Глава 29. Синтия ходила как во сне, все время мысленно повторяя, что надо сдерживать слезы

Синтия ходила как во сне, все время мысленно повторяя, что надо сдерживать слезы. Вокруг все что-то говорили, но она никого не слышала, гадая, удалось ли Дэйву спастись. Она не хотела даже думать, что он мог погибнуть. Почему все решили, будто он умер? Ведь каждому известно, что «Клементина» пустилась в путь с большим запасом угля.

Да, решила она, все должно быть в порядке. Дэйв слишком умен, чтобы погибнуть, вот только почему остальные этого не понимают? Наверняка завтра же «Клементина» прибудет в Маккензи-Джанкшн, О'Хара даст громкий свисток, Дэн Харрингтон улыбаясь будет махать им, а Дэйв, ее Дэйв соскочит с подножки, когда поезд еще не остановится, подбежит к ней и обнимет ее.

Следующим утром Синтия ждала хороших новостей, но их все не было. Тогда она оседлала коня и поскакала к Маккензи-Джанкшн.

Через несколько часов Пит Гиффорд нашел ее в вагоне семьи Маккензи.

— Тия! Что ты тут делаешь?

— Жду поезда, — глухо ответила она.

— Тия, тут же очень холодно, поедем домой.

— Я жду поезда, — безучастно повторила девушка.

— Скоро стемнеет, Тия. Сегодня поезда не будет.

— Я уверена, что скоро он приедет. Он задержался из-за снегопада.

— Возможно.

Подняв голову, Синтия улыбнулась.

— Ты ведь тоже в это веришь, а, Гифф? А вот Бет с Энджи не верят. Они думают, что… — Она встала и обошла свой вагон. — Здесь мы в последний раз занимались любовью. И здесь же он попросил меня стать его женой…

— Тия, поплачь хорошенько, — сказал Пит. — Тебе станет легче.

— А тебе не кажется, что поплакать хорошенько нельзя, Гифф?

Подойдя к Синтии, Пит взял ее за руки.

— Не пытайся сдерживать слезы, дорогая, — уговаривал он. — Мы никому не расскажем, что ты плакала, но тебе станет легче.

Синтия и в самом деле начала тихонько плакать, но вскоре она зарыдала. Гифф укачивал ее в своих объятиях до тех пор, пока слезы не иссякли. Тогда он достал из кармана мятый носовой платок и осторожно вытер ею лицо Синтии.

— Ты готова ехать домой?

— Я готова ехать, — вздохнув, прошептала Синтия.

Вечером накануне Нового года в доме Маккензи устраивали праздничный бал.

Постучав в комнату Синтии, Бет осторожно приоткрыла дверь.

— Что такое, Тия? — удивленно спросила она. — Почему ты даже не начала одеваться?

— Я не пойду на бал, — отрешенно проговорила Синтия.

— Ты себя плохо чувствуешь, Синтия? — с тревогой спросила Элизабет.

— Я ведь тебе еще на празднике у губернатора сказала, что больше не буду ходить на балы.

— Но это же наш бал, Тия.

— Да, но придут те же самые люди. Будут вести те же самые разговоры… Какая разница, буду я внизу или нет? Ты не забыла, что я два года не посещала семейные балы, Бет?

— Тем более тебе надо быть вместе с Энджи и мной, — настаивала старшая сестра. — Не понимаю я тебя, Тия. Узнав об аварии, мы все обсудили вместе и решили не отменять бала, а теперь ты почему-то заявляешь, что не пойдешь на него.

— Я и не хотела идти.

— Но почему? Мы все переживаем, девочка моя, — уговаривала Бет сестру, — но ведь мы договорились держаться. Доведенная до отчаяния, Синтия закричала:

— Я хотела пойти на бал, потому что была уверена, что Дэйв будет здесь!.. Мы с ним хотели объявить о нашей свадьбе. Бет изумленно уставилась на нее:

— Вашу свадьбу? Вы с Дэйвом обвенчались, Тия?

— Нет. Мы хотели обвенчаться, когда он приедет.

— Бог ты мой! — Подойдя к сестре. Бет обняла ее за талию. — Но почему же ты не сказала нам, Тия? Почему так долго скрывала, что разрывает твое сердце?

