Января 1989 года

Месяц прошел. Это не должно было повториться. И вот - землетрясение в Гиссаре. А мы уже забываем об Армении при­вычно переводим разговор в русло успехов по восстановлению.

Еще немного, и Армения станет призрачным прошлым.

Забывать - это много проще, чем помнить. Вот мы уже почти забыли про Чернобыль. Это теперь так далеко! И про Свердловск забыли.

Страшная привычка. Мы забываем, не вскрыв причин до конца, не приняв коренных мер. Что сделано в стране по созданию специализированных спасательных служб на случай стихийных бедствий? Что сделано по учету, поддержке и усилению отрядов, подобных нашему?

Нас снова будто бы и нет.

Действия наших властей во время и после подобных ситуаций очень напоминают известный анекдот про то, как мужик перепил и вывалился с балкона. Летит бедолага и молится: “Господи, если не убьюсь, пить брошу, всю получку буду домой приносить, детишками займусь, ремонт в квартире сделаю...” Бабах на кучу песка! Живой... Встал, отряхнулся: “Вот черт, чего со страху не наобещаешь!..”

* * *

Беда в Таджикистане. И мы снова готовы быть там. Но у нас нет средств. Клуб спелеологов "Сумган" на самофинансировании и еще не оправился от расходов на спасфонд для Армении. А все спасатели из разных ведомств. Несмотря на распоряжение Облисполкома, иным ребятам даже не оплатили командировочные - по месту работы начислили среднюю зарплату: "Пусть вам платят те, кто отправлял!"

Но - ГЛАВНОЕ! - по-прежнему нет никакой уверенности, что мы сможем быстро попасть в район бедствия. Что с нами вообще будут разговаривать: и так надоели в декабре! Ведь ничего не изменилось.

Ничего.

* * *

Мы - сила первой помощи, оперативного реагирования.

Как доказать свою нужность?

Почему надо доказывать очевидное?

Мы не должны успокаиваться, не поняв, почему. Этот вопрос не дает жить. Тревожит постоянно. Будто сдернули с глаз паутину, и окружающее вдруг проступило во всем своем корявом уродстве. Почему только вчера мы об этом даже не задумывались?

Где ты был вчера?

Где ты был вчера?

О чем ты думал?

Казалось, там игра,

Бесшумная игра,

Не рвутся души.

Ты был почти герой,

Пред всеми и собой,

Слушай!

Ты думал - можешь все,

Как будто знаешь все.

Ну же!

Гляди теперь, гляди:

Все это впереди

Было.

Ты смотришь изнутри.

Ты что?

А ну, утрись,

Милый!

Не время здесь слезам,

Нет веры здесь слезам:

Поздно.

Все выше черный дым

Нежданным, но своим,

Ростом.

Ну, где ж ты был вчера?

Ну, где ты был вчера?

Ты нужен здесь был.

Вся жизнь была игра,

Но вот пришла пора

Дела.

И ты почти герой,

Твердит наперебой

Пресса.

А ты глядишь в себя,

Как в бездну, что не знал

Прежде...

31 декабря 1988 года, Памяти Ленинакана.

* * *

У меня на полочке стоит небольшой кусочек гипсового горельефа: женщина с античным лицом и обломленными, как у Венеры Милосской, руками. Память об оставшейся в руинах Армении.

В тоненькой папке - бесценные реликвии: Постановление Облисполкома о нашей отправке, алая грамота ЦК ЛКСМ Армении, рукописные, на тетрадных листках перечни снаряжения и продуктов, списки спасателей нашего отряда.

Пять лет спустя мы собрались в той же комнатке нашей квартиры на Набережной Иртыша - спасатели Ленинакана.

Мы курили по кругу сигареты "Ленинградские", сохраненные мной из той, "папиной", 600-пачечной поставки.

Мы вспоминали дни и ночи Армении и тех, кто был в составе нашего отряда - всех 14 человек. И я хочу вспомнить на этих страницах тех парней, с кем пережил одни из самых насыщенных и полноценных дней своей жизни.