Глава 13. Стоун отклонил предложенную Картером выпивку

Стоун отклонил предложенную Картером выпивку. Мужчины устроились в уютном кабинете Грея, который вмещал в себя столь же много книг на столько же большом количестве языков, как и дом Оливера, хотя здесь библиотека содержалась в куда более образцовом порядке.

Оливер стоял возле панорамного окна, выходившего на беснующееся море.

– Вам наскучила деревенская прозаичность фермы в Виргинии? – спросил он, глядя за стекло.

– В молодости я хотел стать моряком, посмотреть мир с палубы, – ответил Картер, рассеянно подогревая ладонью бокал с порцией скотча. На его широком лице странно смотрелась пара близко посаженных глаз. Стоун отлично знал, что в этой голове таится очень много разных мыслей. Грей принадлежал к тем людям, которых крайне сложно переоценить.

– А, юношеские амбиции… поверхностные и преходящие, – отозвался Стоун. За окном окончательно стемнело. Ни луны, ни звезд; близившийся шторм спрятал небо.

– Никогда бы не подумал, что Джон Kapp проявит склонность к философствованию.

– Что свидетельствует о скудности ваших знаний о моей истинной натуре. Кстати, я больше не отзываюсь на это имя. Джон Kapp мертв.

Грей невозмутимо продолжал:

– В свое время этот особняк принадлежал бывшему директору ЦРУ, который затем стал вице‑президентом. Здесь есть все, что требуется для моего старческого комфорта и безопасности.

– Рад за вас, – усмехнулся Стоун.

– Признаться, я несколько удивлен, что вы согласились прийти. Особенно если вспомнить вашу вульгарную жестикуляцию за оградой Белого дома.

– Кстати, как там поживает президент?

– Ничего, бодрится.

– Вы не испытали желания его задушить, когда он кинул вам ту медальку?

– Не сочтите мои слова ответом на ваш смехотворный вопрос, но обстоятельства изменились. В делах нет ничего личного. Это‑то вы должны понимать хорошо, как, впрочем, и любой другой здравомыслящий человек.

– Дай вам волю, и я давно уже утратил бы способность мыслить. – Не успел Грей отреагировать, как Стоун добавил: – У меня есть к вам несколько вопросов, и я очень рассчитываю на честные, правдивые ответы.

Грей опустил бокал.

– Хорошо.

Стоун повернулся к нему, оторвав взгляд от окна:

– Вы с такой легкостью соглашаетесь?

– Зачем тратить оставшееся нам время, играя в игры, которые больше ничего не значат? Очевидно, вы хотите навести справки об Элизабет?

– О Бетти, моей дочери.

– Отвечу, если смогу.

Стоун присел напротив хозяина кабинета и минут двадцать задавал один вопрос за другим. Последний из них был задан слегка дрожащим голосом, выдававшим крайнюю тревогу:

– Она хоть когда‑нибудь спрашивала про меня? Про своего настоящего отца?

– Как вам прекрасно известно, после удочерения ее воспитывали сенатор Симпсон со своей супругой.

– Да, но ведь вы сами сказали, что передали ее Симпсону, когда он еще работал в ЦРУ…

Грей вскинул ладонь.

– Да‑да. Впрочем, в тот момент Симпсон уже покинул ЦРУ и начал свою политическую карьеру. Они рассказали ей о том времени, которое предшествовало ее удочерению. Похоже, Бетти не очень расположена об этом распространяться. Да и вообще, по‑моему, она мало с кем делится.

Стоун подался вперед.

– Так что она говорила про своих настоящих родителей?

– Справедливости ради следует отметить, что первым делом она спросила о матери. Девочки, понимаете ли, хотят знать такие детали.

– Господи, конечно, она хотела узнать про родную мать!

– Симпсонам пришлось вести себя очень деликатно, учитывая… мм… обстоятельства ее кончины.

– Ее убийства, хотите вы сказать. Руками людей, которые охотились за мной.