— Я хотела сделать вам сюрприз, а потом, после аварии, уже не было смысла вспоминать об этом, ведь вы решили, что Дэйв погиб. Но я не верю в это, Бет. Я бы знала, если бы с ним что-то случилось. Я бы почувствовала это. Дэйв слишком умен и силен, чтобы погибнуть в нелепой аварии. У него бы хватило сил спастись…

— Ох, дорогая, надеюсь, что ты права… Теперь я понимаю, почему ты не хочешь идти на бал. Прости за то, что я настаивала. — Элизабет погладила сестру по голове.

— Может, я и ошибаюсь, Бет. Может, сидя тут в одиночестве, я все усугубляю, может, если я пойду на бал, будет лучше?

Взяв сестру за руки, Бет сказала:

— Ты уверена, что стоит это делать? Ведь никто не осудит тебя, если ты не придешь.

— Нет, — покачала головой Синтия. — Я думаю, мне все-таки следует пойти на бал. — Попытавшись улыбнуться, она вынула из кармана носовой платок и вытерла слезы. — Но я ни за что не стану танцевать с Бильярдом Хэплуайтом. — Она попыталась улыбнуться.

— Помочь тебе одеться? — предложила Бет.

— Возвращайся-ка лучше к гостям, Бет. Обещаю, что скоро присоединюсь к вам.

Как только Бет ушла, Синтия начала одеваться. Руки едва повиновались ей, каждое движение давалось с трудом. Одевшись, она снова пожалела о своем решении спуститься вниз.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Синтия ужаснулась: переживания последних дней не прошли бесследно — она была бледной и измученной.

Наклонившись к зеркалу, она внимательно осмотрела себя.

— Да я бледнее, чем Бильярд Хэплуайт.

Слегка подрумянив щеки, Синтия вытащила из шкафа свежий носовой платок. И вдруг ей на глаза попались шкатулка и письмо отца. Девушка схватила запечатанное послание и спрятала его за корсаж.

Бет ждала ее у лестницы.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — улыбнулась она сестре.

— Я выгляжу ужасно, Бет, но спасибо тебе за доброту, — отозвалась Синтия.

— Дом уже полон гостей, Тия, — сообщила Бет. — После ужасной бури люди рады возможности выйти из дома.

— Этого-то я и хотела избежать, Бет. Мне так не хочется говорить с кем-то о несчастье на железной дороге.

— Тия, я еще никому ничего не рассказывала. О вашей помолвке с Кинкейдом знают лишь Чарльз и Гифф, но, уверена, ни один из них не проболтается.

— Слава Богу. Надеюсь, это поможет мне пережить праздник.

Вдруг Элизабет удивленно посмотрела на очередного гостя.

— А что Майкл Каррингтон здесь делает? Уж он-то точно слышал об аварии. — Не успел Майкл обратиться к ним, как Бет напустилась на него:

— Ну вот, над нами уже вороны закружились. Приехали сюда, чтобы повеселиться над нашим несчастьем, мистер Каррингтон?

— Бет, это я пригласила мистера Каррингтона к нам в гости, — объяснила Синтия. — Еще на балу у губернатора.

— Несмотря на ваши мрачные мысли, мисс Маккензи, я бы хотел выразить вам свою симпатию и соболезнования, — заговорил Майкл. — Мне нравился Дэвид Кинкейд. Я знаю, эта потеря касается лично вас, но все мы сожалеем по поводу вашей утраты. Кинкейд мог рассчитывать на блестящее будущее.

— Ничего не изменилось, Майкл, — серьезно возразила Синтия. — Просто мы не видели его неделю. Ну почему все так уверены, что Дэйв погиб?

Каррингтон с сочувствием посмотрел на нее. — Может, вы и правы, Синтия, — сказал он. Но в его голосе не было уверенности.

— Мистер Каррингтон, похоже, вы можете воплотить вашу мечту в реальность, — мрачно произнесла Элизабет, — Или вы уже не хотите приобрести Роки-Маунтейн-Сентрал? Без Дэйва Кинкейда нам ничего не сделать — ведь он был сердцем и головой этого проекта. К тому же мы лишились О'Хары и Дэна Харрингтона — машиниста и кочегара. Они были самыми лучшими! Больше того, у нас теперь нет средств на то, чтобы купить новый локомотив и вагоны. Так что, мистер Каррингтон, можете торжествовать. С Новым годом, — горько заключила она, направляясь в комнату.

