Нарцисса Малфой. Попытка примирения

Нарцисса Малфой не могла просто так сидеть без дела в ожидании ответа от старшего сына и внука (тем более, как она прекрасно знала, ответа вполне могло и не быть, - упрямство в семье Малфоев, как и в семье Блэков, передавалось по наследству). Ей вообще было тяжело находиться в мэноре. Некоторые воспоминания, как оказалось, со временем не становятся приятнее.
Совсем плохо было, когда Люциус отправлялся по делам - а дел у него на Островах, как выяснилось, было очень, очень много.

Так что Нарцисса Малфой решила попытаться помириться с сестрой.

Самым логичным для них было бы встретиться на нейтральной территории и поговорить, просто поговорить, как двум разумным волшебницам. Они обе много пережили. У них есть много общего. Наверное, есть.
А может быть и нет, совсем ничего нет у них общего. И ей никогда не понять сестру, потерявшую и мужа, и дочь.

Нарцисса не знала, что с ней было бы, если бы Драко погиб.

Да, они не разговаривали больше десяти лет, но, по крайней мере, он был жив.

О том, что она будет делать после смерти Люциуса, она давно предпочитала не думать.
Нарцисса написала и порвала одно за другим пять писем, а затем, осознав, что исчерпала свои возможности к письменной речи на посланиях к сыну и внуку, просто аппарировала к небольшому домику в пригороде Глазго.

Место это она знала отлично - когда-то, много-много лет назад, она вот так же стояла у двери, не решаясь постучать. Ей было двадцать четыре, она была беременна Драко, ужасно боялась за Люциуса, и ей не с кем было поговорить.

Беллатрикс к тому моменту уже давно и окончательно сошла с ума, родители искренне верили в идеи Темного Лорда, Регулус пропал без вести, Сириус сначала арестовал бы ее, а потом начал задавать вопросы... Нарциссе некуда было пойти, кроме этого домика с садиком, но и здесь она была чужой, абсолютно и безгранично чужой. Она так и не смогла собраться с духом и взять в руки легкий молоточек, висящий на калитке.

Иногда ей казалось, что, если бы она тогда была посмелее, все было бы по-другому. Может быть, совместными усилиями им даже удалось бы привести в чувство Беллатрикс, наладить отношения с Сириусом, и не было бы этого кошмара, - не сошли бы с ума Лонгботтомы, оставив сына (такой милый мальчик был, только очень неуклюжий) на воспитание неуемной бабке - дальней родственнице Блэков, не попали бы в Азкабан ни сестра, ни кузен... Мерлин, может быть даже эти невыносимые Поттеры были бы живы, и Северус бы остался нормальным человеком, а не летучей мышью... Хотя нет, Поттерам ничто бы не помогло, но вот семью они бы, возможно, спасли.

Откуда у нее эти мысли - она не знала. Люциус бы сказал, что она слишком много на себя берет. Наверное, так. В любом случае, нельзя ничего вернуть. Можно только постараться не повторять старых ошибок.
Но и теперь, спустя без малого сорок лет, она стояла у изящного заборчика и не могла заставить себя сделать шаг вперед. Неизвестно, сколько бы она еще так простояла, если бы внезапно дверь не распахнулась, и на улицу, отряхивая о юбку испачканные мукой руки, не вылетела Андромеда. Она была так похожа на их старшую сестру, что на мгновение Нарциссу посетило противоестественное желание выхватить палочку. Андромеда застыла перед ней, хватая воздух, как застрявшая в отливе рыба.

- Ты... Ты...

- Анди... - прошептала Нарцисса.

- Что ты здесь делаешь?

Андромеда быстро пришла в себя. Нарциссе показалось, что она не достала палочку только потому, что не хотела испачкать ее в муке. Но, в конце концов, они стоят посередине маггловского поселка. О каких палочках вообще может идти речь?

Сейчас она скажет: "Убирайся", - и Нарциссе придется уйти, потому что она так и не придумала, что сказать сестре. Сейчас она скажет: "Убирайся!.."

