Наболело

Даже не надеюсь, что кто‑то воспримет это всерьез, но я не могу больше молчать, а высказаться некому. В моем доме, школе, в моем городе, в моей стране. Меня просто не послушают, не захотят слушать. Многим знакомо, не правда ли?

Думаю, вы уже догадались, что речь пойдет о так называемых детях‑404. О тех, кого не существует, которых не хотят видеть, слышать, признавать, не допускают даже мысли о том, что они есть и что они нуждаются в поддержке и понимании не меньше остальных. Ведь гораздо легче представить, что проблемы нет, чем делать шаги к ее решению.

Так кто же мы? Почему все чувства, что к нам испытывают, – это злость, раздраженность, агрессия или же попросту безразличие? Неужели мы не достойны того, чтобы открыто заявить о своих чувствах? Ведь, услышав, нас станет проще понять. Если кто‑то, конечно, вообще захочет понимать. Сложно объяснить человеку, что черное – это черное, если он с детства убежден в обратном. И не обязательно он виноват в этом.

Общество растит новых и новых гомофобов, вместо того, чтобы учить людей терпимости и, черт возьми, толерантности, каким бы заезженным ни казалось это слово. Я искренне не понимаю, почему я хуже других. Кто же мне объяснит? Какие аргументы приведет? Что вы можете сказать против меня?

Мне больно от осознания того, что я никто только по причине своей ориентации. Мне 14 лет. 14… это же так мало. Почему в начале жизни я должна натыкаться на стену человеческой ненависти, осознания того, что я не смогу стать такой же, как они, что я нежелательная единица, обуза, проблема общества? И что, возможно, я вообще одна такая. Ведь никто не говорит об ЛГБТ, тема эта запретная и неприличная, а если и говорят что‑то, то уж точно не положительное.

Возникает вопрос: кто я? На который мне уже спешат дать ответ со всех сторон: лесбиянка, не такая, извращенка, сатанистка…

Так что же выходит, люди? Я не имею права любить? Мне не нравится этот мир.

Сташа, 14 лет