Дополнение о «Хожении…» Афанасия Никитина

Одна из важных особенностей языка и стиля произведения – введение географических названий, экзотизмов (слов, называющих реалии далёких стран) и варваризмов (введение заимствованных языковых средств, не адаптированных к принимающей языковой системе, сохраняющих иноязычный облик). Иногда возникает ощущение «русско-азиатской тарабарщины, через которую смысл только просвечивает» (Н.С. Трубецкой). Можно отметить две функции таких средств. С одной стороны, они передают местный колорит. С другой стороны, являясь частью чужого языка и чужой культуры, они передают одиночество русского христианина и тоску по родине. (И имя родины, и православные молитвы представлены на разных языках.)

Книжно-славянская традиция в русском литературном языке второй половины XVII в. Язык произведений Симеона Полоцкого. Народно-литературная традиция в русском литературном языке второй половины XVII в. Язык «Жития» протопопа Аввакума.

Во 2-ой половине 17 в. начинается третий период в истории русского литературного языка. Отметим особенности языковой ситуации этого периода.

1. Объединились московская и киевская традиции церковнославянского языка, функции церковнославянского языка расширились. Церковнославянский язык становится языком культа и науки.

2. Характерно сильное влияние латинского языка. Заимствование и калькирование характерны для различных областей и охватывает сферу риторики, математики, астрономии, военного дела и административной деятельности. В это время заимствуются такие слова: аффект, фабула, вертикальный, нумерация, минута, градус и др. Слова, заимствованные ранее из греческого языка, латинизируются (перемещение ударения, изменение написания). Отмечается синтаксическое влияние: глагол ставится в конце предложения.

3. К этому времени перестаёт существовать языковая ситуация диглоссии книжно-славянского и народно-литературного типов языка. Формируется единый русский литературный язык как полифункциональная система. О разрушении диглоссии свидетельствуют такие факты, как пародирование сакральных текстов («Слово о бражнике», «Сказание о крестьянском сыне», «Сказание о Куре и Лисе») и разрушение этикета диглоссии, с которым связана невозможность перевода с одного типа языка на другой (об этих фактах упоминает Б.А. Успенский). В русской словесности два типа языка начинают взаимодействовать и переплетаться: книжно-славянская форма может передавать несакральное содержание; сакральное содержание передаётся языковой формой, основанной на взаимодействии книжно-славянских и народно-литературных средств («Повесть об основании тверского Отроча монастыря», «Повесть о Савве Грудцыне»). Поэтому при описании языковой ситуации уже неуместны такие термины, как «книжно-славянский тип», «народно-литературный тип». На смену им приходят «книжно-славянская традиция» и «народно-литературная традиция» в русском языке. Если тип – это целостное, системное проявление определённых признаков, то традиция – это «остатки» типа, его элементы, связанный с культурной памятью языка.

Можно отметить два аспекта существования церковнославянского языка: статичный и динамичный. Статичный аспект характерен для религиозной литературы, где наблюдается процесс архаизации: церковнославянский язык «застывает», становится каноническим и в целом сохраняется до наших дней. Динамичный аспект связан с использованием церковнославянских средств в научной и художественной литературе. Церковнославянские средства стали неотъемлемой частью русского языка. Примерами воплощения книжно-славянской традиции являются ораторская проза, драматургия, виршевая поэзия К.Истомина, С. Медведева и С. Полоцкого. Слово «вирши» заимствовано в 60-е годы 16 в. из польского языка, в переводе с латинского «стихи». С виршевой поэзией связано появление говорного, рифмованного стиха. В виршах церковнославянизмы выполняют поэтическую функцию: реализуют попытку подчеркнуть специфику поэтического слова особой формой, ориентированной на сакральную традицию словесности. Тематика виршей разнообразна. В виршевой поэзии формируется стиль русского барокко (от итал. «странный, причудливый»), связанный с причудливыми образами, с причудливым использованием языковых средств и, по сути, продолжающий традиции стиля «плетение словес». Духовную основу барокко характеризует А.М. Камчатнов, сопоставляя её с отношением к книге в Древней Руси. Смещаются те духовные акценты, которые были ключевыми в культуре книжников Древне Руси: книга душеполезная; «не столько человек владеет книгой, сколько книга владеет человеком, «врачует» его»; «книга подобна иконе; это духовный авторитет и духовный руководитель». Для культуры барокко характерно иное отношение: «Слова, которые отмыкают двери барочного полигисторства (от греч. «многознающий»), – наука и премудрость. Премудрость – некий интеллектуальный феномен, «наука», знание как таковое. Интеллект ненасытен, он требует всё новой и новой пищи. Книга – собеседник. Чем меньше человек прочитал книг, тем меньше он знает и тем ниже ценится в среде интеллектуалов. Его кругозор прямым образом зависит от его библиотеки». Также А.М. Камчатнов отмечает такую черту барокко, как универсализм: «Формирующаяся империя требовала такой культурной формы, которая помогла бы преодолеть культурный изоляционизм Московской Руси».