- Проходи, - сказала Андромеда тихо и посторонилась, открывая Нарциссе дорожку к дому, - что ты стоишь, как неродная. Проходи.

Потом они сидели на небольшой кухне, и Андромеда спросила: "Тебе с бергамотом?" - потому что в детстве Нарцисса очень любила чай с бергамотом, и Нарцисса ответила: "Да, пожалуйста", - и в маггловской плите пеклись завитушки, наполняя домик запахом корицы, и Нарцисса не знала, о чем им говорить, потому что ничего не придумала заранее, а разговоры о погоде были бы в данной ситуации какими-то... глупыми? За сорок с лишним лет погода менялась столько раз, что им не обсудить эти изменения за всю оставшуюся жизнь, почему-то подумалось Нарциссе, и она усмехнулась этой глупой мысли, а потом, без перехода, подумала о Теде Тонксе, который никогда не нравился ей в Хогвартсе, о Нимфадоре, которая, по слухам, была еще более неуклюжей, чем Лонгботтом-младший, и о том, что ей никогда не представится случай узнать их получше, и о Драко, который растит совершенно незнакомого ей ее внука, и о том, что Люциус скоро умрет...

И разрыдалась прямо над чашкой отличного английского чая.

8. Джонни Малфой. Просто поговорим

Утром мысль написать родителям уже не казалась Джонни такой уж хорошей. Он вертел ее в голове по-всякому, но, в результате, так и не взялся за перо и пергамент.
Последним уроком у них была гербология со слизерином. Джонни встал в пару с Северусом и, пока они окапывали хихикающую лиану, кратко пересказал другу на ухо содержание письма бабушки и разговоры с Гиперионом. Северус как обычно в момент глубокого раздумья закусил губу и, наконец, сказал: "Мне это не нравится".

Если бы он ответил по-другому, Джонни бы решил, что его друга подменили. Но ожидаемый ответ был получен, и теперь можно было переходить к конструктивному обсуждению.

- Мне, думаешь, нравится? - прошептал он. - Я не понимаю, что мне делать.

Северус оглянулся, нашел взглядом преподавателя, помотал головой и пробормотал:

- Они ведь для вас были как мертвые, да? Хоть и живые.

Джонни вздохнул. По правде сказать, обычно он старался вообще не думать о старших Малфоях, - эти мысли ни к чему хорошему не приводили. За ними сразу следовали другие мысли: и почему Люциус с Нарциссой не общаются с его отцом, и почему Драко никогда не говорит о родителях, и каким образом Драко и Гермиона поняли, что хотят быть вместе... Это были взрослые вопросы, и ответов на них у Джонни не было.

- Я не знаю, - наконец честно ответил он.

- В общем, я тебе только одно скажу, - еле слышно заявил Сев, - мой отец отдал бы палочку и правую руку, только бы его родители были живы.

Джонни снова вздохнул.

- Папа знает, что они живы.

- Ну, тем лучше для его правой руки, - усмехнулся Северус, и Джонни понял, что ничего больше от него не добьется.

До конца урока они успели окопать три лианы, а он принял решение.
Первокурсник равенкло, у которого он спросил про Гипериона, как-то испуганно ткнул пальцем в сторону заброшенного класса и юркнул в узкий переход к большому залу. Пожалуй, следовало сначала разведать обстановку.
Джонни остановился у закрытой двери и прислушался. Внутри смеялись и гомонили. Джонни показалось, что он узнает некоторые голоса, и он уже собирался войти, как вдруг все замолчали, и заговорил Джеймс Поттер.

- Малфо-о-ой...- лениво протянул он. - А правда, что у твоего отца темная метка? А как она выглядит?

Тишина. Женский смех. Старший Поттер популярен в школе, как только может быть популярен шестнадцатилетний капитан квиддичной команды. За ним всегда ходят какие-то девчонки и глупо хихикают.

- Малфо-о-ой, - повторил Джеймс. - Так и будешь молчать? Мы ведь сейчас придумаем что-нибудь, чтобы тебя разговорить, а, ребята?
Джонни не поверил своим ушам. Сев говорил, что брат бывает... резковат. Но Джонни всегда считал, что Северус, как обычно, преувеличивает масштаб бедствия. Сейчас Джонни подумал, что Северус, как ни удивительно для него, был очень сдержан.

