Блять, вы угомонитесь там, или нет?!» - послышался истеричный вопль Спенсера, которому сегодня вряд ли удастся заснуть

Через какие-то пятнадцать минут я уже видел третий сон на пару с Уокером, который мирно посапывал под боком, и напрочь забыл о том, что хотел кое-кому позвонить….

Райан Росс.

Сейчас я сижу перед камином. Мягкий, теплый свет от языков пламени нежно дотрагивается кожи на лице, а запах дров и дым медленно, даже устало тянутся в дымоотвод. Это был просто чудовищный день. Омерзительно чудовищный. Я не знаю, каким образом я остался мало того, что живой, так ещё и здоровый! Не считая температуры и насморка. Сраная Аляска. Ненавижу. Чертов Спенсер со своими чертовыми идеями. Ненавижу. Ури. Скотина. Сволочь. Ненавижу тебя ещё больше. За твои куриные мозги и за твой мерзкий характер. Всех ненавижу. Что ж вы все со мной делаете, а? Хоть кто-нибудь догадается во всем этой гребаном мирке подойти и просто пожалеть меня? Конечно! Никто! Кому я в этой дыре нужен вообще… Питер, сидевший у меня на коленях, с намеком повертел усами. Вот. Вот ситуации, которые называются «пиздец». Развернувшись из колючего пледа, я скомкал и бросил его куда-то за диван. Потом придвинул к себе ноутбук и чашку какао. Выхожу в Интернет, прямиком на свой блог. Чувствуя приближение словесного поноса и дефицит слушателей этого самого поноса, я начинаю строчить историю своего сегодняшнего стресса….

Post to journal…

Все оказалось в десять раз хуже, чем я мог предположить. По приезде я удостоился поцелуя какого-то бомжа, встречающего всех, кто выходит из терминала. Этот тупой Генри, чертово великовозрастное дитя с недостатком извилин в одном месте, самый яркий, мать его, представитель северной провинциальной общины, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Только этот осел мог догадаться отвезти меня в банк, чтобы я научил его снимать деньги с карточки. Но это не так страшно,…Слава богу, он не отвез меня на склад, хотя почти час меня уламывал на эту великолепную поездку. Мало того, этот снежный человек всю дорогу доканывал меня своими душераздирающими байками про моржовое сало, тюленей, дикий животных и страшную бурю, во время которой они с друзьями ушли в лес на охоту и как они сражались против медведей, бобров и прочей нечисти…. Он вбивал в меня всю эту дребедень с таким усердием, что я даже почти все понял, да вот только про какие-то самотрясы и ловлю «на живца» одним очень интимным способом я так и не осилил…. Когда ситуация зашла тупик, и я уже отчетливо понимал, что если сейчас что-нибудь не скажу, меня увезут на этот несчастный склад. Видимо, этот олух, всерьез подумывал о том, что я отморожу себе задницу, и он, воспользовавшись случаем, присвоит себе мое барахло. Но не тут-то было. Черт дернул меня напомнить ему про собаку. Так что сразу после банка мистер Поуп отвез меня к соседям Сэма. Которые жили чуть ли не за пять километров от его дома. Я до сих пор от шока отхожу, а это дикое животное пребывает который час в ванне, скуля и скребясь во все щели. Но меня так не проймешь. Никогда в жизни больше не буду при виде милого лабрадора сучить граблями и орать «ути-пути». Когда ЭТО меня завидело, то сорвалось с крыльца и со всей дури понеслось в мои необдуманные объятия, оставив соседку с бигудями где-то в сугробе. Сила столкновения Патрика с моими хлюпенькими и промерзшими насквозь телесами была настолько велика, что я походу буду так туго соображать до конца этого года, а аллергия на собачьи слюни у меня уже пожизненно. Ненавижу диких животных. Не-на-ви-жу. И ненавижу Генри, которому позвонила жена и отняла у меня последнюю возможность облегчить мое здесь пребывание. Потому что, выкинув из багажника два моих гигантских чемодана, Генри сунул мне в мороженые культяпки какую-то бумажку, и резво заскочив в свой джип, укатил спасать свою тупую жену, которая совсем некстати накосячила в котельной, и теперь их дом был похож на сауну. Вот так я и остался посреди улицы, с двумя огромными чемоданами, отмерзшими карявками, бешеной собакой, полумертвой крысой уже где-то за пазухой, и самодельной, начерченной от руки, картой близлежащей местности, с помощью которой мне надо было найти свой новый дом…. Никогда не говорите фразу «Хуже и быть не может…». Потому что, когда это сказал я, то из куртки выпал Питер. А Питера увидел Патрик….