Народно-литературная традиция представлена в жанре светской повести, в деловом языке, в произведениях демократической сатиры, в творчестве протопопа Аввакума.

В текстах, реализующих народно-литературную традицию, проявилась демократизация языка. Основные проявления:

– активное использование средств живой разговорной речи;

– взаимодействие различных языковых стихий; например, в «Повести о Фроле Скобееве» мы встречаем разговорные средства (убраться – «приготовиться к визиту»; обнести – «осрамить, обесчестить»; тужить – «горевать, печалиться»; дворянин небогатой, убор девичей (им. п. ед.ч.); использование большого количества глаголов говорения и движения); канцеляризмы (имелся дворянин, имелась дочь, учинил наследником, справил деревни за собою); западноевропеизмы (реестр, банкет, квартира, карета, публикация, персона); галантные выражения (возыметь любление, взять намерение, увеселительные вечера, была в печали);

– возрастание личностного начала – воплощение творчества и стиля.

Личностное начало ярко представлено в «Житии» протопопа Аввакума. Наряду с жанровым новаторством (житие, им самим написанное; дневниковая проза) для текста «огнепального» протопопа характерно и языковое новаторство, которое проявляется во взаимодействии народно-литературной и книжно-славянской традиций и в развитии функций смеха.

Книжно-славянская традиция в тексте создаёт высокое стилевое начало, когда изложение приближается к взволнованной проповеди и передаёт обличительный пафос. Народно-литературная традиция является доминирующей и создаёт стилевое начало, которое сам Аввакум называет «вяканье», «воркота», «ковырянье». Это разговорное, естественное повествование, простое и искреннее. Народно-литературная традиция помогает автору выразить исповедальное, личностное начало. Протопоп Аввакум использует приём «наивного динамического повествования, проникнутого юмором» (Д.С. Лихачёв). Д.С. Лихачёв говорит о многообразии функций смеха в произведении:

– преодоление гордыни (юмор в отношении к себе);

– щит против страха;

– проявление доброты, терпения и смирения (в отношении к мучителям);

– злая ирония.

Таким образом, творчество протопопа Аввакума стоит у истоков русской автобиографической прозы.

Языковая ситуация в Петровскую эпоху. Реформа графики.

Основные черты языковой ситуации:

1. Европеизация.

Переводы с западноевропейских языков на русский осуществляются без польского посредничества. Для Петровской эпохи характерно большое количество заимствований. Размышляя об этой особенности, В.В. Виноградов использует понятие «словесный фетишизм» и отмечает, что приспособление русского языка к европейскому мышлению было внешним, неглубоким. В результате появилось большое количество семантических дублетов (тонкий – субтельный, возвращение – рефлексия, созвездие – констелляция и т.д.; перспективный путь развития такой лексики – семантическая и стилистическая дифференциация), хлынул поток варваризмов. Так, шевальеры эрранты, или кавалеры заблудящие (заблудшие), согласно толкованию «Рассуждения о сказательсвах к миру» (1720), – «все те, которые, ездя по всему свету, без всякого рассуждения в чужие дела вмешиваются и храбрость свою показывают». Сфера европеизации широка:

– административная, общественно-политическая, экономическая терминология: администратор, аудитор, бухгалтер, губернатор, инспектор, канцлер, министр, президент, префект, император и др.;

– военно-морская лексика: юнкер, ефрейтор, генералитет, гауптвахта, лагерь, штурм, батальон, бастион, гарнизон, пароль, гавань, киль, шкипер, шлюпка, каюта и др.;

– производственно-техническая лексика: дратва, рашпиль, вакса, клейстер, стамеска, гайка, клапан, верстак, кран, винт и др.;

– обиходная речь высших классов основана на галантном стиле;

– в художественной речи появляются новые формы лирического выражения: Острыя очей взоры так сердцу моему раны дали, что кроме вас самих никто изцелити не возможет; Лютые стрелы красота ваша в сердце моем вонзила (История о Александре российском дворянине).

2. Сужение функций церковнославянского языка связано с секуляризацией – отделением церкви от государства.

