Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 7. Сжигание мостов 5 pageОна подождала, давая ему время собраться и сказать что-нибудь — может быть, гневное, или горькое, или оправдательное… Наконец он поднял голову, и она была потрясена — в глазах было опустошение, холод и отчаяние. — Так ты… собралась оставить меня? — спросил он. — Все это… ты покидаешь меня? — Гарри — зашептала она. Больше всего на свете ей хотелось кинуться и обнять его, но она изо всех сил сдерживала себя. Ей в жизни еще не было так тяжело и трудно. — Я не покидаю тебя, я никогда не смогу тебя покинуть… — Тогда что ты собираешься делать? — спросил он, и какая-то ее частичка горько прокляла Дурслей и тысячекратно — все происходящее. — Я не понимаю. — Я остаюсь с тобой, Гарри, только немного по-другому… — Иными словами, — неожиданно резко перебил ее он, — мы должны быть «просто друзьями». — Это прозвучало так, словно для тебя это ничего не значит. — Ты любишь меня, ты по-прежнему мой друг, однако все так продолжаться не может. — Поправь меня, если я ошибаюсь, однако и раньше мы были друзьями и любили друг друга — в чем тогда разница? — Я больше не могу быть твоей девушкой, твоей подругой, — ровным безжизненным голосом ответила Гермиона. — Вся разница в этом. Ей показалось, что он ее не услышал: он еще больше побелел, черты его лица заострились. Ей хотелось попросить, чтобы он не смотрел на нее так… Но она не смогла. — Не можешь? Не можешь или не будешь? — Не знаю, — в отчаянии сказала она. — Когда ты говоришь, что не можешь рассказать мне о том, что не дает тебе покоя, что ты имеешь в виду — не можешь или не расскажешь? Она словно дала ему пощечину. — Но это нечестно! — Это очень честно! — она крепко обхватила себя руками, собрав всю силу воли, чтобы не разрыдаться. — Ты мне врешь, и я ненавижу это. И скоро, совсем скоро я возненавижу и тебя. — Ну, так возненавидь меня, — он отпрянул от нее и снова вцепился в стойку кровати, так что пальцы его побелели. Единственным цветным пятном на лице были зеленые глаза. — И если ты можешь меня возненавидеть за нечто подобное, значит, для начала, ты никогда меня и не любила. Она прислушалась к себе. Она думала, что больнее быть уже не может — видимо, она ошиблась: эта фраза пронзила ей сердце, как стрела, на мгновение стало даже больно дышать. — Я не могу это сделать, — прошептала она, — не могу… Она развернулась и двинулась к двери, однако его голос рукой лег ей на плечо. Она никогда не слышала, чтобы он произносил это так: — Я люблю тебя. Пожалуйста, не уходи. — Тогда скажи, скажи мне, Гарри, — замерла она, не повернувшись к нему. — Скажи, что ты прячешь. Пожалуйста. Ответом ей была тишина. Собрав всю силу, чтобы голос был спокойным и ровным, она заговорила, удивившись спокойствию своего тона. — Я уезжаю из школы. Я уже собрала вещи и взяла билет, вечером я уеду в Лондон из Хогсмида. Если ты захочешь со мной попрощаться, я буду ждать тебя на платформе. Надеюсь, ты придешь. Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. Верь в это, даже если ты уже ничему не веришь. Он молчал, не двигаясь с места, она слышала его неровное дыхание и очень хотела обернуться. Но она не сделала этого. Как слепая, она шагнула к двери и потянулась в ручке; как слепая, вышла в коридор. Драко и Джинни подняли на нее взгляды, но слезы заволокли ей глаза, и она увидела друзей расплывшимся дрожащими изображениями, словно в зеркалах комнаты смеха. Драко протянул ей руку, откуда-то издалека донесся его голос: — Что случилось?… Она покачала головой. — Войди туда… Войди и позаботься о нём, — она пошла по коридору, не оборачиваясь.
