Состояние действующего законодательства и его оценка. 1.1. В действующем ГК РФ нормы, содержащие общие положения о недействительных сделках, состоят по существу из четырех статей парагр

1.1. В действующем ГК РФ нормы, содержащие общие положения о недействительных сделках, состоят по существу из четырех статей парагр. 2 гл. 9 ГК РФ: ст. 166 «Оспоримые и ничтожные сделки», ст. 167 «Общие положения о последствиях недействительности сделки», ст. 180 «Последствия недействительности части сделки» и ст. 181 «Сроки исковой давности по недействительным сделкам». Остальные статьи рассматриваемого параграфа, а также отдельные нормы о недействительности сделок, содержащиеся в иных подразделениях ГК РФ, относятся к специальным составам недействительных сделок.

Несмотря на небольшое количество общих норм о недействительности сделок, они имеют огромное значение для стабильности гражданского оборота в целом, поскольку являются основным инструментом защиты прав и интересов добросовестных лиц в случае их нарушения при совершении гражданско-правовых сделок. К сожалению, сложившаяся практика применения института недействительности сделок в настоящее время свидетельствует о том, что правовое регулирование этого института в ГК РФ неудовлетворительно. Несовершенство законодательного регулирования недействительных сделок дает возможность недобросовестным лицам оспаривать в суде практически любую сделку, что по сути означает применение института недействительных сделок в противоречие с его подлинным назначением. В настоящее время споры о признании сделок недействительными по различным основаниям приобрели массовый характер. Значительная часть этих споров инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя гражданско-правовых обязательств.

Чтобы не допустить дальнейшего разрушения стабильности гражданского оборота, законодательные реформы института недействительности сделок в целом должны быть направлены на сокращение легальных возможностей признавать сделки недействительными во всех случаях, когда недействительность сделки как гражданско-правовая санкция является неоправданной и явно несоразмерной характеру и последствиям допущенных при совершении сделки нарушений. При этом в первую очередь должны защищаться права и интересы добросовестных участников гражданских правоотношений.

1.2. Целый ряд общих вопросов недействительности сделок не находит отражения в действующем законодательстве, однако это и не требуется в условиях четкого решения названных вопросов в доктрине гражданского права и единообразного подхода к ним в судебной практике. Например, по общему правилу основания недействительности должны иметь место одновременно с совершением сделки как юридического факта. Несмотря на то, что данное правило прямо не закреплено в законе, оно выводится путем логического толкования норм о недействительности сделок, широко применяется судебными органами и не нуждается в специальном регулировании.

1.3. В правоприменительной практике необходимо обратить внимание на проблему недействительности части сделки (ст. 180 ГК РФ). Применение данной статьи судами далеко от единообразия, разъяснения высших судебных инстанций в отношении указанной статьи ГК РФ отсутствуют. В отсутствие выработанных практикой и доктриной критериев применения ст. 180 ГК РФ ее корректировка в настоящее время может быть признана преждевременной. Однако в судебной практике следует исходить из необходимости сохранения сделки в силе без недействительной ее части во всех случаях, когда это возможно без несоразмерного ограничения частной автономии сторон («если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части»). Критерием при этом может служить предполагаемая воля сторон с учетом их поведения при заключении и исполнении договора, а при невозможности установить предполагаемую волю сторон – критерий «среднего разумного участника сделки».

1.4. Кодекс в ст. 166 различает две большие группы недействительных сделок: ничтожные и оспоримые.

Ничтожная сделка связана с наиболее существенными нарушениями условий ее действительности, и поэтому она считается недействительной независимо от признания ее таковой судом. В отличие от этого оспоримая сделка недействительна лишь в силу признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166 ГК).

