Акт 4, действие 5

Входит мистер Террапт без Алексии. Где же она?

– Мне надо поговорить и с вами четверыми, – сказал он, глядя на Джеффри, Даниэль, Анну и меня. Мы сели у стола, за которым работали над заданием.

– Я наблюдал за тем, как безобразно вела себя Алексия со всеми вами. Я надеялся, что кто‑нибудь соберется с духом и попросит ее прекратить. Никто этого не сделал.

Я смотрела в пол. Я знала, что мне надо было что‑то предпринять. Я повела себя малодушно, не так, как мои друзья из книжек.

– Если вы будете позволять людям безнаказанно делать подлости, они вряд ли остановятся. Вы должны заступаться друг за друга. Даже Алексия не сможет издеваться над вами – если вы, все четверо, будете держаться вместе.

Я чувствовала, что мистер Террапт смотрит на меня. Он наклонился вперед, стараясь заглянуть мне в лицо. Он попытался встретиться взглядом с каждым из нас. Но мы внимательно изучали рисунок ковролина.

– Мне бы на вашем месте было очень стыдно, – продолжал он. – Надо научиться стоять друг за друга. Именно это и называется дружбой.

Мы по‑прежнему молчали. Анна побледнела, а Даниэль покраснела.

– Ну, нечего сидеть с трагическими лицами, – закончил мистер Террапт, – этим вы делу не поможете. Продолжайте работать. Извлеките из случившегося урок и не повторяйте подобных ошибок.

Мистер Террапт выходит.

Акт 4, действие 6

Интересно, о чем думал Джеффри? Что чувствовали Даниэль и Анна?

– Я больше с Алексией не разговариваю, – сообщила Даниэль.

– Я тоже, – добавила Анна.

– Но это же ничем не лучше! – возразила я. – Мы можем с ней не дружить, но нельзя же просто ее игнорировать. Мы должны быть великодушными.

Я снова уставилась в пол. Я была так же разочарована в себе, как мистер Террапт – во всех нас. Мне не хватило смелости.

Люк

Туалет находится прямо напротив нашего кабинета. Вроде бы какая разница? Вот и я об этом не задумывался до тех пор, пока не оказался там в заточении. Я стал свидетелем неприятного разговора, и все по милости Питера.

Я был в классе, работал над рождественским заданием. Разложив на полу все материалы, высчитывал размеры игровой доски. Мистер Террапт в дальнем конце кабинета проверял, как идут дела у другой группы. Питера я не видел. Я лежал на животе, согнув ноги; вид моих подошв, похоже, его и вдохновил. Я так ничего и не почувствовал – Питер настоящий проныра. Иногда я думаю: какова вероятность того, что он станет знаменитым вором? В общем, я совсем ничего не замечал, пока не услышал хихиканье, а потом и голос Питера:

– Слышь, Люк, а что это за кроссовки такие – пэвэа?

Я поднял голову.

– Ты о чем?

– Осторожнее на поворотах! Есть шанс прилипнуть.

Я посмотрел на кроссовки. Да, Питер в своем репертуаре. Мои подметки (долларовое слово) были щедро намазаны клеем ПВА.

– Ну ты и наглец, – сказал я без особой злобы.

По правде говоря, мне было наплевать. Расстраиваться из‑за каких‑то кроссовок, вот еще. Кроме того, я почти привык к выходкам Питера, которые, как мне казалось, никому не причиняли серьезного вреда. Я снял кроссовки, положил их рядом – подошвами вверх, – и продолжил свои расчеты. И поступил очень мудро – вскоре победная ухмылка исчезла с лица Питера. Может, я так спокойно отношусь к его шуточкам, потому что знаю, мне всегда удастся его перехитрить. А это Питера с ума сводит.

Закончив работу, я взял кроссовки и направился в туалет. Мистер Террапт все еще разговаривал с другой группой и не заметил ни проделки Питера, ни моего исчезновения. Я поставил кроссовки в раковину, смыл клей и насухо вытер подошвы бумажным полотенцем. Обувшись, я толкнул дверь туалета – и тут же отскочил обратно. Я оказался в ловушке.

В коридоре стоял мистер Террапт и с кем‑то разговаривал. Я снова приоткрыл дверь, пытаясь в щелочку разглядеть его собеседника.

– По‑своему ты уже поступала, – произнес мистер Террапт. Он стоял ко мне спиной, наклоняясь к кому‑то у стены. – Теперь ты будешь делать по‑моему. – Он выпрямился и скрестил руки на груди. Да уж, он не шутил.

И тут я увидел, с кем он разговаривал.