Вы когда-нибудь катались на чемодане? Я – да. А вы когда-нибудь ловили крысу в сугробах? Я – да. Ну, может быть вы пытались когда-нибудь пройти чуть больше пяти километров в тридцати градусный мороз с двумя огромными чемоданами и ошалевшей псиной, которая постоянно кидалась на тебя и пыталась прогрызть куртку в поисках крысы? Я – да. Может, вы когда-нибудь пытались попасть в дом без помощи ключей, которые вам просто-напросто забыли отдать? Я – да. А пытались ли вы объяснить соседу с дробовиком, что вы лезете в окно чужого дома совсем не для того, чтобы его ограбить? Я – да.

Я, мать вашу, ещё много чего – да. Да только не по собственному желанию. Я ненавижу Аляску. Я ненавижу своих новых соседей. Главным образом потому, что у них есть дробовик. Я ненавижу этого гребаного Патрика, потому что он, сука, бешеный! Просто бешеный! Мать его, совсем не веселый! Это нельзя называть весельем! Веселая собака не будет хватать тебя за ноги и не будет есть твои пятки!!! Она отнюдь не станет лаять на тебя, как на медведя, чтобы ты запулил куда-нибудь этой чертовой желтой пластмассовой тарелочкой или резиновой курицей. И она не будет покушаться на твою крысу!!! И уж конечно, я не мог остаться в долгу у этого сумасшедшего пса, после того, как он оставил мне дополнительный источник света под глазом, посредством полена, которым я хотел затопить камин, а это чудовище вздумало им поиграть и ткнуло им меня в глаз. Поэтому Патрик сегодня перекантуется в ванной.

Но и это даже не составит четверти того ужаса, который приключился со мной за прошедшие несколько часов. После того, как я все-таки проник в дом, то обнаружил, что он не так уж и плох. Только мороз страшный. Так, пытаясь разжечь камин, я получил фингал от собаки, но костер я – таки развел. Даже без последствий. Опосля чего чувствовал себя просто супер крутым бойскаутом. Немного поковырявшись в котельной, настроил температуру в доме, и мерзнуть мне больше не приходилось.

Экскурс по дому тоже прошел вполне удачно. Никаких казусов не произошло. Разве что только на балконе, с которого я чуть не слетел. Хуже катка, ей богу. В принципе все в порядке, но когда ветер дует, кажется, что снесет нахрен. Так что курить там вряд ли можно. Да, по большому счету, и не нужно.

Потом мне захотелось кушать. Но отсутствие продуктов, и средства передвижения (не считая пикапа, который хрен заведешь), мою идею накрыло медным тазом. Но каково было мое удивление и каков был приступ счастья, когда я обнаружил в холодильнике десяток яиц. Я полчаса молился на Сэма, а потом решил все-таки сварганить себе еды, чтобы не умереть как аскет от голода в молитвах. Но маленькая проблемка была в том, что плита у Сэма газовая. А пользоваться я ей, как все уже догадались, не умею. Поэтому с третьей попытки я опалил себе брови, а с шестой нажарил себе огромную яичницу, которую оценил даже отмороженный Питер. Тихое подвывание Патрика под дверью прополоскало слух, но я выдержал и непринужденно продолжил поедать свою пищу, не обращая внимания на жалобные мольбы бешеной собаки.

Как известно, после еды иногда хочется поспать. Вот и мне захотелось. На пару часиков. Но какой там! Перед сном-то в душ желательно сходить, а с моим склерозом туда даже соваться – горя не оберешься. Мало того, что я умудрился закрыть собаку на первом этаже, так я ещё и мыться пошел туда, где этого делать совсем не стоило. Душевая, если опять-таки если это можно это так назвать (прим. авт.: Все резко вспоминают смердящий вигвам ^^), напоминала каморку метр на два, в которой развернуться можно, если только сильно постараться. Нужно было приложить совсем немного усилий, чтобы залезть в это шаткое белое корыто, и ещё немного усилий, чтобы из этого корыта не выпасть. Занавесившись шторкой, которая намертво приклеилась к бортикам корыта, я нечаянно попутал краны с водой, и душ, приветливо зашипев, одним резким выстрелом обдал меня убойной дозой кипяточка. Так, с жутким воплем и обожженной мордой, я выскочил из корыта как пробка из Шампани. Во время полета успел ухватиться за шторку и вместе с ней и с тем, на чем она совсем неблагополучно держалась, приземлился на холодный пол, стукнувшись затылком об толчок. Мату моему названия не было. Столько злости я, наверно, испытывал только в ту проклятую ночь в Майами. Хотя…даже тогда меня не так сильно колбасило, как сейчас. И вот, в таком вот тотальном охуе, я сижу сейчас перед камином и пытаюсь придумать, как выжить здесь без потерь. По крайней мере, существенных.