Глава 2. Это была невысокого роста, черноволосая, с бледной кожей и тонкими чертами лица девушка

Это была невысокого роста, черноволосая, с бледной кожей и тонкими чертами лица девушка. Она улыбалась боязливо.

– Дэвид Эш? – спросила она. Он кивнул и на мгновенье смутился, не в состоянии говорить. Теперь в глазах девушки появились искорки веселья.

– Вы мисс Уэбб, верно? – Наконец вымолвил он.

– Неверно, – ответила девушка. – Я – Кристина Мериэлл, а мисс Уэбб – моя тетя. Я убедила ее позволить мне забрать вас со станции. – Она наклонила голову на бок, словно она изучала Эша. – Простите, я опоздала.

Он прочистил горло, ощущая напряжение во всем своем теле, и тоже улыбнулся.

– Все нормально, сказал он. – Мне все равно нужно было подкрепиться.

Ее наряд был прост: хорошо подогнанное, длинное приталенное пальто, свободное на груди; набивка на плечах придавала им прямоугольный вид, но не была чрезмерной; воротник плотно облегал шею. Эш не мог решить: был ли ее стиль ультрасовременным или, наоборот, безнадежно устаревшим: он не так уж хорошо представлял себе реальное направление в таких вещах.

– Я хотела первой вас встретить, – сказала она, как будто оправдывая свое присутствие.

– Да ну? – Эш был удивлен.

– Это так захватывающе. Я имею в виду – охотник за призраками…

– Нет, на самом деле это не так. Откуда ты узнала, что это я.

Девушка показала экземпляр книги, с которой на него хмуро глядела его собственная фотография.

– Вы – некто, – сказала она. Эш усмехнулся.

– Правильно. Было продано по крайней мере три сотни экземпляров. Можно я куплю тебе выпить?

– Мои братья ждут вас дома. И нам, вообще‑то, пора идти.

Эш скрыл свое разочарование.

– Если ты уверена… дай я заберу из бара свой багаж.

– Я буду ждать вас снаружи, – сказала она, обернувшись к Дэвиду.

Он несколько озадаченно уставился в ее спину. Потом пожал плечами и вернулся в бар, чтобы осушить полпинты пива, перед тем как забрать дипломат и сумку. Он кивнул худому мужчине с лопнувшими сосудами на лице, который без всякого явного интереса продолжал смотреть на него из под плоской кепки, и затем вновь вышел в вестибюль, направляясь на этот раз в сторону главной двери и осеннего дня.

Эш остановился, чтобы оценить машину, сидя в которой, его ждала Кристина Мериэлл. Это была старая модель, которую в последний раз он видел очень давно, да и то на журнальных фотографиях, демонстрировавших популярные старые машины. Кузов и колеса «Уолсли» находились, казалось, в безупречном состоянии, двигатель работал ровно, и лишь небольшое количество дыма вырывалось из выхлопной трубы. Девушка перегнулась и толчком открыла дверь; ее приглашением служила улыбка.

Эш протолкнул дипломат на заднее сиденье, а сам, с сумкой на коленях, устроился на переднем.

– Вот это машина, – прокомментировал он. – Вряд ли многие из них дожили до наших дней.

Она ничего не ответила, а поставила на первую скорость и выехала на дорогу с незначительным движением. Когда они проехали некоторое расстояние по главной улице, она спросила:

– А вы что водите?

– Эх, ничего в данный момент. Впереди еще четыре месяца, перед тем как мне разрешат вновь сесть за руль.

Кристина взглянула на него, и он с удивлением почувствовал удовольствие от этого взгляда.

– Ты же не думаешь, что я принципиально пользуюсь «Бритиш Рэйл», не так ли?

Кристина вернула свой взгляд к дороге, на ее губах все еще играла улыбка.

– Ну, теперь рассказывай, – сказал Эш. Она была в недоумении, но улыбка сохранилась.

– Что рассказывать?

– Почему ваша семья так стремится заполучить меня на эту работу?

– Вы имеете исключительную репутацию, благодаря разрешению загадок, касающихся паранормальных явлений. – Она не оторвала глаз от дороги.

– Я предпочитаю называть их необычными нормальными явлениями. – Он переместил на коленях сумку, так что мог вытянуть ноги. – В Институте есть другие исследователи, такие же хорошие, как и я.

– Я уверена, что существуют несколько, почти таких же хороших, но, кажется, вы – лучший. Мой брат, Роберт, долго наводил справки, прежде чем выбрать вас. Кроме того, у вас хорошие рекомендации от миссис Мак‑Керрик. Еще мы читали ваши статьи по пара… – она слегка улыбнулась, – извините, по «необычным» нормальным явлениям, а также, конечно, вашу книгу.

– Кто мы? – спросил Эш, заинтересовавшись.

– Оба моих брата, Роберт и Саймон. Даже няня проявляет интерес.

– Няня?

– Няня Тесс. Моя тетя…

– Мисс Уэбб?

Кристина кивнула.

– Няня следит за нами, с тех пор как умерли наши родители. Или, может быть, мы взяли на себя заботу о ней, – я не уверена.

