Кирилл и Мефодий создают азбуку. Конец XIII в. Миниатюра из Радзивилловской летописи

Базлов Г. Н.

Кирилл и Мефодий.

(О славянской письменности и церковно-славянском языке)

Чтобы успешно проповедовать Новый Завет меж славянских народов, миссионерам необходимо было выбрать, на каком языке эту проповедь вести и на каком языке будет распространяться среди славян Евангелие. Прежде, до Кирилла, языками, способными не искажая передавать смысл написанного в Новом Завете признавались только еврейский, греческий и латынь. Внутри Западной Римской церкви сформировалось учение о триязычие. Точка зрения, что можно воздавать хвалу Богу лишь на трех языках – еврейском, греческом и латинском, сложилась на латинском западе начиная с VII века под влиянием высказываний Исидора Севильского, который в своих “Этимологиях” объявил упомянутые три языка “святыми”. “ В конце X века англосаксонский клирик Эльфрик, отвечая на просьбы высокопоставленных светских лиц перевести книги Библии на английский язык, разъяснил, что светские люди не могут понять “тайного смысла” этих текстов и, кроме того их желание не соответствует тому предназначению, которое Бог определил сословию рыцарей, Все общество делится на три сословия: трудящихся, воинов и людей молитвы. Если одно сословие займется не своими делами, то общество рухнет”. [i]

В конце XI века, папа Григорий VII, отклоняя просьбу чешского князя о разрешении богослужения на славянском языке, объяснил свой отказ тем, что тексты Писания не могут быть доступны для всех: “Всемогущий Бог нашел угодным, что бы Святое Писание в некоторых своих частях оставалось тайной, ибо иначе, если бы было полностью понятно для всех, слишком низко бы его ценили и утратили к нему уважение” [ii]

Однако, миссионерский опыт показывал, что богослужение на понятном языке ближе людям, что проповедники – соплеменники, всегда приемлемее иноземцев. Сама возможность читать славянам Святое Писание на родном языке, минимизировала неправильное толкование Евангельских текстов и становилась залогом широкого распространения христианства среди народа.

В отличие от непонятных пассажей католиков, апостолы проповедовали Евангелие на языках тех народов, к которым шли. Так, например. В своём послании к коринфянам апостол Павел пишет: «Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?» (1 Кор. 14: 6). «Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтоб и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.» (1 Кор. 14: 18, 19).

Таким образом, с самого начала своего существования Христианская церковь призывала проповедовать для каждого на понятном ему языке. Этим наставлением и следовал преподобный Кирилл.

К 9 веку, ко времени проповеди Кирилла, славянские языки уже имели заметные отличия меж собой. И если приблизительно до 7 века все славяне ещё легко понимали друг друга, то к 9 веку накопилось множество диалектных слов и словесных оборотов, понятных только внутри того или иного славянского объединения. Для того, чтобы переведенное Евангелие было понятно всем, необходимо было создать искусственный язык, приемлемый во всех уголках славянского мира.

Вместе с языком требовалось устроить славянскую азбуку, которой можно было бы записать Священные тексты. Греческий и латинский алфавиты плохо подходили для передачи звуков славянского языка, поэтому азбука создавалась не на основе латинского и греческого, хотя некоторые буквы и были заимствованы в славянскую азбуку.

Кирилл и Мефодий создают азбуку. Конец XIII в. Миниатюра из Радзивилловской летописи.

При создании церковно-славянского языка отбирались слова, хорошо понимаемые во всех славянских народах. Это условие, продиктованное необходимостью проповедовать понятно, невольно, возвращало славянский народ к языковой общности. Всего около 200 лет отделяло эпоху общеславянского языкового единства от времени создания церковно-славянского языка. Благодаря этому, не особенно трудно было вычленить общие слова, существующие во всех уже отличающихся языках. И хоть в основу церковно-славянского языка была положена структура болгарского языка, несколько иная, нежели у других славян, но церковно-славянский язык был понятен всем. Созданный язык не был живым - разговорным, а выполнял ту же функцию, что прежде санскрит у ариев или латынь в Европе. Отбор слов был сделан и закреплен навсегда, исключая в будущем возможные деформации богослужебного языка. Помимо условия понятности, при отборе слов в создаваемый язык так же учитывалась красота слова и возможность передать им содержание богословских терминов и смысл духовных явлений. Не только слова, но и проповедуемые истины должны были быть понятны славянам. В этом деле можно было опереться на уже существующие в славянском языке слова, из терминологии славянских богословов и эпических певцов. Безусловно, эти слова возникли в дохристианской религии славян и в этом смысле имели языческое происхождение. Вот лишь несколько примеров:

Так слово «рай» восходит к легендарной славянской прародине Ирию – Вырию, Ариану. Именно так, в память о своей утраченной прародине, спустя годы, иранские арии назвали свою новую Родину– Иран (Ирий, Ариан). Память об этом благодатном крае ярко запечатлелась в русском фольклоре. Это страна, в которой текут молочные реки меж кисельных берегов, туда улетают зимовать птицы, там шумит потаённый сад с молодильными яблоками, дарующими вечную жизнь, а среди шумящей листвы, за дубовым столом пируют отошедшие в лучший мир предки. В Библии, написанной на еврейском, греческом и латинском языке нет слова «рай», там везде упоминается paradise и Эдемский сад. Слово - «рай» заимствовано из славянской мифологии.