Социобиологический подход к проблеме власти

Одной из первых попыток найти источник стрем­ления к доминированию стало предположение о его врожденном характере. Сначала эта мысль высказы­валась в философско-умозрительной форме, в виде тех или иных представлений о природе человека. Так, Аристотель считал, что есть народы и люди, которые по своей природе призваны властвовать, а другие — им подчиняться. По мнению Т. Гоббса, «общей склонностью всего человеческого рода» является «веч­ное и беспрестанное желание все большей и большей власти, желание, прекращающееся лишь со смертью». Французский философ К.А. Гельвеции источник стремления к власти видел в любви к наслаждению и на этом основании также делал вывод, что оно «коре­нится в самой природе человека».

Говоря о социобиологическом подходе к проблеме власти, согласимся, что биологически детерминирован­ные характеристики индивида могут быть весьма ре­левантными для достижения власти и лидерства. К ним относятся такие параметры, как состояние здоровья, внешность, тип нервной системы, психофизиологические особенности (согласно данным этологов, доминирование или подчинение среди обезьян позитивно связано с уровнем серотонина в крови).

Вместе с тем, необходимо сделать две принципи­альные оговорки. Прежде всего, пока нет данных, по­зволяющих говорить о наличии «гена власти». Поэто­му речь в данном случае должна идти не о стремлении к власти как таковом, а именно о предпосылках к дос­тижению власти, и эти два аспекта проблемы не сле­дует смешивать. Следует помнить, что значимость тех или иных особенностей человека не инвариантна. Сыграют ли они свою роль, зависит как от конкрет­ных социокультурных условий, так и от личностного уровня психологической регуляции. Так, физическая сила или рост по-разному оцениваются в разных об­ществах, а личностные ценности могут определить совсем иную область для приложения потенциала человека (например, в религиозной, а не властной сферах).

Второй аспект также связан с культурной детер­минацией деятельности человека. Безусловно, у людей, как и у животных, есть врожденные регуляторы пове­дения, в том числе и инстинкты. Однако их роль прин­ципиально различна. Побуждения, производные от биологической природы, хотя и занимают у людей «подчиненное» положение, остаются фундаментом жизнедеятельности, но не составляют основы струк­туры человеческой мотивации. В данном аспекте ин­тересной представляется точка зрения отечественно­го социобиолога Н.А. Монахова. Согласно его мнению, объяснить проявление у человека стремления к доми­нированию и честолюбию можно исходя из сохране­ния у него т. наз. инстинкта «простазии» (стремления к превосходству). У животных он имеет прямое биоло­гическое назначение и связан с процессом размноже­ния, выбором полового партнера. В человеческом же обществе данный инстинкт утратил первоначальную функцию, но сохранил свою энергетическую значи­мость и может «включаться» под воздействием раз­личных социально обусловленных «пусковых механиз­мов».

Своеобразным переходом от биологических к со­циальным теориям мотивации власти может служить теория американского психолога Р. Уайта. Им была высказана идея о том, что в основе человеческой ак­тивности лежит потребность в «действенности» (effi­cacy) во взаимодействии с окружающим миром. Согласно У. Стоуну, предпринявшему попытку применить данный тезис к политике, многие побуждения лично­сти, в том числе власть,— это результат социокуль-турного научения на основе присущей всем людям потребности в «действенности».