* * *
Джинни взглянула на Драко — тот провожал глазами Гермиону, исчезнувшую в конце коридора. — Ей нельзя сейчас оставаться одной. — Знаю, — кивнула она. — Хочешь догнать ее? Он медленно помотал головой и обратил свой взгляд к Джинни. — Это лучше сделать тебе. Я не слишком-то хорош в этих девичьих утешениях. Джинни вздохнула: — Признаться, я тоже не очень в этом сильна. Сам понимаешь — одни братья, — она подумала и добавила. — Нет, все же с Гарри лучше побеседовать тебе. Что бы там ни случилось, с тобой он будет разговаривать. — Хм… — поразмыслил Драко. — А как насчет Финнигана? — Симуса? — оторопела Джинни. — Припоминаешь — такой, с квадратной челюстью и воткнутым в зад ирландским флагом? Ну, тот, что, скорее всего, подкрашивает волосы? Джинни нахмурилась. — И что такое? — Разве он не должен крутиться тут поблизости? Подставляя свое уродливое огромное плечо, чтобы к нему можно было притулиться?… Джинни вздохнула: — Думаю, что Симус сердится на меня. Драко приподнял бровь. — Правда? И за что? — Ну, это сложно объяснить… — ее нервировало ощущение, словно Драко видит ее насквозь. И даже сочувствует. — Только не разбей ему сердце, — посоветовал он. — У нас тут уже вполне достаточно разбитых сердец, — он толкнул дверь и вошел в комнату Рона, и, прежде чем дверь снова захлопнулась, на мгновение Джинни увидела застывшего на углу кровати Гарри. Вздохнув, она пошла по коридору — до комнаты Гермионы было совсем недалеко — поворот и пара шагов. Дверь была закрыта. Джинни подняла руку, чтобы постучать и задумалась: она совершенно не представляла, ни что сейчас может чувствовать Гермиона, ни то, что ей стоит сейчас сказать. Может, ей вообще не стоит туда идти, может Гермиона не захочет ее видеть? В конце концов, она все-таки сестра Рона… Джинни опустила руку и вдруг, повинуясь какому-то внезапному порыву, припала к двери ухом. Гермиона рыдала, теперь Джинни отчетливо это слышала. Это был безутешный, отчаянный горький захлебывающийся плач — так плачут дети, так плакала из-за Эндрю её собственная мать — по ночам, месяц за месяцем. Так плачут те, кто знает, что потерянного уже никогда не вернуть. Джинни положила руку на ручку двери. И снова отступила. Прислонилась к стене, медленно сползла на пол и, уткнувшись лицом в колени, застыла.
* * *
Гермиона продрожала на платформе почти час, когда окончательно убедилась, что он не придет. Была уже почти полночь, она ужасно замерзла, замерзла до костей. Вокзал Хогсмида был практически пуст, она в одиночестве стояла на платформе, засыпаемой светлым, пушистым снегом. Покорно вздохнув, она взглянула на часы — часы Гарри, те самые, которыми он кинул в нее. У нее не поднялась рука вернуть их ему. До полуночи оставалось пять минут, дальше ждать смысла не было. Пора. Устало вздохнув, она поднялась в вагон, вошла в ближайшее купе и, подперев щеку рукой, устроилась у окна. Где-то вдалеке, на утесе, смутно сияли огни замка. Горы подернулись туманом, луна была в дымке. Слезы яростными жалами впились ей в глаза. Я не могу, не могу бросить его там, одного… У него есть только я… Как же я посмела?… И она услышала этот звук — по платформе кто-то бежал. Она подскочила, едва не разбив голову о багажную полку, ухватилась за раму руками и, навалившись всем телом, потянула вниз и высунулась наружу, насколько возможно: кто-то бежал по платформе — худощавая неясная фигура… темный форменный плащ, вот фигура вынырнула из сумрака, и в свете фонаря мелькнуло запястье — зеленые и серые цвета. Ее будто ударили в сердце ножом. Это был вовсе не Гарри. Драко. — Сюда! Я здесь! — закричала она. Он крутил головой, осматривая платформу, обернулся на крик и захлопал глазами. — Сюда! Драко!.. Он кинулся к поезду, подбежал под окно и, откинув назад капюшон, запрокинул голову. Весь красный от напряжения и бега, с растрепанными торчащими волосами, с хлопьями снега, налипшими на его ресницы — у нее просто перехватило дух: временами он был настолько красив, что на него было трудно смотреть; как-то по-девичьи очарователен, хотя… нет, выражение его лица было слишком суровым, словно стальным. — Понимаю, я не тот, кого ты ждала… Он сказал, что ты будешь здесь. Я пришел, как только смог. — Но он не… — ее голос задрожал. Драко отрицательно покачал головой — твердо и решительно. — Нет. Он не придет. — О… — она захлопала глазами, пытаясь справиться со слезами. — Так он послал тебя? — Не совсем, — Драко изящно дернул плечом. — Просто мне отвратительна сама мысль о том, что ты уедешь вот так — и никто даже не скажет тебе «до свидания». — Спасибо, — шепнула она