Глава седьмая. Август был еще ребенком, когда однажды отец его описывал матч с участием «Янкиз»

Август был еще ребенком, когда однажды отец его описывал матч с участием «Янкиз». Он помнил это до сих пор.

– Сто пять градусов по Фаренгейту! – восклицал отец. – Всего на градус ниже температуры солнечных протуберанцев! – И еще утверждал, будто поджарил хот‑дог прямо на ступеньках трибуны. – Я чуть не окочурился! – всякий раз добавлял он при этом, не обращая внимания на явные преувеличения.

– А кто выиграл? – спрашивал Август.

– О‑о‑о! – восклицал отец, отмахиваясь от него, точно от надоедливой мухи. – То был худший год для «Янкиз». Но лично я их не виню. Всему виной эта ужасная жарища!

Сто пять градусов. Август никогда не забывал чувства страха, которое до сих пор вызывало у него это трехзначное число. То же самое ощущение охватило его, когда они с Чарли вышли из такси на Таймс‑Сквер и увидели на огромном дисплее следующую надпись бегущей строкой: «Новый рекорд – 107 градусов».

– Смотри, пап, новый рекорд!

– Не возбуждайся, – буркнул Август. Но понимал, все эти предупреждения бесполезны.

Чарли просто обожал рекорды. Любые. И при каждом удобном случае упоминал о них. Мог увидеть, к примеру, на улице торговца с тележкой, продающего гамбургеры, и тут же выпалить, что максимальное число гамбургеров, съеденных за двенадцать минут, составляло шестьдесят шесть штук. Они могли зайти в какой‑нибудь спортивный зал, и Чарли тут же упоминал о достижении какого‑то атлета – 1940 толчков за час. Список этот поистине бесконечен. Чарли помнил абсолютно все достижения человечества, выраженные в рекордах.

– Но вроде бы не так уж и жарко, – заметил мальчик.

– Глупости! – сердито заметил Август. – У тебя что в жилах? Змеиная кровь, что ли?

– Перестань, пап! Только потому, что змеи – существа хладнокровные…

Тут Чарли вдруг осекся и указал пальцем в толпу на противоположной стороне улицы.

– Смотри! Вон тот парень, что выходит сейчас из серебристой машины. Вроде бы тот самый, которого мы видели у школы!

Август посмотрел в указанном направлении и тут же увидел панка с волосами цвета воронова крыла, который поджидал их на стоянке у школы. Смотрел он прямо на них. И улыбался.

– Пап, как думаешь, а ему не жарко в этом пальто?

– Возможно, – ответил Август и направился вместе с сыном к ближайшему магазину, где торговали разными безделушками. – Но только не вздумай его об этом спрашивать.

Войдя в магазин, Август остановился у полки, уставленной прозрачными шарами со снежинками, – в такую жару они создавали призрачную иллюзию прохлады. Он начал, щурясь, всматриваться сквозь эти шары и заметил, что преследователь переходит улицу и направляется прямо к ним. Тогда Август развернулся и направился к мужчине за кассовым аппаратом.

– Здесь есть какой‑то другой выход?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Уверены?

Кассир пожал плечами.

Август схватил Чарли за руку и потащил к двери. Резко остановился, увидев, что выход им преградила фигура в черном.

– Далеко ли собрались?

Август притянул к себе Чарли.

– Как раз собирались прошвырнуться по городу. Желаете присоединиться к нам? О, понимаю, наверное, просто не можете. Слышал, где‑то в центре проводят митинг наркоманы, и вы наверняка не хотите пропустить программную речь.

Панк придвинулся еще ближе, сунул правую руку под пальто.

– Мне нужна только книга, ничего больше.

– Книга? Но никакой книги у меня нет. Зато есть сэндвичи и печенье. – Август приподнял кейс, который держал в руке. – Не деликатес, конечно, но очень даже ничего.

Панк презрительно фыркнул:

– Ты чего, с дуба рухнул?

– Простите, – пробормотал Август. – Когда нервничаю, начинаю говорить разные глупости. Ну, к примеру, всего минуту назад стоял, смотрел на все эти безделушки и вдруг говорю сыну: «Скажи, сынок, тебе никогда не хотелось иметь бронзовую статуэтку Свободы?»