Джонни распахнул дверь и влетел внутрь. Как он и ожидал, в классе было человек десять-двенадцать - вся квиддичная команда, кроме вратаря, пара однокурсников Джима, несколько девчонок помладше.
Гиперион стоял, вытянувшись по струнке, у дальней стены, тяжело дышал и переводил внимательный взгляд с одного обидчика на другого. Почему-то палочки у него в руках не было.
"Гнались они за ним, что ли?" - успел подумать Джонни, потом вытащил палочку и сказал, ненавидя себя в этот момент за срывающийся голос:

- Джеймс, если у тебя есть какие-то проблемы с фамилией Малфой, выскажи их мне.

Все обернулись.

- Джонни! - приветливо воскликнул Поттер. - А мы тут, понимаешь, выполняем проект по истории! Рисуем темную метку!

Старшекурсники рассмеялись.

Джонни показалось, что Гиперион побледнел.

В этот момент он заметил кое-что, отчего ему очень захотелось кого-нибудь убить.

- Джеймс, - тихо сказал он. - Отдай Гипериону палочку, и мы уйдем.

Джеймс с притворным ужасом уставился на чужую палочку в своей левой руке.

-Ой! - воскликнул он преувеличенно-удивленно. Его друзья снова расхохотались. - Откуда у меня это? А это точно его палочка? А то, может, у него вообще нет палочки? А вдруг он сквиб? Хей, Малфой! Ты не сквиб случайно?
Гиперион молчал. Теперь он смотрел в пол и выглядел в этот момент лет на семь-восемь в лучшем случае.
Джонни стиснул зубы. Ему было почти физически плохо от ощущения собственного бессилия. С такой толпой старших оболтусов он, хотя он был неплохим волшебником, справиться не мог в принципе. Как их уболтать, чтобы они просто отдали Гипериону палочку и отпустили его, - Джонни не знал. У него было противное ощущение, что Джеймс ловит кайф от издевательств над Гиперионом, - а свои развлечения, как Джонни помнил со слов Сева, Джеймс не любил прекращать раньше времени. Правда, Сев никогда не конкретизировал... Черт, что же делать? Можно, конечно, начать швыряться заклинаниями направо и налево, может быть, Гиперион успеет прошмыгнуть к выходу. В том, что с самим Джонни Поттер не посмеет сделать ничего особо опасного, он был уверен. Ну, наколдуют рога и копыта, - мадам Помфри от такого избавляет за пару минут. А вот в том, что Гиперион отделается так легко, когда нападающим наскучит с ним забавляться, Джонни уверен не был. В прошлом году, пока он не показал, что может за себя постоять, было несколько неприятных эпизодов, связанных с его фамилией. Правда, он никогда бы не подумал, что у Джеймса... Мерлин, у Джеймса Поттера!.. могут быть с этим какие-то проблемы. Джонни уже приготовился поднять палочку и крикнуть: "Беги!" - но в этот момент в дверях появился Северус. Он застыл на секунду, оценивая обстановку, потом повернулся к Джиму и заявил:

- Джеймс Сириус Поттер! Я смотрю, ты теперь воюешь с первокурсниками? - пафос момента сбивала только дрожь в его голосе.

Джеймс прищурился.

- Я?.. - он обернулся к друзьям за поддержкой. - Мы что, воюем?

Снова смех.

- Мы, дорогой братик, - голос Джеймса сочился ядовитой радостью, - просто разговариваем! Правда, Малфой?

Джеймс медленно, показушно начал поднимать правую руку, и Джонни уже приготовился выкрикнуть либо ступефай, либо экспеллиармус, - что-нибудь, что-нибудь! - мысленно смирившись и с рогами, и с копытами, и с любым проклятьем, которым наградят его старшекурсники, но тут Северус сделал несколько быстрых шагов и оказался между братом и Гиперионом.

Палочку он так и не достал.