Поскольку ничтожная сделка связана с наиболее грубыми нарушениями, кодекс делает максимально простым и доступным признание ничтожных сделок недействительными. Ничтожная сделка считается недействительной с момента ее совершения независимо от признания ее таковой судом. Ничтожную сделку нельзя «оздоровить» и признать действительной, хотя в законе имеются некоторые исключения из этого правила, допускающие судебную санацию (оздоровление) ничтожных сделок (п. п. 2 и 3 ст. 165, п. 2 ст. 171 ГК). О ничтожности сделки может заявить любое заинтересованное лицо, в т.ч. в судебном порядке путем предъявления иска о признании такой сделки недействительной (ничтожной). Суд вправе применить такие последствия и по собственной инициативе (п. 2 ст. 166 ГК РФ).

Оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом. Поэтому оспоримая сделка считается действительной до тех пор, пока ее недействительность не будет установлена судом. Таким образом, действует установленная законом презумпция действительности оспоримой сделки, которую может опровергнуть только суд. Если для того, чтобы считать сделку ничтожной, обращение в суд не является обязательным, объявить оспоримую сделку недействительной можно только на основании судебного решения.

Признание оспоримой сделки недействительной затрудняется еще и тем, что соответствующие требования в суд могут заявить лишь лица, прямо указанные в ГК РФ (п. 2 ст. 166).

В целом деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые в законе следует признать оправданным. Данное деление доктринально обоснованно, учитывает специфику отдельных сделок и практически целесообразно, поскольку, с одной стороны, позволяет упростить признание недействительными наиболее очевидных незаконных сделок, а с другой стороны – затрудняет признание недействительными сделок, в которых основания недействительности не связаны с грубыми нарушениями или не столь очевидны и требуют особых доказательств.

В то же время, следует отметить, что прямое закрепление в Кодексе доктринального деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые в том виде, как это предусмотрено в п. 1 ст. 166 ГК РФ, не совсем удачно.

Законодательная формулировка о том, что ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом, является двусмысленной и некорректной и неоднозначно толкуется в правоприменительной практике. В частности, она дает повод для отрицания возможности заявлять в суд требование о признании ничтожной сделки недействительной, хотя такое требование вполне допустимо, поскольку может являться средством защиты нарушенных прав и законных интересов участников гражданского оборота. Кроме того, данная формулировка ставит под сомнение обязательную силу судебного решения (ст. 16 АПК РФ, ст. 13 ГПК РФ), поскольку даже в случае отказа судом в иске о признании ничтожной сделки недействительной дает повод заинтересованному лицу утверждать, что сделка все равно является ничтожной независимо от признания ее таковой судом. Тем самым остается под сомнением действительность сделки, которую суд отказался признавать недействительной, что не идет на пользу стабильности гражданского оборота.

Следует отметить, что деление сделок на ничтожные и оспоримые фактически признается во многих правопорядках, в т.ч. оно признавалось и в отечественных гражданско-правовых кодификациях, действовавших до принятия ГК РФ в 1994 г. Однако такое деление выводилось не через дефиниции ничтожных и оспоримых сделок, а посредством установления в законе особенностей в части оснований, порядка и последствий признания недействительными оспоримых или ничтожных сделок. Правил о том, что ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом, а оспоримая недействительна в силу признания ее таковой судом, в законе не содержалось.

В этой связи целесообразно отказаться от легального определения оспоримых и ничтожных сделок, а проводить это деление исходя из юридических особенностей тех или иных сделок по основаниям их недействительности, порядку признания их недействительными, в т.ч. по кругу лиц, имеющих право предъявлять соответствующие требования, и по срокам исковой давности.

1.5. В общих положениях о недействительности сделок отсутствуют какие-либо нормы, защищающие добросовестного участника гражданского оборота, не знающего о недействительности совершаемой сделки и впоследствии страдающего от неблагоприятных последствий такой недействительности. Закон по общему правилу одинаково подходит ко всем сторонам недействительной сделки, в равной мере распространяя на них последствия в виде реституции. Такое положение нельзя признать удовлетворительным, поскольку по сути поощряет злоупотребление правом недобросовестных участников гражданского оборота. Заведомо зная о недействительности сделки, они сознательно идут на ее совершение, надеясь получить возможные для себя выгоды от такой сделки. Впоследствии такая сделка может быть ими легко оспорена в суде без каких-либо дополнительных неблагоприятных последствий для себя, кроме реституции.

