Плетение лаптей

Бывшего начальника Финансово‑экономического управления ФАПСИ генерал‑майора Валерия Монастырецкого арестовали ровно год назад, 12 апреля. Событие это было столь беспрецедентным, что целый месяц и Генеральная прокуратура, и ФСБ держали случившееся в тайне. Только в мае 96‑го секретная завеса приоткрылась и журналистам было сообщено, что «Генпрокуратурой возбуждено уголовное дело в отношении одного из бывших высокопоставленных сотрудников ФАПСИ, который злоупотреблял служебным положением и нанес значительный материальный ущерб государственным интересам».

Фамилия «высокопоставленного сотрудника» в «интересах следствия» не называлась.

Подробности дела стали вырисовываться лишь к лету. Из коротких газетных заметок общественность узнала, что генералу Монастырецкому предъявлено обвинение в крупных хищениях. В частности, ему инкриминировали незаконные траты из бюджета ФАПСИ, в результате которых начальник ФЭУ присвоил не менее 20 миллионов марок и более 3,3 миллиарда рублей.

Ничего удивительного. Со времен Карамзина, изрекшего классическую формулу: «Воруют», — в России почти ничего не изменилось. Но…

Но подавляющее большинство журналистов, анализируя дело, стали сходиться во мнении: что‑то тут нечисто. Версии выдвигались самые разные. Основная: ФСБ, мечтая восстановиться в прежних чекистских размерах, решила подмять независимую спецслужбу ФАПСИ под себя, скомпрометировав главного финансиста и, как результат, генерального директора генерал‑полковника Старовойтова.

Дабы не травмировать общественность, Генпрокуратура даже пошла на некоторые уступки. Дело Монастырецкого было передано из Следственного управления ФСБ (следователям которого генерал отказывался давать показания, ссылаясь на необъективность Лубянки) в саму Генеральную. Ситуацию, впрочем, это не изменило. От показаний экс‑финансист ФАПСИ по‑прежнему воздерживался, а его адвокаты продолжали раздавать интервью, рассказывая о нарушении законности и процессуальных норм.

И тут, словно гром среди ясного неба, прозвучало долгожданное признание самого Монастырецкого. В письме, которое он передал через адвокатов нашей газете, генерал заявил, что оказался заложником преступных интересов Коржакова‑Барсукова. Якобы он узнал, что Главное управление охраны (им, как мы помним, командовал одиозный Барсуков) закупило спецоборудование у фирм, будто бы связанных с ЦРУ, для установки в правительственных учреждениях (чтобы всех подслушивать, разумеется).

Когда же Монастырецкий попытался помешать установлению тотального контроля над российским чиновничеством, его моментально взяла под колпак военная контрразведка ФСБ. А Барсуков и вовсе через гендиректора ФАПСИ Старовойтова пригрозил «сплести лапти», если Монастырецкий не перестанет «дергаться». Угроза была исполнена…

(Честно говоря, подлинность этого письма вызвала у нас некоторое сомнение изначально, что и было оговорено в материале. Но и не печатать столь яркий документ мы не могли.)

Было очевидно, что кое‑кто очень хотел сместить акценты в этом скандальном деле. Нападение, известно, лучший способ защиты. Однако данные, которые попали к нам в результате журналистского расследования, заставляют взглянуть на случившееся совершенно иначе. Достаточно сказать, что генерал ФАПСИ был арестован в суперэлитном доме на Можайском шоссе в своей квартире, стоимостью… миллион триста тысяч долларов. (Для заинтересованных лиц сообщаю адрес: ул. Вересаева, д. 6, кв. 19.)

Из досье:

ФАПСИ (Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте РФ) — спецслужба, образованная из остатков КГБ в начале 90‑х. (В неё вошли Восьмое главное управление, Шестнадцатое управление, Управление правительственной связи КГБ СССР.)

Занимается электронной разведкой, криптографией, то есть шифрованием, дешифрованием, обеспечивает правительственную связь. По сути, ФАПСИ аналог американского Агентства национальной безопасности.

С момента образования ФАПСИ возглавляет генерал‑полковник Александр Старовойтов, в прошлом — замначальника Управления правительственной связи КГБ СССР.

Основная штаб‑квартира расположена в Большом Кисельном переулке.