Этические проблемы технического прогресса.

Человек может сделать больше, чем он имеет на то право. Этот императив относится ко многим областям человеческой деятельности, в том числе и к технической деятельности. В этой связи и возникает потребность в особой этике, ориентированной на техническую деятельность человека. Техническая этика — это заслон от технологических катастроф. Значительную долю проблем развития техники составляют проблемы, по существу своему этические или тесно связанные с таковыми. Мы говорим об этических аспектах, когда рассматриваем развитие техники сквозь призму таких понятий, как «благо» и «зло», «ответственность», «справедливость», «свобода», — ведь все эти понятия относятся к области этики. Беспрецедентный по своим темпам и размаху научно-технический прогресс является одной из наиболее очевидных реальнос­тей нашего времени. Наука колоссально повышает производитель­ность общественного труда, расширяет масштабы производства. Она добилась ни с чем не сравнимых результатов в овладении силами природы. Именно на науку опирается сложный механизм современного развития. Страна, которая не в состоянии обеспечить достаточно высокие темпы научно-технического прогресса и использования его результатов в самых разных сферах обществен­ной жизни, обрекает себя на состояние отсталости и зависимое, подчиненное положение в мире. Еще в недавнем прошлом было принято безудержно восхва­лять научно-технический прогресс как чуть ли не единственную опору общего прогресса человечества. Такова точка зрения сциен­тизма, то есть представления о науке, особенно о естествознании, как о высшей, даже абсолютной социальной ценности. Вместе с тем быстрые темпы развития науки и техника порождают немало новых проблем и альтернатив. Сегодня многие отрицают гуманистическую направленность развития науки. Распространилось убеждение, что цели и устрем­ления науки и общества в наши дни разделены и пришли в проти­воречие, что этические нормы современной науки едва ли не про­тивоположны общечеловеческим социально-этическим и гумани­стическим нормам и принципам, а научный поиск давно вышел из-под морального контроля и сократовский постулат «знание в добродетель неразрывны» уже списан в исторический архив. Противники сциентизма апеллируют к вполне конкретному опыту современности. Можно ли, спрашивают они, говорить о социально-нравственной роли науки и техники, когда ее достижения исполь­зуются для создания чудовищных средств массового уничтоже­ния, в то время как ежегодно множество людей умирает от голо­да? Можно ли говорить о нравственности ученого, если чем глуб­же он проникает в тайны природы, чем честнее относится к своей деятельности, тем большую угрозу для человечества таят в себе ее результаты? Разве можно говорить о благе науки для человече­ства, если ее достижения нередко используются для создания та­ких средств и технологий, которые ведут к отчуждению, подавле­нию, оглуплению человеческой личности, разрушению природной среды обитания человека? Такова позиция антиециентизма. Научно-технический прогресс не только обостряет многие из существующих противоречий современного общественного разви­тия, но и порождает новые. Более того, его негативные проявле­ния могут привести к катастрофическим последствиям для судеб всего человечества. Сегодня уже не только произведения писате­лей-фантастов, авторов антиутопий, но и многие реальные собы­тия предупреждают нас о том, какое ужасное будущее ждет лю­дей в обществе, для которого научно-технический прогресс высту­пает как самоцель, лишается человеческого измерения.

Проблема этических аспектов развития техники более чем актуальна в наше время. Она является тесно связанной с подобным взаимоотношением между этикой и наукой, но в это же время гораздо шире ее. Ведь научные открытия сами по себе касаются довольно узкого круга специалистов, а если и влияют на мировоззрение масс, то только через окольные пути научной популяризации. Иное дело, когда открытия воплощаются в технических достижениях, обретая "плоть и кровь". Хотя наука и техника выступают сегодня в ряду факторов, приводящих к необходимости создания некоей новой или универсальной этики, но возможно эта задача в позитивистском духе не выполнима и тем тревожнее слышать предупреждения биологов, генетиков, медиков о том, что мы стоим перед опасностью разрушения человечества как вида, деформации даже его телесных основ. Основная цель этики в сфере техники и науки – это борьба с безответственным вмешательством науки и техники в человеческую природу, защита ценностей жизни и гуманизма.