— Все это ерунда, Майкл. Не понимаю, с чего они взъелась на вас, но, раз мы решили не отменять бал, пожалуйста, присоединяйтесь к гостям. Не стоит портить себе вечер.

— Вы любили Кинкейда, не так ли? — спросил Майкл. Удивленная его вопросом, Синтия ответила вопросом на вопрос:

— А почему вас это интересует?

— Мне иногда казалось, что Элизабет любит Дэвида. Она сожалеет о потере, но почему-то сердится на меня. Однако я понял, что она жалеет Дэйва не так, как жалеют любимого человека. А вот вы, Синтия, скорбите по тому, кого явно любите.

— Вы говорите очень убедительно, Майкл, но ошибаетесь в одном: я не верю в то, что Дэйв погиб.

— Или не хотите верить, — мягко поправил Майкл. — И как вам этот вечер? — веселым тоном спросил он.

Почувствовав, что Майкл хочет отвлечь ее, Синтия улыбнулась. Майкл такой хороший человек, подумалось ей, вот почему только Бет не видит этого?

— Сегодня я в своих туфлях, Майкл, но что-то мне не хочется танцевать.

— Хорошо, Синтия, но если вы передумаете, первый вальс — за мной.

Промаявшись на балу часа три и не в силах больше терпеть нудные разговоры, Синтия украдкой ускользнула в кабинет. Заливаясь слезами, девушка подошла к портрету отца, висевшему над камином.

— Он жив, папочка. Я все еще верю, — прошептала она. — Но что, если он где-то один, раненый и замерзает? Если ему нужна моя помощь, папочка? Я чувствую себя такой беспомощной, такой… потерянной…

Вытащив из-за корсажа послание отца, Синтия еще раз взглянула на портрет.

— Думаю, настала пора распечатать письмо, папа, потому что с его помощью я хочу обрести надежду.

Ведь никто больше не верит, что Дэйв жив, я вижу это по их глазам.

Распечатав письмо, Синтия с тяжелым сердцем принялась читать его.

Моя дорогая Тия!

Сев писать это послание, я задумался, при каких обстоятельствах ты можешь вскрыть его. И пришел к выводу, что ты сделаешь это в двух случаях: когда найдешь любовь или когда потеряешь ее. Молю Бога, чтобы второго с тобой не произошло. Надеюсь, ты уже догадалась, почему я оставил тебе наперсток — это же крохотный символ дома, домашнего очага. Ведь именно этого ты ищешь, моя дорогая Тия. Тебе хочется иметь свою семью, любить и быть любимой. Ты считаешь, что одержима скукой, а на самом деле ты отчаянно бьешься за мир и покой для себя. Поэтому я надеюсь, что ты своего добьешься и найдешь свое счастье. Верь мне, дорогая Тия, любовь победит, и в один прекрасный день ты встретишь мужчину, который по-настоящему полюбит тебя. Молю Бога, чтобы этот день поскорее наступил.

Синтия вздохнула.

— Ты был прав, папочка. — Она взглянула на портрет. — Я встретила такого мужчину. Мне было так спокойно и хорошо рядом с ним. Мы никогда не скучали вместе. Ты говоришь, что я найду свое счастье, но, к сожалению, не упоминаешь, как долго оно будет длиться. Неужели я встретила Дэйва лишь для того, чтобы потерять его? Правда, ты сказал, что любовь победит. Что ж, буду в это верить и черпать в этой вере силу. Любовь победит, и Дэйв вернется ко мне.

Забили каминные часы, и девушка невидящим взором посмотрела на них. Пробило полночь, а значит, наступил Новый год. В соседней комнате раздались громкие крики, а когда гости запели «Старинную шотландскую песню», сердце девушки защемило. Она вдруг вспомнила все свое прошлое и с надеждой подумала о будущем.

Закрыв глаза, Синтия пыталась сдержать слезы. Какая надежда, если Дэйва нет рядом?

— А мне-то казалось, что по обычаю близкие целуются, когда часы бьют двенадцать, — вдруг раздалось у нее над головой.

Не веря своим ушам девушка обернулась. Рядом с ней стоял Дэйв, и его теплая нежная улыбка согревала ее.

— С Новым годом, дорогая!

