Поучения перед Плащаницей в великую пятницу 6 page

«Бог поругаем не бывает, строго отмстит Он поправшим крестные заслуги Его и дарованное туне спасение» — так каждому небрегущему о своем спасении вещает Крест Христов, чтобы как-нибудь устрашить и устыдить всякого человека, еще не потерявшего совести окончательно. Не вострепещет ли всякая душа от страха, помышляя о своей виновности пред Распятым Христом?

Но вместе с грозным напоминанием о суде и мздовоздаянии строгом Крест напоминает тем, кто не радел о своем спасении, и о том, что еще не все потеряно для них, если они не закоснеют в своих грехах; что Крест Христов, будучи знамением будущего Суда, вместе с тем есть и знамя любви, беспредельной, безграничной любви к нам Спасителя и Господа, что эта именно бесконечная любовь довела Его до Креста, до смерти, а потому, что бы ни было, отчаиваться не следует. Господь готов в любую минуту принять наше покаяние и простить нас.

Так, вынося на средину храма Крест Христов для обличения небрежных христиан, Святая Церковь в то же время и ободряет их, и путем обличения и ободрения направляет на путь спасения. Вот для какой цели вынесен ныне на средину храма Святой Крест Христов.

Да, для каждого из нас он вразумительно говорит, что претерпевший на Кресте мучительнейшую смерть Господь наш Иисус Христос возлюбил нас наибольшею любовью — любовью до положения за нас самой души Своей. И какая любовь человеческая, даже самая самоотверженная, может сравниться с любовью Господа нашего Иисуса Христа к нам! Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5, 6-8).

Христос Свою беспредельную любовь к нам доказывает тем, что Он, будучи Истинным Богом, восседающим на Престоле славы Своей, сходит с Неба на землю, делается человеком, вступает в тягостные условия жизни человеческой, терпит лишения, скорби, труды, с лишком тридцать лет носит в Себе мысль, что Он должен тяжко пострадать на Кресте, три с половиною года терпит при Себе Иуду, предателя Своего, и обращается с ним как с другом, наконец, подвергается ужаснейшим унижениям, мучениям, смерти — и при всем том нимало не охладевает в Своей любви к человеческому роду, который довел Его до Креста!

Напротив, Он день и ночь с полной любовью заботится о спасении людей, наставляет их с терпением и снисходительностью, благотворит им, врачует их, воскрешает мертвых, прощает людям их злобу и ожесточение, плачет об их упорстве и погибели, молится Отцу Небесному даже за Своих распинателей, прося отпустить им тягчайший грех — грех христоубийства. Жертва любви, принесенная за нас Богочеловеком, так велика, что мысль человеческая теряется, когда старается обнять и уяснить ее себе. Невозможна любовь, большая любви к нам Богочеловека, положившего душу Свою даже не за друзей, а за врагов Своих.

Обыкновенно, по естественному закону и по чувству справедливости и благодарности, на любовь отвечают любовью, любовь одной стороны вызывает любовь стороны другой. Потому и мы на беспредельную любовь к нам Спасителя должны отвечать полной, готовой на все жертвы любовью к Нему. Любим ли мы Господа нашего за Его безграничную любовь к нам?

Ответом на этот вопрос служит наша жизнь, наше поведение. Признаком истинной любви людей к Нему Сам Спаситель поставил исполнение ими Его заповедей: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня (Ин. 14, 21). Поэтому если в жизни нашей осуществляется Закон Христов, если мы исполняем Его заповеди и соблюдаем слово Его, то мы истинно любим Его. Если же мы поступаем вопреки заповедям Христа, то либо совершенно не любим Его, либо любим только на словах.

Одну из заповедей Христовых мы слышали из ныне чтенного Евангелия. Кто хочет идти за Мною, — говорит Господь, — отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8, 34). Эта заповедь Христова требует от нас, чтобы мы отверглись себя, то есть отказались от своего самолюбия, от всех греховных пристрастий и греховных дел и вообще от своей воли, подчинив ее беспрекословно воле Божией. Она требует также, чтобы мы взяли крест свой, то есть терпеливо и покорно несли тяжелые труды самоисправления и самоусовершенствования, труды, сопряженные с исполнением всех наших обязанностей, лишения, скорби, несчастья — вообще все то, что пошлет нам Промысл Божий. Заповедь требует далее, чтобы мы следовали за Христом, то есть, чтобы мы любили учение Христово и Закон Христов и свою жизнь направляли по примеру Его жизни, в духе любви самоотверженной.