Научно-техническая революция в целом, место и роль техники и технологии в современном общественном развитии, как уже отмечалось выше, оценивается далеко неоднозначно философами, учеными и политиками, как оптимистически, так и пессимистически. В основе этих оценок лежат определенные философско-мировоззренческие ориентации и установки. Здесь можно выделить прежде всего две метафизические, противоположные позиции – техницизм и антитехницизм, основывающиеся на технологическом детерминизме, с его представлениями об автономности технической рациональности, об определяющем и однозначном воздействии техники и технологии на общество, на все его сферы и стороны. В этой связи можно говорить о техницистской и антитехницистской философии техники.

Техницизм – философско-мировоззренческая позиция, абсолютизирующая роль техники и технологии в общественном развитии, заявляющая об их самодостаточности и способности к саморазвитию, выражающая веру в безусловную благотворность их прогресса для человечества и человека, в автоматическое изменение общества под их воздействием. Другими словами, это техноцентризм, игнорирующий обратное воздействие самого общества на функционирование и развитие техники и технологии. Ему близки идеи сциентизма и технократии.

Антитехницизм – философско-мировоззренческая позиция, выражающая критическое, негативное отношение к технике и технологии, рассматривающая технику как враждебную, чуждую, разрушительную и дегуманизированную силу. Антитехницизму близки идеи технофобии и антисциентизма.

Технофобия – позиция, выражающая страх перед отчужденной техникой, воспринимающая её, как реальную угрозу человечеству, человеку и человеческому бытию. В ней выражается боязнь утраты гуманистических идеалов, нравственных норм и ценностей, человеческой индивидуальности.

Сциентизм - философско-мировоззренческая ориентация, абсолютизирующая роль науки в общественном развитии, рассматривающая её как высшую ступень человеческого разума, утверждающая научное знание в качестве абсолютной, высшей духовной и социальной ценности.

Социальный идеал сциентизма - это общество, во главе которого стоят «лица науки», интеллектуальная элита, осуществляющие «социальную инженерию» и решающие рациональным способом все социальные проблемы.

Антисциентизм выражает критическое, негативное отношение к науке и её достижениям, требует ограничения экспансии науки, научного знания и научной рациональности. В своих крайних формах он вообще отвергает науку, считает её силой, враждебной и чуждой подлинной сущности человека, главной причиной кризиса духовной культуры.

Сциентизм и антисциентизм являются двумя крайностями в оценке роли науки в жизнедеятельности людей, по-своему упрощают ситуацию, умаляют активно-творческую природу человека как социального субъекта, игнорируют роль социокультурных факторов, экономики, политики и общественной практики в функционировании и развитии науки.

Очевидно, что если сциентизм близок к техницизму, то антисциентизм - к антитехницизму.

Технократическое мышление - это особый вид метафизического, утилитарного и дегуманизированного мышления, которое абсолютизирует (фетишизирует) образ техники, машины, формально-логических схем и их роль в общественной жизни, которое рассматривает человека всего лишь как средство, фактор, участника какого-либо технологического и социального процесса, которое ориентировано на средства и методы технической рационализации социальной действительности, на решение сложных социально-экономических, морально-психологических и прочих проблем только техническим, рационально-организационным путем.

На основе технологического детерминизма, техницизма и сциентизма сложилась технократическая концепция (теория), заявляющая о ведущей роли технических специалистов, инженеров, экспертов в жизни общества вплоть до признания необходимости сосредоточения политической власти в их руках с целью компетентного управления обществом на основе научного знания, с возможной заменой социально-политических решений технологическими, рационально-организационными.

Наибольшее распространение идеи технологического детерминизма получили в концепциях стадии роста (У.Ростоу), постиндустриального общества (Д.Белл), нового индустриального общества с господством технократии (Дж.Голбрейт), технотронного общества (З.Бжезинский) и др. Эти же идеи положены в основу многих технократических футурологических теорий, таких, например, как концепция общества массового потребления, общества всеобщего благоденствия и информационного общества.

