ БОГ ВОЗНАГРАДИТ ВАС

Он почти прошёл мимо старика с гитарой, как вдруг голос негра резанул его слух.

— Джекки!..