Другая заповедь, исполнять которую также повелел Сам Господь, заключается в любви к нашим ближним. Заповедь новую даю вам, — сказал Господь ученикам Своим, — да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 34-35).

Значит, мы тогда только будем истинными учениками Господа и наша любовь к Нему только тогда будет истинной любовью, когда мы будем исполнять и заповедь о любви к ближнему — любви, подобной той, какою Он возлюбил Своих учеников, то есть когда мы возлюбим своих ближних так, что душу свою готовы будем положить за благо и спасение их.

Итак, братия и сестры, в оставшееся до Святой Пасхи великопостное время не поленимся совершать спасительный подвиг воздержания, поста и молитвы, но, напротив, постараемся усугубить подвиг покаяния с чистосердечным желанием нравственного очищения с тем намерением, чтобы достигнуть вечного спасения и вечной славы с Воскресшим Христом Спасителем нашим. Аминь.

Слово на пассии в Неделю Крестопоклонную. О страданиях Спасителя (1962)

О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей! (Иов. 6, 2-3).

Так тяжки были страдания и болезни великого ветхозаветного страдальца — праведного Иова! Но безмерно тяжелее и ужаснее, чем страдания Иова, были страдания Того великого Мужа болезней, Которого Иов был только прообразом, — страдания Искупителя нашего, Богочеловека Господа Иисуса Христа. Все, что только может сделать страдания нестерпимо жестокими и сообщить им невыносимую тяжесть, — все соединилось в муках Голгофского Страдальца.

Постыднейшие и жесточайшие страдания и муки телесные и ужаснейшие страдания душевные — вот что составило тот единственный по тяжести своей Крест, который мог поднять на рамена Свои один только Воплотившийся нашего ради спасения Господь Славы. Все Его заслуги, добрые дела, Божественное достоинство были нагло попраны и подвергнуты поруганию. Злобные враги не только провозгласили Его льстецом, но и подвергли всему подобающему льстецу позору и поношению, окружив Его для тем большего посмеяния неким язвительным подобием царских почестей.

Святейший святых, Судия всей вселенной, величайший Благодетель рода человеческого предстоит как преступник пред неправедными судьями — тварью и рабами Своими — и подвергается осуждению! Венец терновый возлагается на главу Царя всей твари, так чудно украсившего всю землю прекрасными и пышными цветами. В ложную багряницу одевается Царь, одеяйся светом яко ризою (Пс. 103, 2) и одеваяй небо облаки (ср.: Пс. 146, 8). В руки Свои для поругания приемлет трость как бы царскую и терпит биение тростью по голове.

Тот, перед Кем шестикрылые Серафимы закрывают лица свои, на Кого не смеют чины ангельские взирати, терпит по щекам биение, и оплеухи, и от скверных устен оплевание. Сладчайший Иисус, Царь славы и Господь, сидящий на Херувимах, возносится на престол поругания — Крест — и от вероломных и мятежных врагов Своих терпит насмешки, хуления и поношения. Напояющий всю землю водою напояется уксусом в жажде и в ребро пронзается. Может ли быть какое-либо сравнение с Его Божественным достоинством и с тем положением, в которое поставили Его мятежные рабы и слуги?!

Тяжесть страданий, понесенных Господом Спасителем нашим, не ограничивалась только постыднейшими, унизительными поруганиями. Нет. К ним присоединялись и ужасные страдания телесные, происходившие от нестерпимой боли плоти. Почти каждый член Его тела подвергался своему особенному страданию, все члены Его страдали. Святейшая глава Его была изъязвлена тернием и биена тростью; святейшее лицо Его приняло оплевания и оплехухи. Плечи Его были покрыты ранами от бичевания. На руках и ногах Его горели язвы гвоздинныя (Ин. 20, 25). Вкус Его страдал от горечи уксуса, ребро — от пронзения копьем.