Известно, что технократические идеи наиболее полно изложены еще в 1919 г. в книге Т.Веблена «Инженеры и система цен», а позднее – американским экономистом и политологом Дж. Голбрейтом в работах «Новое индустриальное общество» (рус. пер., М.,1969) и «Экономическая теория и цели общества» (рус. пер., М.,1975).

Следует заметить, что с конца 70-х гг. ХХ в. происходит некоторое обновление техницизма и технократического мышления. Можно говорить даже о неотехницизме, который уже, в известной мере, критично относится к возможностям техники и технологии в переустройстве общества. Однако в нём технике и технологии по-прежнему отводится центральная и определяющая роль в жизни общества, хотя и отмечаются отдельные недостатки, тупики и парадоксы технической рациональности, признается определенное влияние социокультурного фактора на их развитие, даже говорится о необходимости гуманизации современной техники и технологии.

Сторонники самых различных направлений антитехницизма (Дж.Бернал, А.Бергсон, А.Веблер, О.Шпенглер, А.Камю, Н.А.Бердяев, Э.Фромм и др.) рассматривают технику и технологию как исходное зло, причину тотального социального отчуждения человека, гибели культуры, уничтожения естественных основ человеческого обитания и существования вплоть до резкой деформации человечества и изменения видовых признаков, даже о превращении его в «постчеловечество».

Антитехницистские идеи широко представлены не только в философской, но и публицистической, художественной и фантастической литературе. Наиболее ярко они выражены в так называемых технических антиутопиях.

Уже в 20-х гг. ХХ столетия чешский писатель Карел Чапек создал пьесу «Рур», в которой сумел не только предсказать наступление эры автоматизации, но и обрисовать те противоречия, которыми она чревата в условиях социального отчуждения. Герой этой пьесы изобретает машину и называет её «роботом», который может выполнить любую работу, причем лучше и быстрее человека. Домин, главный управляющий фирмы, мечтает о том, что роботы будут нас одевать, кормить и строить дома, что никто не будет работать, но каждый будет спокоен и полностью будет освобожден от деградации, которую несет с собой труд, эксплуатация человека человеком прекратится. Заметим, что описанная идиллия ведет к тому, что человек перестаёт быть подлинным субъектом труда, познания и общения, фактически, перестаёт быть личностью.

В сатирической книге писателя Рея Бредбери «451^о по Фаренгейту», носящей антиутопический характер, описывается Америка ХХI века, когда автоматы обеспечили изобилие благ и свободного времени, развлечение возведено в культ. Все творческие виды деятельности презираются. Школы готовят бегунов, прыгунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах. «Интеллектуальный» - самое бранное слово.

Техническая антиутопия представлена также в работах О.Хаксли («Этот прекрасный новый мир», «Обезьяна и сущность»), Дж.Оруэлла («Ферма животных», «1984»), А.Кестлера («Маяк в потемках»), Л.Мамфорда («Миф о машинах») и др.

Технический и технологический фетишизм, технократическое мышление в наши дни отнюдь не редкость. Они легко распространяются в общественной среде, проникают в сферу хозяйственной, политической и управленческой деятельности.

Главный недостаток технократического мышления – его дегуманизированный характер, человека оно рассматривает преимущественно как средство, «фактор», а не как живую личность, а также игнорирует активно-деятельностное и творческое начало человека, ценностно-смысловой аспект его деятельности.

Таким образом, техницизм и антитехницизм – две противоположные метафизические философско-мировоззренческие ориентации и установки философии техники.

Думается, что наиболее плодотворной, адекватной и перспективной является диалектико-гуманистическая философия техники, которая пытается диалектически, гармонически соединить технико-технологическое и ценностно-смысловое отношение человека к миру, она носит антропоцентристский и гуманистический характер, рассматривает человека в качестве субъекта, творца техники и технологии, высшей ценности и цели общественного развития. Словом, не человек для техники и технологии, а они для человека.

Важно подчеркнуть, что гуманитарная составляющая философии техники представлена такими именами, как Л.Мамфорд, Х.Ортега-и-Гассет, М.Хайдеггер, Ж.Эллюль, Н.А.Бердяев и др.