– Как я не раз повторял, я к этому непричастен. Ваша супруга мне импонировала, искренне говорю. И если уж выкладывать всю правду, она бы и по сей день была жива, если бы вы…

Стоун вскочил и подарил Грею такой взгляд, от которого хозяин особняка вздрогнул, – он отлично знал, сколькими способами Джон Kapp способен умертвить человека. В этом деле никто из сотрудников Грея не мог с ним сравниться.

– Простите, Джон… то есть Оливер. Признаю, что в этом вашей вины нет. – Грей помолчал, давая собеседнику время усесться на место. – В общем, они рассказали ей то немногое, что могли. Уверяю вас, исключительно положительные и безобидные моменты. Например, что она погибла в результате несчастного случая.

– А обо мне?

– Дали понять, что ее отец был военнослужащим и погиб при исполнении своего воинского долга. Кажется, они даже свозили ее на вашу арлингтонскую «могилу». В глазах дочери вы умерли смертью героя. – Грей сделал паузу и добавил: – Вы удовлетворены?

Тон этих слов заставил Стоуна призадуматься.

– Это настоящая правда, или же «правда» в стиле Картера Грея, иными словами, кучка лживого дерьма, которым вы хотите меня ублажить?

– С какой стати я должен вас сейчас обманывать? Мы оба выбыли из игры.

– А зачем тогда вы меня вызвали?

Грей поднялся, обогнул письменный стол и взял в руки папку с документами. Открыл ее и достал три цветных фото, на которых были запечатлены мужчины в возрасте примерно шестидесяти лет. Он выложил их в ряд перед Стоуном.

– Вот это Джоел Уолкер. Это – Даглас Беннетт. И наконец, Дан Росс.

– Их имена ничего для меня не значат. Так же как и снимки.

Грей извлек из папки еще три фотографии, черно‑белые и гораздо более ранние.

– Зато, полагаю, вот эти фото будут вам куда более знакомы. А заодно и имена: Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти.

Стоун едва обращал внимание на его голос. Он не отрывал глаз от лиц людей, с которыми жил, работал и оказывался на грани смерти на протяжении доброго десятилетия.

– Почему вы это мне показываете?

– Потому что за последние два месяца все эти ваши бывшие коллеги отправились в мир иной.

– Каким образом?

– Росса нашли мертвым в постели. Он страдал туберкулезом кожи, в просторечии именуемым волчанкой. Коул повесился; по крайней мере полиция официально закрыла дело. А Чинчетти умудрился так напиться, что свалился в собственный бассейн и благополучно утонул.

– То есть естественная смерть Росса, самоубийство Коула и несчастный случай с Чинчетти…

– Я вижу, вы верите в это не больше моего. Три бывших члена одного и того же подразделения нашли собственную кончину практически одновременно. Любопытно, да?

– Мир велик и опасен.

– Уж кто‑кто, а мы с вами это знаем получше многих.

– Считаете, их ликвидировали?

– Безусловно.

– И вы… пригласили меня из желания по‑дружески предупредить, что ли?

– Признаюсь, эта мысль приходила мне в голову.

– Но, как я уже говорил, Джон Kapp мертв. Кого интересует мертвец?

– Вся эта троица обладала превосходным прикрытием. В особенности Чинчетти, он забурился на редкость глубоко. Уж если его сумели разыскать, таким людям не составит большого труда выяснить, что ваш ящик на Арлингтонском кладбище пуст. И что на свете до сих пор живет человек, ныне именующий себя Оливером Стоуном.

– А как насчет вас? Картер Грей был ведущим стратегом нашей группы. Причем вы‑то вообще не имели никакого прикрытия.

– Тут вы заблуждаетесь. У меня охрана – в отличие от вас.

– Что ж, спасибо за откровенность и предупреждение.

Стоун поднялся.

– Мне жаль, что дела так обернулись. Во всех отношениях. Вы заслужили куда более достойную судьбу.

– Ну конечно. Не так давно вы сами были готовы принести меня и моих товарищей на алтарь отечества.

– Все, что я делал и делаю, направлено на благо родины.

– В вашем личном понимании, разумеется. Не в моем.

– Что ж, предлагаю согласиться хотя бы на том, что в этом вопросе мы друг с другом не согласны.

Стоун молча развернулся и пошел на выход.