— Это ты?! Боже мой, Дэйв, неужели это ты?! — Слезы радости потекли у нее из глаз. Она бросилась к нему. — Я знала, что ты вернешься! Я не переставала верить в то, что ты жив! — всхлипывая, говорила Синтия, а Дэйв осыпал горячими поцелуями ее шею и лицо. — Я верила, несмотря ни на что!

Дэйв крепко поцеловал ее в губы.

— Я же говорил тебе, дорогая: ничто не разлучит нас. — Крепче сжав Синтию в объятиях, он прошептал ей на ухо:

— Ох, Син, были моменты, когда одни воспоминания о тебе, о твоем прекрасном лице помогали мне выстоять.

— Даже не представляю, что тебе пришлось пережить.

— Все произошло так быстро, — заговорил Дэйв. — Мы и не знали о предстоящей непогоде. Когда началась вьюга, О'Хара до минимума сбросил скорость, поэтому крушения не произошло — мы медленно съехали с колеи и покатились вниз, а потом состав врезался в деревья и вагон перевернулся. Тут-то все и началось! Правда, мы с Дэном легко отделались, а вот бедняге Пэдди досталось: у него сломаны обе ноги. Мы наложили ему шины, но не представляли, в каком направлении двигаться. Паровоз застрял на горном склоне, а нам непременно надо было выбраться оттуда — ведь его могло понести ниже. Пэдди мы несли по очереди, но вперед продвигались очень медленно: из-за резкого ветра и сильного снегопада мы ничего не видели. Сегодня нам удалось выбраться на колею, и спасатели сразу же нашли нас.

Синтия с тревогой посмотрела на него:

— А с тобой все в порядке? Руки и ноги целы?

— Все хорошо, — кивнул Дэйв. — Слава Богу, я был в перчатках. Ночью мы вырыли небольшую снежную пещеру. Она защищала нас от снегопада, а спали мы, прижимаясь друг к другу, чтобы не замерзнуть.

— Как Пэдди и Дэн?

— Нормально. Оба в местной больнице. У Дэна отморожены два пальца на ногах, ну а Пэдди — стреляный воробей. Доктор уверен, что он выздоровеет.

— Боже мой! — воскликнула Синтия. — Задаю тебе вопросы, а ведь ты наверняка измучен. Ты голоден, Дэйв? Хочешь чего-нибудь?

— Пока что хочу одного — подержать тебя в объятиях, Син, а потом принять горячую ванну и заняться любовью. Я сказал Элизабет, что расскажу ей все завтра. — Обняв Синтию, он вновь прижал ее к себе.

Так они и стояли, обнявшись. Слова были не нужны. Тишину нарушали лишь тиканье часов да звуки музыки из соседней комнаты.

Прошло несколько мгновений, и вдруг Дэйв медленно закружил Синтию под музыку; девушка даже не сразу поняла, что происходит.

— Дэйв, да ты танцуешь?

— Угу.

— А говорил, что не умеешь, — укоризненно сказала она.

— Целые две недели Лидия и Мэгги учили меня. Я собирался станцевать вальс со своей невестой в день венчания. — Он поцеловал ее. — Я люблю тебя, Син.

— Я тоже люблю тебя, Дэйв. Я так люблю тебя! — Она покосилась на портрет отца. — Ты был прав, папочка, — прошептала она.

— Что ты сказала? — не понял Дэйв.

— Папа дал мне один совет.

Обнявшись, влюбленные вышли из кабинета и направились в кухню.

— Слава Богу! — обрадовалась Мидди, увидев Кинкейда. — Это же мистер Дэйв!

Подождав, пока Мидди расцелует Дэйва, влюбленные направились к черной лестнице, ведущей на второй этаж.

Синтия наполнила ванну горячей водой, Дэйв лег в нее, а она принялась мыть и брить его. После ванны Дэйв завернулся в полотенце.

— Моя одежда и подарки… все пропало, — пробормотал он.

— Это не важно, любимый, — успокоила его Синтия. — Утром мы подберем тебе что-нибудь из папиной одежды. А ты — лучший подарок для меня.

Взяв со стула свою рубашку, Дэйв сунул руку в кармашек.

— Но это у меня с собой, — улыбнулся он, вынимая из кармана золотое колечко. — Если только ты не передумала выходить за меня.

— Ну да, Кинкейд, — с вызовом проговорила Синтия, уперев руки в бока. — Я думала, думала и не придумала ничего лучшего, чем замужество! Поэтому я и не верила в твою смерть. Я и мысли не допускала, что ты так легко сорвешься с крючка, на который попался. — Она повернула ключ в замочной скважине. — Этой ночью сюда никто не зайдет, и Новый год мы встретим по-своему.