Однако, как ни тяжки были страдания от язв, покрывающих святое тело Его, они были ничто в сравнении с ужаснейшими страданиями всего тела, происходившими от распятия.

Я пролился, как вода, — говорит пророк Давид как бы от лица Голгофского Страдальца, — все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной (ср.: Пс. 21, 15-16). Силы Спасителя иссякли, как разливается и исчезает неустойчивая вода. Кости от протяжения тела на Кресте выступили из своих мест. Внутренности пылали от внутреннего огня, подобно воску, тающему от пламени. Крепкое, цветущее тело Его иссохло. Язык от болезненной сухости прилипал к гортани. Силою тяжести Своей тело Господа влеклось к земле, отчего раны и язвы гвоздинныя постоянно растравлялись и расширялись, ни на минуту не давая Ему успокоения... Боже, Боже наш, как тяжко сострадать Тебе, как же тяжки были для Тебя Твои страдания!

Муки Божественного Страдальца усугублялись от сознания Им Своей невинности. Обозревая Свою жизнь, сознавая Свою совершенную безгрешность и святость, припоминая бесчисленные благодеяния, оказанные людям, и видя их неблагодарность и неправедное за все это воздаяние, как должен Он был скорбеть, какую скорбь должно было чувствовать Его любящее сердце! Тяжесть страданий Его увеличивалась и оттого, что Его распятия требовали не язычники, не чужой народ, но соотечественники-иудеи, пользовавшиеся неисчислимыми Его милостями и щедротами.

Душа Его скорбела, что предателем Его явился один от избранных учеников — Иуда, коварством и лестью через лобзание отдавший своего Учителя в руки врагов. Страдания Богочеловека на Кресте не встречали сочувствия и сострадания человеческого, напротив, злоба, неистовое злорадство и насмешки сопровождали Его ужасные крестные муки.

Лишь три мужественные жены, воодушевленные любовью к Страдальцу, — Пресвятая Дева Мария, Мария Клеопова и Мария Магдалина — и возлюбленный ученик стояли при Кресте Его и смотрели на Его страдания и смерть. Остальные ученики страха ради убежали, самый пламенный из них — Петр — отрекся. Сам Отец Небесный оставляет возлюбленного Сына Своего, и из Его уст вырывается вопль: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46).

Для чего Господь подъял столь тяжкие страдания? Чтобы умилостивить ими Правосудие Божие и приготовить нам все средства для нашего спасения, оставить нам в страданиях Своих образ, да последуем Ему! Иисус Христос, приняв на Себя великое дело спасения рода человеческого, добровольно обрек Себя на все бедствия и страдания и не отступил пред ними. Так и каждый из нас должен служить для блага своего и спасения, а также и для блага и спасения ближних с полным самоотвержением, обрекая себя на все труды, опасности и даже смерть. Только в этом случае мы будем последовать стопам Богочеловека, Который до крови стоял за дело Свое.

Кто больше заботится о своем мире, безопасности и спокойствии, чем о служении своем, тот никогда не совершит подвига, который подобает истинному слуге Христову, и не принесет своим служением истинной пользы. Не следует, не следует, дорогие мои, для блага ближних дорожить и своей кровью! Ибо только кровь верных служителей Христа — святых Апостолов, мучеников и страстотерпцев, напитавшая нравственную почву земли, принесла Богу обильные плоды.

Пусть каждый будет готов стать до крови за святое и правое дело, за святое Божественное учение, защищая истину и правду от гонителей их. Господь Иисус Христос в Своих страданиях явил полную покорность воле Отца Небесного и величайшее незлобие. К Своим распинателям Он не только не питал ненависти, но и молился за них Отцу, говоря: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). С такой преданностью воле Божией, с таким незлобием по отношению к врагам должны и мы переносить свои страдания. Тяжесть страданий Спасителя нам известна, но известна также и слава, которую даровал Ему Бог Отец за эти страдания.

Господь наш Иисус Христос смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2, 8-11). Подобно сему славный конец будет иметь и всякий, кто за истину и правду терпит бедствия и страдания. Ибо многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь (Пс. 33, 20).

