Возвращение к свету или примирение

Свершилось! Герой одержал победу. Следуя пути Солнца, он прошел и Не­беса, и Подземное царство, выдержал все испытания и в самом деле вернул­ся домой. Этот миг можно сравнить с утренней зарей. Тьма отступает, и душа поднимается из мрачных глу­бин Ночи, чтобы войти в светлую оби­тель бесстрашия.

Это тот самый момент, когда чудо­вище отпускает проглоченного героя на волю. Кит изрыгает Иону на сушу, ги­гантская змея выплевывает аргонавта Ясона, повинуясь Афине, его аниме.

На этой карте герой выглядит из­рядно помолодевшим. Его фигура, фи­гура ребенка, дышит свежестью, вы­зывая ощущение нового, ясного утра, наступившего после долгой, темной и полной опасностей ночи.

Буквально по словам Библии: «И был ве­чер, и было утро: день первый» (Быт. 1:5), инициация, то есть подлинная трансфор­мация героя началась вечером и заверши­лась с наступлением утра.

То, что герой предстает здесь в облике ребенка, показывает также, что ре­зультатом путешествия ста­ла вновь обретенная простота. Человек, по­знавший действи­тельность во всей ее сложности, в конце пути приходит к неизбеж­ному выводу, что все вели­кие истины просты. Одна­ко принимать за мудрость плоские прописные истины не менее глупо, чем считать каждого шута мудрецом. «Инстинкт человека знает, что любая великая истина проста, — замечает К.Г. Юнг по этому поводу, добав­ляя: — вот почему человек с неразвитым инстинктом готов принимать за нее вся­кие дешевые упрощения и банальности или же, после нескольких разочарований, впадает в другую край­ность, считая, что великая истина обязана быть чрез­вычайно сложной и непостижимой».

В ребенке на карте Солнца перед нами предстает Шут, каким он был в начале всей этой истории. Отправившись в свое путешествие наивным дурачком, он быстро повзрослел, поумнел и многому на­учился. Теперь, в конце пути, он вновь стал смиренным, скромным и действительно зрелым. Теперь это мудрый шут или простодушный чудак из легенды о Парсифале, вернувшийся к своей изна­чальной простоте. Недаром именно он нахо­дит дорогу к замку Грааля, доступ к которо­му открыт лишь тем, кто чист сердцем. Вна­чале, еще глупым подростком, он случайно натыкается на этот замок, но ведет себя там совсем уж по-дурацки, и его выставляют вон. Потом, в конце своего пути, он возвращает­ся туда простодушным чуда­ком — и совершает под­виг Спасения.

Возвращением к изначальной простоте завершается и прекрасная повесть Германа Гессе о путе­шествии его героя, Сиддхартхи. Тот вна­чале тоже надеялся, что ему удастся «вос­парить» и благопо­лучно миновать про­пасти, поджидающие каждого человека на жизненном пути, что­бы без хлопот достичь просветления. Одна­ко и он был вынуж­ден убедиться, что в житейской науке «нет царского пути», и что человеку нуж­но сначала глубоко погрузиться в это жи­тейское море, прежде чем он поймет, что такое свобода и как ее достичь. В конце своего пути Сиддхартха мысленно произносит сло­ва, которые вполне могли бы послужить описанием карты Солнца: «Теперь, думал он, когда все эти эфемернейшие вещи вновь усколь­знули от меня, теперь я вновь стою под солнцем, как некогда стоял маленьким ребенком, ничто не принадлежит мне, я бессилен и не­учен». И немного дальше: «Он скатился вниз и теперь вновь стоял в миру нагой, и невежественный, и с пустотою внутри. Но это его нимало не огор­чало, нет, напротив, он едва сдерживал смех — смех над собой, над этим странным без­рассудным миром».