Лежа в его объятиях, Синтия говорила о своей любви:

— Вечером, повторяя про себя, что ты должен быть жив, я думала, что мне довелось познать рай, но потом я его потеряла.

Дэйв усмехнулся:

— Подумать только, какое совпадение! Я все время чувствовал себя Адамом, которому довелось попробовать запретный плод.

— Так ты хочешь сказать, что это я тебя совратила?

— Совершенно верно, — кивнул он. Синтия рассмеялась:

— Раз так, то называй меня не миз Син, а миз Первородный Грех, Кинкейд.

— Ну да, Сверкающий Грех, Великолепный Грех… — говорил он, целуя ее лоб, щеки, шею… — Приподнявшись, Дэйв с обожанием заглянул ей в глаза. — Но я все-таки буду называть тебя, как и прежде: моя лучшая и любимая миз Син — так нам обоим привычнее, — пробормотал он.

Эпилог

Оторвавшись от письма, которое он держал в руках, Клив Маккензи посмотрел на двух братьев и своего племянника Джоша, только что вошедших в комнату.

— Скоро к нам пожалуют гости, — сообщил он.

— Что за гости? — поинтересовался Люк.

— Похоже, наша кузина Синтия вышла замуж. Вот она и решила погостить у нас денек-другой: они с мужем направляются в Даллас, где планируют провести медовый месяц. Кузина очень хочет познакомиться с вами.

— Ох, Клив, мы ведь тоже проводили медовый месяц в Далласе! — воскликнула Адриана.

Ее глаза подозрительно заблестели, когда она с любовью взглянула на мужа. Несмотря на то, что они были женаты уже девять лет и она ждала их четвертого ребенка, они по-прежнему были влюблены друг в друга.

— Пап, не та ли это богатая кузина, которая строит здесь дорогу? — спросил Джош.

Высокий и широкоплечий семнадцатилетний юноша удивительно походил на своего красавца отца.

— Думаю, это она, только я ни разу не видел ее, — ответил Люк.

— Ага! — вдруг воскликнула Хани, переворачивая карту. — Ты родишь девочку!

Встав из-за стола, Адриана подошла к Кливу и села на подлокотник его кресла.

— Дорогой, мама Роза сказала мне, что я произведу на свет дочку, — улыбнулась женщина.

— Отлично, и мы назовем малышку в ее честь, — проговорил Клив, обнимая жену за талию.

— Хм. Мама Роза! — фыркнула Гарнет. — Ну и имечко!

— Думаю, Клив имел в виду ее настоящее имя — Хани Бер Маккензи, Рыженькая, — пояснил Флинт, подмигивая Кливу.

— Не обращай внимания на слова мадам Розы, на Эди, — предупредил Люк. — Эта особа — шарлатанка.

— Между прочим, я отлично читаю по картам Таро, —, насмешливо перебила его Хани. — Разве я не угадала, что ты с ума по мне сходишь, Люк Маккензи?

— С ума по тебе или от тебя? — ухмыльнулся Люк. Хани перемешала карты.

— Хорошо, кто следующий? — спросила она.

— Может, погадаешь мне, мама? — спросил Джош, занимая стул, на котором до этого сидела Адриана. Сын Флинта и Гарнет подошел к столу.

— Тетушка Хани, скажите Джошу, женится ли он на этой Рори Мартин, за которой ухаживает?

— Что за манеры! — недовольно воскликнула Гарнет. — Это тебя не касается!

— Да уж, болтун, лучше слушайся мамочку, — заявил Джош, слегка шлепнув кузена.

Тряхнув золотыми кудрями, Кэтлин Маккензи горячо проговорила:

— Мой брат может ухаживать за девушкой, если ему этого хочется, Энди.

— Совершенно верно, Китти. — Подхватив семилетнюю сестру, Джош усадил ее на колени. — Давай-ка послушаем, что мама скажет о моем будущем.

Но остальные дети уже смекнули, что к чему, и начали бегать вокруг стола, выкрикивая: «А у Джоша есть девушка!»

— Ну ладно, довольно! — прикрикнул Флинт. — Почему бы вам, детки, не уйти отсюда и не поиграть где-нибудь еще!

