Земля обетованная: проблемы 9 page

Традиционно наложницы умершего царя переходили к его преемнику, поэтому все права на Ависагу имел Соломон. Из истории об Авессаломе и из конфликта между Авениром и Иевосфеем нам известно, что притязание на наложницу приравнивалось к правам на гарем и, следовательно, на трон. Конечно, Вирсавия знала об этом, и если Адония сумел уговорить ее, то это косвенно является достаточно четким указанием на его притязания на трон.

Когда Адония обратился с просьбой к Вирсавии, у нее тоже возникли подозрения. Адонии пришлось начать с уговоров, сказав, что его намерения носят исключительно мирный характер. Только после этого он стал ссылаться на то, что царство целиком должно было перейти к нему, но удача отвернулась от него. Адония намекает, что мог бы и сам обратиться к Соломону с подобной просьбой, но тот неправильно бы его понял. Из этих слов ясно, что хотя обращение и не выглядело как политический ход, все понимали, что оно могло привести именно к политическим последствиям. Из библейского текста понятно, что в случае отказа со стороны Соломона Адония был готов прибегнуть к иным аргументам.

Однако Соломон правильно почувствовал смысл просьбы. Об этом свидетельствует его гневный ответ Вирсавии: «А зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? Проси ему также и царство, ибо он мой старший брат, – и добавляет: – И ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин, друг». Здесь предложение обрывается, и в Библии содержится пропуск. Незавершенный текст дополнили переводчики Септуагинты, поскольку там он заканчивается иначе: «ибо с ним священник Авиафар и Иоав, сын Саруин».

Возможно, в отсутствующем тексте содержались обвинения, поскольку поразительно, что и Авиафар, и Иоав, как считал царь, лидер партии Адонии, даже теперь, после того как Давид высказался и Соломон занял его трон. Иными словами, очевидно, что Адония фактически был подставным лицом, за которым стояли более влиятельные люди.

Соломон не предпринял пока никаких действий против Иоава и Авиафара, чтобы не привлекать внимания к событиям у источника Рогель. Из отрывочных упоминаний видно, что сторонники Адонии оживились после смерти Давида, и именно под их влиянием Адония заявил, что он старший брат и, естественно, претендует на трон по старшинству.

Возможно, сторонники Соломона рассчитывали на то, что он откажется выполнить требование своего брата, поскольку не мог допустить ни малейшего намека о возможном притязании на власть.

Заговорщики вовсе не ожидали, что царь видит их насквозь и что он поступит весьма решительно, стремясь защитить свое положение и отстоять свое право на трон. Вряд ли у Соломона был выбор. Любой поставивший себя во главе политической партии должен был знать, что он прежде всего рискует собственной жизнью. В те времена не было альтернатив, любой такого рода проступок карался смертью.

Но даже в этом случае Соломон вершил правосудие с особой осторожностью. Когда перед ним предстал Авиафар, то царь вначале вспомнил, что тот носил «ковчег Владыки Господа перед Давидом… и терпел все, что терпел отец» (3 Цар., 2: 26).

Соломон изгнал Авиафара в Анафоф, расположенный к северу от Иерусалима, в его небольшую усадьбу, и удалил от священства. Авиафар не покидал города, поскольку помнил, что Соломон только отсрочил исполнение приговора. С изгнанием Авиафара заканчивается род священников Илия.

Потомки Авиафара продолжали гордиться своим происхождением, именно из этого рода произошел пророк Иеремия. После изгнания Авиафара должность верховного священника перешла к Садоку.

Основным доказательством того, что все случившееся не являлось личным делом Адонии, служит поведение Иоава. Услышав о судьбе Адонии, он бежал в скинию, к рогам жертвенника, ощущая свою вину. Задумаемся, стал ли бы он действовать подобным образом, если бы не подозревал, что политический заговор, в котором он участвовал, раскроют и его ждет смерть?

В Септуагинте находим примечательное дополнение к сохранившемуся еврейскому тексту. Когда Соломону донесли, где находится Иоав, он послал вестников, чтобы они узнали, почему тот бежал к алтарю. Тогда Иоав рассказал, что боится царя и, следовательно, ищет прибежище у Бога.

