Глава 70

Ветеран ЦРУ Херб Дэшл за годы оперативной работы успел повидать мир, потом на десятилетие застрял за столом, а теперь подвернулась новая должность. Хотя в ней не было никакой романтики, а широкая публика вообще не догадывалась о ее существовании, текущие обязанности Херба были жизненно важны для благополучия ЦРУ, а значит, и всей страны. По крайней мере так гласил внутренний устав ведомства.

Два месяца кряду Дэшл трижды в неделю приходил в эту лечебницу, чтобы сидеть в кресле частной палаты рядом с коматозным пациентом. Предмет его заботы в свое время занимал чрезвычайно высокую ступеньку иерархической лестницы ЦРУ и был напичкан секретами, которые никогда не должны стать достоянием широкой общественности. К сожалению, в последнее время этот человек был, мягко выражаясь, не в себе. Выходя из забытья, он, сам того не замечая, мог сказать нечто такое, что поставило бы сохранность государственных тайн под угрозу.

Именно поэтому в штате Конторы предусматривались люди, которым поручали дежурить возле выведенных из строя сотрудников, имевших доступ к подобным секретам. Даже когда хирурги производили инвазивное вмешательство для снятия излишнего кровяного давления в головном мозге, в операционной находился один из работников ЦРУ. В частной лечебнице, где, как ожидалось, успешно пройдет реабилитация больного, было организовано круглосуточное дежурство. Дело дошло до того, что даже его собственной семье не разрешили оставаться с ним наедине. Тут следует отметить, что подобные обстоятельства свалились на несчастных родственников как снег на голову – до сих пор никто из них и не подозревал, что любимый супруг, отец и дедушка трудится на ЦРУ.

В полдень Дэшл встал с кресла и уступил место агенту, пришедшему ему на смену. Они обменялись любезностями, и Дэшл упомянул несколько событий, произошедших за его дежурство. Впрочем, ничего важного в них не было. Он покинул палату, умирая от желания покурить, и купил в буфете банку газировки и пакетик печенья. Уже по пути к выходу он остановился возле одной из дверей, привлеченный доносившимся из палаты голосом. Похоже на русский, который Дэшл хорошо понимал, потому что почти девять лет проработал в Москве. Но вот что странно: хотя человек говорил явно на русском, речь была на редкость путаной, напоминая невообразимую смесь из нескольких славянских языков. Дэшл, проведший также некоторое время в Польше и Болгарии, прильнул к щели чуть приоткрытой двери и замер. Услышанное поразило его настолько, что он пулей вылетел из здания. И отнюдь не из желания закурить.

Едва Дэшл заторопился прочь, как из‑за угла коридора вышел Оливер Стоун, который и сам несколько минут провел рядом, напряженно прислушиваясь. Он взглядом проследил за убегавшим агентом.

Дело принимает интересный оборот…

Финн сидел на стуле, терпеливо слушая мать.

– Получается, Джон Kapp восстал из мертвых, как птица Феникс, – произнесла она на своем фирменном мультиславянском наречии.

– Да, из пепла, – кивнул Финн. – Хотя я на сто процентов не уверен.

– И сенатор по сию пору жив.

– Пока.

– Как насчет Kappa?

– Работа идет, я тебе уже говорил. С другой стороны, я понятия не имею, где он, да и жив ли вообще. Пока что известно только, что его могилу раскопали.

Мать зашлась в приступе кашля.

– Времени все меньше и меньше.

«Для тебя или для меня? – подумал Финн. Его до сих пор не отпускало беспокойство из‑за неожиданной встречи с сыном. – Близко. Слишком близко…»

– Но ты все выяснишь. Я помогу.

– Мне лучше в одиночку.

– Я расскажу тебе все, что знаю об этом человеке.

– Мне и так уже многое известно… Он не похож на остальных.

Мать бросила на него острый взгляд.

– Как прикажешь понимать?

– Мне кажется, Контора пытается его ликвидировать. И еще мне кажется, что они убили его жену. И, вполне вероятно, дочь. Он много страдал. К тому же был военным героем.

– Он такой же, как все. Зло во плоти. Душегуб!

– Потому что просто выполнил приказ, убив моего отца и твоего мужа?

– Гарри, ты сам не понимаешь, что говоришь.

– Понимаешь, сегодня утром, когда я собирался покончить с Симпсоном, рядом вдруг объявился Дэвид. Он едва не застал меня с поличным.

– Дэвид? Твой сын? – Финн кивнул, и мать всплеснула руками. – Господи! Он догадался?

– Нет, но в свое время я дал себе слово, что эта сторона моей жизни никогда и ни за что не скажется на моей семье. А теперь видишь, что вышло?!

Леся села поближе к сыну, взяв его ладонь в свою иссохшую руку. Сейчас этот жест был ему довольно неприятен.

– Гарри, сынок, мой любимый сынок, все скоро закончится.

– Откуда ты знаешь? К тому же чем именно оно закончится? Моей смертью?

Старушка медленно убрала руку.

– Хорошо. Что сейчас?

– Симпсон. Потом Kapp.

– Но ты это сделаешь? Клянешься?

Финн кивнул.

Мать еще некоторое время пытала его взглядом, затем просеменила к комоду, потянула один из ящиков и достала оттуда фотоснимок. Передала его сыну.

– Это для Kappa, – сказала она и сплюнула на пол. – Я расскажу тебе одну историю, Гарри.

Он откинулся на спинку кресла.

Когда распахнулась дверь в палату, они разом повернули головы на вошедшего.

– Вам что надо? – резко спросила Леся по‑английски.

Когда мужчина ответил по‑русски, у нее перехватило дыхание.

– Вы кто такой? – требовательно спросил Финн.

– В свое время меня звали Джон Kapp, – промолвил Оливер Стоун. – Вы правы, я не похож на остальных. И вам обоим надо уносить отсюда ноги. Как можно быстрее.