Чудесное омоложение героя — это и об­ретение нового временного сознания благо­даря омовению в источнике живой воды (карта Звез­ды). Осознание косми­ческих законов по­зволило ему под­няться над чисто хронологическим восприятием времени, он стал независим от вре­мени в лучшем смысле слова. Но ему, в отличие от Гильгамеша, удалось сохранить это ощущение вечности и за порогом Луны. Те­перь он располагает безграничным временем, как то было в дет­стве. Если прежде он воспринимал время количественно, и его ему всегда не хватало, то теперь время для него обрело качество. Теперь он не гонится за ним, надеясь успеть как можно больше, а знает, что один по-настоящему глубоко прочувствованный миг вневремен­ного счастья дороже тысячи «ухваченных за хвост» удовольствий, и что именно моменты такого расширенного сознания и становятся потом самыми яркими воспоминаниями.

Начало и конец пути подобны, но не тождественны друг другу. О том же свидетельствует и мандала, внутренний и внешний кру­ги которой соотносятся друг с другом как потерянный и вновь обретенный рай. Они похожи, но не одинаковы. Между ними лежит путь, долгий и трудный, полный изгибов и поворо­тов, которых никому еще не удалось миновать. Известный немец­кий астролог Оскар Адлер нашел этому прекрасную аллегорию, сравнив жизненный путь человека с африканской рекой Нигер, одной из самых длинных рек на свете, хотя расстояние от ее исто­ка до моря не так уж велико. Но течь напрямик она не может, потому что путь ей преграждают горы. Поэтому ей приходится делать тысячекилометровый крюк, чтобы достичь своей, казалось бы, такой близкой цели.

Нашему разуму, привыкшему всегда и все выпрямлять, эти повороты представляются бессмысленными. Уж он-то, конечно, предпочел бы прямой путь. Вот почему так много людей приходят на консультацию в надежде, что кар­ты Таро, книга Ицзин, гороскоп или хрус­тальный шар помогут им, к примеру, быстро и безошибочно выбрать профессию. Они: даже не думают о том, что оракул может раскрыть перед ними весь богатейший спектр их собственных возможностей, а хотят всего лишь получить, возможно, более краткий и точный ответ, что-то вроде: «Через два года вы будете рабо­тать вязальщицей».

Зачем думать, зачем рассылать ненуж­ные резюме, когда можно потратить это время, допустим, на кругосветное путе­шествие или на изучение разного рода узлов и узоров, чтобы, так сказать, под­готовиться к будущей профессии. Как было бы хорошо, да только есть тут одна неувязочка! Такой профессии, к которой нужно лишь взять да и приступить в такой-то день, нет и быть не может, как не может быть стопроцентно счастливо­го замужества, ожидающего тебя в го­товом виде к определенному сроку. Что­бы достичь этих и любых других целей, нам нужно до них дорасти, а для этого придется пройти через множество оши­бок, сомнений и заблуждений, то есть че­рез те самые повороты, которые кажут­ся такими утомительными и ненужны­ми. «Подлинный путь к целостности, — пишет К.-Г. Юнг, — состоит, к сожале­нию, из неизбежных блужданий и пово­ротов. Это — longissima via, (дорога, самая длинная из возможных) не прямая, а извилистая линия, соединяющая две противоположности наподобие путевод­ного кадуцея, тропинка, лабиринтообразные изгибы которой нередко бы­вают пугающими

То же самое говорит и Айюла, одна из героинь «Бесконечной истории» Михаэля Энде, мальчику Бастиану: «Ты шел путем желаний, а он никогда не бывает прямым. Ты сделал большой крюк, но это был твой путь. А знаешь, почему? Ты из тех, кто поворачивает обратно только тогда, когда найдет ис­точник живой воды. А его местонахож­дение — самая большая тайна Фантасии. Добраться до него не просто. — И, по­молчав немного, она добавила: — Любой путь, который приведет тебя туда, ока­жется в конечном итоге правильным». В старинном Таро на карте Солнца часто изображали близнецов. Они сим­волизируют примирение поссоривших­ся братьев, мир, заключенный между светом и тенью. Теперь, когда герой про­шел через тот и другую, дав раскрыть­ся своей светлой стороне и освободив из плена темную, они могут помирить­ся друг с другом.