Господи, помоги нам донести свой крест и за святое богоугодное дело постоять до конца, не страшась смерти и крови, да к Тебе взываем: Иисусе, Сыне Божий, помяни нас, егда приидеши во Царствии Твоем. Аминь.

Слово на пассии в Неделю Крестопоклонную. О страданиях Спасителя (1970)

Дорогие во Христе братия и сестры, Святая Церковь, ревнуя о духовном преуспеянии своих чад, во дни Великого поста нарочито предлагает нашему вниманию воспоминание о спасительных страстях Христовых, чтобы, с одной стороны, побудить нас к живому сознанию преступности и гибельности греха, возведшего на Крест Богочеловека, и, с другой стороны, возвестить нам о беспредельном милосердии Божием к людям, о бесконечной любви к нам Бога Отца, Который так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).

В слышанном нами сейчас евангельском повествовании открывается страшная, потрясающая картина ужасных, тяжких страданий Богочеловека, воспринятых Им на Себя ради любви к человеческому роду. Перед нашими очами и самое изображение Животворящего Креста, на котором висит распятый, с поникшим кротким взором и любвеобильным сердцем, Божественный Страдалец. Какое жестокое человеческое сердце не содрогнется и не придет в умиление от такой любви Божией к падшему человеку! В самом деле, обратите внимание на цель Пришествия Спасителя с Небес.

Он явился на землю, чтобы дать людям жизнь, принести с Небес огонь любви, дабы этим огнем воспламенить сердца людей и на основе самоотверженной взаимной любви создать на земле Царство Божие, единое стадо, с Ним, Единым Пастырем, во главе, и через это Царство ввести людей в Царство Небесное. Заповедь новую даю вам, — сказал Он, — да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. Я есмь пастырь добрый; и жизнь Мою полагаю за овец (Ин. 13, 34; 10, 14-15). Но, увы, мир не принял Его: пришел к своим и свои не только не приняли Его (ср.: Ин. 1, 11), но и распяли, предали самой тяжкой муке.

Обратим взор на образ Божественного Страдальца, всмотримся пристально в Его израненную терновым венцом главу, в Его язвы и ребра, пронзенные копием, взвесим тяжесть крестных телесных страданий, а тем более душевных, и со вздохом скажем себе: «Да, нет и не будет страданий больших, нежели страдания Христа Спасителя».

Все, что только может сделать страдания нестерпимо жестокими и сообщить им невыносимую тяжесть, — все соединилось вместе в муках Голгофского Страдальца. Постыднейшие и жесточайшие страдания телесные в соединении с ужаснейшими страданиями душевными — вот что составило тот единственный по тяжести Крест, который мог поднять на Свои рамена один только Воплотившийся Господь Славы.

Его подвергли величайшему унижению, поношению и позору, провозгласив льстецом. Судия вселенной, величайший Благодетель рода человеческого предстоит как преступник пред неправедными судьями, рабами Своими, и подвергается осуждению. На Его главу возлагают терновый венец, облачают Его в ложную багряницу, в руки Ему дают на посмеяние как бы царскую трость, и этою же тростью Он приемлет биение по главе от Своего тварного создания. Тот, пред Которым шестикрылые Серафимы в трепете закрывают свои лица, на Кого не смеют чины ангельские взирати, терпит заушения, биение и оплевание от скверных устен. Царь славы, препетый и превозносимый во веки, воспеваемый Небесными воинствами, вися на Кресте, терпит хулы, поношения, насмешки от вероломных и мятежных рабов Своих.

Возможно ли было придумать для Него поругание и уничижение большее понесенного Им, хотя все силы ада напрягли умы свои на измышление мер к поруганию!

Но тяжесть страданий, понесенных Господом Спасителем нашим, не ограничивалась только тем, что это были страдания унизительные и постыднейшие. Нет, страдания Его соединяли в себе и все то, что могло сделать их ужасными, жестокими для тела. Почти каждый член святого Его тела подвергался своему особенному страданию. Святейшая глава Его была изъязвлена тернием и тростью, святейшее лицо Его страдало от оплеваний и оплеух. Плечи были покрыты ранами от бичевания. На руках и ногах Его горели язвы гвоздинныя (Ин. 20, 25). Вкус Его страдал от горечи уксуса. Ребро Его было пронзено копьем.