В еврейском подлиннике говорится, что Соломон послал Ванею, чтобы убить Иоава. Но Иоав отказался покинуть священное место со словами: «Нет, я хочу умереть здесь». Прекрасно осведомленный, что только убийцу можно было оттащить от алтаря, Ванея возвращается к царю. И только теперь Соломон утверждает смертный приговор, обосновав возможность заколоть Иоава у алтаря, ссылаясь на Давида, что Иоав «поразил мечом, без ведома отца моего Давида, Авенира, сына Нирова, военачальника Израильского, и Амессая, сына Неферова, военачальника Иудейского» (3 Цар., 2: 32). Иоава, объявленного не политическим заговорщиком, а убийцей, Ванея снимает с алтаря и умерщвляет.

Это был конец одной из самых выдающихся личностей эпохи Давида. Иоава похоронили в его родном городе Вифлееме, расположенном на краю пустыни. Вместо него командующим армией Соломон поставил Ванею, который держал в своих руках управление государством, о чем всегда беспокоился Иоав. Следовательно, последняя воля Давида была выполнена.

Отношение Соломона к воле Давида отчетливее видно в том, как он попытался избавиться от Семея. Очевидно, что последний не принимал участия в заговоре Адонии. Следовательно, Соломон хотел держать его в поле зрения. Он посылает за Семеем (вероятно, тот был богатым человеком) и приказывает ему построить дом в Иерусалиме и постоянно находиться в городе, не покидая его под страхом смерти.

В течение трех лет Семей придерживался условий договора. Но, как описано в Библии, два его раба убежали к Анхусу, царю Гефскому. Когда Семей вернулся из Гефа с найденными рабами, Соломон обвинил его в нарушении договоренности, а затем напомнил о зле, причиненном Давиду, и царь повелел казнить Семея.

Нельзя не согласиться с тем, что ощущавший опасность Семей убежал бы из Иерусалима без разрешения царя, если бы у него не было особых оснований для данного отъезда и он бы не собирался хранить их в секрете. Видимо, упоминание гефского царя является более поздним дополнением, потому что кажется невероятным, что Анхус, к которому Давид убежал от Саула, был в то время еще жив.

Как мы уже упоминали в предыдущей главе, Геф, находившийся у подножия Иудейских гор, был крупнейшим пунктом на южной равнине. В Паралипоменонах говорится, что он был позже завоеван Давидом, который, вероятно, сохранил власть над покоренным гефским царем, оставив за собой формальное владение территорией, именно поэтому невероятно, чтобы тот был жив во времена Соломона.

Особое значение имеет тот факт, что именно благодаря царю Гефа Семей смог вернуть убежавших рабов (явно филистимлян по происхождению). Более того, для поездки туда Семею не надо было пересекать Кедрон, ибо дорога в Геф шла в противоположном направлении. В любом случае мы имеем дело со следующими фактами: рабы убежали к иностранному царю, который был вассалом Израиля (подобная необычная и детальная информация о побеге рабов может быть и более поздней вставкой).

Осознавая последствия своего побега, Семей все же отправляется за рабами к царю Гефа и приводит их обратно. Теперь ему приходится заручиться эскортом по крайней мере из двух человек, опасаясь остаться наедине со своими двумя рабами. Определенно, он не нуждался в свидетелях, напротив, путешествовал один, в обстановке полной секретности.

Сказанное позволяет сделать вывод, что между Семеем и рабами существовал уговор, равно как и с царем Гефа, который после восшествия на престол Соломона хотел, очевидно, восстановить собственную независимость. Давид и Иоав уже умерли, поэтому ситуацию можно было бы использовать в своих целях.

Действительно, все оппозиционные силы были готовы объединиться, и Соломон подозревал это. Но он свершил суд над Семеем, только чтобы наказать за зло, причиненное Давиду. Возможно, Соломон хотел просто устрашить своих противников, ожидая, что после казни предателя в столице оппозиция присмиреет. И на самом деле в течение нескольких десятилетий никаких открытых конфликтов в стране не происходило.