Отдельные исключения, допускающие возможность наказывать недобросовестную сторону сделки, содержатся в некоторых статьях ГК РФ, посвященных специальным основаниям недействительности. Например, дееспособная сторона, заключившая сделку с недееспособным гражданином, знавшая о его недееспособности, должна возместить другой стороне реальный ущерб (п. 1 ст. 171 ГК РФ). Аналогичное правило применяется к сделкам несовершеннолетних (п. 1 ст. 172, п. 1 ст. 175 ГК РФ), к сделкам лиц, ограниченных судом в дееспособности (п. 1 ст. 176 ГК РФ), а также к сделкам граждан, не способных понимать значение своих действий или руководить ими (п. 3 ст. 177 ГК РФ). Подобные нормы содержатся и в других статьях ГК РФ (ст. 178, 179 ГК РФ).

Однако данное регулирование фрагментарно и не в полной мере реализует гражданско-правовой принцип добросовестности участников гражданского оборота. Кроме того, даже в тех редких случаях, когда закон устанавливает в отношении недобросовестной стороны недействительной сделки санкцию, она ограничивается лишь взысканием реального ущерба, что в современных условиях выглядит неоправданным.

В этой связи целесообразно предусмотреть в общих положениях о недействительности сделок правила об ответственности недобросовестной стороны любой недействительной сделки в виде полного возмещения убытков другой стороне.

1.6. Действующая редакция ст. 166 ГК РФ допускает либо иски о признании оспоримой сделки недействительной, либо иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Одновременно в ст. 12 ГК РФ в числе способов защиты гражданских прав иски о признании недействительными ничтожных сделок не названы. Учитывая, что согласно ст. 12 ГК РФ способы защиты гражданских прав должны быть предусмотрены законом, отсутствие в законе прямого указания на иски о признании ничтожных сделок недействительными как на способ защиты права дает повод отрицать легальную возможность предъявления таких исков.

Вместе с тем, судебная практика признает возможность предъявления соответствующих исков. Как указывалось в п. 32 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.06.96 г. № 6/8, «учитывая, что Кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица».

Такую практику следует считать обоснованной, поскольку иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде реституции возможны лишь после того, как недействительная сделка полностью или частично исполнена. Между тем, неисполненная ничтожная сделка также может нарушать права и законные интересы участников гражданского оборота, и исключение возможности предъявлять в суд требования о признании недействительными таких сделок означало бы лишение заинтересованных лиц права на судебную защиту (п. 1 ст. 3 ГПК РФ, п. 1 ст. 4 АПК РФ).

Особую сложность вызывает вопрос о возможности распространения срока исковой давности на требование о признании ничтожной сделки недействительной. Если по сделке осуществлялось исполнение, установление срока исковой давности происходит для требования о применении последствий недействительности сделки, и это оправданно. Однако если исполнения по сделке не было на момент рассмотрения требования в суде, применение института исковой давности не помогает достижению целей укрепления сделки, поскольку несмотря на отказ в иске о признании сделки недействительной сторона, настаивающая на ничтожности сделки (истец по иску о признании сделки недействительной), сможет ссылаться на ничтожность сделки по иску, предъявленному к ней другой стороной (о взыскании долга по данной сделке и т.п.). В последнем случае институт исковой давности не работает. Также не имеется доктринальных оснований для того, чтобы утверждать, что по прошествии срока исковой давности на признание ничтожной сделки недействительной сделка из ничтожной превращается в окончательно действительную. Подобные подходы не известны зарубежным законодательствам и не разработаны в отечественной доктрине.

Иностранная практика для решения описанной выше проблемы прибегает к иным конструкциям. В частности, доктрина «исчерпания прав» (die Verwirkung) в Германии или доктрина ограничения права на процессуальное возражение (estoppel) в англо-американской правовой системе позволяют судам ограничивать стороны в праве ссылаться на ничтожность сделки. Такие последствия наступают в случае, если прошло значительное время с момента заключения сделки, а также если поведение стороны, настаивающей на ничтожности сделки, прежде давало основания полагать, что сторона согласна с данной сделкой и считает ее действительной.