Но как ни тяжки были страдания от язв, покрывающих святое тело Его, они были почти ничто в сравнении с ужаснейшим страданием всего тела, происходившим от распятия. Силою тяжести своей тело Божественного Страдальца влеклось к земле, и язвы гвоздинныя, постоянно растравлявшиеся и расширявшиеся, не дозволяли Ему ни на одно мгновение испытать успокоение и отдохновение.

Страдания Христовы были бы ужасны и в том случае, если бы они ограничивались только муками телесными, но с ними соединялись и ужаснейшие мучения душевные. Спаситель скорбел сильно, видя нравственную испорченность людей, вопиющую несправедливость и злобу врагов Своих. Какую скорбь чувствовал Божественный Страдалец, обозревая Свою жизнь, сознавая Свою совершенную безгрешность и святость, припоминая одни только благодеяния людям!

Тяжесть страданий человека весьма много зависит от того, кто причиняет эти страдания — друзья или враги? Тяжело страдать от людей чужих, врагов, имеющих что-либо против нас, но гораздо тяжелее переносить гонения от людей, облагодетельствованных нами и близких нам. И еще тяжелее страдать тогда, когда вражда и ненависть растворяются коварством и лицемерием, принимают на себя личину дружбы и расположения, соединяются с предательством. Во всех отношениях мучения Божественного Страдальца были особенно тяжелы.

Кто требовал Его распятия? Не язычники и не римское правительство, не знавшие тогда Бога, но соотечественники-иудеи, народ, пользовавшийся бесчисленными благодеяниями Христовыми. Предают смерти Того, Кто Сам воскрешал мертвых Израилевых. Какая несправедливость и неблагодарность облагодатствованного Им народа! Но мало того: предателем Его сделался один из двенадцати приближенных учеников, за тридцать сребреников продавший Учителя. И этого мало! Он предал Его лобзанием, самым нежным выражением дружбы и расположения. Как тяжело было Ему все это переносить!

При Кресте Его стояли не сострадавшие Ему, но враги Его, которые неистово кричали и радовались ужасным Его мучениям. Только четыре мужественные, близкие Ему души стояли у Креста: Пресвятая Дева, Мария Клеопова, Мария Магдалина и возлюбленный Его наперсник — святой Иоанн Богослов.

Ученики все разбежались страха ради иудейского; самый пламенный из них — святой апостол Петр — отрекся от Него. Самое Божество Страдальца точно оставляет Его, Сам Отец Небесный скрывает Лицо Свое от Его взоров… Как же эти душевные муки были тяжелы для Спасителя!

Для чего же Святое Евангелие с такой пронзительной силой, с такой подробностью изображает страдания Господа нашего Иисуса Христа? Конечно, не для того только, чтобы возбудить во всех нас чувство сострадания к Нему! Нет, ибо Иисус Христос страданиями Своими принес удовлетворение вечной правде Божией за содеянные нами грехи и вместе с этим оставил нам пример, дабы мы последовали стопам Его.

Как же нам последовать Ему? Иисус Христос, приняв на Себя великое дело спасения человеческого рода, добровольно обрек Себя на все бедствия, которым Он должен был на сем пути неизбежно подвергнуться. Он для спасения людей претерпел все поругания, страдания, даже постыдную и мучительную смерть.

Подобно Ему и каждый из верующих должен служить как своему благу и спасению, так и благу и спасению ближних с полным самоотвержением. Только в этом случае мы будем последовать стопам Богочеловека, Который до крови стал за Свое дело и послушен был Отцу Небесному при исполнении Своего назначения до смерти крестной (см.: Флп. 2, 8). Господь Иисус Христос, особенно в страданиях Своих, явил полную покорность и преданность воле Отца и величайшее незлобие. Хотя перед крестными страданиями прискорбна была Его душа до смерти, и хотя молился Он, да минует Его чаша страданий, но исполнить сию молитву или не исполнить ее Он предоставил Отцу Своему Небесному.