Важнейшая задача, стоявшая перед нами на «женском» пути по двузнач­ным Арканам, выполнена: цивилизо­ванный человек примирился со своей животной натурой, сознание заключи­ло мир со своими теневыми аспектами. Эта тематика проявилась уже в карте Силы (XI), с которой начинается ряд двузначных Арканов. Однако воссоединение со своими отвергну­тыми и вытесненными частями стало возможным лишь после того, как наше «Я» преодолело (XIII Смерть) и разрушило (XVI Башня) те стены и барьеры, которые само дол­жно было возвести когда-то, чтобы обеспе­чить свое развитие и раскрытие. Первым шагом к этому воссоединению была карта Умеренности, обозначившая начало путе­шествия по Морю ночи смешением двух прежде разъединенных жидкостей. Те­перь, когда Ночь позади, в свете нового дня мы ви­дим, что обе наши противоположные стороны успешно со­единились. Человек стал целостным, его путь завершился – он узрел Солнце.

Примирение — важнейшее условие «хо­рошего» конца любой истории. Недаром во многих легендах и мифах так или иначе при­сутствует сцена примирения. Так, в вави­лонском эпосе, созданном четыре тысячи лет тому назад, рассказывается о Гильгамеше, могущественном царе города-государства Урука, воевавшем со злоб­ным Энкиду. Великана Энкиду боги создали специально, чтобы «окоротить» само­любивого и, на их взгляд, слишком удачливого Гильгамеша. При первой же встрече тот и другой бросаются друг на друга с оружием в руках — царь, как символ цивилизованной силы, против звериной силы дикаря (образы, воплощенные в обеих фигурах на карте Силы). Под ко­нец Гильгамеш и Энкиду убеждаются, что их силы равны, заклю­чают мир и становятся друзьями и побратимами. Объеди­нившись, они становятся непобедимой силой и побеждают страшное чудовище Хумбабу, угрожавшее их городу-государству.

Аналогичная ситуация описывается и в ле­генде о Парсифале, которому в конце пути довелось встретиться со своим сводным бра­том Фейрефисом. Их общий отец, Гамурет, прижил второго сына на Вос­токе от чернокожей Белаканы, отчего Фейрефис был местами черен, а местами бел. Парсифаль сразился с ним так же, как и мы обычно сражаемся с другими людьми, обнаружив в них признаки своей собственной черной тени. Однако и в этом случае братья помирились, когда выяснили, что сила у них равная. Прекра­тив сражаться с собственной тенью, признав в ней своего брата и заключив с ним мир, Парсифаль открыл себе путь к Граалю.

В переводе на язык сознания это примирение означает, в том чис­ле и преодоление той извечной дихотомии (черное-белое), с которой наш разум так привык подходить ко всему, что есть в реальной действительности. Здесь, на этом этапе, мы, наконец, можем понять слова Жана Гебсера: «То, что разуму кажется противоположностью, есть с точки зрения психики всего лишь полярность, то есть не зло, а нечто, чего ни в коем случае нельзя разрушать при посредстве чисто рационального анализа».

Нумерологический подсчет выявляет связь между тремя карта­ми: Солнце (XIX), Колесо Фортуны (X) и Маг (I). Это озна­чает, что истинная жизненная задача (Колесо Фортуны), которую предназначено выпол­нить человеку (Маг), заключается в примирении (Солнце) противоречий, в примирении света и тьмы, заката и рассвета, добра и зла, цивилизованности и дикости, мужс­кого и женского начала, жизни и смер­ти. «Тот, кто умеет видеть и свою тень, и свой свет, видит себя с обеих сто­рон, то есть находит золотую середину»

Ключевые слова к карте Солнца:

архетип — Рассвет, Утренняя Заря;

задача — подлинное примирение;

цель — возрождение, понимание и осознание необходимости быть скромным;

риск — стать банальным резонером;

жизнеощущение — спокойствие, радость жизни, умение не создавать себе проблем, легкость и незацикленность.