1.7. Требование о признании ничтожной сделки недействительной и о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. В ГК РФ не раскрывается понятие «любого заинтересованного лица». Данный подход верен, поскольку наполнение содержания подобных понятий может происходить только посредством разрешения судами конкретных дел.

По смыслу ст. 166 ГК РФ речь в ней идет о судебном порядке защиты гражданских прав. Следовательно, понятие «любого заинтересованного лица» необходимо толковать применительно к судебному порядку защиты права.

В соответствии с п. 1 ст. 11 ГК РФ суд осуществляет защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав. Согласно п. 1 ст. 4 АПК РФ заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов. Аналогичная норма содержится в п. 1 ст. 3 ГПК РФ. В соответствии с п.п. 4 п. 2 ст. 131 ГПК в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается нарушение или угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца.

Исходя из этого, под «любым заинтересованным лицом», имеющим право на предъявление в суд требования о признании сделки недействительной, следует понимать лицо, чьи права и законные интересы нарушены вследствие совершения недействительной сделки. Только такое лицо может предъявлять в суд иск о признании сделки недействительной. Одно лишь наличие формальных оснований для признания сделки недействительной не должно вести к признанию ее судом недействительной, если лицо, предъявившее в суд соответствующее требование, не доказало, в чем состоит нарушение его прав и законных интересов.

Это в полной мере относится как к ничтожным, так и к оспоримым сделкам. В этом отношении оспоримые сделки отличаются от ничтожных лишь тем, что из всех лиц, чьи права и законные интересы могут быть потенциально нарушены недействительной сделкой, право предъявлять соответствующие требования в суд предоставляется лишь тем, которые прямо названы в законе.

Таким образом, несмотря на то, что в ГК РФ четко не раскрывается понятие лица, имеющего право на предъявление в суд требования о признании сделки недействительной, по смыслу ст. 166 и п. 1 ст. 11 ГК РФ, ст. 3 ГПК РФ и ст. 4 АПК РФ требование о признании любой сделки недействительной (и ничтожной, и оспоримой) может быть предъявлено лишь лицом, у которого вследствие совершения недействительной сделки нарушены имущественные и связанные с ними личные неимущественные права и законные интересы.

1.8. Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Кодексе (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Между тем, существует большое число случаев, когда лица, имеющие право на предъявление соответствующих требований, названы не только в ГК РФ, но и в иных федеральных законах.

Например, согласно п. 6 ст. 79 Федерального закона «Об акционерных обществах» крупная сделка может быть признана недействительной по иску общества или акционера. В соответствии с п. 3 ст. 22 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» сделка, в совершении которой имеется заинтересованность руководителя унитарного предприятия и которая совершена с нарушением требований о порядке ее совершения, может быть признана недействительной по иску унитарного предприятия или собственника имущества унитарного предприятия. Подобные примеры можно без труда продолжить.

Такая практика основывается на ст. 168 ГК РФ, согласно которой оспоримость не соответствующей закону сделки может быть установлена не только ГК РФ, но и иным законом.

Поскольку ограничение круга лиц, имеющих право предъявлять требования о признании оспоримых сделок недействительными, в конечном итоге идет на пользу стабильности гражданского оборота, сложившуюся практику установления таких лиц в иных законах следует признать оправданной и соответствующей ст. 168 ГК РФ. Чтобы устранить несоответствие между ст. 166 и ст. 168 ГК РФ, в ст. 166 ГК РФ необходимо внести уточнение, позволяющее указывать круг лиц, имеющих право предъявлять соответствующие требования, не только в Кодексе, но и в иных федеральных законах.