Во время скорби и страданий ни одного слова ропота не вышло из уст Его, только вопль об оставлении Его Отцом исторгся, кажется, из самой души Его: Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил! (ср.: Мф. 27, 46). К Своим хулителям, врагам, распинателям, ко всем Своим недоброжелателям Он не только не питал ненависти, но и молился за них, говоря: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34).

С такой же преданностью воле Божией, ниспосылающей нам крест бедствий и страданий, с таким же незлобием в отношении к врагам своим должны переносить свои страдания и мы. Спаситель за страдания Свои увенчался славою на Небесах, подобный же конец будут иметь и страдания всех истинных христиан, претерпеваемые ими за истину и добро, если только будут с твердостью, благопокорливостью и незлобием перенесены во славу Распятого Господа. И за страдания эти удостоятся они услышать вожделеннейший глас: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34). Аминь.

Слово на пассии в 4-ю Неделю Великого поста. Грехи наши — причина для слез (1961)

Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк. 23, 28).

Слова эти сказаны Господом и Спасителем нашим Иисусом Христом в тяжкие минуты Его страданий, скорбную повесть о которых вы только что выслушали из Святого Евангелия от Луки. Преданный в руки врагов по вероломству одного из Своих близких учеников, Божественный Страдалец влачим был из двора во двор, от одного судилища к другому, и Того, Который не сделал ни малейшего греха, везде встречали как отъявленного злодея, достойного самой жестокой и позорной казни.

Ни во дворах Анны и Каиафы, ни в претории Пилата, ни в доме Ирода — нигде не видит Он ни справедливого внимания, ни привета, ни сострадательного участия. Вид Его бесчестен, как вид ужасного преступника, заключенного в оковы. Вокруг раздаются грозные крики возбужденной и разъяренной толпы, неправедным и жестоким обидам нет конца и слова для выражения. Над Ним ругаются и зло смеются; Его бьют по лицу; на Него надевают терновый венец, от которого кровь ручьями течет с Его головы и горячими каплями падает на землю. Все, все Его оставили, даже те, с которыми Он постоянно делил труды и беседы. Некуда Ему обратить Свой взор, чтобы скорбной душе Его встретить отраду и утешение.

Но вот приговор произнесен и скреплен властью. Невинный осужден на смертную казнь. Истомленного, измученного Его ведут на место казни, где среди тяжких страданий Он должен принять мучительную смерть. Несмотря на видимое истощение телесных сил, Страдалец Сам несет на Себе орудие предстоящей казни, доколе, по случайной встрече, не облегчает эту ношу некто Симон Киринейский. Толпа, сопровождающая печальное шествие, растет и увеличивается, собирая сотни и тысячи любопытных людей.

В этой же толпе, волнуемой разнообразными чувствами, шли и женщины. Печальный вид горестного зрелища, представление близкой страшной казни родили искру сострадания в чувствительных и мягких сердцах, и жены иерусалимские вздохами, слезами и рыданиями отвечали на скорбь Осужденного, ведомого на Лобное место. Влажные слезы должны были, по-видимому, смягчить хоть немного ту жестокую обстановку, которая окружала Невинного Страдальца, и принести Ему малую долю отрады в тяжелом Его положении. С Его стороны, казалось, естественно было бы ждать слов благодарности за такое сочувственное участие.

Но не за Себя страдал Господь и Спаситель наш и не для Себя искал Он отрады и утешения. В Его душе совмещались скорбь всего мира и наши страдания, наши болезни, а наши грехи, прошедшие, настоящие и будущие, тяготили Его человеколюбивое сердце. Поэтому Господь отклоняет неуместные слезы. Он, напротив, при всей силе Своих безмерных страданий с грустью смотрит на тех, кто в обманчивом чувстве своего довольства считал для себя возможным сострадать Всесильному Искупителю мира. Поэтому Господь возбраняет им плакать о Нем, указывает на предметы плача и рыдания, более заслуживающие внимания. Обратившись к ним, Он внушает им плакать о себе самих и о чадах своих: Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк. 23, 28).