На этом закончился короткий и вместе с тем драматичный период вступления Соломона на трон. Теперь перед ним стояла задача защиты границ от внешних нападений.

В библейском тексте эти исторические события изображены с особым мастерством и яркостью. Перед нами, как живые, появляются реальные персонажи, чьи судьбы определялись их характерами, проявляются их достоинства и недостатки. Они участники различных ситуаций и даже говорят по-разному.

В то же самое время представлена и главная, и оборотная сторона событий, одно следует за другим, причина порождает следствие. Подобное заметно отличается от последующих сообщений как искусством повествования, так и знанием дворцового быта. В частности, здесь значительно меньше ощущается влияние священников.

В библейском тексте упоминается только пророк Нафан. Заметим, что в нашем распоряжении имеется фрагмент из книги Нафана, возможно, заключительная его часть, поскольку больше о нем ничего не известно.

О правлении Соломона лаконично сказано: «Царствование его было очень твердо» (3 Цар., 2: 12).

Глава 6

ЗАЩИТА ЦАРСТВА

Удивительно, что сообщения о политических событиях, происшедших во времена правления Соломона, практически не сопоставлялись с многочисленными письменными источниками, связанными с правлениями двух первых царей и многих более поздних.

С другой стороны, виды, размеры, декор Храма и царских дворцов описаны с огромным количеством подробностей, не характерных для исторических книг Библии (за исключением описания скинии), где другие здания удостоились только беглых упоминаний.

Подобное распределение материала в кратких обзорах позднего наблюдателя особенно ценно, поскольку все, что происходило во времен правления Соломона, обусловливалось исключительно его стремлением к объединению.

После трех лет подготовки (отметим точность датировки) последовало примерно двадцать лет активной строительной деятельности. Для реализации этого плана было мобилизовано все население, аккумулированы все экономическое ресурсы. Свидетельства, содержащиеся в текстах, дополнения и отсылки позволяют показать, насколько последовательно и координированно воплощался этот грандиозный план. Сегодня сохранилось немногое из того, что было создано Соломоном или его преемниками. В последние годы правления Давид начал расширять свой город. Для этого он вызывал в Иерусалим финикийских мастеров. Но взаимоотношения с оппозицией мешали его плану строительства Храма. Только Соломон, с его волей и энергией, смог реализовать этот грандиозный замысел. Однако из сказанного вовсе не следует, что существовал некий конкретный план, рассчитанный на несколько десятилетий. Тогда каковы же были политические устремления Соломона, идея, вдохновлявшая его в то время, когда он начал размышлять о том, что станет преемником своего отца?

В распоряжении Соломона была гораздо более мощная военная машина, чем у его отца, но он не собирался расширять израильскую империю, хотя легко мог бы продвинуться в этом направлении, армии сопредельных государств значительно уступали по численности и силе.

Не говоря о том, что небольшой части израильских войск было вполне достаточно, чтобы отразить угрозу любого из соседей. Соломон не стал бы тратить время и энергию на военные конфликты, отвлекаясь от своего главного замысла. У него не было амбиций, свойственных многим восточным правителям, – любой ценой стремиться к мировому господству.

Учитывая имевшиеся в его распоряжении мощные людские и военные резервы, следует отметить его недюжинное самообладание. Если человек способен подавить политическую оппозицию и воздвигнуть на месте старых укреплений более совершенные, то нельзя говорить об отсутствии стратегического политического мышления или практицизма и личной инициативы. Соломон не относился ни к чрезмерно осторожным политикам, следующим по наезженной колее, ни к безудержным мечтателям. Он был весьма прагматичным правителем, в то же время не чуждым романтических устремлений.

Существует и другой положительный факт, вытекающий из содержания библейских текстов: первое из задуманных Соломоном мероприятий – строительство Храма – было главной частью его политической программы. Без объединения нации нельзя было добиться всеобщего подчинения основополагающей идее – созданию единого государства, сплочению всех племен в одно целое, с тем чтобы от прошлого перекинуть мост в будущее, пробудить дух ответственности и самопожертвования и, таким образом, укрепить это единство на основе новой законодательной системы.