Черные потеки и пурпурные пятна покрывали ее лицо. Косметика, перемешанная со слезами. Алексия – плачет! Никогда в жизни такого не видел.

– Лекси, ты мне нравишься. Я бы хотел, чтобы ты и своим одноклассникам понравилась. Я пытаюсь помочь. Я хочу, чтобы ты дружила с остальными. Низостей я больше не потерплю.

Ничего себе! Неужели он ее перевоспитает?

– Иди в туалет и умойся. Возвращайся, когда успокоишься. Хочешь мне что‑нибудь сказать сейчас?

Алексия пронеслась мимо мистера Террапта, не глядя на него и не произнеся ни слова. Мистер Террапт вздохнул и покачал головой, потом вернулся в кабинет. Интересно, о чем он думал? Я решил ничего не говорить про кроссовки – это пустяки. Мистер Террапт занят вещами посерьезнее – улаживанием конфликтов, например.

Я выждал несколько минут, прежде чем вернуться в класс. Узнают еще, что я подслушивал! Но мне все‑таки не терпелось рассказать кому‑нибудь об этой сцене. Думаю, именно поэтому я вошел в кабинет немного поспешно и не обратил особого внимания на то, что творилось вокруг. Хотя даже если бы и обратил, вряд ли бы это помогло.

Едва переступив порог, я оказался в луже воды. Я поскользнулся и, размахивая руками и перебирая ногами, пытался удержать равновесие. Каким‑то образом я умудрился устоять, проехав по линолеуму до ковра. У мистера Террапта шел серьезный разговор с Джессикой, Даниэль, Джеффри и Анной, так что он ничего этого не видел. Но Питер, Бен, Ник и другие ребята вокруг корчились от хохота. Я понял, что они сделали – точнее, что сделал Питер. Одно из его излюбленных развлечений – заткнуть большим пальцем отверстие питьевого фонтанчика и открыть воду, так что струя добивает до самой двери – печально известный трюк. Вот секрет появления лужи. Не знаю, ожидал ли Питер подобного эффекта, или вода оказалась на полу после того, как он обрызгал кого‑то. Да это и неважно. Я не успел ничего предпринять, потому что сразу после меня в кабинет вошел еще кое‑кто.

Она, должно быть, совершала регулярный обход, заглядывая на несколько минут в каждый класс. Сегодня ей не повезло. Миссис Уильямс шагнула прямиком в лужу. Бедняжка! На ней были темно‑синие пиджак с юбкой и туфли на высоких каблуках. Миссис Уильямс не удалось удержать равновесие. Ее правая нога уехала далеко в сторону, как только коснулась воды. Еще немного, и она бы села на шпагат, но тут ее левая нога заскользила вперед. Миссис Уильямс стала падать назад, хватая руками воздух. Раздался звонкий шлепок, и она, задрав ноги, приземлилась на спину, прямо в воду. Вот так я и увидел трусы нашего директора.

Я не верил своим глазам. Я понимал, что надо бы отвернуться, но не мог себя заставить. Мы все, разинув рты, разглядывали ее яркие трусы в цветочек. И не только. Дело в том, что трусы миссис Уильямс были немного не на месте. Иными словами, они натянулись и врезались между ягодиц. Невероятно! Сколько жить буду, никогда этого не забуду. Клянусь. День, в который я увидел белье своего директора. И кое‑что еще.

Мистер Террапт бросился ей на помощь. Мы же пытались удержаться от хохота. В конце концов, она была нашим директором. Даже Питер не издал ни звука. Откровенно говоря, он нервничал.

– Миссис Уильямс, вы не очень ушиблись? – спросил мистер Террапт, помогая ей подняться. – Питер, принеси полотенца и вытри воду!

Почему он выбрал Питера? Да потому что знал, что именно из‑за Питера на полу возникла лужа, я в этом уверен.

– Спасибо, все в порядке, – ответила миссис Уильямс, отряхиваясь и поправляя одежду. – Простите за вторжение.

Она повернулась и вышла. Да уж, вот конфуз так конфуз. Как только дверь за ней закрылась, послышались смешки и шепот.

– Подобное не должно повториться, – заявил мистер Террапт. – Вам повезло, что ни миссис Уильямс, ни кто‑либо еще не пострадал. Надеюсь, на полу больше не появится ни одной лужи.

Сказав это, мистер Террапт посмотрел прямо на Питера. Ага, он знал. Он покачал головой и пошел к столу.

Я был убежден, что до конца учебного года происшествий подобного масштаба не случится. Я и не подозревал, что приближается событие куда более значительное.