В ту же секунду Август схватил упомянутый им предмет с полки и метнул его в панка. Тяжелая подставка статуэтки врезалась прямо в висок, и их преследователь рухнул на кипу маек с надписью: «Я люблю Нью‑Йорк». Август обернулся посмотреть, как среагирует на это владелец магазина, но тот уже исчез. Его примеру торопливо последовали немногочисленные покупатели.

– Думаю, ты прав, Чарли, – сказал Август, перешагивая через панка и подталкивая сына к выходу. – Ему действительно было страшно жарко в этом кожаном одеянии.

Выйдя на улицу, Август взглянул на часы. С отцом он говорил ровно час назад.

– Идем! – бросил он сыну.

Они пересекли Бродвей и вышли на площадь, где было полно народу. Август забыл спросить отца, в каком именно месте они должны встретиться.

– Скажи, пап, а зачем тому парню понадобилась твоя книга? – спросил Чарли. – Ведь дедушка подарил ее тебе на день рождения.

– Да. Вроде того. Но если честно, я вовсе не уверен, что подарил насовсем.

Взгляд Августа перебегал с одного лица на другое в надежде увидеть такой знакомый и характерный образ отца: круглые очки, коричневая фетровая шляпа, твидовый пиджак. Униформа, которую, насколько помнил Август, отец никогда не снимал, даже в стосемиградусную жару.[8]

– Хочешь сказать, он ее украл?

– Да нет. Я просто… – Тут Август взглянул на сына. – Я хотел сказать… ну да, возможно, он ее украл.

– Так наш дедушка жулик?

– Знаешь, мы этого так никогда и не узнаем, если не найдем его. – Август поставил кейс между ног, подхватил мальчишку под мышки и приподнял. К счастью, Чарли был невелик для своего возраста, но уже довольно большой, чтобы сидеть у отца на плечах. – А ты что‑то потяжелел, парень.

– С начала года набрал целых десять фунтов! – с гордостью заявил Чарли.

Жара, вес Чарли, палящие лучи солнца – все это просто убивало Августа.

– Ладно. Давай быстренько осмотрись! Помнишь, как выглядит дедушка Адамс? – Лишь пару раз он показывал Чарли фотографию деда.

– Помню.

– Ничуть не сомневался. Видишь его? – спросил Август и покружился на месте.

– Нет, – ответил сын. – Зато вижу парня, которого ты треснул статуей Свободы… Пап! Он меня тоже увидел! Идет прямо сюда!

От страха Чарли засучил ногами, и Август едва не упал.

– Чарли! Прекрати!

Август опустил сына на тротуар, схватил кейс.

– Пошли. Быстро! Сюда!

И начал пробиваться сквозь толпу к другой стороне площади. К счастью, почти все машины стояли в пробке. Они пересекли улицу и заскочили в вестибюль гостиницы.

– Мы в безопасности? – спросил Чарли.

– Определенно нет, – ответил Август. Поставил кейс, открыл его, вынул книгу и сунул ее прямо в руки Чарли. – Оставайся здесь. Держи крепко. Справишься?

– Я же не ребенок, пап.

– Знаю. Просто я…

– Конечно, справлюсь.

Август видел решимость, написанную на лице сына. Просто поразительно, до чего храбрый у него сынишка.

– Парень, который охотится за нами, думает, что книга здесь. – Август похлопал по кейсу. – Так что я выйду и поведу его за собой. Он меня нагонит, я отдам ему кейс. А потом вернусь сюда за тобой. Понял?

– Понял.

– Ну а если у тебя возникнут проблемы?

– Использую свои уникальные способности. Телекинез.

Август нахмурился:

– Все хорошо, вот только у тебя их нет, этих способностей. Что будешь делать?

– Найду полицейского или кого‑то еще, кто может помочь.

– Ладно, так‑то оно лучше, – сказал Август и направился к выходу. – Я скоро вернусь.

– Обещаешь?

В этот момент Чарли вовсе не походил на молодого и уверенного в себе человека. Нет, он снова превратился в наивного и доверчивого ясноглазого малыша, каким помнил его Август по совместной жизни с Эйприл. При этом воспоминании он едва не расплакался. Старые добрые дни…

– Обещаю, – ответил он. Толкнул дверь и вышел на людную улицу.