Глава 10. Стоун и Алекс Форд встретились в месте, которое было хорошо знакомо им обоим: в парке Лафайет, напротив Белого дома

Стоун и Алекс Форд встретились в месте, которое было хорошо знакомо им обоим: в парке Лафайет, напротив Белого дома, где Алекс на протяжении многих лет охранял владельца Овального кабинета, в то время как Оливер выражал свой уважительный протест против того же самого человека – как, впрочем, и его предшественников. Мужчины сидели на скамейке возле статуи польского генерала, которого история запомнила в образе надежного друга американцев в их Войне за независимость. С другой стороны, вряд ли кто‑либо из живущих ныне американцев помнит об этом генерале или хотя бы задается вопросом, кого именно чествует сей памятник.

– Итак, что ты для меня припас? – спросил Стоун, с интересом поглядывая на плотный желтый конверт, который Алекс извлек из черной кожаной папки.

– Я не был уверен, что именно тебе нужно, поэтому раскинул сеть пошире.

– Отличная мысль, спасибо.

Пока Стоун просматривал материалы, Алекс, в свою очередь, задумчиво смотрел на старого товарища.

– Как я и говорил тебе по телефону, департамент юстиции уже давно примеривается к этому Бэггеру, однако ничего не может накопать. Я побеседовал с Кейт, так она считает, что интерес к нему не пропал до сих пор, но если опять ничего не выйдет, им в скором времени придется бросить это дело. Даже у Дядюшки Сэма ресурсы небезграничны.

– Как она поживает, кстати? – спросил Стоун, имея в виду Кейт Адаме, за которой Алекс приударял.

– Да не знаю. Нашла себе кого‑то другого.

– Извини. Жаль. Девушка хорошая, – сочувственно сказал Оливер.

– Так‑то оно так, только мне не подошла. Или я ей… И раз уж речь идет о женщинах, где Адельфия?

Адельфия, загадочная дама неясного происхождения и обладательница занятного акцента, была последней из демонстрантов, оставшихся в парке Лафайет, если не считать Стоуна. Алекс давно подозревал, что она неровно дышит к Оливеру.

– Давненько не видел, – пожал плечами Стоун. – Вон и плаката ее нет на месте.

– Странная она птица.

– Да мы все странные, Алекс. – Он сложил бумаги и встал. – Еще раз тебе спасибо.

– Джерри Бэггер, владелец казино… Решил немножко развлечься?

– Все может быть, хотя ты и не представляешь, каким именно образом.

– Из того, что долетело до моих ушей, я вынес одно: Бэггер полный псих и садист. С такими, друг мой, играть в одной песочнице не рекомендуется.

– Я и не собираюсь.

Алекс тоже поднялся.

– И тем не менее… Скажи честно, мне ждать очередного звонка в последнюю минуту, чтобы спасти твою задницу?

– Будем надеяться, что до вызова кавалерии дело не дойдет.

– Я тут смотрю, наш общий друг Картер Грей обзавелся новой медалькой. Знаешь, еле сдержался, чтобы не звякнуть ему и послать к такой‑то матери.

– У тебя сила воли покрепче моей будет, – отозвался Стоун и рассказал, что именно сделал в адрес Грея.

Алекс просветлел лицом.

– Да ну? Серьезно?!

– Вот тебе и ну. А знаешь, что самое смешное? Грей пригласил меня к себе домой. Сегодня вечером.

– И ты пойдешь?

– Не пропущу ни за какие коврижки.

– Но почему? Тебе от него чего‑то надо?

– Да есть кое‑какие вопросы насчет… моей дочери…

У Алекса потеплели глаза, и он похлопал Стоуна по плечу:

– Прости, старина. Извини, ладно?

– Жизнь есть жизнь, Алекс. Ее надо принимать. Потому что иного выбора нет.