Американский философ и социолог Л.Мамфорд основную причину всех социальных зол и потрясений современной эпохи видит в возрастающем разрыве между уровнями технологии и нравственности, который, по его мнению, уже в недалеком будущем угрожает человечеству порабощением со стороны безличной мегамашины, то есть предельно рационализированной, технократической организации общества.

Л.Мамфорд в работах «Техника и цивилизация» и «Миф о машинах» справедливо характеризует технику как социокультурное явление, критикует утилитаризм и техницизм, раскрывает важные антропологические аспекты техники.

Испанский философ Х.Ортега-и-Гассет рассматривает технику с самых различных сторон, критикует технологический детерминизм, показывает угрозу культуре со стороны техники. Практически у него философские вопросы техники перерастают в вопросы о бытии человечества в мире, о судьбе гуманизма в техногенной цивилизации.

Немецкий философ М.Хайдеггер считает, что современная техника поставила себе на службу природу и человека, превратила их в «постав», сделала человека одним из видов сырья, подлежащего обработке. Природа разрушается, а человек деградирует, поскольку они становятся простыми функциональными элементами и материалом бездушной машины («поставляется производству»). Он утверждает, что современная техника создана с забвением быта и его открытости. В этом источник той угрозы, которую несет с собой техника. Она формирует сугубо технический способ конструирования мира, которому присущи такие особенности, как унификация и функционализация бытия и человека, подчинение всего и вся планирующему и проектирующему расчету, крайне утилитарный подход к миру и замещение природных вещей эрзацами, технизация естествознания и всей науки и пр. Данный способ отношения человека к миру, по его мнению, ведет к господству утилитарно-добывающего производства и труда, к превращению бытия в сущее, творчества – в добывающее производство и др.

Н.А.Бердяев в работе «Человек и машина» оценивает социальную роль техники с антропологических позиций. Он подчеркивает основной парадокс нашей цивилизации: без техники культура является невозможной, но вступление культуры в техническую эпоху ведёт к её гибели. Человек становится орудием производства, а продукт производства – вещь – становится над человеком. Техника творит новую действительность и отрывает человека от природы. Господство техники и машины есть прежде всего переход от органической жизни к организованной жизни, от растительности к конструктивности. Однако, по мнению Н.А.Бердяева, «техническая эпоха», эпоха власти машины над человеческой душой, неизбежно кончится победой человеческого духа, не отрицанием техники, а подчинением её человеческому духу и духовным ценностям жизни [10,с.147,148].

Французский социолог Ж.Эллюль в книгах «Технологический блеф» и «Другая революция» воспринимает пессимистический взгляд на социальную роль техники. Он сворачивает технику со всеобщей рационализации мира и выдвигает требование контроля над техническим развитием. Техника, согласно ему, способна превратить средство в цель, стандартизировать человеческое поведение и как следствие, делает человека объектом «калькуляции и манипуляции». Техника порождает абсурд, ведет к производству того, в чём нет никакой нужды, а СМИ служат, в значительной мере, для передачи «банальности и пустоты».

Как видим, сторонники «антропологии техники» обосновывают необходимость гуманизации техники и технологии. Однако нетрудно заметить, что это делается в контексте антитехницизма.

Как уже отмечалось, только диалектико-гуманистическая философия техники стремится преодолеть односторонность техницизма и антитехницизма, показать диалектику научно-технического и социального прогресса, утверждает тезис об активно-творческой, деятельностной природе человека, доказывает положение о том, что человек является субъектом техники и технологии, высшей ценностью и целью общественного развития. В силу этого техника и технология рассматриваются не как самодостаточные, автономные образования, а как социокультурные феномены в конечном счете обусловленные в своем развитии и функционировании социокультурными, духовными и нравственными устоями общества, научно-технической политикой государства. В этой связи главная задача современного общества – всячески гуманизировать технику и технологию, минимизировать их негативное воздействие на общество, общественную и личную жизнь людей.

Следовательно, диалектико-гуманистическая философия техники является велением времени, адекватным ответом на «вызов» современной научно-технической революции.

Такова общая характеристика техницистской, антитехницистской и диалектико-гуманистической философии техники.