и, свесившись из окна, коснулась его плеча. Он удивленно посмотрел на нее. — Ты нужен мне. Пообещай мне кое-что. Он не шевельнулся, только слегка прищурил глаза. Гарри бы сказал — «да, все, что хочешь.» А Рон — «Если я скажу, что сделаю, значит сделаю. И не приставай ко мне с этими обещаниями.» А Драко посмотрел на нее своими серыми удлиненными глазами и заметил: — Это зависит от того, что ты хочешь. — Это о Гарри. Он не понимает. — Ты имеешь в виду, не понимает, почему ты ушла от него? Она кивнула. — Не уверен, что я тоже это понял. — Я сделала это потому… — начала она и замерла, осознав, что вряд ли может представить себе кого-то, кто бы понял ее объяснения. — Они использовали меня, чтобы ударить в него, Драко, — прошептала она. — Использовали меня и Рона — они знали, как причинить ему самую сильную боль — и я не хочу быть частью этого. Не могу и не буду. — Но ты не сказала ему об этом. Она покачала головой: — Нет. Он бы не понял. — А ты попытайся, — приказал Драко. Она вздохнула. — Я ему еще кое-что сказала, и это тоже правда. Что бы я ни сказала, это бы ничего не изменило. Он так и не сказал мне, что мучит его, и я… — она вздохнула и опустила голову. — Я думаю, что ты этого тоже не знаешь? — Нет, не знаю. — Но знай, ты бы мне все равно не сказал, да? Он не ответил, скользнул взглядом туда-сюда по платформе и снова поднял глаза к ней. Холодный ветер взъерошил его волосы, превратив их в торчащую серебряную мишуру. Она ничего не могла понять ни по выражению его лица, ни по глазам, в Драко не было прозрачности, свойственной Гарри. Но больше никого не было, и она поверила ему, потому что должна была поверить. — Я по-прежнему думаю, что тебе стоит опять поговорить с Гарри, — упрямо повторил Драко. — Ты не должна уехать вот так. Паровоз дал свисток — длинный, резкий, этот звук заставил их подскочить. Драко отступил на шаг от вагона. — Я не могу больше говорить с ним об этом, у меня нет времени, — крикнула Гермиона, захлебываясь отчаянием. — Сделай это вместо меня, пообещай мне… нет, поклянись — поклянись своей фамильной честью, Драко Малфой. Поклянись своим именем. Теперь он по-настоящему встревожился. — Что мне нужно будет делать? — Всегда будь с ним, — произнесла она, и Драко оторопел. Гермиона продолжила, плохо понимая, что она говорит, она просто изливала душу. — Всегда будь рядом, присматривай за ним… проверяй, как он. Не бросай его и не позволяй ему уйти, а коль он уйдет — следуй за ним, ибо я теперь этого не могу. Я бы хотела заботиться о нем, однако он мне этого не позволяет, он никого из нас не хочет видеть. И пока я не узнаю, как с этим справиться, побудь с ним. Посылай мне сов каждый день — пиши, как он, что делает, в порядке ли… — Он не в порядке, — откликнулся Драко. — Ты знаешь, о чём я! — воскликнула Гермиона. — Береги его, оставайся с ним — пообещай мне! Тишина легла между ними размотанной серебристой лентой. Держа руки у него на плечах, Гермиона смотрела на него, но не ощущала этих прикосновений — Драко казался таким далеким, словно забрёл высоко в горы, в самые холодные места, какие она только могла вообразить. Тихий, отстраненный, с поблескивающей серебром кожей и опаловыми зеркалами глаз, он, наконец, ответил: — Хорошо. Я обещаю. Она сжала его плечи. — Поклянись. — Клянусь, — ровным голосом произнес он. Она так и думала. Между ними, как ей показалось, проскочила какая-то искра. Её руки разжались. — О… хвала господу… Хвала господу… — Я бы в любом случае так поступил, — он взглянул на свое плечо, где по-прежнему лежала ее рука. Голос его был ровен и отчужден. — Да, я знаю. Однако теперь ты так поступить обязан. Снова раздался похожий свисток паровоза — полувизг — полукрик. Дальше все произошло в одно смазанное мгновение: она убрала руки с его плеч, удивляясь тому, что она сделала, он поднял лицо и шевельнул губами, но слова потонули в скрежете тормозов. Внутри нее оборвалась какая-то натянутая струна — нет, она не могла взвалить на него это бремя и бросить одного… рванувшись вперед, она сделала то, чего никогда не делала доселе: она поцеловала его в лоб, и он закрыл глаза. — Драко… — начала она, отпрянув. Его глаза распахнулись, но он не успел ответить: поезд дернулся и тронулся. Гермиона вцепилась в раму, чтобы устоять на ногах, высунулась из окна; холод жег ей глаза, но она все смотрела и смотрела на освещенную платформу и фигуру, что, сунув руки в карманы, смотрела ей вслед. Он не махал ей вслед, она тоже — просто все смотрела и смотрела, пока платформа с Драко не уменьшилась и не растворилась вдали, проглоченная темнотой.
