Отношение к земным пределам и к истории

XII—XIII вв. являются временем важных открытий в пределах земного мира.

Христианские паломничества и деятельность миссионеров продолжаются и развиваются. Радость достижения «земных пределов» как реализации конечных духовных целей все более смешивается в них с удовольствием странствий. Христианин, считающий себя паломником к вечным небесам (homo viator), который должен постоянно чувствовать себя в пути (in via), все больше и больше интересуется самой этой дорогой, встречающимися в его странствии центрами земной жизни, даже если это центры религиозные (церкви или христианские реликвии). В результате паломничества и миссии приобретают оттенок туристических путешествий. Для таких паломников

39
составляют путеводители, указывая диковинки, которые Стоит посмотреть, и возможные отклонения от маршрута. Наиболее известные места паломничества — Сан-Яго-де-Компостелла и Рим. В XII в. появляются «Книга паломничества Святого Иакова» и описание достопримечательностей и «чудес» Рима («Mirablia urbis Romae»).

К этим путеводителям добавляются карты. Картография этого времени (например, знаменитая карта Эрбсдорфа, выполненная в первой половине XIII в.) свидетельствует об очень плохом знании географии в западном мире. Содержание карт говорит не столько о понимании современниками географических реальностей, сколько об устойчивости ментальной символики, побуждавшей населять землю чудовищами и описывать чудеса. Тем не менее именно в связи с кораблем, на котором в 1270 г. Людовик Святой отправился в свой второй и последний крестовый поход из Эг-Морта в Тунис, упоминается первая морская карта Запада.

Нельзя также не обратить внимания на изменение самого характера географических вымыслов.. На воображение людей этой эпохи все более заметный отпечаток накладывает земное начало. В том населенном чудовищами фантастическом мире, который рисовался людям этого времени, нетрудно обнаружить три составных элемента. Один из них восходит к сверхъестественному божественному, это мир чуда, другой — произведение дьявольской магии, мир призрачных и соблазнительных видений (как, например, искушение св. Антония). Как бы между ними — универсум земных чудес, чудес в собственном смысле слова (mirabilia), универсум, включающий скорее раритеты, чем сверхъестественное, раритеты географические и, так сказать, «научные»; этот универсум земных чудес постоянно расширяется за счет универсума небесного и адского; его земная суть все более обольщает и манит воображение людей и заметно отражается на их научных помыслах. Поучителен в этом смысле рассказ Раймунда Луллия (в его «Книге чудес» конца XIII в.) о том, как долго увлекали его поиски земных чудес и какого труда стоило ему от них отказаться, перед тем как вступить на путь истинный.

Наконец, XII—XIII вв. были временем возобновления активного интереса к истории. Вот что писал по поводу влияния новых подходов к истории на теологию XII в. отец Шеню: «Христианство в XII в. осознает собственное историческое становление». Оттон Фрейзингенский в середине того же века полагал, что после григорианской реформы в церкви и установления феодального порядка, обеспечиваемых, с одной стороны, папством, с другой — империей (сам он был дядей Фридриха Барбароссы), Град Земной достигнет кульминационной точки своего развития и история остановится. Однако реальность заставляла отказаться от такого представления. Так называемый «шестой возраст» христианского мира, мыслимый (согласно библейским предсказаниям) как достаточно короткий, не завершался. Не подтверждалась и мысль о том, что человечество дряхлеет и идет к упадку. Историография, как показал Бернар Гене, постепенно обретала самосознание и, хотя и неуверенно, намечала свои методы.

40
Особенно интересовались тогда истоками исторических явлений. Французская монархия декларировала свое троянское происхождение, подчеркивала преемственную связь с Хлодвигом — первым католическим королем Запада — и с Каролингами. Это подчеркивалось уже при Людовике VIII в начале XIII в. В дальнейшем, чтобы утвердить власть капетингской династии, утверждалось, в частности, что голубь Святого Духа, чудесным образом спустившийся с небес, дабы принести священную ампулу с миром для крещения Хлодвига, оставил ее на земле, в Реймсе для освящения и миропомазания французских королей. Другие земные владыки пытались обосновать небесные истоки своей власти, утверждая, например, особую связь с Девой Марией, главной посредницей между Богом и людьми. Так, особый культ Девы Марии существовал в Венеции, которая с конца XII в. как бы отождествляла себя с Девой Марией; ежегодно изображение Богоматери спускали в лагуну. Сходным образом Кастилия при Альфонсе Х (1252—1284) пыталась подчеркивать свою связь с Богоматерью, заключая ее изображения в миниатюры знаменитой рукописи «Песни о святой Марии». В этой же связи Людовик Святой приказал перевести на французский Сен-Денийские хроники — будущие «Большие французские хроники» и «Роман королей» (имевшие многочисленные продолжения). Владыки мира сего заботились отныне о ближнем, земном будущем так же, как и о вечной жизни для самих себя и своих народов.