В подобной последовательности действий можно отметить влияние наставника Соломона Нафана и мотивировку борьбы последнего за наследование трона Соломоном. Та сила, что двигала царем, не была связана ни с его политическими амбициями, ни с жаждой власти, ни с минутными настроениями. Он действовал по намеченному плану, ведомый представлениями о духовно-нравственном сплочении вокруг церкви.

Конечно, Соломон был убежден, что для осуществления подобного замысла необходимы энергичные и быстрые действия. Перевооружение армии и строительство мощных оборонительных сооружений обеспечили необходимую подготовку: чтобы осуществить свой план, Соломон нуждался в установлении мира на границах государства.

Сегодня поставленная Соломоном задача вряд ли может кого-то удивить. Но в то время, когда правитель огромной империи рассматривался как представитель Бога на земле или даже как богоподобное существо, когда закон представлялся простым осуществлением личной воли и был игрушкой в руках властителя, позиция Соломона казалась совершенно новаторской, даже в сравнении с политикой Саула или Давида.

Удивляло, что все определялось не столько личными способностями Соломона твердой рукой командовать армией, сколько подчинением всей нации его личной воле, следованию его курсу на установление мира и стабильности. Монотеистическая религиозная основа, определявшая его политические планы, также отличалась от теорий классической философии, греков и римлян, которые видели в установлении закона и порядка не только суть всех начинаний, но и путь для освобождения личности от страданий.

Очевидно, что прежде всего юный правитель стремился защитить границы и лишь затем перейти к осуществлению планов, связанных с внутренней политикой. Несмотря на то что в Книге Царств лишь фрагментарно рассказывается о военных событиях периода правления Соломона, об одном из них, происшедшем сразу после смерти Давида, говорится достаточно подробно.

На Востоке существовал обычай оповещать соседние государства о перемене правителя, после чего дружественно настроенные отправляли особое посольство к новому монарху. Известно о неприятном казусе, произошедшем во времена Давидова царствования, с правителем аммонитян.

Соломон осмелился сделать то, что могло означать только новый поворот во внешней политике страны, – заключить союз с Египтом. Несмотря на некоторый экономический спад, страна на берегах Нила по-прежнему оставалась воплощением порядка, примером строительного искусства и прекрасной военной организации.

Для Соломона оказалось не так-то просто преодолеть враждебное отношение к Египту со стороны придворных и еврейской нации в целом. Еще большее дипломатическое искусство потребовалось ему, чтобы склонить к союзу египетского фараона. В Библии это событие описано как первый успех в международной политике Соломона (3 Цар., 3: 1).

Царю пришлось проявить особое умение, поскольку из-за внутренних проблем Египет не предпринимал активных действий и не искал никаких внешних контактов. Вместе с тем такой союз давал ему и определенную выгоду, поскольку предполагал заключение экономических соглашений, облегчавших провоз товаров из Финикии в Египет. Возможно, и евреи стремились покупать египетских лошадей и вооружение. Фараон не мог игнорировать установления отношений с одной из быстро растущих и перспективных стран за пределами Месопотамии. Поборов свое высокомерие, он принял предложение о союзе. И еще одно обстоятельство сыграло роль в налаживании связей с израильтянами. Поскольку ливийцы пытались захватить власть, создавая напряженность внутри Египетского царства, любая поддержка извне или даже ее возможность усиливала позиции фараона. Прочность соглашений была закреплена женитьбой Соломона на дочери фараона, ставшей главной женой.

Подобные отступления от еврейской традиции оказались возможными только потому, что Соломон был сильной и самодостаточной личностью. Можно упомянуть в связи с этим о новшествах, введенных в Египте: местным женщинам запрещалось выходить замуж за иностранцев.

Следовательно, можно признать, что женитьба в первую очередь рассматривалась в обоих государствах как политическое мероприятие. Соломон привез свою жену в город Давида, «доколе не построил дома своего» (3 Цар., 3: 1).