* * *
Второй час ночи. Слизеринская гостиная пустовала. Драко протопал через нее, оставляя темные мокрые следы — он поленился вытереть ноги, кроме того, ему доставляло удовольствие нарушать порядок: — в груди у него что-то яростно возилось, гнев и злость, не на кого-то конкретного, а на жизнь вообще. Мир вокруг развалился на какие-то огромные осколки, и вина за все это разрушение во многом лежала и на нём. — Чертов Уизли… — пробормотал он, подходя к двери. И замер. — Верно. Так и поступим. Он развернулся и отправился в другую сторону, где располагались комнаты девушек. Дверь в комнату, которую Блез делила с Пенси, была закрыта — что и неудивительно, с учетом того, который был час. Драко поднял руку и резко постучал — раз, другой, третий. Раздались быстрые шаги, дверь открылась. Блез. Рыжие волосы были распущены и падали на плечи, макияж был смыт, однако все сияющие заколки были на своих местах. Зеленый шелковый халат с изображением обвившегося вокруг плеч дракона, голова которого отдыхала на ее груди. Увидев его, она распахнула глаза. — Драко? — Привет, дорогая, — он прислонился косяку. — Ну, как, ты уже нарядилась для Малькольма? В её глазах вспыхнула удивление, уступившее место самодовольству. — Так до тебя всё же дошли эти слухи. — Похоже, я узнал об этом поздновато. Могу я войти? Она отступила назад: — Как хочешь. Драко лениво выпрямился и неторопливо прошел в большую, поделенную надвое китайской ширмой с синими и зелеными лилиями комнату. Часть Блез была убрана с утонченной простотой и элегантностью, которая всегда стоила безумно дорого. Драко развернулся к ней — она стояла, подбоченившись, шелк халата, под которым, судя по всему, ничего не было, туго стягивал ее грудь. — Как грубо, — дружелюбно заметил Драко. Блез вспыхнула и скрестила руки на груди. — Тебе не кажется, что это чересчур — явиться сюда и выпытывать про меня и Малькольма, особенно с учетом того, что он сегодня утром видел выходящую из твоей спальни Гермиону Грейнджер. Не объяснишь? — Хотел бы я знать, зачем это Малькольм сидел в засаде у моей комнаты. Она тряхнула головой. — Ты невыносим. — Кто бы говорил. Она всплеснула руками: — Да я никогда не крутила с Малькольмом! Я просто распустила слухи, чтобы посмотреть, побеспокоит это тебя или нет. Судя по всему — нет. Драко приподнял бровь. — То есть ты хочешь сказать, что распускала слухи о том, что путаешься с этим крысомордым только для того, чтобы меня подразнить? О, я тронут. — Но ведь не раздразнила же? — Не так, чтобы очень. Блез тряхнула головой: — Убирайся. Видеть тебя больше не хочу. — О нет, — скучающим тоном возразил Драко. — Прошу, измени свое решение. Блез схватила с тумбочки подсвечник и швырнула им в Драко, тот пригнулся — подсвечник врезался в стену и разбился. — Я сказала — вон! — Разбудишь Пенси. — А её нет, — прорычала Блез. — Очень хорошо. Значит, она меня не сумеет удержать от того, что я собираюсь сделать. Он махнул рукой в ее направлении, в воздухе появились серебряные путы, тут же обвившие ее запястья и щиколотки. Она взвизгнула и села на пол, пытаясь вывернуться из них. — В чем дело? — яростно зашипела на него она, в бешенстве сверкая глазами. — Даже и не знаю, что сказать, — задумчиво ответил Драко. — Наверное, вся проблема в том, что я не очень-то хороший человек. — Ненавижу тебя! — зарычала Блез, однако он больше не обращал на неё внимания; пройдя к кровати, Драко распахнул чемодан, стоящий около кровати и пинком опрокинул его, раскидав по полу бумаги, книги и одежду. Блез взвыла. — Что ты делаешь?! А ну — оставь мои вещи! Не трогай! — она сорвалась на визг. — Ненавижу, ненавижу тебя, Драко Малфой, — лживый, блудливый, вороватый, остромордый ублюдок! Ненавижу! Драко бросил на нее взгляд и заулыбался. — Верещи, если хочешь, — произнес он самым приятным тоном. — Мне все равно. Я все равно буду здесь ровно столько, чтобы найти то, что мне нужно.
|