Смиренный гость

Однажды в начале XX в. иностранцы в Китае устроили театральное представление. Среди гостей находился один-единственный китаец. Поначалу иностранцы внимательно следили за происходящим на сцене, но затем постепенно все их внимание приковал к себе единственный в зале китаец. Жалкий вид худого как щепка, изможденного старика крайне забавлял их.

Поначалу они тихо шушукались между собой, а вскоре, уже не обращая никакого внимания на сцену, сосредоточились на китайце, которого стали громко обсуждать. Они посчитали, что могут отпускать любые замечания, поскольку этому старикашке невдомек, о чем они судачат. К тому же его вид был таким, что ни одна из хлестких оценок не казалась им чрезмерной или неприличной. Сам виновник растянулся во всю длину на своем сиденье и выглядел безжизненным, словно душа уже давно рассталась с его телом, позволяя окружающим судачить о себе.

Когда же иностранцы и вовсе разошлись, уже не задумываясь о том, что говорили, китаец вдруг поднялся с места и отправился на сцену. Как только он ступил туда, от его жалкого вида не осталось и следа, а из его уст посыпался град английских слов, резко бичевавших издевки и насмешки, которые отпускали по его поводу сидевшие в зале иностранцы. Затем с расстановкой он произнес: «Послушайте: мы находимся с вами на китайской земле. Вы всего лишь наши гости, однако решили занять место хозяина [стратагема 30] и ведете себя по отношению к хозяевам крайне непочтительно. Если бы мы, китайцы, прибыли к вам как гости, то не вели бы себя столь неуважительно. Я нахожу, что нынешнее происшествие служит еще одним доказательством того, что наше древняя восточная культура и духовная цивилизация далеко, ах как далеко превосходит вашу западную». Затем китаец добавил еще несколько замечаний по-немецки и по-французски, после чего с гордо поднятой головой удалился.

У иностранцев же глаза на лоб полезли от удивления. Лишь теперь до них дошло, что неприметным зрителем оказался знаменитый в ту пору Гу Хунмин (1856–1928). Родившись на Пинанге [кит. Биньланъюй], острове у побережья Малакки (ныне Малайзии) [в одноименном городе (кит. Биньчэн)], он учился в Германии, Франции и Англии. В Эдинбургском университете он в 1877 г. получил ученую степень магистра гуманитарных наук. Он овладел несколькими европейскими языками. После своего возвращения из Европы он долгие годы был личным секретарем и доверенным лицом Чжан Чжидуна (1837–1909), в бытность того губернатором в Кантоне и Учане. После революции 1911 г. он, приверженец Конфуция и противник новой культуры, преподает в Пекинском университете. На немецком языке, среди прочих творений, были изданы его заметки «История китайского [по образцу] оксфордского движения» («Story of a Chinese Oxford Movement», 1911), переведенные Р. Вильгельмом на немецкий язык под названием «Защита Китая от европейских идей» («Chinas Verteidigung gegen westliche Ideen». Йена, 1911).

Данный случай, взятый из изданной в 1996 г. в Хайнане его биографии, был перепечатан в июньском номере за 1998 г. пекинского ежемесячника Жэньу («Персоны») под названием «Гу Хунмин, великий мудрец, прикинувшийся глупцом». Возможно, распространение подобных историй связано с усилившейся в КНР с 1996 г. со стороны государства пропагандой патриотизма, кампанией, заметим попутно, со стратагемным подходом (см. Мария Ся Чжан (Hsia Chang). «Китайский ирредентистский национализм: последний трюк фокусника» («Chinese Irredentist Nationalism: The Magicians Last Trick»: Comparative Strategy. Вашингтон, округ Колумбия, т. 17, № l, 1998, с. 83 и след.).

Гу Хунмин поначалу прикидывается глупым и рассеянным, чтобы затем преподать неучтивым чужеземцам запоминающийся урок. Его образ действий отмечен не только духом стратагемы 27, но в нем присутствует и стратагема 30, о которой он упоминает в своей гневной отповеди.

Схожие примеры использования стратагемы можно отыскать и на Западе: «Только ему удавалось наигранным простодушием разоблачать своих противников». За такой образ действий Пьер Б. Дюкре, бывший ректор Лозаннского университета, в своей надгробной речи назвал швейцарского историка и публициста Жана-Рудольфа фон Салиса «хитрецом» («Всегда старался оставаться человеком»: Прощание с Жаном-Рудольфом фон Салисом [1901–1996] в Брунегге[377]». Tages-Angezeiger. Цюрих, 18.07.1996, с. 9). Литературный критик Марсель Райх-Ра-ницкий (род. 1920) восхищает своей постоянной готовностью «выглядеть посмешищем, чтобы затем с позиции здравого смысла все внезапно расставить по своим местам», или прикинуться простаком и неожиданно сбить других, в том числе читателей, с толку («Властелин книг». Шпигель. Гамбург, № 40, 1993, с. 272, 279). И возвращаясь к Китаю: «Я не понимаю, что вы имеете в виду». Так при посещении Швейцарии китайский вице-премьер Чжу Жунцзи [род. 1928] ответил на вопрос, почему Китаю все еще нужно арестовывать диссидентов, и добавил, «удивляясь вопросу, поскольку в Китае существует свобода слова»: «Я действительно не понимаю, что вы имеете в виду» («Чжу Жуцзи дает радужную картину Китая». Новая цюрихская газета, 26.01.1995, с. 13).