Машина достигла окраин поселка и домов стало меньше. Над могильными камнями возвышалась коренастая башня церкви, как каменный акведук на небеса; люди в черном подняли глаза на проезжавшую машину, оторвавшись от своей сдержанной скорби; их мертвенно бледные лица были так же мрачны, как и окружавшие их монументы.

– И всем вам пришлось столкнуться с этими… посещениями призраком? – спросил Эш, возвращая свое внимание к девушке. – Я полагаю, мисс Уэбб именно так называла все это в своих письмах в Институт? Все вы наблюдали эти феномены?

– О, да. Саймон первый увидел…

Эш поднял руку.

– Только не сейчас. Не рассказывайте мне об этом теперь. В первую очередь дайте мне посмотреть: что я сам смогу найти.

– Вы не будете знать, что искать.

Эш заметил, что волосы девушки были слегка рыжеватые, и этот оттенок зависел от света, который на них падал. Глаза у нее были голубыми с отливом серого.

– Мне не нужно этого знать на данном этапе, – Объяснил он. – Если вас действительно посещает призрак, я узнаю это достаточно быстро, – ты не веришь?

Она снова улыбнулась.

– Ни намека?

– Даже шепотом. Только не сейчас, – улыбнулся ей в ответ Дэвид.

Две пилюли возмутительно раздражающе упали на язык Эдит; они не хотели двигаться, лежа, как раздувшиеся дробинки. Она сделала большой глоток воды «Перье», моментально смыв в горло кислые кусочки. «Там, дьяволята, самое место для вашей самонадеянности, – сказала она про себя, – займитесь теперь своим делом и заставьте старую, уставшую кровь двигаться как следует».

Она улыбкой поблагодарила официанта, разместившего перед ней филе палтуса, и взглянула на сидевшую напротив Кейт, которая хмуро обозревала яйцо и салат из анчоусов. Эдит покачала головой.

– Наверное, я наказываю сама себя обильной пищей, – произнесла она почти без всякой тени раскаяния в голосе.

– Это цена, которую я плачу за поблажки своим слабостям на уикэнде, – ответила Кейт, выжимая в салат лимон. – Однако, одно дело искупление, а другое – мазохизм. – Она взяла свое белое вино и сделала несколько маленьких глотков. Потом пожала плечами, обращаясь к Эдит. – Это компенсирует.

Медиум, как шампанским, отсалютовала компаньону «Перье». Она заметила едва заметные морщинки вокруг глаз Кейт и явную натянутость вокруг рта – первые намеки, что «расцвет» начинает свое превращение в «зрелость». Однако, сорок теперь не считалось закатом для женщины, а Кейт имела определенно красивую внешность, которая сохранится и в пожилом возрасте. «Не то, что я, – размышляла Эдит, никогда не имевшая тех черт, которые хотела бы сохранить на долгие годы. – Нет, для некоторых (и я тоже среди них) процесс старения – это награда, посредством которой непривлекательность лица смягчается и начинает поглощаться всем телом. Поэтому, возможно, все действительно старые люди так похожи; унификация в физическом балансе – почти возвращение к единообразию при рождении».

– Эдит, куда ты уплыла? – прервал ее голос Кейт.

Медиум моргнула.

– Прости. Мои мысли где‑то блуждают все эти дни.

– Ничего необычного для медиума.

– Наши размышления должны иметь направленность.

– Но не постоянно. Ты помнишь, что сейчас ленч? Можешь расслабиться.

– Как ты? – произнесла Эдит с мягким упреком. – Когда ты последний раз полностью расслаблялась, Кейт?

Женщина напротив выглядела искренне озадаченной.

– У меня совсем нет с этим проблем: увидела бы ты меня дома.

– Было бы любопытно. Институт всегда так загружен, да еще приближается Конференция по Парапсихологии.

– Ну да, ежегодная конференция всегда требует от нас большой работы, особенно, когда она проходит в нашей стране.

– Ну, а сколькими исследованиями ты занимаешься?

– Большинство так называемых паранормальных феноменов требуют от наших экспериментаторов не более, чем нескольких часов, чтобы отбросить их, как совершенно естественные случайности, даже если таковые могут происходить при необычных обстоятельствах.

– Но другие могут означать недели или даже месяцы кропотливого труда.

– Это верно. Но будем искренними: это то, что мы больше всего любим. – Кейт отрезала ломтик от яйца и начала есть. – Между прочим, я думаю, что случай, над которым работает Дэвид, может оказаться интересным: это, возможно, настоящее посещение призраком. Остается только надеяться, что он корректно его разбирает.

Эдит, взявшая нож и вилку, наклонилась вперед.

– Ты беспокоишься о нем?

Кейт смущенно улыбнулась.

– Не так сильно, как раньше.

– Что это значит? Что он тебя больше не привлекает или что он стал немного более уравновешенным?

– Я не знала, что уже общеизвестно, что мы стали друг друга «привлекать».

– А почему это должно быть секретом? Ты разведена, он неженат, часто видитесь – люди могут сделать резонные предположения, ты не согласна?