1.9. Основной целью признания сделки недействительной как способа судебной защиты гражданских прав является недопущение исполнения недействительной сделки, а если на момент предъявления иска сделка уже исполнена – применение последствий недействительности сделки. Это подтверждается императивной нормой п. 2 ст. 167 ГК РФ, согласно которой при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре – возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия сделки не предусмотрены законом. При этом формулировка данной нормы не предполагает свободы усмотрения сторон недействительной сделки при определении того, предъявлять ли им требование о применении последствий недействительности сделки или нет. Если сделка признана недействительной, стороны согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ обязаны применять последствия ее недействительности, если таковые фактически имели место к моменту признания сделки недействительной.

В этой связи получившие распространение иски о признании недействительными исполненных сделок без предъявления требования о применении последствий недействительности таких сделок следует признать не отвечающими целям такого способа судебной защиты, как признание сделки недействительной. Предъявление подобных исков является не чем иным, как злоупотребление правом в форме осуществления лицом своего права в противоречие с его назначением.

1.10. Согласно п. 2 ст. 166 ГК РФ суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе. Такое право суд может реализовать как в процессе рассмотрения дела о признании сделки недействительной, так и в процессе рассмотрения любого другого дела, когда ответчик или иной участник процесса в качестве возражения заявляет о ничтожности сделки, на которой основаны требования истца.

В настоящее время столь широкие полномочия суда представляются избыточными. Применение последствий недействительности сделки является субъективным правом, принадлежащим лицам, права и законные интересы которых защищаются путем реализации этого права. Участники гражданских правоотношений свободны в осуществлении своих прав. Поэтому по общему правилу суд не должен иметь права применять последствия ничтожной сделки по собственной инициативе (при отсутствии соответствующего иска заинтересованного лица).

Если исходить из того, что требование о признании исполненной сделки недействительной всегда должно сопровождаться требованием о применении последствий недействительности такой сделки (см. п. 1.9. настоящего раздела Концепции), то предоставление суду права применять последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе будет фактически лишено смысла, если рассматривается спор о признании исполненной сделки недействительной или о применении последствий ее недействительности: во всех этих случаях требование о применении последствий недействительности уже будет заявлено заинтересованными лицами.

В случае предъявления иска о признании неисполненной сделки недействительной также бессмысленно предоставлять суду право по собственной инициативе применять последствия недействительности сделки, поскольку такие последствия в принципе отсутствуют.

Лишь в тех случаях, когда при рассмотрении какого-либо другого спора ответчик или иной участник процесса в качестве возражения ссылается на ничтожность сделки, на которой основывает свои требования истец, имеет смысл говорить о предоставлении суду права по собственной инициативе применять последствия недействительности ничтожной сделки. Однако и в этих случаях такое право суда следует ограничить, поскольку по общему правилу суд не должен иметь права влиять на свободу осуществления участниками гражданских правоотношений своих субъективных прав и тем самым нарушать принцип недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ).

Право суда по собственной инициативе применять последствия ничтожной сделки должно быть ограничено случаями, когда применение последствий недействительности ничтожной сделки необходимо для защиты публичных интересов, а лица, имеющие право на такой иск, уклоняются от его предъявления. Защита публичных интересов, в частности, может заключаться во взыскании в доход Российской Федерации всего полученного сторонами по сделке (в случаях, предусмотренных законом), а также в применении двусторонней реституции, в результате которой государству возвращается незаконно приватизированное имущество при уклонении уполномоченных государственных органов от предъявления соответствующего иска.

1.11. Действующее законодательство не предусматривает общих положений о возможности последующего подтверждения (одобрения) оспоримых сделок.

Между тем, еще в римском праве считалось, что если лицо, имеющее право оспаривать договор, после его заключения прямо и недвусмысленно откажется от оспаривания, то такой отказ имеет силу бесповоротного подтверждения (rarihabitio) действительности договора и исключает возможность дальнейшего оспаривания этого договора данным лицом.

Правила о подтверждении оспоримых сделок содержатся и в современном зарубежном законодательстве. Например, ст. 1444 ГК Италии предусматривает: «Оспоримый договор может быть подтвержден контрагентом, которому принадлежит иск об аннулировании, посредством акта, содержащего упоминание о договоре и об основании об его оспоримости, а также заявление, направленное на его подтверждение». Аналогичное правило содержится в ст. 3.12 принципов УНИДРУА 2004 г.: «Если сторона, имеющая право аннулировать договор, явно или подразумеваемым образом подтвердит этот договор после того, как начнет течь срок для уведомления об аннулировании, аннулирование договора исключено».

