Глава 22. Хорошую помощь трудно найти

В третий год правления Короля Рамалаха жила львица по имени Альба верная. Она служила Королеве Шакуле со дня своего совершеннолетия, и часто Королева доверяла ей двух своих сыновей Н’гу и Суфу. Однажды, когда Шакула была на охоте, земля сотряслась, и вход в пещеру, где жила Альба, был завален вместе с двойняшками. Пять дней ушло на то, чтобы откопать их, и Шакула уже не надеялась увидеть их живыми. Но когда пещера была разрыта, Н’га и Суфа вышли живыми. Только Альба была мертва. Поскольку у нее не было молока, она вскрыла себе вены на лапах и кормила их, чтобы они могли выжить. На том месте, где она лежала, вырос первый цветок, что носит ее имя, красный, как кровь милосердия.

ЛЬВИНАЯ САГА, РАЗДЕЛ «Е», ВАРИАЦИЯ 5

Рафики страдал от заключения. Его дом, всегда казавшийся таким просторным, теперь был камерой, едва не вызывающей клаустрофобию. Он по-прежнему мог лечить раны и болезни под пристальным надзором охраны. Она не пропускала никаких гостей.

Прошло не так много времени, и на Землях Прайда началась эпидемия травм, и болезней. Охранники подозревали, что многие приходящие были доброжелателями, но не могли определить, кто именно. Впрочем, его иссякающие запасы трав обещали в скором времени решить эту проблему: ему не позволялось собирать растения за пределами отведенной ему территории.

Рафики пришел в отчаяние. Если Айхею не укажет ему путь, то вскоре он может лишиться возможности лечить и станет бесполезной реликвией, сохранившейся со старых добрых дней. Он взял немного охры из драгоценных остатков и нарисовал глаз Айхею на стене своего полого дерева.

— Господи, спаси и сохрани. Я знаю, что когда будет на то твоя воля, я найду решение.

Только он закончил молитву, как произошло нечто, изменившее его взгляд на будущее. Крулл, главный из гиен-охранников, пришел с просьбой вылечить его слезящийся глаз.

— Если ты такой добрый, как про тебя рассказывают, то ведь неважно, что я гиена.

— Не знаю насчет доброты, — сказал Рафики, — но неважно, кто ты, раз ты страдаешь.

— Почему Шрам так ненавидит тебя?

— Он тебе не сказал?

— Допустим, что не сказал. Что скажешь мне ты?

— Я скажу тебе, что есть и моя вина. Я играл с силами, которые не полностью понимал, и позволил возникнуть проклятию, которое снедает его.

— Ха! Какой честный, а! Полуправда как полтуши — ее можно утащить вдвое дальше. Расскажи мне об этом проклятье — я хочу понять его суть.

— Сами слова — корбан. Сказанные громко, они разъедят твои кости, но я могу нашептать их.

Зайдя сзади, Рафики наклонился к его уху:

— Я делаю то, — прошептал он, — что должен делать. — Рафики быстро схватил переднюю лапу Крулла и зажал один из нервов. Другой рукой он зажал ему пасть, не давая закричать от боли. Гиена боролась и скулила, но Рафики держал крепко. У челюстей, которые закрывались с огромной силой, были слабые мышцы, чтобы их открыть, и Крулл мог лишь приглушенно стонать. — Слушай меня, и слушай внимательно. Первое, что я хочу услышать, когда я отпущу твою пасть, — «Я клянусь своим богом, что буду тебе преданным слугой». Согласен?

Гиена опять дернулась, но жалобно застонала, когда Рафики усилил захват.

— Я ненавижу насилие. Я ненавижу причинять боль, но клянусь богом, я могу убить тебя, и убью, если ты откажешься.

Гиена немного расслабилась и снова издала стон. Рафики отпустил его пасть.

— Клянусь Айхею, что я буду тебе преданным слугой.

— Ты не веришь в Айхею. Поклянись Ро’каш.

— Клянусь Ро’каш! Ради бога, отпусти меня!

Рафики отпустил его и потер больное место на плече гиены.

— Время от времени мне нужно сопровождение. Я не собираюсь сидеть взаперти на этом дереве, как дятел, до конца своих дней. Мне нужны травы, и мне нужны средства к существованию. Я должен достать альбы, чтобы лечить раненых. Если ты будешь хорошо обходиться со мной, то поблагодаришь Ро’каш за тот день, когда встретил меня. Я не злой. Я ничего не сделаю тебе во вред, — он взял мазь. — Теперь насчет глаза. Старый Рафики вылечит тебя в два счета, как и обещал.