— А что еще пишет кузина Синтия? — спросил Люк, как только шестеро детей выбежали из комнаты. Отложив письмо, Клив улыбнулся:

— Она сообщает кое-что интересное. На них напала банда Билли Боба Уолдена.

— Уолдена? — испуганно пробормотала Гарнет.

Три женщины обменялись понимающими взглядами. Даже через девять лет это имя вызывало у них страх.

— Билли Боба Уолдена! — расхохотался Люк.

— Что в этом смешного? — недоуменно спросил Флинт.

— Если это тот самый Билли Боб Уолден, которого я арестовывал, то вы поймете, отчего я смеюсь.

— А он имеет отношение к Чарли Уолдену? — обратилась к нему Адриана.

— Да, — кивнул Люк, — он его брат, но на этом сходство между ними заканчивается. Билли Боб совершенно безопасен, поверьте мне. Он полный идиот. В жизни не встречал такого тупицы.

Гарнет была настроена не так оптимистично, как Люк.

— За что ты арестовал его, Люк? — спросила она.

— За убийство.

— За убийство?! — хором воскликнули три женщины.

— По убийца не может быть безопасным, папа, — заметил Джош.

— В ту пору я был шерифом Стоктона, — заговорил Люк. — Билли Боб и его брат Бо играли в покер с каким-то человеком. Бо обвинил того в обмане, и сами представляете, что за этим последовало. Оба брата выхватили пистолеты. Я уверен, что незнакомца пристрелил Бо, потому что Билли не смог бы сделать этого, однако он утверждал, будто именно он сделал роковой выстрел. Кстати, выяснилось, что незнакомец не шельмовал — Бо был отвратительным игроком. Вот поэтому мне и пришлось арестовать Билли Боба.

— А что случилось с Бо? — поинтересовалась Адриана.

— Когда я арестовывал Билли Боба, Бо выпустил в меня пулю, а потому мне пришлось застрелить его. Потом я отвез Билли Боба в Сакраменто и передал его в руки федеральному судебному исполнителю. Его осудили и приговорили к десяти годам тюрьмы. — Люк привлек к себе Хани. — А потом, дорогие братья и сестрички, я повстречал миз Хани Бер. — Поцеловав жену в щеку, Люк направился к камину и принялся набивать трубку табаком.

— Но если этот человек действительно так глуп, как ты его описываешь, как он может быть предводителем целой банды? — пожал плечами Флинт.

— Наверное, остальные бандиты еще глупее его, дядя Флинт, — усмехнулся Джош.

Клив согласно кивнул.

— Похоже, так и есть, — сказал он. — Синтия пишет, что банда напала на товарный состав, перевозивший только рельсы и шпалы. А потом бандиты совершили налет на городок, в котором живут строители дороги, но их сумели прогнать жены и дети рабочих.

Три брата разразились хохотом, однако Хани запротестовала, тряхнув золотыми кудрями:

— Между прочим, несколько умных женщин справятся с любым мужчиной, даже если он носит фамилию Маккензи. Верно я говорю, леди?

Гарнет с Адрианой согласно закивали.

— Не стану спорить, — улыбнулся Клив. — Особенно если эти женщины будут походить на волчиц вроде вас. — Он подмигнул посмеивающимся братьям. — Уж мы-то знаем, что вы за дамы! Мужчина — глупец, если он недооценивает женскую силу.

— Надеюсь, этот Билли Боб опять сидит за решеткой, — проговорила Адриана.

— Нет, ему удалось сбежать, но, убегая, он кричал, что еще вернется. Так пишет Синтия.

— Ей не о чем тревожиться, — заметил Люк, набивая трубку табаком. — Зная Билли Боба Уолдена, можно не сомневаться, что он действительно вернется — на то же место, где видел городок. Бедняге нипочем не догадаться, куда все исчезли.

Комната наполнилась веселым смехом…

^[1] Miz — искаж. miss.

^[2] Букв: задет (фр.) — термин фехтовальщиков

^[3] Игра слов. Син — сокращенное от Синтии, созвучно слову «sin» — грех (англ.)

^[4] Да здравствует разница! (фр.)

^[5] Дэйв, видимо, действительно не силен в правописании: слово «грех» пишется через «si» — sin, а первые буквы имени Синтия — Суп.

^[6] Cad (англ.) — хам.

^[7] Народный хороводный танец