Отечественная судебная практика в некоторых случаях признает возможность последующего подтверждения недействительных сделок. Например, в п. 14 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 02.04.97 г. № 4/8 говорилось о том, что если крупная сделка была впоследствии одобрена советом директоров либо общим собранием акционеров общества, то она может быть признана судом имеющей юридическую силу. Однако данное разъяснение действовало в то время, когда крупные сделки считались ничтожными, а не оспоримыми, и впоследствии было отменено.

Оспоримые сделки считаются условно действительными до тех пор, пока их недействительность не будет установлена в судебном порядке по иску лица, указанного в законе. Однако если это лицо после заключения оспоримой сделки подтвердит ее действительность, тем самым оно выразит свою волю на оставление оспоримой сделки в силе, что должно исключать дальнейшую возможность оспаривания этим лицом данной сделки в суде. Законодательство не содержит подобного регулирования, а судебная практика приходит к указанному выводу недостаточно часто. Образующийся пробел в правовом регулировании требует восполнения.

1.12. По общему правилу ничтожную сделку нельзя «исцелить» и признать действительной. В то же время действующее российское законодательство в отдельных случаях прямо предусматривает возможность признания действительными ничтожных сделок. Например, суд может признать действительными ничтожные сделки, не прошедшие нотариального удостоверения или государственной регистрации (п.п. 2 и 3 ст. 165 ГК РФ), ничтожные сделки, совершенные гражданами, признанными судом недееспособными вследствие психического расстройства (п. 2 ст. 171 ГК РФ), ничтожные сделки, совершенные малолетними (п. 2 ст. 172 ГК РФ).

Возможность конвалидации ничтожных сделок признается в более или менее широких пределах и действующим гражданским законодательством зарубежных стран. Такое оздоровление иногда допускается даже без обращения в суд и осуществляется по воле сторон сделки.

Например, § 141 ГГУ рассматривает подтверждение недействительной сделки лицом, совершившим ее, как новое совершение сделки. Если недействительный договор подтверждается сторонами, они обязаны, поскольку не доказано иное, предоставить друг другу все то, что следовало бы им, если бы договор был изначально действителен. Аналогичная норма установлена в п. 4 ст. 84 Закона об Общей части ГК Эстонии 2002 г. Подобное общее правило неизвестно французской и итальянской кодификациям, допускающим возможность подтверждения ничтожных сделок лишь в качестве исключения из общего принципа об их неисцелимости. Однако, как и в германском праве, подтверждение в таких случаях производится непосредственно самими заинтересованными лицами, без обращения в суд.

Имеются, однако, примеры и безоговорочного действия общего принципа неисцелимости ничтожных сделок, например, абз. 2 ст. 1418 ГК Квебека.

Специальным случаем оздоровления ничтожных сделок является также ситуация, когда при недействительности сделки к ней могут без нарушения закона применяться правила о другой сделке, которая, хотя и не имелась в виду сторонами при совершении недействительной сделки, однако объективно соответствует их интересам и могла быть совершена, если бы стороны знали о недействительности первой сделки. Например, § 140 ГГУ предусматривает, что при соответствии условий недействительной сделки требованиям, предъявляемым к другой сделке, действуют правила, относящиеся к последней, когда есть основания предполагать, что ее действительность отвечала бы воле сторон, если бы им было известно о недействительности первой сделки.

Подобное правило внешне напоминает норму о притворной сделке (п. 2 ст. 170 ГК РФ), согласно которой в случае, если стороны совершили сделку с целью прикрыть другую сделку, то к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются соответствующие правила. Однако, в отличие от притворной сделки, где стороны действуют недобросовестно, заведомо зная, что совершают недействительную сделку, прикрывающую другую сделку, правило об оздоровлении недействительной сделки предполагает добросовестность сторон, не знающих о недействительности сделки, и в силу этого, насколько это возможно, допускает применение к недействительной сделке правил о другой, но действительной сделке, если это не противоречит предполагаемой воле сторон.