Вначале посольство Соломона в Египет никак не могло решить свою задачу, поскольку при дворе фараона жил в изгнании принц Адер из Идумеи. Еще ребенком он ускользнул от Иоава во время кровавой расправы с идуметянами, учиненной Иоавом после нарушения ими соглашения и нападения на живших среди них евреев.

Сначала Адера привезли к мадиамитянам, которые были союзниками его отца, затем он отправился в Фаран, расположенный на западном побережье залива Акаба, где вокруг него собралась группа сторонников. Теперь образовавшийся небольшой двор появился перед фараоном, с радостью предложившим им убежище, поскольку их противодействие могло быть использовано в будущем против Давида. Фараон пожаловал беглецам землю, дома и установил содержание, но не осмелился оказать военную помощь, очевидно выжидая время.

Теперь юный доблестный принц знал, как следует искать расположение при дворе, и фараон отдал ему в жены сестру своей главной жены. В Библии упоминается египетская царевна Тахпенеса, а также Генуват – сын, родившийся от этого брака. С младенчества он воспитывался вместе с другими принцами при дворе фараона – такова была традиция, обычно подобным образом поступали с евреями благородных кровей.

Еще более удивителен тот факт, что ни сестра царицы, ни сам фараон, ни позже жена Соломона не упомянуты по именам, – такова была традиция: обозначать степень родства (фараон, дочь фараона), если речь шла о конкретной личности, представителе семьи. Когда в поздние годы правления Соломона упоминается новый фараон Египта, он назван по имени. Им оказался ливийский правитель Сусаким I (945 – 924), который занял Иерусалим на четвертый год правления Ровоама, в 927 – 926 годах до н. э.

Интересно, что он назван не фараоном, а «египетским царем». Очевидно, подобное историческое упоминание должно было отличить его от хорошо известного фараона – настоящего фараона времени Соломона. Только один этот факт указывает на то, что Сусаким не являлся тестем Соломона, поскольку Иеровоам осадил противника и сражался с его сыном. Более того, подобное утверждение разрушит целостную хронологию египетской и еврейской династий.

Итак, если мы продолжим разговор о том, что Соломон женился на дочери фараона в начале своего царствования, то есть вскоре после 970 года до Рождества Христова, то становится ясно, что он оказался Сиамоном, последним и единственным фараоном Двадцать первой династии, чье правление, как признают все египтологи, продолжалось с 978-го по 959 год до Рождества Христова. Возможно, он и оказался тем фараоном, который выдал свою невестку за Адера и через несколько лет его дочь за Соломона. Его поступок нельзя оценить иначе как двойную политическую сделку.

Для Адера, убежавшего к предшественнику Сиамона Аменемопету (1026 – 976), состоявшаяся война с идумеями (примерно в 990 году до н. э.) приветствовалась в Египте как альтернативная политике Давида, так опасно набиравшего силу. Когда Адер подрос, то, вероятно, благодаря его военным способностям, позже проявленным в сражении с ливийцами, его стали считать полезным для борьбы с главным внутренним врагом.

Когда посольство Соломона так неожиданно появилось перед египетским двором, возможно, Адер начал интриговать против нового еврейского правителя. Теперь, когда не было в живых Давида и, особенно, Иоава, он полагал, что пришло время для его возвращения. Он рассчитывал, что с помощью фараона сможет вернуть Едом. Но похоже, сам Соломон сделал первый шаг, и намеченные политические и экономические связи перевесили существовавшие сложности и склонили чашу весов в пользу союза с Израилем.

Не стоит удивляться, что описания изобилуют экспрессивными выражениями, в которых говорится, как настойчиво египетский фараон пытался уговорить идумейского принца остаться в Египте (3 Цар., 11: 22). Адер продолжал настаивать на своем. В этом месте масоретский текст прерывается, в другом месте говорится о некотором «зле» (3 Цар., И: 25), которое Адер причинил царству Соломона.