Кейт покачала головой.

– Наши отношения никогда не были серьезными. Я полагаю, ты могла бы назвать это нерегулярным «явлением».

– Но теперь, однако, менее нерегулярным.

– Намного менее.

Эдит попробовала рыбу и удержалась от того, чтобы посолить.

– Он необычный мужчина, – сказала она через некоторое время. – Я удивлена, что ты потеряла к нему интерес.

– Я не говорила этого.

– Тогда он…

– Иногда, Дэвид может быть слишком поглощен собственным цинизмом, чтобы допустить возможность развития отношений.

– Или слишком поглощенным своей работой, – предположила Эдит.

– Это более‑менее равносильно.

Пожилая женщина задумалась над ответом своего компаньона.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду… У него настолько сильное предубеждение ко всем спиритическим явлениям, что я часто удивляюсь: как мы можем быть друзьями.

Улыбаясь, Кейт протянула руку и коснулась руки медиума.

Тут нет ничего личного, Эдит. Он рассматривает твой тип чувствительности как заблуждение, но искреннее. Я думаю, что он ценит то чувство спокойствия, которое ты даешь людям, потерявшим близких. Нет, он презирает исключительно негодных шарлатанов, людей, практикующих обман для собственной выгоды. Ты – совсем другое; и он знает это; он действительно верит, что ты можешь помогать людям.

– И как такой может сидеть с тобой рядом, Кейт? Две таких непримиримых фракции под одной крышей.

– Исследования в Институте должны сохранять баланс. Нам нужны люди с честным скептицизмом, как у Дэвида, чтобы создавать доверие к нашим настоящим открытиям в паранормальных явлениях.

– Даже несмотря на то, что он подвергает критике большинство фактов, подлинные они или нет? – Эдит понизила голос, потому что к столику рядом подвели какую‑то пару. В ресторане царило оживление: шум разговоров и движения. – Многие из наших ненавидят его за постоянную негативную реакцию в отношении нас. Они видят в нем угрозу их собственной пригодности.

Кейт была непреклонна.

– Но многие другие – посторонние – считают такие отношения очень полезными. Давай смотреть правде в глаза, Эдит. Дэвид имеет потрясающую репутацию за разоблачение мошенничеств и объяснение определенных психических феноменов совершенно рациональными и материалистическими способами.

– Ты говоришь так, будто ты на стороне скептиков.

– Ты слишком долго меня знаешь, чтобы так думать. Но, как директор Института, я должна держать свой разум открытым для всего логичного, как, впрочем, и нелогичного, ты понимаешь?

– Конечно, понимаю. – И, когда она добавила, в ее глазах мелькнула вспышка. – И я знаю, как часто ты принимаешь логичное, когда все инстинкты говорят тебе обратное.

Кейт засмеялась, и, в знак признания мысли своей подруги, подняла бокал. Она отхлебнула вина и продолжила свою равнодушную атаку на салат.

Когда Эдит решилась, лицо ее было серьезным.

– Но противоречия Дэвида куда сложней твоих.

– Я не понимаю, – произнесла женщина помоложе.

– Не понимаешь? Несомненно, ты же подозревала? Господи, ты слишком хорошо его знаешь, чтобы не предполагать этого.

Голос Кейт был мягок.

– Эдит, до чего ты хочешь докопаться? Ты что, говоришь мне, что Дэвид имеет какую‑то темную тайну, которую все это время хранит от меня? То, что он хранит за семью замками, как, например, свои мужские достоинства? Могу тебя заверить, что ты ужасно заблуждаешься…

Эдит, со своей обычной улыбкой, подняла руку.

– Кейт, дорогая, я охотно тебе верю. Но нет, я имею в виду нечто гораздо более важное. Неужели ты так и не поняла, что у Дэвида есть дар? Или, может быть, лучше назвать это проклятьем. – Она легонько покачала головой. – О, он сдерживает свои психические способности очень тщательно, но, без всяких сомнений, они в нем есть. Его проблема в том, что он никогда в них не признается, даже самому себе. И я не знаю зачем это нужно.

– Ты не права, – запротестовала Кейт. – Все, что он делает, говорит… – она раздраженно помахала рукой. – Он посвятил свою жизнь опровержению подобных вещей.

Эдит усмехнулась.

– Прости за выражение, Кейт, но свояк свояка видит издалека. Мои мысли не раз встречались с мыслями Дэвида, но он всегда тут же отгонял меня. Словно у него есть автоматическое отключение. – Она играла своей едой, внимание ее было где‑то в другом месте. – Можешь ли ты вообразить беспорядок, происходящий внутри его несчастного разума? Как ты говоришь, он потратил годы, опровергая то, что, как он сам подсознательно убежден, является правдой.

– Я не могу в это поверить, Эдит. Дэвид слишком уравновешенный для такого типа невроза.

Медиум посмотрела прямо в глаза Кейт.

– Уравновешенный? Он действительно такой, Кейт? Ты искренне в этом уверена?

Кейт не ответила на этот вопрос, но была хорошо заметна ее неуверенность.