При решении вопроса о допустимости и возможных способах исцеления (оздоровления) ничтожных сделок следует исходить из установления оптимального баланса между необходимостью признания действительными некоторых ничтожных сделок в интересах добросовестных участников гражданского оборота и недопустимостью оставления в силе наиболее социально опасных ничтожных сделок, грубо нарушающих закон.

Законодательство не содержит положения о возможности исцеления сделки по воле ее сторон. Как представляется, в данном положении нет необходимости, поскольку стороны не лишены возможности заключить вторую сделку, аналогичную той, которая является ничтожной, но без нарушения закона, приведшего к ничтожности. В этом случае вторая сделка будет действительной, но только с момента ее совершения, а не с момента совершения первой сделки. В этом отличие от случаев одобрения оспоримой сделки – в них сделка считается действительной с момента ее совершения.

В то же время, установление правил о судебной санации (оздоровлении) недействительных сделок в ГК РФ способствовало бы обеспечению большей стабильности гражданского оборота и привело бы к реальному сокращению признания недействительными сделок в тех случаях, когда применение недействительности является неоправданным.

1.13. Применение последствий недействительности сделки в форме двусторонней реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ) является императивным и не ставится в зависимость от добросовестности сторон недействительной сделки: стороны должны вернуть друг другу все полученное по сделке независимо от того, действовали ли они при совершении недействительной сделки добросовестно.

В то же время, правила ГК РФ о двусторонней реституции не распространяются на добросовестного приобретателя имущества, если требование о применении последствий недействительности сделки предъявлено собственником, не являющимся стороной недействительной сделки, к третьему лицу, получившему имущество по недействительной сделке от неуправомоченного отчуждателя. В таких случаях предъявление собственником иска о применении последствий недействительности сделки к третьему лицу является по сути обходом правил ст. 302 ГК РФ о защите добросовестного приобретателя, поскольку собственник, не являясь стороной недействительной сделки, использует ненадлежащий способ защиты и пытается истребовать имущество у добросовестного приобретателя с помощью правила п. 2 ст. 167 ГК РФ, не предполагающего учет добросовестности приобретателя имущества по недействительной сделке при применении реституции. Если в такой ситуации собственником все же будет заявлен иск к третьему лицу о применении реституции в форме возврата переданного покупателю имущества, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, в удовлетворении исковых требований в порядке ст. 167 ГК РФ должно быть отказано.

Вместе с тем, нормы о реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ) и виндикации (ст. 302 ГК РФ) в рассматриваемом аспекте истолковываются и применяются судами неоднозначно и противоречиво, что приводит к коллизии конституционных прав, которые реализуются на их основе собственником и добросовестным приобретателем.

Конституционный Суд РФ был вынужден разъяснить конституционно-правовое значение рассматриваемых норм в постановлении от 21 апреля 2003 г. № 6-П. В частности, КС РФ указал, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п.п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются предусмотренные ст. 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

Иное истолкование положений п.п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре не только, когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции РФ установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.

Однако даже после такого разъяснения Конституционного Суда РФ практика применения соответствующих норм судами неоднозначна. О противоречивом понимании судами п. 2 ст. 167 ГК РФ во взаимосвязи со ст. ст. 301 и 302 ГК РФ можно судить из Обзора судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения, сообщенного Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 13.11.08 г. № 126 (п.п. 1 и 2 Обзора).

Таким образом, несмотря на наличие разъяснения Конституционного Суда РФ, правоприменительная практика неоднозначно толкует правила п. 2 ст. 167 ГК РФ в их нормативном единстве со ст. 302 ГК РФ о защите добросовестного приобретателя, что не идет на пользу стабильности гражданского оборота и приводит к нарушению гражданских прав граждан и юридических лиц. Данное положение требует принятия законодательных мер, устраняющих неоднозначность толкования соответствующих норм ГК РФ.