Скорее всего, в греческой Септуагинте помещен текст, содержащий недостающие сведения – рассказ о том, как Адер вернулся в свою страну и «сделался царем Сирии». Там он, вероятно, и жил, возглавляя банду, захватившую часть идумейской территории, откуда осмеливался совершать грабительские набеги, как, впрочем, поступал и Давид по отношению к филистимлянам. Располагаясь между сильными и дружественными государствами, он представлял серьезную опасность для Соломона. Торговый маршрут, пролегавший от Мертвого моря через юг Аравии к заливу Эйлат, откуда отплывали корабли Соломона, был безопасен благодаря постоянной защите войсками Соломона.

Следовательно, первый политический успех царя был связан с его союзом с Египтом. Если бы не было уверенности в безопасности со стороны юга, то не шла бы речь ни о каких торговых проектах и соответственно об отношениях с Финикией. В равной степени при возможной угрозе нападения не пришлось бы говорить о полном восстановлении всей страны.

Итак, если бы Соломон вовремя не предотвратил попытки выступления идумейского принца, если бы ему не удалось заручиться должной поддержкой со стороны фараона, непродуманные действия привели бы к плачевным результатам для еврейского государства.

В ходе этого союза Соломон получил и другое политическое преимущество. Известно, что два мощных укрепления страны – крепость Мегиддо, расположенная на плато Израиль и закрывавшая проход между северной и центральной Палестиной, а также Газер, расположенный на юго-западе от Иерусалима у подножия гор Ефрема, защищавший путь к порту в Яффе, – состояли из ханаанского населения.

После победы Давида над филистимлянами Мегиддо, скорее всего, стал частью израильского государства, полностью прекратив сопротивление, тогда как Газер оставался, если можно так сказать, независимым и был последним оплотом хананеев. Раскопки подтверждают, какими мощными были там фортификационные сооружения. Только после того, как Давид напал на этот город (2 Цар., 5: 25; 1 Пар., 14: 20, 4), и только подчиняясь сложившимся обстоятельствам, он перешел во владения Израиля.

В Третьей книге Царств (9: 16) говорится, что фараон, царь Египетский, «пришел и взял Газер, и сжег его огнем, и Хананеев, живших в городе, побил, и отдал его в приданое дочери своей, жене Соломоновой». Затем следует перечисление городов, которые построил и укрепил Соломон, последним из них перечислен Газер, ясно, что Соломон смог действительно укрепить этот город. Приведенный факт сам по себе может служить подтверждением, что и Мегиддо в течение некоторого времени был в составе израильского государства. В то же время необходимо объяснить, почему и Газер мог быть описан как часть царства Соломона.

Находясь в самом центре территории Израиля, Газер не подчинялся Иерусалиму. Разве военное преимущество фараона не позволяет предположить, что Соломон представал в качестве вассала, вынужденного разрешить иностранной армии, пусть и дружественно настроенной, пройти через его собственную страну?

Кроме того, невероятно, чтобы город, расположенный в центре территории зятя, был взят и преподнесен ему же как часть приданого. Более того, египетская кампания стала символом военной агрессии, которая не была свойственна предшественникам Сусакима. Стремление любым способом решить эти три проблемы (пройти через иностранное государство, завоевать и полностью разорить город, отдаваемый в качестве приданого, – не важно, кем это было сделано, Сусакимом или одним из его предшественников) – явно не согласуется с остальными событиями.

Если завоевание Газера произошло до женитьбы Соломона, то вторжение фараона в Палестину означало нарушение суверенитета и привело к потере независимости. Осознавая характер военной угрозы, Соломон, скорее всего, допустил ошибку. Иначе бы впоследствии фараон не отдал свою дочь замуж за этого правителя. Если бы фараон и не осмелился притязать на Газер, то по крайней мере он бы завладел всей прибрежной дорогой, ведшей туда.

Еще менее вероятно, чтобы хананеи в Газере присоединились к египетской кампании против израильского государства, которое они благополучно проигнорировали. И тогда египтяне не уничтожили бы полностью этот враждебный укрепленный пункт, находившийся в центре Палестины.