Исцеление

Теперь, когда все условия, наконец вы­полнены, чудо преображения может свершиться. Как говорится в легенде о Парсифале, место, где должен со­вершиться подвиг Спасения, откроет­ся лишь тому, кто чист сердцем. Это — замок Грааля, Небесный Иеруса­лим, Шамбала, «Город твоей мечты», буддийская Страна Амитабы или лю­бая из многочисленных иных метафор, обозначающих наивысшую благую цель в различных книгах и культурах. Теперь сокровище, добытое героем в Царстве теней, эликсир жизни, живая вода, аленький цветочек или какое-то иное средство может прине­сти исцеление. Действие, которое не­обходимо для этого совершить, опи­сывается во всех книгах как чрезвы­чайно простое: поцеловать девушку, подать знак, да даже просто

произнести нужные слова, и чудо преобра­жения происходит. Заколдованный уро­дец становится прекрасным принцем или принцессой. В легенде о Парсифале это больной неизлечимой болезнью король Амфортас, выздоравливающий в тот же миг, когда Парсифаль обращается к нему с единственно нужным воп­росом: «Дядюшка, тебе плохо?» Дело, как ви­дим, оказывается со­всем не трудным, вот только возможность сделать его появляется, лишь когда выполнены все необходимые предварительные условия. Смысл же чуда всегда один: исцеление и восстановление целостности.

На карте Суда этот миг сотворения чуда изображен в виде сцены воскресения мертвых. Смысл карты именно в этом, а не в названии. С «судом» как земным институтом правосудия она ничего общего не имеет. Но и библейский «Страшный суд», послуживший сюжетом для этой карты, тоже не является главной ее темой. Это всего лишь аллегория, за которой, однако, кроется вполне реальный факт «вынесения приговора»: кто достоин жизни вечной, а кому достанутся вечные муки. Потому что именно здесь, на этом этапе путешествия, наконец выясняется, кто истинный герой, а кто лишь прикидывался им и даже, если вспомнить сказки, похитил добытое им сокровище. Ибо, как говорит древняя китайская мудрость, «когда верным средством воспользуется неверный человек, то и верное средство подействует неверно». Вот тут-то и приходит конец любому шарлатану, потому что совершить подвиг Спасения может лишь истинный герой, о чем и свидетельствует рисунок этой карты в старинном Таро. Труба архангела Гавриила на нем украшена знаменем (знамением) воскресения, означающим окончание периода страданий, победу над муками, а три человека, восстающие из четырехугольного гроба, олицетворяют освобождение тернера от кватернера, троицы из четверицы. Число Три (троица, тернер, треугольник) символизирует силы небесные, а число Четыре (четверица, кватернер, квадрат) — силы земные. Теперь, говорит эта карта, твое главное, единственное, божественное начало, твоя истинная сущность освобождается от земных оков, из физического и материального плена.

В сказках этому соответствует эпизод обретения заколдованным принцем или принцессой своего истинного облика, освобождения от ложной, уродливой личины, от своих повседневных масок, проявление изначальной, светлой и сияющей небесной натуры. Доктор Уэйт в своей колоде, известной как Таро Райдера-Уэйта, увеличил на этой карте число персонажей, как всегда, не дав этому никакого хоть сколько-нибудь подробного объяснения, кроме слов: «Но в этой карте заключено нечто большее, нежели эти трое восставших из мертвых, и этот вариант может послужить достойной иллюстрацией неполноты существующих толкований». То ли это плохой перевод, то ли автор сам нарочно запутал дело, — неизвестно. В любом случае нам остается лишь сожалеть, что эта прежде столь ясная и понятная символика карты стала теперь слишком зыбкой и расплывчатой.

Нумерологическая сумма выявляет связь между картой Суда (XX) и картой Жрицы (II), с которой таким же образом связана карта Силы (XI). Эта взаимосвязь показывает, что для освобождения или исцеления (Суд) необходимо целеустремленное желание и активное действие (Сила), однако и их недостаточно, если нет небесного приговора, то есть решения в нашу пользу, когда мы выполнили все положенные задания и интуитивно определили нужный для осуществления чуда момент времени (Жрица).

Ключевые слова к карте Суда:

архетип — Чудо Преображения;

задача — исцеление, освобождение;

цель — Спасение;

риск — оказаться шарлатаном;

жизнеощущение — свобода, душенное и физическое здоровье, мир в душе.