3. Для Петровской эпохи характерна несформированность нормы. Особая неорганизованность наблюдалась в сфере синтаксиса. Как отмечает В.В. Виноградов, логическое движение не упорядочено, союзы нагромождались один на другой по ассоциативному принципу, сильно влияние латинского и немецкого синтаксиса.

Происходит реформа графики (1708 – 1710), основанная на принципах рационализации, европеизации, секуляризации.

Принцип европеизации в 1708 г. сформулировал Петр I: «на своём языке так писать, как внятнее может быть чтущему». Были введены прописные и строчные буквы, установлен пробел между словами, устранены дублирующие друг друга по функции буквы, облегчено написание. Принцип секуляризации проявился в том, что реформа связана с созданием гражданской азбуки: начертание букв отдаляется от кириллического устава и полуустава и приближается к округлой латинице (распространённому в Европе гражданскому шрифту антиква), устраняются «юсы», устраняются греческие буквы «фита», «омега». «пси», «кси». Как видим, секуляризация тесно связана с европеизацией – новой ориентацией России (не на Византию, а на западную Европу). Как отмечает Б.А. Успенский, строительство новой России носило идеологический характер. Идеологический характер нововведений отразился и в реформе графики. Первая книга, оформленная согласно реформе, – «Геометрия» (1710).

Попытки нормализации языка в Петровскую эпоху Б.А. Успенский называет «зачатками». Фиксируются лексические различия между двумя языками – русским и церковнославянским. «Лексикон треязычный» Фёдора Поликарпова (1704 г.) основан на сопоставлении церковнославянских и «простых» русских форм: Азъ простђ глаголемо я. Грамматика Фёдора Максимова (1723) содержит перевод церковнославянских форм и целых фраз на русский язык, и это говорит о том, что церковнославянский и русский воспринимаются как два полноправных языка, допускающих перевод с одного на другой. В Петровскую эпоху наблюдаются и попытки осознать грамматические различия между двумя языками («Технология» Фёдора Поликарпова (1725)).

4. Смешение разнородных начал в языке: европейского, народно-разговорного, делового, книжно-славянского. В петровскую эпоху сохраняются книжно-славянская и народно-литературная традиции.

Книжно-славянская традиция представлена в меньшей степени. Интересный пример её реализации – творчество Феофана Прокоповича, для которого книжно-славянская речь становится средством общественно-политической борьбы, причём книжно-славянские средства сосуществуют с народно-литературными.

Народно-литературная традиция, доминирующая в Петровскую эпоху, реализуется в документально-публицистических жанрах и художественных произведениях. Интересны и окрашены авторским началом документально-публицистические произведения Ивана Посошкова, в которых злободневная тематика отражается в самостоятельном рассуждении автора («Отеческое поучение сыну», «Книга о скудости и богатстве»). Язык произведений И. Посошкова не только воплощает оригинальное содержание (моральные устои, реформа армии, благо подвластных), но и отражает языковые черты эпохи: опираясь на общеразговорный язык, тексты включают церковнославянские элементы, заимствования. Кроме того, в языке произведений И. Посошкова интересно воплотилось авторское начало: терминотворчество на русской основе (доход называется прибыток, приплод, прибыль, то, что легко приходит, – спорынья, ремесло – художество, рукоделие, расход – потеря, истрата), авторские новообразования (семьянист – тот, у кого большая семья; лошадист – тот, у кого много лошадей), использование полисемии с авторским толкованием (крестьяне – слепые, потому что ничего не видят, не разумеют), введение авторских образов (военный люд – стена и твердое забрало царству).

В Петровскую эпоху зарождается газетная публицистика. В 1702 г. году Пётр издал указ о печатании первой русской газеты «Ведомости». «Ведомости» выходят сначала в Москве (1703 г.), а с 1711 г. – в Петербурге. Пётр сам редактирует почти каждый номер. Цель газетных публикаций – пропаганда реформ, защита части русской армии и флота. Язык газеты полно отразил языковые особенности эпохи: европеизация (заимствованная лексика, большое количество варваризмов), смешение разнородных языковых начал, несформированность нормы. Начал формироваться русский газетно-публицистический стиль, в которм взиамодействуют три коммуникативные программы: информативная (отбор информации под углом зрения актуальности и новизны), прагматическая (использование средств воздействия; пока ещё оно не стало искусством), оценочная (формирование социальной оценки).

Итак, в Петровскую эпоху ещё не было синтезирующей концепции русского литературного языка, хотя язык представлял собой соединение разнородных стихий.