Но если все это произошло после женитьбы Соломона на дочери фараона, то мы не можем объяснить египетское вторжение на территорию Палестины, не говоря уже о запоздалом свадебном подарке в виде разоренного и покинутого жителями города. Слабый правитель не мог отважиться на подобную сокрушительную операцию, в то время как амбициозный владыка не мог отказаться от своей добычи.

Если наши рассуждения о военном превосходстве позволяют нам отождествить завоевателя Газера – тестя Соломона с Сусакимом, мы не только можем датировать женитьбу на дочери фараона последним периодом правления Соломона (это вступает в противоречие с общей хронологией и библейским текстом), но также сможем объяснить, почему одержимый имперскими амбициями Сусаким не только осмелился сделать подарок государству в виде значимого в стратегическом отношении города, но и позволить построить военную крепость своим врагам, на которых он позже нападет.

Ответ на все эти вопросы можно обнаружить не в намерениях правителя, а в планах Соломона. Если он хотел овладеть высотами и организовать свое государство в экономическом и военном отношении, то ему пришлось бы включить в состав своих территорий этот последний оплот хананеев.

Именно Соломон намеревался завоевать Газер, сдачу города он не ставил условием своей женитьбы. Фараону Египта не было необходимости принимать условия в связи с предстоящим браком, который при всех обстоятельствах вряд ли мог встретить противодействие при его дворе.

Формулировка его «Газер – приданое» была принята позднее, для того чтобы обозначить важный международный прецедент, носивший личный и даже семейный характер. Он должен был успокоить скептиков в Египте и убедить сомневающихся жителей Иерусалима.

В этой формулировке есть отзвук договора, по которому Газер был отдан в качестве приданого жены Соломону. Следовательно, в любой момент Египет мог заявить о своих законных правах на этот город. И очевидно, что разрушение его путем поджога и убийства хананейского населения произошло на самом деле. Подобные заявления о своей победе обычно оформлялись в superlativus majestaticus (превосходной степени). Однако в ходе раскопок стало ясно: для того чтобы овладеть городом, следовало разрушить стены, что оказалось непростым делом. То есть разрушение планировалось заранее.

Но почему Соломон заставил фараона унизить Газер, вместо того чтобы завоевать его самому? Иностранная, хорошо вооруженная армия могла действовать на израильской территории безнаказанно только в том случае, если подобную кампанию осуществил или санкционировал тот, кто ее придумал. Только одно обстоятельство объясняет, почему Соломон обратился с этой просьбой к фараону: он не обладал армией достаточно вооруженной, чтобы завоевать эту хорошо укрепленную твердыню.

Железное оружие начали применять при царе Давиде, но только во времена Соломона пришлось столкнуться с необходимостью переоснащения армии. В это время совершились коренные преобразования в деле перевооружения, по значению сравнимые с теми, что происходили на рубеже Средних веков и Нового времени, когда рыцарское вооружение заменили пороховые ружья.

Похоже, что Газер был так хорошо укреплен, что с ним можно было справиться только при наличии железных колесниц и новых осадных орудий. Именно в Газере филистимляне, первыми начавшие применять в Палестине железное оружие, организовали государство за несколько десятилетий до описанных событий. Войска Соломона оказались недостаточно вооруженными и способными одолеть эту крепость. Только египетская армия, обладавшая самым эффективным оружием своего времени, сумела прийти на помощь Соломону.

После того как Газер был завоеван, Соломон стал должником фараона, поэтому пролегавшая через страну дорога оказалась открытой для перевоза товаров из Финикии в Египет. Возможно, под этим предлогом, имевшим и конкретные мотивировки, фараон предпринял поход против Газера, добившись выгоды для Египта.

После устранения этого последнего анклава государство Соломона превратилось в единую территорию. Но как показывает история, некоторые правители сохранили свои функции, правда став марионетками, подвластными царю. В любом случае хананейский элемент, настолько далеко обнаруживший себя к востоку от Иордана, теперь соединился с израильским сообществом.

Когда состав населения переменился и город превратился в надежную крепость, Соломон, возможно, разрешил жене-египтянке принять активное участие в реконструкции, с тем чтобы связи ее с интересами народа, страны и особенно города – ее приданого – стали теснее.