Дорогие братия и сестры, конечно, и наши сердца волнуются и трепещут при воспоминании спасительных страданий нашего Господа. Самое воспоминание сие наполняет душу нашу скорбными чувствами и помыслами сострадания, готовыми в мягких и нежных сердцах исторгнуться из души и вылиться наружу в скорбные вздохи и слезы умиления.

И разумеется, Господь не без благоволения взирает на слезы, когда видит, что они служат свидетельством доброго душевного настроения, располагающего душу к новой, благодатной жизни.

Но все же при слушании трогательного евангельского повествования мы не должны ограничивать своих скорбных чувств одним лишь уже бесцельным и излишним состраданием. Невинный Страдалец уже воскрес и сидит одесную Бога Отца, и язвы Его соделали наше спасение и исцеление. И если нам вздыхать и сожалеть о чем-либо, то, конечно, не о судьбе Богочеловека, принесшего Себя в Жертву бесконечной правде. Ибо и нам бы Господь сказал, что сказал Он иерусалимским женщинам: Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк. 23, 28). Не жалейте о Моих страданиях для вашего блага: Я добровольно понес и претерпел их; они открыли торжество любви Божией к человеку и отворили вам двери рая. О себе жалейте и о чадах своих; о грехах своих должны вы плакать, которые пригвождают Меня ко Кресту».

«Но о чем мы должны жалеть и плакать, смотря на чад своих?» — так, кажется, спрашиваем мы (подобный вопрос предполагался и у женщин иерусалимских, когда Господь в минуты крайнего Своего уничижения обратил на них Свой сострадательный взор).

И слышим в ответ: «Ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! Тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лк. 23, 29-31).

Вы сокрушаетесь обо Мне? Напрасно! Посмотрите лучше на себя и кругом себя. Над вами тяготеет страшная и грозная сила, и не ныне, так завтра она разразится над вами или вашими сынами разрушительными ударами. Вы не рады будете жизни своей, будете искать смерти для прекращения страданий, и горы и холмы, у которых вы будете просить защиты или мгновенного прекращения своих тяжелых дней, не покроют вас своею тяжестью и не спасут от той ужасной силы, которая так разрушительно и больно будет действовать на вашу душу и ваше благосостояние.

В судьбах Божиих сочтены дни ваши, и вы не успеете заметить, как найдет на вас туча гнева Небесного и высшей правды. Смотрите, как погибает зеленое, цветущее дерево, что же будет с вами, деревом сухим и бесплодным?»

Дорогие братья и сестры, эти слова непосредственно были сказаны народу иудейскому, но они имеют силу и в наши времена и для нас, христиан. Греховные язвы, худые наклонности и желания, нарушающие покой и мир души, преобладают и над нами, и мы не освободились от них. Господь принес нам Искупление — дал лекарство от застарелой болезни, но оно действует лишь под условием нашей собственной деятельности. Спросим же сами себя, насколько в нас сильно живительное начало любви христианской, по которой в каждом из ближних мы должны видеть нашего брата и потому устроять его счастье как свое собственное?

Посмотрим на самих себя: как сплетена нить нашей жизни, к чему она приведет нас, небрежно нами распутываемая? Там сказано нами бранное, оскорбительное слово, там возведена клевета на ближнего; ныне — ссора, завтра — гнев, мщение и зложелательство; ныне — бессердечный смех над немощным человеком, завтра — презрительный отказ нищему, просившему у нас кусок хлеба. Все эти произвольные наши грехи распинают вторично Господа, побуждают нас плакать и сожалеть о самих себе.

Поэтому трогательное евангельское повествование призывает нас прежде всего к тому, чтобы мы более и более обращали внимание на самих себя и на ту судьбу, какую мы строим себе своими делами, а не увлекались до самозабвения сочувствием к чужим делам и положениям.

Надо быть истинными христианами, надо возжечь в себе дух веры и любви, научиться смотреть на свои согрешения, а не осуждать ближнего; и именно этим, как ничем иным, покажем мы свою любовь к Господу, и тогда Господь в ответ на нашу любовь к Нему возлюбит и нас, и введет в Вечное Свое Царство добра, правды, мира и любви, и сделает нас наследниками нескончаемого блаженства. Аминь.